haunted [призрачный]

Голова Эндрю чуть склонилась набок, его светлые волосы трепал лёгкий ветерок. Он держал Нила — крепко, но при этом нежно, словно прикосновение шёлкового шарфа. Пальцы Нила скользили по его шее и плечам, наслаждаясь их близостью. В воздухе пахло дождём, но оба оставались сухими. День клонился к закату, и последние лучи солнца касались земли. Нил ощущал болезненное сожаление, словно с каждой минутой он терял нечто важное, но остановить время он никак не мог. Ему казалось, что последние отблески света были так же ценны, как последние капли мёда на дне банки. — Останься со мной, — попросил он. Голос прозвучал еле слышным шёпотом, заглушённым низким раскатом далёкого грома. Порыв ветра растрепал его волосы. Эндрю обнял его крепче, прижимая к себе так близко, что Нил почувствовал его дыхание и биение сердца. На лбу Эндрю была небольшая царапина с капелькой крови, но он, кажется, не обращал на неё внимания. — Навсегда, — тихо ответил Эндрю. Их губы встретились. И в этот момент Нил ощутил, будто распадается на части. Эндрю целовал его так, словно потерял, нашёл и теперь не собирался отпускать никогда. Он целовал его так, словно отвоёвывал жизнь обоих, словно в губах Нила начинался и заканчивался весь мир. Сейчас Нилу хотелось закричать, хотелось раствориться в этом поцелуе. Он мечтал умереть с осознанием того, что однажды испытал это: этот поцелуй, это сердце, это мягкое пламя, что разгорается внутри, как солнечный свет, который он будто пьёт глоток за глотком, или облака, которые он поглощает целиком — раз, два, восемь. Именно это. Это сжигало его изнутри. Затем пошёл дождь. Он пропитывал их волосы, капли стекали по лицам и затекали в рот. Дождь был тёплым и пьянящим, как и сами поцелуи. Хриплые слова срывались с губ Эндрю и касались его шеи, но Нил разбирал лишь обрывки — страстные признания, мольбы, смятые звуки, гласные и согласные, ломавшиеся в спешке. Сердцебиение Эндрю перекликалось с его собственным, отдаваясь эхом в груди. Пальцы Эндрю рисовали невидимые узоры на его коже, и Нил чувствовал, как его сердце взмывает в небеса. Он обнял Эндрю, притянув ближе, и пальцы наткнулись на нечто бархатистое за его спиной. Он провёл по этому обеими руками, пытаясь понять, что это, и наконец поднял глаза на сияющее лицо Эндрю. За его спиной были… Крылья. Блестящие, гладкие, медленно, без усилий, бьющие по воздуху, переваливающиеся в каплях дождя. Нил уже видел их раньше. Или ему казалось, что он видел их. Только вот, когда? — Эндрю, — прошептал он, почти задыхаясь. Крылья заполнили его сознание, заполонили весь мир вокруг. Они переливались множеством цветов, вызывая лёгкое головокружение. Он попытался отвести взгляд, но, кроме Эндрю, его глаза видели лишь бескрайние розовые и голубые оттенки закатного неба. Пока он не посмотрел вниз. Земля. Она была где-то там, в сотнях метрах под ними. Когда Нил открыл глаза, вокруг было слишком ярко, а в затылке пульсировала тупая боль. Небо исчезло. Эндрю тоже. Очередной сон. Только этот оставил его с почти болезненным чувством тоски и желания. Нил лежал в комнате с белыми стенами, на больничной койке. Слева от него тонкая штора отделяла его от суеты соседней палаты. Он осторожно коснулся шеи, где ещё ощущалось странное, болезненное тепло, и сдавленно застонал. Он пытался понять, где находится. Это была явно не школа «Меч и Крест». На нём был свободный больничный халат. Холод кондиционера пронизывал до костей, отчего каждый шрам на его теле, каждое напоминание о прошлом, которое он так долго скрывал, ощущалось особенно остро. Теперь всё это было выставлено напоказ. Его дыхание стало рваным, живот сжался от неприятного чувства. Нил начал задыхаться. Кто-то сжал его правую руку. Он резко повернулся и отшатнулся, чувствуя, как паника охватывает его ещё сильнее. Ему казалось, что он был один — секунду назад рядом никого не было. Но на краю выцветшего синего стула, который странным образом оттенял её глаза, сидела Элисон. От этого паника только усилилась. Нил вырвал руку из её захвата, сгорбился, натянул на себя тонкое больничное одеяло и завернулся