Цена твоего молчания

      Возможно подключать к своему плану Кисаки было не лучшей затеей, но к кому еще мог обратиться Такемичи? Точно не к Манджиро, оставшегося на ночь и уехавшего следующим утром после того, как отдал ему подобранный в переулке телефон. Сано и так сделал для него слишком многое, чтобы Такемичи посмел хотя бы заикнуться про Драконов. К тому же он сказал Изане, что не станет втягивать Свастонов во все это. То было не столько обещание, сколько проверка собственных сил. Уж очень хотелось узнать как эффективно он сможет справиться самостоятельно, подмешивая ко всему этому союзников никак не связанных с Тосвой, но и тут отличился Чифую. В общем-то он бы не смог одной своей персоной подставить всех Свастонов разом, да и рисковать им Такемичи не собирался. Чифую был планом «Б» на случай, если все будет совсем уж плачевно. К тому же Мацуно совсем недавно объявил о том, что они с Такемичи почти что друзья, да и к тому же его брат спас Баджи, так что Чифую абсолютно добровольно согласился участвовать в этой авантюре.        И, как оказалось, Кисаки даже не против такого плана действий. Все-таки они на одной стороне и преследуют одни и те же цели. Такемичи лишь надеялся на то, что не придется больше иметь дел с Ханмой, который по непонятным причинам таскался за Кисаки хвостиком. Несмотря на все преимущества союза с Ханмой Такемичи все равно не хотелось работать с ним сообща. Возможно дело было в его дрянном характере. Либо же все потому, что он всегда был по другую сторону баррикад и даже представить то, чтобы быть с ним в одной лодке было очень странным.        Спустя всего пару дней Кисаки совсем уж не торжественно сообщил, что смог устроить им встречу. Тут же решено было идти вчетвером: сам Тетта, Ханма с ним в комплекте, Такемичи, который задумал все это и Чифую как участник плана (казалось, тот отправился с ними просто за компанию). Само место встречи выбранное Драконами согласившимся на это, находилось почти что в самом сердце Токио и добираться до туда пришлось на подаренном байке. Ездить самому все еще было непривычно и Такемичи ужасно нервничал, но процесс ему определенно нравился.        Сверяясь со временем Ханагаки убедился в том, что не опоздал и приехал как раз вовремя. Подходя к собравшейся небольшой компании, он коротко глянул на тяжелую металлическую дверь ведущую в подвальное помещение.       — Здесь? – осведомился Такемичи, в ответ получая короткий кивок от Кисаки. Подтянув ремешок висящей на плече сумки, Ханагаки с явными усилиями открыл дверь: та поддалась с протяжным скрипом.       Спускаясь по достаточно чистой лестнице Такемичи не обращал внимание на тусклое освещение, слыша за спиной не громкое эхо шагов. В самом низу лестницы его встретила еще одна дверь, выглядящая более презентабельно. Деревянная, слегка поцарпанная, но все же. Толкнув ее плечом Такемичи мельком осмотрелся; не слишком яркое освещение, достаточно просторный зал, по бокам располагались пустующие столы с мягкими диванами, которые занавешивали легкие шторки. И, что самое главное — пусто. Ни единого человека.        — Миленько, – прокомментировал Ханма, стоя где-то позади. — Пустовато, конечно, но это поправимо, – в его тоне так и сквозила усмешка, отчего Такемичи вмиг стало дурно.        — Это ночное заведение, – подал предельно спокойный голос Кисаки. — Открывается в девять вечера. Сейчас день, если вдруг кто-то об этом забыл.       — Идем уже, – донесся слегка раздраженный голос Чифую. — Какая разница вообще? Нет никого и прекрасно. Наверняка встреча днем как раз потому, что в этом время здесь никого нет.       Единственное не пустующее место было барной стойкой, за которой скучающе ожидал их молодой парень. Приблизившись, Такемичи дождался, пока тот сверится с фотографией, которую вытащил из-под стойки и кивнет в направлении вип-зала и отвернется, занимая себя протиранием бокалов.        — Боюсь знать сколько тебе пришлось мучиться, чтобы отвоевать эту встречу, – скучающий голос Ханмы разносился по помещению. Он шел, закинув руки за голову и глядя куда-то в потолок. Ханма явно обратился к Кисаки, но тот предпочел проигнорировать вопрос. Казалось, Шуджи ничуть не обиделся, наоборот – голос приобрел веселые краски. — Эй, Ханагаки!        Такемичи не повернул головы, глядя строго вперед. Он остановился из-за Кисаки, жестом указавшего на один из столиков. Сев с самого края дивана, Такемичи перевел взгляд на улыбающегося Ханму, севшего с противоположного края и свободно закинувшего руку на широкую спинку.       — Что?       — С каких пор в Поднебесье набирают по знакомствам?       Такемичи потребовалось около десяти секунд, чтобы полностью осмыслить вопрос и понять, о чем тот вообще спрашивает.       — А что? Грустно из-за того, что я решил взять тебя из-за Кисаки, а не твоей силы? Не беспокойся, это я тоже учел, иначе нас всех сейчас бы здесь не было, – нарочито безразлично отозвался Ханагаки, надеясь вызывать у Ханмы что-угодно, кроме веселья, но добился противоположного эффекта. Следующую его реплику остановило эхо приближающихся шагов. Такемичи коротко глянул на Чифую: тот предпочел не садится вовсе и стоял рядом, опираясь спиной о стену и упрямо глядя в ту сторону, откуда доносились шаги. Кисаки, в свою очередь, сидел в паре метров от Ханмы с нарочито спокойным видом.       — Сам Призрак захотел встречи. Как неожиданно и приятно, – не узнать стоящего в паре метров от их стола Коконоя Хаджиме Такемичи никак не мог. Тот смотрел исключительно на него с играющей на губах усмешкой. Такемичи же оставался совершенно невозмутим. — Надеюсь это что-то важное и вы не решите потратить мое драгоценное время в пустую.       — Я прекрасно осведомлен о том, что время – деньги, так что не стал бы тревожить по пустякам, – голос Такемичи не дрогнул, хотя речь давалась ему слегка затруднительно из-за пульсации где-то глубоко в горле, которую никак не получалось унять. Лицо Коконоя приобрело хищные черты. — «Плохой знак», – думает Такемичи, ощущая слабое покалывание в висках.        — Выкладывай, Призрак, – голос Хаджиме стал почти что игривым. — Я не задержусь здесь надолго.        Времени на размышления больше не оставалось и потому Такемичи послал Кисаки вопросительный взгляд. Тот лишь слабо качнул головой, дескать: «делай, как хочешь». Такемичи дважды повторять не нужно. Делать, значит делать.        — Продай мне информацию о Тайджу.        Глаза Коконоя слегка расширились от откровенного удивления, пусть и нельзя было сказать, чем конкретно была вызвана подобная эмоция: прямолинейностью или же самой формулировкой. И вряд-ли Коконой удивился содержанию.       — Называешь меня предателем?        — Предлагаю сделку.        Хаджиме сделал вид, будто задумался, а Такемичи принялся лихорадочно соображать. Он вовсе не чувствовал себя в опасности, просто Коконой — слишком важная фигура в этой партии и упускать из рук ферзя Такемичи уж точно не собирался.        — Знаешь... – начал он, снова привлекая к себе внимание Коконоя. — Если ты откажешься, то я все равно уничтожу Черных Драконов. С твоей помощью или без нее. Вопрос лежит в том, на чьей стороне ты окажешься и сможешь ли пробиться к победителям.        Коконой улыбнулся одними глазами и коротко кивнул в сторону выхода.        — Поговорим с глазу на глаз, а? – недосказанное «если не боишься» так и чувствовалось в повисшем молчании. Такемичи совсем не тот, кого можно взять на слабо. Тем не менее он поднимается из-за стола, потому что ему нужен блядский Коконой Хаджиме, которого называли финансовым гением. За просто так такие прозвища не даются и если у Такемичи получится завоевать его внимание, то выиграет для Поднебесья огромное преимущество. Он просто не может поддаться гордости сейчас, когда на кону стоит настолько важная фигура.        Они вдвоем выходят через еще один запасной вход, уже другой, не тот, через который зашел Такемичи со своей компанией. Очутившись на улице, Ханагаки спешно оглянулся, прежде чем перевести взгляд на остановившегося к нему спиной Коконоя. Тот медленно обернулся спустя десяток секунд и взглянул на него без прежнего веселья.        — Так что тебе нужно, Призрак? Хочешь купить мою лояльность? Вряд-ли со всего Поднебесья удастся собрать такую сумму, – забавы в его тоне больше не было, но Хаджиме тянул слова с явной издевкой. Такемичи на его провокацию не поддался. Меньше всего сейчас стоило показывать то, насколько его будоражит вся эта ситуация и даже колотящееся в глотке сердце не может выдать его настрой.       — Я уже сказал, что собираюсь смести Драконов и нисколько не лукавлю, – голос Такемичи оставался ровным, пусть он и граничил с нервной дрожью. — Вы мешаете Поднебесью. Переходи к нам, Коко. Обещаю тебе местечко повыше, м? Что думаешь? Только я бы посоветовал смотреть на вещи объективно прежде, чем дать ответ. Не зря ведь тебя называют гением? Попробуй просчитать вероятность того, что Поднебесье проиграет в схватке со Свастонами, – он говорил вкрадчиво, так, чтобы Коконою приходилось прислушаться в боязни упустить хоть слово и этот трюк сработал. Хаджиме больше не притворялся, задумавшись всерьез. Такемичи почти победил. Нужно еще совсем немного...        — Значит, сделка, – протянул Коконой, поднимая взгляд к облачному небу. Он смотрел в него долгие секунды, прежде чем вернуть свое внимание к Такемичи. — Мое единственное условие: Инупи, – на вопросительный взгляд Ханагаки он неохотно пояснил. — Я с радостью побегу к вам только при условии, что Инупи будет со мной.        Такемичи натянул на лицо дежурную улыбку, всеми силами скрывая ликование, разгоревшееся внутри настоящим пожаром. От восторга у него заалели кончики ушей, давя невыносимым жаром.       — Конечно. Я приберегу местечко для твоего друга.        — Договорились, Призрак, – Коконой протянул ему руку, вновь ухмыльнувшись. Закрепив свой союз рукопожатием, Хаджиме взглянул на Такемичи как-то по-новому. — В Рождество Тайджу будет один в церкви. Совершенно один.        — По изначальному плану ты хотел нас подставить, да? – не удивился Ханагаки. — Наверняка у тебя частенько бывают такие запросы. К тому же нехорошие слухи... Сложно не предположить такой исход, – на его губах застыла не добрая улыбка, против воли скривившая губы.       — Призрак умен и проницателен... Все правда, что о тебе говорят? – Коконой слегка прищурился, глядя на него с явной оценкой. Такемичи, которого отпустила нервная дрожь, лишь усмехнулся.        — Не верь всему, что говорят. 

***

      Вернувшись во все еще закрытый бар, но уже один, Такемичи встретили три пары глаз. Нетерпеливый Чифую, заинтересованный Ханмы и едва ли любопытны Кисаки. Расплывшись в улыбке, Такемичи объявил:       — Коко нам поможет.        — Круто! – в глазах Мацуно загорелись яркие искры восторга. — Но... Блять... Ты серьезно собираешься разъебать Драконов? Это не было преувеличением? – призрачная надежда в его взгляде почти вызывала у Такемичи жалость. Тем не менее он ровно произнес:       — Да. А ты все еще со мной? У тебя есть право отказаться. Все произойдет в Рождество.        Чифую уставился в пол, прежде чем выпалить:       — С тобой, – Такемичи заметил, будто Мацуно хотел что-то добавить, но не решился. Впрочем, его внимание быстро переключилось на поднявшегося с дивана Ханму.       — Это все конечно очень круто, но мне необходимы подробности: что, где, когда? Должен же я знать, кому и где мы будем бить ебла.        Такемичи украдкой вздохнул, прежде чем вкратце пересказать разговор с Коко, опираясь лишь на важные детали и то, какой у них итог. Под конец Ханма довольно заулыбался, едва не искрясь от восторга.       — Кисаки обещал мне другое, но блять, это раз в сто круче! Обязательно скажу спасибо, когда мы разберемся со всей этой херотой.        Поправив съехавшие на переносицу очки, Кисаки будто между делом произнес:       — Нам бы уходить. Не думаю, что стоит задерживаться.        — По пути обсудим план, – Такемичи вяло махнул рукой и направился к выходу. План на самом деле у него уже был, но кто сказал, что он не собирается упустить одну мелкую, но ключевую деталь, которая станет решающей в битве на Рождество?

