Цена твоего молчания

      Следующий день не принес ровным счетом ничего. Совершенно никаких подсказок о том, что стоит делать до битвы, которая состоится уже через шесть дней. Не то, чтобы Такемичи сильно переживал на этот счет, но слова Казуторы крутились у него в голове с невыносимой назойливостью и Такемичи хотелось биться головой о стену. Он не верил в то, что относительно новая банда вообще способна хоть что-то противопоставить Тосве. К тому же было непонятно, по какой причине Казутора настолько сильно зациклился на том, чтобы уничтожить Тосву. И убить Майки. Странным здесь казалось все, от начала и до конца, но спрашивать самого Сано он не решился, ведь прекрасно знал о том, насколько больно ворошить прошлое.       Сжимая в зубах сигарету, Такемичи слабо мотнул головой, безуспешно пытаясь прогнать размышления. Слишком многое навалилось для того, чтобы он мог здраво рассуждать и не впадать при этом в истерику.        Около получаса назад закончились занятия и сейчас перед Такемичи стояла одна единственная цель — добраться до дома и перевернуть кухню в поисках еды, потому что кусок в горло не лез еще со вчерашнего вечера, а сейчас организм взывал на милость, лишь бы получить хоть какое-то пропитание. Вкус ментола во рту никак не помогал, лишь дразнил вкусовые рецепторы, но сигарету изо рта Такемичи упрямо не выпускал, желая докурить.        — Эй! – оклик вынудил остановиться, чтобы повернуть голову в сторону. В десятке метров находилась детская площадка, где на качелях сидел поразительно знакомый блондин. — Сюда подойти!        Такемичи, расшевелив память, никак не мог вспомнить, где видел его. Лицо казалось слишком знакомым, чтобы списывать все на «просто показалось». Единственным вариантом выяснить личность зовущего было подойти, что он и сделал.        — Присядь-ка, – сказал он, мотнув головой в сторону соседней качели. Когда Такемичи опустился на сидушку, блондин, весь в перевязках на лице, усмехнулся. — Вчера у нас двоих были трудности.        У Такемичи в голове раздался победный щелчок.        — Заместитель командира первого отряда? – вяло поинтересовался Такемичи, зажимая сигарету между пальцами и разглядывая его лицо. Стоило бы раньше догадаться о том, кто это, но мозг был до отказа забит другими мыслями, так что понять это получилось только сейчас.        — Ага. Я Чифую Мацуно. – он кивнул. — Баджи крут, да?        Такемичи неприятно улыбнулся. Он был достаточно сообразительным, но понятия не имел, какого хрена тот творил.        — Не то слово.        — Я знаю, как это выглядит, – коротко возвел глаза к небу Чифую. — Но у Баджи нет цели уничтожить Свастонов. У него другое на уме.       — Это он тебе сказал? – без особого энтузиазма спросил Такемичи, щелкнув ногтем по сигарете, чтобы стряхнуть пепел и сделать затяжку.        — Нет. Но я знаю Баджи достаточно хорошо для того, чтобы понять, что он не просто так вступил в Вальхаллу. У него свои цели.       — «Ага. Уничтожить Свастонов и убить Майки. Так он и сказал», – но вместо этого Такемичи, выдыхая дым, произнес: — Видно. Знать бы еще, с какого перепуга он это все начал.        — Разберемся, – Чифую поднялся с качели, коротко потягиваясь и глядя в пасмурное небо. — Пройдемся?        Такемичи поднялся следом и слабо пожал плечами. Ему и вправду было безразлично. Еды можно купить и по пути, пусть у него с собой не так уж и много денег. В противном случае придется голодать еще несколько часов, но это не так уж страшно. Самым интересным сейчас было молча идти следом за Чифую и не вспоминать подставу, которую ему вчера устроил Казутора.

