Цена твоего молчания

      Домой Такемичи заявился с улыбкой до ушей и красными щеками. Осмотрев его скептически, Эиджи осторожно спросил:          — Ты под кайфом?       Чтобы услышать его слова, Такемичи пришлось переспросить, не переставая улыбаться как самый последний кретин. Эиджи лишь отмахнулся, не повторяя вопрос.        — Я даже не хочу спрашивать о том, где ты был больше часа, – устало отозвался он и покосился на время. Такемичи сделал то же самое и увидел, что было чуть больше девяти вечера. — И почему так быстро свалил.       Стаскивая с себя куртку, Такемичи на мгновение прикрыл веки, вспоминая тепло руки Майки, ведущего его до дома, прежде чем повесить вещь и ничего не замечая направиться на второй этаж. У него все внутри переворачивалось и с лица не сходила счастливая улыбка. Эиджи провожал его непонимающим взглядом.        Рухнув на кровать, Такемичи раскинул руки в стороны и уставился в потолок. Ему еще никогда не было так хорошо. От эйфории немели кончики пальцев и подрагивали плечи. Проводя ладонями по лицу, Такемичи глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться от прилива абсолютного счастья. Никак не отпускало желание покрепче прижаться к Майки, который уже должен быть на пути до собственного дома.       Сано стал первым человеком, до кого хотелось дотрагиваться настолько часто. Жажда прикосновений нещадно била по устоявшимся нормам и заставляла нервно подрагивать, вызывая воспоминания о горячих ладонях. Такемичи медленно, но верно сходил с ума, прекрасно начиная понимать самого Майки, которому для нормализации дыхания нужно было его – Такемичи – присутствие. Только для Ханагаки это самое присутствие не ограничивалось. Хотелось сжать в объятиях до трещин в костях, впечататься в губы и застыть в этой позе навечно. И пусть весь мир горит адским пламенем.       Перевернувшись на бок, Такемичи поджал колени к груди и прикрыл веки, но бурлящий в жилах адреналин не позволил проскочить ни единой мысли о том, чтобы уснуть. Поднявшись с кровати, Ханагаки прошелся туда-обратно, выглянул в окно, покрутился на стуле и в конце концов упрямо встал у стола, облокотившись об него бедрами. Запрокидывая голову к потолку, Такемичи проклинал не унимающееся сердцебиение.        Идиллию счастья прервал надрывный кашель, заставивший согнуться пополам и свалиться на колени, прижимая предплечье ко рту. Кожу окропила кровь. Поднявшись с пола, Такемичи поспешил в ванную и уже находясь там, выплюнул в унитаз сгусток крови.        Тяжелое дыхание прерывалось покашливанием, но уже более тихим и слабым, заставляющим сплюнуть остатки выходящей из легких алой жидкости. Прижав ладонь к груди, Такемичи пытался отдышаться, игнорируя саднящую боль глубоко внутри. Хрипловатое дыхание пришло в норму, стоило только кашлянуть в сжатый кулак и смахнуть с пальцев красноватую слюну.        Открутив кран, Такемичи сунул руку под струю воды, смывая с нее кровь и слегка кривясь от вида смывающихся крупных брызг на собственной коже. Плеснув в лицо водой и закрутив кран, Такемичи вытер лицо и руки полотенцем, после чего нажал на кнопку смыва, уничтожая любые следы своего здесь прибывания.       Садясь на кровать, Такемичи вплел пальцы в собственные волосы обманчиво-нежно, чтобы сразу после сжать их и с силой потянуть в сторону. Ощущение отслаивающейся кожи подействовало отрезвляюще. Стряхнув вырванные волосы в мусорную корзину, Такемичи лег, растянувшись на матрасе и словил себя на неожиданной мысли. Ему хотелось плакать. Но это вовсе не значило, что организм был вообще способен на слезы. Их не смог вызывать даже болезненный укол вины.       Своей любовью он крупно подставлял Майки. Если Такемичи вдруг умрет, то Сано обязательно обвинит себя в том, что не смог уберечь и тогда, вероятно, снова проснется Черный Импульс и тогда Эиджи точно не сможет ничего сделать. Он не сможет прыгнуть из прошлого еще дальше вглубь событий. Своим молчанием Такемичи делает только хуже, но все внутри сворачивается в тугой узел от страха при мысли о том, чтобы рассказать, пока не стало слишком поздно. Он просто ставит всех близких под удар, всех их старания и надежды, но предпочитает молчать, потому что так проще. Но сколько это будет продолжать? Месяц? Полгода? Год? Когда-нибудь наступит лимит и Такемичи казалось, что уже слишком поздно для того, чтобы попытаться что-то изменить. 