***

      Объезжая авто и проносясь на красный, Такемичи мысленно извинился перед водителем, перед машиной которого он промчался за секунду до столкновения. Ему нужен был бóльший приток адреналина прямо в кровь, потому Такемичи выкрутил газ и под гул мотора и свист морозного ветра в ушах свернул на повороте, едва успевая проскочить на зеленый.        Снег бил в лицо холодным потоком и у Такемичи обледенели ресницы, но от этого жар на щеках и шее распалялся лишь сильнее. До того заменявший шапку капюшон давно слетел с головы под стремительным напором ветра и подмерзшие на кончиках пряди били по лицу. Пуще прежнего в жилах разгоралась горячая плазма экстаза от одиночной гонки, опоясывая все органы и конечности разом. Такемичи казалось, что кровь ему заменяет горючая смесь. Поднеси спичку и все взлетит на воздух, но он продолжал нестись по улицам Токио, мысленно расцеловав Манджиро за подаренный байк. Это было в несколько раз лучше, чем бездумно бежать.       Во время бега Такемичи все равно продолжал думать и это помогало не всегда, зато нестись на скорости, огибать машины и слышать в след гневные выкрики стоили всего, что привело его к этому. Такемичи просто не мог понять, как раньше жил без дозы скорости, пролетая квартал за кварталом и не ощущая скованности обещаний. Именно это и называли свободой. Когда можно вырваться из клетки, когда больше ничего не давит тяжким грузом на сколь бы то ни было сильные плечи. Может быть и Такемичи однажды станет свободным от всего этого.       Закрывая дверь в небольшой старенький гараж в котором стояли оба новеньких байка, Такемичи неторопливо направился к главному входу, слушая, как приятно хрустит под ногами свежевыпавший снег.       Захлопывая за собой дверь, Такемичи быстро скинул ботинки, отодвинул их к стене и принялся стягивать с себя куртку вместе с шарфом. Стоя все там же на пороге он быстро глянул в сумку, до того надежно застегнутую на молнию: внутри лежала приличная пачка денег, плотно перетянутая резинкой. Такемичи взял их с собой по одной простой причине: он думал, что максимум, на что согласиться Коко, так это продать ему информацию, но итог сегодняшней встречи вышел слишком уж потрясающим, чтобы Такемичи мог подавить довольную улыбку.       Застегивая замок обратно он краем глаза заметил то, как из гостиной показался Эиджи; в меру уставший, но достаточно бодрый для того, чтобы спросить:       — Все в порядке?        — Лучше и быть не может, – ответил Такемичи без малейших преувеличений. Эиджи явно видел его радость, но ограничился одной только фразой.       — Надеюсь ты знаешь, что делаешь.       — Знаю, – Такемичи кивнул в подтверждение, у себя в мыслях горько добавив: — «Пусть и предпочел бы не знать вовсе. Так дышать легче».        — Я, кстати, помирился с Хиной, – неожиданно произнес Эиджи и под недоуменным взглядом Такемичи пояснил: — Она неоднократно умирала в будущем и я пообещал Наото, что сохраню ей жизнь. Не подумай ничего, она меня не любит, это правда. Так что мы сочлись на дружбе. Нас обоих это вполне устроило.       — Вау... – Такемичи даже не пытался скрыть удивление. Если говорить совсем уж честно, то у него просто не было слов, чтобы описать полноту того спектра эмоций, который он испытал за считанные секунды. — Мне и сказать нечего, правда... Но ты не говорил мне об этом. Про то, что Хина умирала в будущем.        — Не хотел обременять тебя еще и этим, – отозвался Эиджи, слегка понизив тон, словно ему было трудно это говорить. — Собственная смерть в будущем должна давить нещадным грузом.       — А смерть близнеца и девушки еще сильнее.        — Мы расстались в будущем. В 2012, если быть точным. Она не была мне девушкой, когда умерла.        Такемичи затих. Ему не хотелось обсуждать будущее, потому что он знал — оно обязательно омоется кровавым дождем. Поджав губы, Такемичи решился на просьбу:       — Пообещай, что не вернешься в будущее до февраля.       Эиджи во мгновение застыл, как каменное изваяние и Такемичи моментально пожалел, что вообще решил попросить об этом.       — Как это понимать? – Эиджи уставился на него с абсолютным непониманием. У младшего не было достаточных аргументов для того, чтобы полностью оправдать свою просьбу, но стоило хотя бы попытаться.       — Все должно утихнуть к февралю. И я боюсь, что пока ты будешь в будущем что-то может случиться, – Такемичи опустил глаза в пол, лишь бы Эиджи не увидел поселившегося в них стыда. На самом деле он просит об этом только по одной единственной причине, все остальные — жалкие оправдания. Если Эиджи вернется в будущее, то наверняка застанет Такемичи мертвым. По-естественной причине. Вероятно он узнает обо всем, что произойдет в январе. И тогда всему плану придет конец.        — Я... – Эиджи на мгновение осекся, тут же собрав все силы в кулак. — Обещаю, что не вернусь в будущее до февраля.       И пока Эиджи смотрел на него с чистой воды сочувствием, Такемичи ликовал в душе, с каким бы болезненным треском каждый раз не сжималось его сердце. Все это для блага будущего. Хватит с Эиджи всего этого. Такемичи самостоятельно построит счастливое будущее. Даже если без него.