в него, дрожа. Он старался взять себя в руки и не дать нервному срыву завладеть собой. Элисон явно не знала, что делать. Она порывисто поднялась, будто собираясь позвать врача, но Нил схватил её за руку. — Как долго я здесь нахожусь? — спросил он, тяжело дыша. Элисон взглянула на белые настенные часы и ответила: — Тебя нашли без сознания из-за отравления дымом вчера около одиннадцати вечера. Это стандартная процедура — вызывать медиков, если находят кого-то из исправительной школы без сознания на её территории. Но не переживай, Эрнандес сказал, что тебя скоро выпишут. — Где я? — В больнице Лаллвотер. Это всего в пятнадцати минутах от их школы. У Нила был шанс. Он мог оглушить Элисон, найти одежду и уйти, прежде чем кто-то успеет это заметить. Но что-то не давало ему покоя. Нил лихорадочно вспоминал события прошлой ночи, пока в его голове не всплыла картина: Мэтт поворачивает за угол между стеллажами в поисках мисс Софи. — Мэтт, — выдохнул он. — Где он? С ним всё в порядке? — С Мэттом всё хорошо, — успокоила его Элисон. — Он теперь местная звезда. Свидетель пожара. И он, и мисс Софи отделались лёгким испугом. Провонялись дымом, но целы. Нил выдохнул с облегчением. Хотя бы одна хорошая новость. — А Даниэль? — спросил он спустя несколько секунд, когда дыхание стало понемногу выравниваться. Он всё ещё чувствовал дрожь, но теперь мог контролировать её. — Она в соседней палате. Её состояние тяжелее — она наглоталась больше дыма, её подключили к аппарату искусственной вентиляции. Но врачи говорят, что она поправится. Правда, последствия для лёгких всё-таки останутся. Её пока нельзя навещать. Плечи Нила бессильно опустились. Никто серьёзно не пострадал — это было почти чудом для пожара в закрытом помещении. Однако он понимал, что его ждали вопросы. Ему нужно было вспомнить каждую деталь. Но, как и всегда, он знал, что не сможет рассказать всего. — Нил! — в комнату ворвался Мэтт, а за ним следовала Джейни. — Что вы здесь делаете? — удивлённо спросил Нил, оглядывая их. — Вы что, решили устроить здесь вечеринку? Джейни сняла ролики и устроилась рядом с Нилом на узкой кровати, держа в руках два кокоса с коктейлями и маленькими зонтиками. Затем она положила голову ему на плечо. Элисон тем временем взяла его руку и начала втирать в ногти крем с приятным запахом лаванды. — Ага, — хихикнула Джейни. — Присоединяйся, Нил. Мы как раз собирались поиграть в «Правду или действие». Ты первый. Элисон скрыла улыбку, делая вид, что чихнула. Мэтт же стоял, уперев руки в бока, и его лицо оставалось серьёзным. Слишком серьёзным. — Нил, — произнёс он низко и напряжённо. — Кто это сделал с тобой? Нил не сразу понял, о чём он, пока не заметил, куда смотрит Мэтт. Его взгляд был прикован к ожогу, напоминающему след от утюга, на плече Нила. Нил быстро натянул одеяло, чтобы прикрыть его, и сглотнул. — Это не имеет значения. Я в порядке, — прошептал он. — Всё в прошлом. — Не говори мне, что это «не имеет значения». И, Нил, ты точно не в порядке! — Мэтт, я не хочу об этом говорить, — вздохнул Нил, его голос дрогнул. Новая волна нервного срыва уже медленно подступала к горлу. Он слишком долго был один. Слишком долго душил это в себе. — Пожалуйста. Ты ничего с этим не сделаешь. Мэтт глубоко вдохнул, пытаясь подавить эмоции, но его гнев никуда не делся. Он сел рядом с Нилом и крепко обнял его, словно стараясь защитить от всего мира. Тот сначала замер, но затем медленно обнял его в ответ, неуверенно прижавшись. Едва его лицо уткнулось в плечо Мэтта, он уже не мог сдержать слёз, которые так давно хотели вырваться наружу. Это преследовало его с самого первого дня в «Мече и Кресте». Хотя нет, скорее тогда, когда он смотрел, как горит тело его матери, и вдруг осознал, как он одинок. Но сейчас всё изменилось. Сейчас слёзы текли, потому что Нил вдруг осознал, что никогда раньше не знал, каково это — быть защищённым, быть настолько близким кому-то, чтобы кто-то искренне заботился и переживал за него. Сначала он плакал тихо, но вскоре рыдания захлестнули его с головой. Мэтт обнял его ещё крепче, а ладонь нежно провела по волосам Нила. Это