***

      Пробуждение далось с ощутимым трудом, но все же разлепив веки Такемичи около двух минут таращился в потолок, прежде чем с усилием моргнуть и заставить себя подняться. Ночь прошла отвратительно и больше всего отчаянно раздражало то, что с этим нельзя было ничего сделать, сколько ни старайся. Ничего не поделаешь с тем, что удушье настигает каждый раз, стоит только вспомнить о собственном идиотизме, на который Такемичи шел добровольно. Никто у его виска дуло не держал, но все равно создавалось впечатление, словно оно было. Призрачную сталь у его головы держит сама смерть, потешаясь над его никчемностью и неспособностью предпринять хоть что-то. Он просто знает, что от этого нельзя сбежать. Каждый камень под ногами может стать очередной причиной смерти где-то в будущем, которое обязательно настигнет его. Рано или поздно. Он просто не может бежать бесконечно.       Глянув на время и увидев, что стрелки предвещают полдень, Такемичи на мгновение прикрыл веки, окончательно собирая всего себя по мельчайшим фрагментам и выходя в коридор. Ноги почти не ощущались, но он заставлял себя идти, даже толком не понимая как у него это получается. Может быть дело в том, что ему просто хочется есть и это желание заставляет его передвигаться по дому, а не лежать в кровати днями напролет. Каждый раз нужно просто – пусть это и вовсе не просто – заставлять себя шевелиться, напрягать мышцы и не проваливаться в апатию окончательно.        Заходя в пустующую кухню, Такемичи открыл холодильник и, найдя там остатки позавчерашнего ужина поставил его микроволновку. Ожидание длилось мучительно-долго, но все же прозвучал долгожданный сигнал и Такемичи, вытащив тарелку, влез на одну из подушек, приступая к позднему завтраку или раннему обеду. Горло все еще саднило и жгло, но Такемичи с силой запихивал в себя еду, потому что иначе он так долго не протянет.        Ставя же тарелку в раковину он отвлекся на сообщение, звук оповещения о котором заставил едва заметно дернутся. Вытащив из кармана мобильник, Такемичи откинул крышку и открыл смс, мимолетом заметив, что оно пришло с номера Майки.       «Как настроение? Не против встретиться? Это очень важно»       Оторвав взгляд от экрана, Ханагаки пробежался взглядом по безлюдной кухне и, подумав всего-ничего, быстро напечатал ответ:       «Я в порядке. Не против. Где и когда?»       Интерес брал свое и в ожидании ответа Такемичи молчаливо надеялся на то, что Майки назначит время встречи как можно раньше.        «Сможешь подойти к моему дому к 13:30?»       И следом адрес. Напечатав короткое «да», Такемичи быстро глянул на время. 12:38. Судя по тому, где располагался дом Майки, это было не так уж и далеко, но в то же время не близко. За отведенное время успеет.        Выходя в коридор Такемичи уже предвкушал встречу, но не мог придумать ничего дельного, зачем бы Майки мог позвать его к себе, ведь обычно приезжал сам и если не оставался, то обязательно довозил до нужного места самостоятельно. Значит, действительно что-то важное. Вопрос: «что именно?» оставался открытым.        Обувшись и застегнув куртку, Такемичи стащил с полки шарф и накинув его себе на шею, ощутил прожигающий взгляд на своей затылке. Резко обернувшись, Такемичи столкнулся глазами с Эиджи, стоящего в дверном проеме ведущим в спальню и опирающегося о него плечом. От его холодного взгляда Такемичи стало не по себе.       — Что? – попытка состроить безразличие не увенчалась успехом. Накалившиеся нервы выдавали пальцы, неспокойно перебирающие края шарфа, висящего на шее и так и не завязанного.         — Думаю о том, как стоит поступить, – предельно спокойно отозвался Эиджи. Но то, что он сказал после, заставило глаза Такемичи расшириться от ужаса. — Дать тебе шанс самому объяснить, что за хуйня с тобой происходит, или же не тратить время и перейти к допросу.        Земля стремительно уходила из-под ног. Чтобы не упасть, Такемичи пришлось упереться рукой в стену. Сквозь головокружение он расслышал собственное дыхание, ставшее через чур шумным. Растягивая губы в кривой ухмылке, Такемичи поднял взгляд на Эиджи и протянул:       — Ты о чем? Ничего не происходит, – он чуть склонил голову на бок, изображая что-то похожее на удивление, пусть он и знал, что на Эиджи этот спектакль не действует.        — Не вынуждай меня выбивать из тебя ответы, – взгляд старшего потяжелел. Слова стали жестче и острее, как закаленный металл. Такемичи стало еще хуже. — Ты знаешь, что я не люблю сюрпризы, так что даю тебе последний шанс на объяснения.        Такемичи упрямо сжал челюсть. Он знал, что угрозы Эиджи не имели под собой никакого фундамента и тот просто не сможет навредить ему. С другой же стороны Такемичи было страшно. Что он успел узнать? Снова прыгнул в будущее и зацепился за что-то? В таком случае увиливать не имеет смысла. Но попытавшись заставить себя произнести это вслух, Такемичи столкнулся с тем, что язык онемел от страха. Младший прерывисто вдохнул.        — Не понимаю, о чем ты, – медленно произнес он на выдохе. Аккуратно, будто играл с русскую рулетку, где каждое слово – патрон, который приведет к гибели. От этого становилось только страшнее. Такемичи понимал – если строить из себя дурачка, то до конца, ведь если он сдастся, то все это не будет иметь никакого смысла. Он уже начал это, а значит не имеет права отказаться. Ведь в таком случае фундамент доверия сотрется в пыль и все безвозвратно рухнет, как карточный домик.         — Такемичи, – голос Эиджи понизился до угрожающего. — Не зли меня и прекрати делать вид, будто нихуя не знаешь. Мы кажется договаривались, что не будем хранить друг от друга тайн. Дважды!        — Ты первый начал все это! – воскликнул Такемичи, больше не ощущая сковывающего страха. Дала трещину прочная стена и наружу выплеснулась затаенная обида. Он оторвал руку от стены, ведь теперь мог прочно стоять на ногах и не бояться потерять равновесие. — Это ты решил, что прекрасным решением будет не рассказать мне о Тосве и решить втихую грохнуть Риоту! Ты ведь изначально так все и планировал, да? Если бы я не вернулся раньше, то и не узнал бы об этом. А ты и не стал бы мне рассказывать, верно? Я ведь всегда все усложняю. Гораздо проще просто промолчать и сделать вид, будто ничего не случилось! Я все равно ни о чем не догадаюсь.        Когда словесный поток иссяк, Такемичи тяжеловато дышал, глядя на Эиджи с примесью гнева и обиды. Отразившееся в глазах брата недоумение говорило обо всем красноречивее любых слов. Он думал, что Такемичи забыл об этом, как предпочитал делать всегда. Каждая острая ситуация вставала ребром каждый раз только потому, что этого желал Такемичи. Так было проще не сойти с ума и продолжить жить, будто ничего не было. Но в этот раз он просто не мог выкинуть это из головы. То, что сделал Эиджи было вровень предательству — единственному, что нельзя было простить.        — Так что не лезь ко мне и занимайся делами будущего, – Такемичи собирался было развернуться, но его заставили остановиться слова Эиджи, вышедшего из оцепенения.        — Может хотя бы в этот раз ты не станешь сбегать? 