***

      — Кладбище? Серьезно? – вскинул брови Такемичи, оглядываясь. Тишина и, что самое главное – покой. Все так, как и должно быть. На небе все гуще собираются тучи, вот-вот должен полить дождь и, как на зло, зонта с собой не было. Хотя обычный прозрачный зонтик можно было без проблем приобрести на каждом углу. Стоит не дорого, но тащить его в руках не сильно хотелось, а в сумку такой не поместится. Безвыходная ситуация.       — Уединенное местечко. Не находишь? – усмехнулся Чифую, медленно бредя вдоль могильных плит. — Можно даже сказать, что здесь уютно.       — Ага. Если не брать в расчет кучу разлагающихся трупов под ногами, – мрачно улыбнулся Такемичи. При ходьбе о бедро слабо билась сумка, но он не обращал на это внимание. На оголенную кожу упали первые капли дождя. — У тебя нет зонта с собой?       — Откуда бы? – поинтересовался Чифую, разводя руками в стороны и показывая, что при себе у него нет даже сумки, в отличие от того же Такемичи, тащащего с собой разве что учебники.        — На всякий случай спросил. Вдруг и вправду есть, – прочертив взглядом стройные ряды могил, Такемичи наткнулся взглядом на ужасно знакомую фигуру, узнавая в ней Майки. Дождь полил сильнее, Такемичи же застыл. Заметив это, Чифую тоже остановился и проследил за его взглядом.        — Он тут часто, – негромко произнес Мацуно. — Ну, как... Раньше часто, с августа – не очень.        Не ответив ему, Такемичи свернул на аккуратной дорожке и, пожалуй, слишком спешно дошел до Майки, держащего над собой зонт. Расслышав шаги сквозь бьющийся о каменную кладку дождь, он обернулся. Удивление сменилось довольной улыбкой. Такемичи поспешил прервать любые реплики коротким взмахом руки. Не ощущая биения о кожу дождевых капель, Такемичи вгляделся в каменную плиту, у которой стоял Майки: «Сано Шиничиро». Ханагаки перевел на рядом стоящего беспристрастный взгляд.       — Иди сюда, – пригласил Майки. Такемичи, колеблясь, все же шагнул ближе. Потом еще раз и оказался под зонтиком, в опасной близости от чужого плеча. Вся эта ситуация вызывала у него жуткий стыд. Жар успешно остужала вода, пропитавшая одежду и стекающая с промокших волос. Метнув взгляд в сторону Майки, Такемичи моментально пожалел об этом, когда увидел его изучающий и внимательный взгляд, пробирающий до самых костей.        — Перестань, – взмолился Такемичи.        — Я ничего не делаю.       — Не смотри на меня так.        Усмешка на губах Майки едва не выбила почву из-под ног и Такемичи уже который раз жалел о том, что вообще подошел сегодня к Чифую и согласился куда-то пойти с ним. Стоило идти домой сразу же, ведь поступи он так, сейчас этого всего бы не было. Решение проблемы пришло в голову с молниеносной скоростью.       — Меня там ждут, – наспех выдал Такемичи и завертел головой. Взгляд наткнулся на Чифую, над которым уже был полупрозрачный купол зонтика. Он стоял на прежнем месте и делал вид, будто не смотрит на них, хотя Такемичи все это время чувствовал его взгляд на собственной спине. Майки же, проследив за его взглядом и увидев Мацуно произнес:        — Можно?        Такемичи взглянул на него вопросительно, после чего опустил взгляд на их почти что соприкасающиеся плечи.       — Будет удобнее идти, если я возьму тебя под руку, – пояснил Майки, на что Такемичи дернул уголком губ. Ему ужасно не хотелось этого делать и в то же время это было единственным, чего он хотел до онемения в кончиках пальцев. Потому заторможено кивнул, наблюдая за тем, как Майки буквально расцветает на глазах и бережно берет его под руку, привлекая немного ближе к себе и неторопливо шагая вперед. Такемичи шагал вместе с ним, нога в ногу, ощущая, как пылает под одеждой кожа в тех местах, где он ощущал прикосновения. Промокшая ткань ни капли не помогала и больше не могла осудить разгоряченную кожу, отчего Такемичи закусил изнутри щеку, позволяя Майки вести себя вперед.        Поравнявшись с таким же промокшим как Такемичи Мацуно, Майки известил:       — Я его провожу. Можешь идти, Чифую.       Тот коротко глянул на Такемичи.       — Ладно. Ты это... Если что, еще поговорим, Такемичи, – Ханагаки слабо кивнул на прощание, не сумев повернуть язык, чтобы произнести хоть одно слово. Каждое прикосновение сквозь одежду было невыносимо обжигающим и Такемичи, к несчастью для себе же, не хотел, чтобы эта пытка заканчивалась. Он едва плелся за Майки, из последних сил переставляя ставшими ватными ноги и даже не пытался высвободить руку. Знал, что не сможет. Не потому, что Майки держал крепко, а потому, что просто не желает этого. Он должен будет сказать Чифую спасибо. И плевать, что тот посмотрит на него, как на круглого идиота.       — Не боишься заболеть прямо перед боем, Такемичи? – голос Майки вывел его из ослепительного экстаза. Ханагаки совершенно потерялся и Сано был его единственным верным ориентиром. Он не сразу понял вопрос, но после затянувшегося молчания все же ответил:       — У меня крепкий иммунитет.       Голова все еще шла кругом, но уже не настолько сильно, чтобы спотыкаться на ровном месте. Он покорно следовал за Майки и даже не думал о том, куда его вообще ведут. Наверняка домой. Стоило бы сменить одежду на более сухую. Крепкий иммунитет не отменял неприятных ощущений от прилипающей к телу ткани.       — Вот оно что, – протянул Майки не глядя на него, а лишь вперед на дорогу, которую размывал дождь. — Ты, должно быть, многим этому обязан?       — Угадал, – хмыкнул Такемичи. Наблюдательность Сано больше не вызывала прежней злости по-неизвестным причинам. Наверное, дело в том, что он привыкает. Медленно, но верно. Каждая частица Майки, ранее казавшаяся надоедливой и нежелательной теперь ощущалась как нечто привычное и простое, то, что и должно быть здесь. — Или же ты слишком проницательный. Даже не знаю, что из этого хуже.       — То, что я замечаю больше, чем тебе бы хотелось?         Такемичи специально не поднимал свой взгляд на Майки, но отчетливо слышал в его тоне улыбку. Нельзя было сказать не посмотрев, в самом ли деле он забавляется. Надежда была лишь на то, что Такемичи просто хочется верить в это, но на самом деле никакой насмешки нет. Внутри снова столкнулись противоречия.        — Не имеет значения, – взгляд переместился к ступающим по лужам двум парам ног. — Ты в любом случае знаешь об этом, так что нет смысла отрицать.        — Я могу перестать присматриваться, если ты попросишь, – спустя некоторое время молчания произнес Майки. Такемичи глухо рассмеялся.        — А ты сможешь?       — Интерес может быть сильным, но свои обещания я сдерживаю.        Непонятно почему, но Такемичи ему поверил. Скорее всего дело в том, что Майки до сих пор молчал насчет Риоты, который считался без вести пропавшим сразу после того, как Каэде заметила слишком долгое его отсутствие. Близнецы лишь разводили руками, а Такемичи лишь недавно узнал о том, что все личные вещи, что привез Риота были безвозвратно уничтожены. Спрашивать, как и когда Эиджи успел это провернуть не хотелось, потому Такемичи и не спрашивал. В памяти отчетливо сохранились обыски в их доме, которые ни к чему не привели. Было страшно знать, как Эиджи сумел все это сделать.        — Не думай, что я не верю тебе, но можешь наблюдать дальше, – поймав на себе испытывающий взгляд, Такемичи добавил: — Мне нечего скрывать. Самым заветным из секретов было мое прозвище. Я не расстроюсь, если ты узнаешь все остальное.        Слова были полностью честными и Такемичи даже не пытался ни договаривать. Самым страшным было позволить Майки узнать о том, кто он такой. Все, что стояло за этим было пустым звуком по сравнению с известным прозвищем «Призрак». Почему именно Призрак? Потому что Такемичи славился умением бесследно появляться и исчезать. Там где был уже нет и эта способность подарила ему широкую известность как человеку, внезапно появляющемуся за спиной Короля и также быстро пропадающему со своего законного места.        — Думаешь, что это самое интересное? – с любопытством протягивает Майки. Такемичи лишь пожал плечами. Все, что нужно было, он уже сказал. — А зря.        — С чего вдруг? Говорю, как знаю. Вряд-ли ты знаешь обо мне больше, чем я сам.        — Ты не теряешь собственной ценности даже когда я знаю о том, кто ты на самом деле такой. Ты зря убеждаешь себя в том, что это – самая интересная часть, – Майки взглянул на него слишком красноречиво. Успевший сойти с шеи жар снова вспыхнул ярким огнем.        Ладони покрылись испариной, в то время как язык упорно не желал сдвигаться с места и потому Такемичи поражено молчал, глядя на Майки широко распахнутыми глазами. Снова ускорился пульс, отбивая свой ритм в ушах. Такемичи не заметил того, как они подошли к его дому.       — Пришли, – проинформировал Майки, поднимаясь по ступенькам и останавливаясь на крыльце. Только когда он отпустил его руку, Такемичи провел пальцами по собственному лицу, по которому стекала вода с промокших волос. — Мне пора, Мираж.        Когда он уже развернулся и вышел под продолжающий хлестать дождь, Такемичи окликнул его:       — Майки! – тот обернулся. От взгляда черно-угольных глаз по спине пробежали мурашки. — Что ты делал на кладбище?       — Вспоминал, – пожал плечами Сано, развернулся обратно и зашагал прочь.        — О чем? – Такемичи думал, что он не ответит и вовсе не услышит вопрос, но все равно смотрел в спину, виднеющуюся под прозрачным зонтом.        — О тебе.        Такемичи застыл. Отсутствие мыслей заменял стук дождя и больше не ощущалось раздражение от прилипшей к телу сырой одежде. Мелкие капли разбивались о лужи, собравшиеся на промокшей земле. Услышав щелчок замка, Такемичи выбрался из оцепенения и обернулся. Стоящий на пороге Эиджи оглядел его встревоженно.       — Ты чего стоишь то?        — Да так... – слабо мотнул головой Такемичи, проходя в дом. Сняв промокшие ботинки он побрел на второй этаж, не замечая беспокойного взгляда на своей спине.        Закрывая за собой дверь ванной, Такемичи оперся поясницей о раковину и растегнул насквозь пропитавшуюся водой рубашку, стаскивая ее с себя и тут же вешая сушиться. То же самое произошло со всей остальной одеждой, взамен на которую Такемичи одел сухую.        Развернувшись и подняв глаза на собственное отражение, он оттянул указательным пальцем нижнее веко, внимательно вглядываясь в отражение глаз, под которыми пролегли густые тени. Блики в глазах потухли и Такемичи на пробу попытался улыбнуться, в результате получая вымученное выражение, от которого стало тошно. Чувства разъедали изнутри, словно кислота, прожигая внутри бездонную пустоту, от которой было некуда деться. Эйфория от прикосновений Майки давно прошла и снова дала о себе знать усталость. Он не мог нормально спать с середины сентября и это вызвало лишь гремучее раздражение.        Сплевывая очередную порцию крови оседающей глубоко в глотке, Такемичи открутил кран, смывая вязковатую жидкость с рук. Прикрыв веки, Ханагаки глубоко вдохнул. Несмотря на то, что хотелось рыдать, не было даже намека на слезы. Шум воды заглушил болезненный выдох. Снова захотелось исчезнуть. Не умереть, ни в коем случае. Смерть всегда пугала. Точно так же, как и боль. Хотелось просто раствориться, превратиться в ничто. Думать об этом означало убить все старания Эиджи одним выстрелом, ведь он только и делает, что пытается вытащить его из лап смерти. Но с другой стороны: не будь Такемичи вовсе, Эиджи бы сейчас не страдал и спокойно жил, никогда не зная о том, какого это – снова увидеть ныне мертвого брата. Такемичи и правда приносит слишком много проблем и было бы лучше, если бы он просто исчез. Тогда некого будет спасать и Эиджи придется смириться с этим, ведь вряд-ли он сможет прыгнуть в прошлое уже из этой временной точки.        Закрутив кран, Такемичи приложил ладонь к грудной клетке, сквозь плотный слой мышц и кожи ощущая, как мерно бьется сердце. Раньше эти мысли приводили его в ужас, а сейчас это было делом привычки.        Наткнувшись взглядом на отражение поднятой левой руки, Такемичи вяло дернул конечностью. Швы уже сняли, но остался длинный шрам от его же собственного ножа. На пробу согнув несколько раз пальцы, Такемичи постарался не смотреть на оставшиеся рубцы на тыльной стороне ладони от своих зубов. Оторвавшись от зеркала, Такемичи открыл дверь и выскользнул из ванной, планируя как следует поесть, ибо совсем забыл о чувстве голода, мучившим его уже несколько часов.