окончательно сломило его внутренние стены, и он выпустил всё — боль, страх, гнев — с каждым вдохом, с каждой упавшей слезой. Нил не знал, сколько времени прошло, прежде чем он наконец успокоился. Когда он отпустил плечи Мэтта и отстранился, чтобы перевести дыхание, он заметил, что глаза его друга тоже были полны слёз, но они так и не пролились. Элисон и Джейни застыли на своих местах, словно статуи, ошеломлённые неожиданным нервным срывом Нила. Он быстро вытер лицо, а Мэтт не дал ему почувствовать неловкость. Он слегка подтолкнул Нила в сторону, затем лёг рядом и, перекинув руку, обнял его за шею. Нил остался лежать между Мэттом и Джейни, зажатый, как килька в банке. Он не чувствовал привычного порыва убежать — не сейчас. Он позволил себе оправдать это эмоциональным истощением. Джейни протянула ему кокос, и он жадно сделал несколько больших глотков. — Я смог вынести Даниэль через аварийный выход, — сказал Нил едва слышно, его голос звучал хрипло. — А что произошло с вами и мисс Софи? Мэтт бросил настороженный взгляд на Джейни и Элисон, но те продолжали молчать. — Я просто подошёл и задал ей… — он вновь мельком глянул на девушек, а затем многозначительно посмотрел на Нила, — вопрос, который меня беспокоил. Она не знала ответа, но предложила найти другую подходящую книгу. Нил уже совсем забыл про их с Мэттом ночное расследование. Это казалось таким далёким и неважным после всего, что случилось. — Мы сделали буквально два шага от стола мисс Софи, — продолжил Мэтт, — и вдруг, краем глаза, я заметил ослепительную вспышку света. Я читал о спонтанном возгорании, но это было… — Что-то должно было его спровоцировать, — пробормотал Нил, пытаясь мысленно представить себе стол мисс Софи. — Но, кажется, в библиотеке больше никого не было. Мэтт покачал головой. — Там никого не было. Мисс Софи считает, что, скорее всего, коротнул провод в лампе. Огню было чем поживиться — все её бумаги сгорели. — Я слышал, как Эрнандес говорил по телефону с тётей Дэн, — добавил Мэтт. — Кажется, они собираются подавать в суд на школу. — В «Мече и Кресте» планируют устроить праздничный вечер в честь её возвращения, когда она поправится и сможет вернуться к нам, — тихо сказала Элисон. — Аарон и я поможем всё организовать. — Аарон? — переспросил Нил, прежде чем успел прикусить язык. Он недоумённо посмотрел на Элисон. Они точно говорили об одном и том же человеке? — Он нашёл вас вчера вечером, — объяснила Элисон. — Он донёс тебя от библиотеки до кабинета Эрнандеса. А Кевин нёс Даниэль. Аарон донёс его? Нилу было трудно в это поверить. Он же его терпеть не может. Элисон похлопала его по руке. — Когда мы узнали, что произошло, то уговорили Эрнандеса взять нас с собой к тебе. — Она закатила глаза. — Не хотели, чтобы ты очнулся в одиночестве. В дверь постучали, но никто не вошёл. Элисон поднялась и посмотрела на Джейни, которая даже не попыталась подняться. — Лежите. Я разберусь. Нил всё ещё был потрясён новостью о том, что Аарон его спас. Это не укладывалось у него в голове. Аарон не казался человеком, готовым помочь кому-то просто так. Но, возможно, те, кто не привык сражаться за выживание, могли бы помочь человеку, увидев его без сознания. А ещё Кевин… — Как он? — донёсся тихий шёпот из-за двери. Нилу показалось, что это голос Эндрю, но, возможно, это был Аарон. Элисон что-то коротко ответила. — Что за собрание? — ворчливо раздался голос Эрнандеса за дверью. Нил с тяжёлым сердцем понял, что время посещения закончилось. — Тот, кто уговорил меня пустить сюда эту шайку-лейку, получит строгий выговор. И нет, Миньярд, я не приму цветы в качестве взятки. Все в минивэн, живо! Услышав его голос, Джейни и Мэтт дёрнулись и подскочили. Они поспешили спрятать кокосовые скорлупки под кровать. Мэтт затолкал коктейльные зонтики в карман, а Джейни щедро попрыскала в воздух духами с резким ванильно-мускусным запахом. Затем она протянула Нилу мятную жевательную резинку. Мэтт, закашлявшись от облака парфюма, склонился к Нилу и быстро прошептал: — Как только ты поправишься, мы найдём эту книгу. Нам обоим нужно будет чем-то заняться, чтобы отвлечься