Такемичи бегло глянул на время. 13:10. Продолжать разговор не хотелось и времени на это тоже не было.        — Меня ждет Майки, – выпалил он прежде, чем выскочить на улицу, на ходу обматывая шею шарфом. 

***

      Неприятный осадок осевший на душе пеплом рассеялся, стоило только увидеть Майки, выкатывающего из гаража байк. Остановившись в паре метров, Такемичи молчаливо наблюдал за тем, как Майки поворачивается к нему и приветливо улыбается.       — Привет, – смущенная улыбка возникает на губах Ханагаки. Он мимолетом отметил, что Сано больше не выглядит разбитым, но ему об этом говорить по непонятной причине не хотелось. Вместо этого он поинтересовался: — Зачем звал?       — Вот, – Майки указал рукой на стоящий позади себя байк. Совсем новенький. Такемичи догадался – байк-близнец того, на котором ездит сам Майки. На любопытный взгляд синих глаз он торжественно провозгласил: — Он твой.       Такемичи остолбенел. Грудь сдавил тяжелый обруч, выбивающий из легких весь воздух одним мощным толчком.        — Почему?.. – слабо выдавил Такемичи, переводя ошеломленный взгляд с транспорта на Майки и обратно.        — Он давно ждал своего часа, – улыбка Майки окрасилась печалью. — Ты – единственный, кому я могу его доверить.        У Такемичи с трудом получилось дышать. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл, понимая, что у него нет слов, чтобы описать весь тот спектр эмоций, который он испытал за ничтожные мгновения.        — Ты уверен? – это было единственным дельным вопросом, пришедшим в голову. — Я даже водить не умею...       — Так даже интереснее, – Майки улыбнулся чуть шире. У Такемичи едва не ушла земля из-под ног. — Это не так трудно. Я тебя научу.        — Ладно, – Ханагаки сдался, а в глазах Сано загорелись победные огни. Такемичи вдруг понял, что крупно и надолго влип. Не то, чтобы его это расстраивало. Наоборот – лишние часы в компании Майки были только в радость.        То, что Майки сидел позади было непривычным. Вообще все происходящее было таковым. Держаться за руль было странно, точно также, как и быть управляющим байком в целом.        — Ровнее держи! Ровнее! – воскликнул Сано, когда транспорт в очередной раз начало заносить.        — Да держу я! – с тенью паники отозвался Такемичи, выкручивая руль и наконец-то выравниваясь. Стоило только облегченно выдохнуть, как колесо попало на кочку. Намертво вцепившись в обитые резиной ручки, Такемичи был вынужден рулить к обочине и тормозить, чтобы не впечататься в поворот. От гуляющего в крови адреналина сердце колотилось, как бешеное. Даже при полной остановке пальцы не отпускали руль, пока Майки не похлопал его по плечу.       — Уже все, – проинформировал его Сано, слезая с байка. Сглотнув вставший поперек горла ком с привкусом металла, Такемичи перекинул ногу через транспорт, но все равно остался на сидушке, приводя дыхание в норму. Нельзя было сказать, что ему не понравился пробный заезд после того, как получилось правильно держать равновесие. Но все равно было страшно. Разбить байк и разочаровать Майки. — Ты хорошо постарался, – его лучезарная улыбка вывела Такемичи из мрачных мыслей.        Внимательно глядя в черные глаза напротив, Ханагаки с особыми усилиями старался разглядеть в них что-то, сам не понимая что. Ему просто хотелось за что-то зацепиться. Становилось скучным наблюдать из раза в раз безмятежность, потому что Такемичи знал: все это неправда.       — Я тебе не верю, – негромко отозвался Ханагаки, вызывая у Майки удивление вперемешку с любопытством. Он и сам довольно улыбнулся. — Теперь это больше похоже на правду.        — Если это очередная попытка прочитать меня, то я заинтересован, – его глаза сверкнули огнем азарта, отчего у Такемичи голова пошла кругом. Настолько это зрелище было великолепным.       — В прошлый раз я отгораживал себя от этого, – напомнил Такемичи.       — Почему же?       — Если тебе от этого будет неприятно, то и мне тоже.        Майки плавно приблизился к нему и внимательно всмотрелся в глаза. Такемичи взгляд не отвел, наоборот – сделал то же самое, бросая ему немой вызов.        — Вот поэтому ты такой интересный, – губы Сано сложились в улыбку, прежде чем его ладонь легла на загривок Такемичи. Он не удерживал его, лишь слегка сжимал волосы, чтобы после приблизиться и мягким движением коснуться губ.       За спиной Майки пестрила магистраль, но каждый автомобиль пролетал мимо его внимания, каким бы притягательным не был их цвет. Мир во мгновение ока сократился до ничтожных метров. Был только байк под ним и Майки напротив, кусающий его губы и тут же зацеловывающий слабые покраснения, пока Такемичи подрагивал от удовольствия, сжимая пальцами крепкие плечи. Ему было до пьянящего головокружения хорошо. Лучше, чем когда-либо.        Оторвавшись от его губ, Майки все еще поглаживал пальцами затылок, отчего Такемичи, убравший ладони с плеч Сано, едва ли не выгибал спину от удовольствия, вместо этого прикрыв веки со слегка подрагивающими ресницами.        — Не думаешь, что связаться со мной было плохой идеей? – спросил Такемичи не открывая глаз. Пальцы Майки на его затылке на мгновение замерли, после чего скользнули к шее. Проводя подушечками по выступающим позвонкам, Майки вгляделся в его лицо, чего видеть Такемичи не мог, но отчетливо чувствовал на себе взгляд.       — Это я должен у тебя спросить.       Ханагаки открыл рот, чтобы ответить, но пальцы слегка сжали заднюю сторону шеи и вместо слов с губ сорвался судорожный вдох. Приоткрыв веки, Такемичи уставился на Майки снизу-вверх, глядя на его задумчивое выражение лица. И пока ладонь продолжала гладить шею, Такемичи произнес:        — От меня много проблем. А с твоими я еще не сталкивался.        — Фактически из-за меня началось все это, – под «это» вероятно имелось ввиду вообще все: проблемы будущего, вытекающие из прошлого и настоящего, Черный Импульс, Тосва, путешествия во времени и его собственная смерть в будущем. Если подумать, то все действительно начиналось с Майки.        — Плевать, – голос Такемичи стал тише и его едва ли не заглушали проезжающие мимо шумные авто. Он почувствовал, как ладонь Майки поднялась от шеи до затылка и выше, вплетаясь пальцами в черные волосы и проводя по голове через чур нежно. Когда же Майки вовсе убрал руку, Такемичи неспешно добавил. — Разберемся. И с Импульсом и со всем, чем нужно.        Теплая улыбка была ему голословным ответом, но Сано все равно произнес совершенно очевидное, что крылось в глубине глаз и что Такемичи без проблем смог прочесть.       — Ты чудо, Мираж.        Ханагаки улыбнулся одними только глазами, иначе от постоянной довольной физиономии в присутствии Майки у него скоро треснут губы.       — Ты еще не видел худшую мою сторону, – не то, чтобы ему действительно этого хотелось. Просто... Нет. Все сложно.       — Вряд-ли что-то сможет заставить меня разлюбить тебя. Я слишком глубоко погряз в этом. Не подумай, что я жалуюсь, – в глазах Майки заплясали яркие огни, отчего Такемичи стало совсем радостно.        — Я тебя еще удивлю, – лукавая улыбка против воли расползлась по лицу Ханагаки. Он не мог сказать точно, было ли это предупреждение или обещание. Факт в том, что удивлять он умеет, пусть и пытался отучиться от этого тысячу раз из-за нелюбви брата к сюрпризам. Это было той чертой, которую невозможно вытравить. Разве что вырывать с корнем, но в таком случае то, что останется уже не будет являться Такемичи Ханагаки как таковым. Предыдущий он рассыпется в пыль, а освободившееся место займет новый, только что сформировавшийся из еще теплых останков.