от всего этого. Нил пожал руку Мэтту в знак благодарности и мельком взглянул на Джейни. Она была слишком увлечена тем, что шнуровала свои ролики, и, похоже, даже не обращала на них внимания. В этот момент дверь резко распахнулась, и в комнату вошёл Эрнандес. — И тут делегация! — громко возмутился он. — Просто в голове не укладывается. — Мы просто… — начал было Мэтт. — Уже уходите, — перебил его Эрнандес. В руках у него был букет белых диких пионов. Нил насторожился: это были любимые цветы его матери. Эрнандес подошёл к шкафчику под раковиной, покопался там и вытащил маленькую пыльную вазу. Наполнив её мутной водой из-под крана, он небрежно засунул цветы в неё и поставил вазу на тумбочку рядом с Нилом. — А теперь твои друзья, — сказал он, — попрощаются с тобой. Дверь осталась открытой, и Нил заметил Эндрю, прислонившегося к дверному косяку. Его подбородок был слегка приподнят, а в золотистых глазах читалась тревога. Когда он убрал волосы с лица, Нил заметил небольшую царапину на его лбу. Рядом с ним стоял Аарон, мрачно нахмурившись, будто уже жалея, что помог Нилу. Эрнандес выпроводил Мэтта, Джейни и Элисон за дверь, но взгляд Нила всё ещё был прикован к Эндрю. Он задержал взгляд на царапине, пока Эрнандес не захлопнул за всеми дверь. — Надеюсь, они тебя не утомили, — сказал он, вернувшись в палату с обеспокоенным видом. — Нет, вовсе нет, — быстро ответил Нил, осознав, насколько сильно он привязался к преданному Мэтту и Джейни с её необычными взглядами на этот мир. Элисон тоже была удивительно добра. А Эндрю, хоть Нил почти его не видел, дарил ему чувство безопасности, пусть даже тот и не осознавал этого. И… он пришёл его проведать. Он подумал о нём. — Отлично, — коротко сказал Эрнандес. — Потому что время посещений ещё не закончилось. Сердце Нила забилось чаще. Он напряжённо ждал, не войдёт ли сюда его отец. Но вместо этого он услышал лёгкие шаги по линолеуму. В комнату вошла мисс Софи. Следом за ней появился низенький лысый мужчина в костюме и двое полицейских — круглолицый и тощий, оба с редеющими волосами и скрещенными на груди руками. Молодой полицейский прошёл в комнату и сел на стул рядом с Нилом, но, заметив, что остальные остались стоять, поспешно поднялся и снова скрестил руки на груди. Лысый мужчина шагнул вперёд и протянул Нилу руку. — Я мистер Шульц, адвокат исправительной школы «Меч и Крест». — Нил неохотно пожал его руку. — Эти офицеры просто зададут Вам несколько вопросов. Это не будет использоваться в суде, просто попытка уточнить детали происшествия. — Я настояла на том, чтобы присутствовать здесь, Нил, — мягко добавила мисс Софи, погладив его по волосам. — Как ты, дорогой? — шепнула она. — Ты всё ещё в состоянии аффекта? Может быть, у тебя амнезия из-за пережитого потрясения? — Всё нормально… — начал было Нил, но осёкся, заметив нового участника разворачивающихся событий. Он выдохнул с колоссальным облегчением, увидев светлые кудри мужчины, так напоминавшие волосы его матери. — Дядя Стюарт, — прошептал он, слишком тихо, чтобы кто-то его услышал. Стюарт бросился к кровати и обнял Нила. Тот ответил на объятие, позволив себе почувствовать себя защищённым. В глазах Стюарта читался тот же страх, что Нил ощущал всё это время. — Что произошло? — спросил он. Но Нил не мог ответить на этот вопрос. Он уже понял: если дядя Стюарт здесь, значит, полиция каким-то образом связывает этот пожар с гибелью его матери. Нил столько раз повторял одну и ту же заученную фразу: «Я ничего не знаю, ничего не помню, не понимаю, о чём вы говорите», что знал — она только разозлит копов. Худощавый полицейский с седеющими бакенбардами не поднимал глаз от раскрытой папки с личным делом Нила, словно она требовала его полного внимания. — Мистер Джостен, — произнёс он медленно, с заметным южным акцентом. — Почему вы и мисс Уайлдс оказались в библиотеке так поздно, когда остальные студенты были на вечеринке? — Я не был с Дэн, — ответил Нил, недоумевая, к чему он клонит. — Я был с Мэттом. И мисс Софи была там. Дэн читала одна. Когда начался пожар, я потерял Мэтта и столкнулся с Дэн, когда мы оба искали