***

          Вечером этого же дня Такемичи, сидя на полу перед раскрытым шкафом, вытаскивал оттуда все, что мешало добраться до плотного дна из фанеры. Рядом пышной горой возвышались вещи, сумки и много всего, что было сложено кое-как, лишь бы не мешалось. Вытащив последний лоскут ткани, Такемичи провел пальцами по днищу и когда нащупал мелкий язычок у противоположного края, ухватился за него ногтями и потянул вверх, вынимая дно с характерным щелчком. Положив плоскую конструкцию рядом, Такемичи узел объемный черный пакет, замотанный скотчем, лежавший внутри двойного дна. Он спешно оглянулся на дверь.       Эиджи был единственным, кто знал об этом тайнике. Такемичи сам рассказал о нем. Но брат никогда не лез в него, предпочитая не знать о том, что младший хранил там. Он делал это только потому, что Такемичи попросил не заглядывать. И он верил, что Эиджи этого не делал. Иначе было бы много вопросов, от которых ему было бы негде укрыться.        Щелкнул канцелярский нож. Осторожно вскрыв пакет так, чтобы не повредить содержимое, Такемичи вытащил несколько пачек с деньгами. Крупная сумма копилась годами. Будучи основателем и одним из глав Поднебесья Такемичи получал приличный процент со всего, откуда могли прийти деньги. Изана пообещал, что не будет зарабатывать грязно и Такемичи ему верил. Просто не мог поставить его обещание под сомнение.        Он откладывал каждую купюру, ведь было бы странно, если бы у четырнадцатилетнего подростка взялись крупные суммы. Пошли бы вопросы: как, откуда, кто в этом замешан. Именно по этой причине он боялся обысков полицией, случившихся дважды после «пропажи» Риоты. Благо, деньги не нашли. Не нашли вообще ничего. Только после этого Такемичи смог облегченно выдохнуть. Своя собственная судьба заботила его мало. Гораздо больше волновало то, что смогут выйти на Изану, Какуче и Поднебесье в целом. А Такемичи ужасно не хотелось рушить все их общие труды своей неосторожностью.        Найдя в телефонной книге номер Изаны, Такемичи ткнул на вызов и приложил динамик к уху. Протяжные гудки вскоре сменились уставшим голосом.       — Надеюсь, это срочно? Дел по горло, так что выкладывай.       — Можешь оказать мне услугу? – негромко спросил Ханагаки, перекладывая несколько пачек в дорожную сумку, с которой обычно отправлялся в долгие поездки. Как этим летом в Йокогаму, например.        — Смотря что ты хочешь, – усмешка Изаны была слышна слишком отчетливо, чтобы Такемичи мог ее проигнорировать. Застегнув молнию на сумке он положил пакет обратно на самое дно. Прижимая телефон к уху плечом он закрыл тайник и принялся складывать вещи обратно.       — YBR 125. У меня есть полная сумма. Сможешь достать?        Модель байка выпущенная всего год назад была тем, что хотел Эиджи. Такемичи точно знал об этом. Не нужно было быть гением, чтобы понять. Хранящиеся на полках спальни журналы, мимолетные надежды в разговорах. Все это складывалось в отчетливую картину. К тому же у Такемичи уже появился байк, пусть изначально ему и не хотелось принимать настолько ценный подарок. У Эиджи транспорта не было, а крупную сумму с которой еще останется нужно было наконец куда-то тратить. Так что этот вариант был самым перспективным.       — Неделя, – решительный голос Изаны заставил Такемичи улыбнуться. — Передашь деньги через кого-то из наших, кто сейчас в Токио. Адрес и все что потребуется, напишу. А сейчас мне нужно торопиться, – вдруг его тон изменился на придирчиво-недовольный. — Нихера сами не могут, так я за них все решаю... Что за люди...       — Спасибо, Иза, – абсолютно искренне благодарит его Такемичи, складывая в шкаф последнюю вещь. Поднявшись с пола он захлопнул деревянную дверцу.        — Пока не за что, – коротко вздохнул Изана, прежде чем отключиться.