выход. Нил рассказывал всё спокойно, чётко подбирая слова, избегая деталей, которые могли бы вызвать новые вопросы о его матери. Он говорил медленно и уверенно, чтобы у копам не осталось поводов для сомнений. Главным было не поддаваться эмоциям — именно этого, казалось, все и ждали. История, если не углубляться в её тени, выглядела вполне правдоподобно. Они с Дэн бежали к аварийному выходу, добрались до двери в конце длинного коридора. Лестница сорвалась с креплений и накренилась. Они не успели остановиться и свалились с неё. Нил ударился головой так сильно, что потерял сознание и очнулся только через двенадцать часов в этой палате. Его рассказ оставлял мало места для вопросов или возражений. Когда Нил закончил, мистер Шульц посмотрел на офицеров, словно спрашивая: «Этого достаточно?» Мисс Софи одарила Нила сияющей улыбкой, как будто они вместе совершили невозможное. У Нила от этого взгляда снова пробежал холодок по спине. — Мы разберёмся с этим в участке, — протянул худощавый полицейский, закрывая папку с делом с таким видом, будто ожидал благодарности за свою работу. Полицейские ушли вместе с мистером Шульцем и мисс Софи, оставив Нила наедине с дядей Стюартом. Нил бросил на него выразительный взгляд, который ясно говорил: «Забери меня отсюда». Но Стюарт только тяжело вздохнул. — Сегодня днём Эрнандес отвезёт тебя обратно в «Меч и Крест», — сказал он. — Не смотри на меня так. Врач сказал, что ты в порядке. — У меня голова до сих пор раскалывается, — буркнул Нил, потирая шею. — Эти уловки на меня не действуют, малыш, ты же знаешь, — усмехнулся Стюарт. Но его улыбка быстро померкла. Он глубоко вздохнул и продолжил: — Нам нужно поговорить. Нил почувствовал, как у него пересохло в горле, но всё же кивнул. — В субботу День отца. Твоего отца собираются выпустить, чтобы он смог посетить могилу твоего деда, — сказал Стюарт. — Что?! — выдохнул Нил. — Как это возможно? — За хорошее поведение полагаются такие привилегии, — ответил Стюарт с раздражающей небрежностью, со своим британским акцентом. — Я уверен, он что-то замышляет. Я примчался сюда, потому что думал, что он нашёл тебя. — Но ты говорил… — Нил попытался взять себя в руки. — Говорил, что он не сможет найти меня здесь. — Я знаю, что говорил, — отрезал Стюарт, хмурясь. — И я всё ещё так считаю. Тело твоей матери невозможно было бы опознать без стоматологических слепков. Я уничтожил всё, что связывало тебя — Нила Джостена — с её смертью. Но всегда остаются мелкие зацепки, создающие проблемы в будущем, от которых приходится избавляться. Я работаю над их устранением. Нил кивнул. Он подумал было рассказать дяде, что Эндрю знает его настоящее имя, но боялся даже представить, как Стюарт «решит» эту проблему. Поэтому он промолчал. — А теперь тебе стоит отдохнуть, Нил, — смягчившись, сказал дядя Стюарт. — У тебя была тяжёлая ночь. «У меня вся жизнь — одна сплошная тяжёлая ночь», — подумал Нил, но не сказал этого вслух. Дядя был прав: он чувствовал себя измождённым. Закрыв глаза всего на мгновение, он ощутил, как усталость тяжёлым грузом легла на его плечи. Когда Нил открыл глаза снова, Стюарт уже махал ему на прощание у дверей. Нил потянулся к вазе, достал пышный белый цветок и медленно поднёс его к лицу. Он изучал тонкие, хрупкие лепестки, мелкие капли нектара в их центре. Цветок издавал нежный, почти неуловимый аромат, который пробуждал в нём смутные воспоминания. Но как только он пытался вспомнить, что же это было, образы тут же ускользали от него. Нил попытался представить, как этот цветок выглядел бы в руках Эндрю, и задумался, откуда тот мог его взять. Почему именно эти цветы? Выбор цветка казался Нилу странным. Дикие пионы не растут в болотах Джорджии. Более того, Нил никогда прежде не видел таких пионов. Они были крупнее, с лепестками почти размером с ладонь, а их аромат казался одновременно знакомым и неуловимым. В памяти всплыл образ матери: она всё пыталась вырастить пионы в саду особняка Веснински, но они никак не приживались. Потом перед глазами возникла картинка её горящего тела в машине. Нил осторожно вернул цветок в вазу и закрыл глаза.