Цена твоего молчания

      Пробуждение далось на удивление труднее, чем обычно. Перевернувшись на спину, Такемичи с прерывистым хрипом вдохнул сквозь стиснутые зубы. Шея на попытку подняться отозвалась спазмом. Наблюдения показали, что подушка во время сна свалилась на пол, за окном же было темно. Изаны рядом уже не было. Засыпать днем было явно не лучшей идеей, но Такемичи не мог ничего поделать с сонливостью. Вряд-ли он дотянул бы до ночи, учитывая, что когда он пришел к Изане, было около двух часов дня. В любом случае волноваться об этом было слишком поздно.       Чувствуя себя в достаточной мере отдохнувшим, Такемичи откинул плед и усилием воли заставил себя сесть, на что мышцы шеи протестующе вспыхнули болью, заставляя скривиться. Вытряхивая из головы остатки сна, Такемичи рывком поднялся с дивана, поднимая подушку и осторожно ступая в полутьме, боясь зацепить что-то и разбудить Изану, который наверняка давно спит.       Оказавшись в коридоре, Такемичи достал из кармана ветровки сигареты, зажигалку и телефон. Перекладывая их в карман штатов, Такемичи откинул крышку мобильника. Экран не загорелся. Ханагаки тихо выругался. Нужно будет попросить у Изаны зарядку утром. Наверняка Эиджи извелся — Такемичи его ни о чем не предупреждал, но надеялся на то, что Эиджи будет благоразумен и не начнет обзванивать все морги в округе. Сунув телефон в карман, Такемичи зашагал обратно.        Закрывая за собой балконную дверь, он достал из кармана сигарету. Воткнув ее в зубы и закурив, Такемичи отодвинул стекло, оперевшись локтями о надежную раму и глядя на то, как зажигаются ночные огни Токио, представшего перед ним во всей красе. Выдыхая облако дыма, Такемичи кашлянул в сжатый кулак. Теплые капли приземлились на фаланги, вырываясь из горла вместе с хриплым кашлем. Опустив на пальцы недоуменный взгляд, внутри у Такемичи все похолодело, стоило увидеть темные капли крови на своем кулаке. Сигарета, выскользнув из пальцев, все еще тлея, была тут же подхвачена ветром. Такемичи тряхнул головой, убеждаясь в том, что это не его галлюцинации, а кровь была самой, что ни на есть, настоящей. Всего пара мелких капель и хрипловатый кашель заставили разрастись в груди черную дыру.        Медленно открылась балконная дверь. Такемичи стряхнул алые вязковатые капли, для надежности обтирая руку о черную штанину, крови на которой не было видно.       — Так и знал, что ты здесь, – доносится до него ленивый голос Изаны, вскоре оказавшегося рядом. Стоя сбоку и опираясь о раму спиной, он взглянул на Такемичи вопросительно, неизвестно как разглядев в полутьме его побледневшее лицо, от которого стремительно отхлынула кровь.       — Плохо себя чувствую, – соврал Такемичи. Чувствовал он себе вполне неплохо. Ровно до тех пор, пока вместе с кашлем из его горла не вылетели капельки крови.        — Я могу помочь? – спрашивает Изана, чуть насторожившись. Причин сомневаться в достоверности слов Такемичи у него не было, за что тот был безмерно благодарен.       — Нет, не нужно, – он махнул рукой. — Это, наверное из-за того, что проснулся на ночь глядя. Ничего особенного. – Стоило бы сказать правду, но Такемичи оцепенел в достаточной мере для того, чтобы его едва слушался онемевший от ужаса язык.       — Как знаешь, – хмыкает Изана, отводя взгляд и смотря в сторону соседнего балкона, за стеклом которого восседал полосатый кот. Около минуты прошло в тишине, прежде чем он продолжил. — Я не успел сказать, но твоя идея по отбору людей оказалась эффективной.        Несмотря на раскатившееся по телу онемение, Такемичи довольно прищурился, игнорируя накатившую слабость.       — Это не могло не сработать.        Поднебесью требовались боевые единицы, в то время как идея Такемичи заключалась в том, чтобы выделить отдельный не особо крупный отряд, который между основателями был прозван «расходным». Там не было особенных людей, каких было жалко потерять, им не доверяли тайн, чтобы без зазрения совести оставить их на месте сражения для ареста полицией. Это было цинично, но необходимо и могло помочь при стычке с большим количеством противников, когда этот самый «расходный отряд» отправлялся в бой самым первым для того, чтобы выбить из игры самых слабых и подкосить тех, кто будет посильнее. Оставшимися же, прошедшими первое столкновение, займутся основные силы Поднебесья.        Сама идея не была особенной или гениальной, просто Такемичи был первым, кто подумал об этом, а после предложил во время очередных обсуждений дальнейших планов и внесений корректировок. Изначально предложение было принято скептически, но при более детальном планировании состава отрядов стало ясно — должно сработать.        — Кстати, – Такемичи опомнился. — Поделишься зарядкой? Мобильник сдох. Боюсь, как бы старший брат не начал обзванивать морги.         Изана усмехнулся и кивнул. Вместе они вышли с балкона и вернулись в гостиную. Принеся из спальни зарядку и отдав ее Такемичи, тут же поставившего мобильник заряжаться, Изана оглянулся на часы. Проследив за его взглядом, Такемичи разглядел время на циферблате. 01:23.        — Не спится? – вздернул брови Такемичи.       — Как раз собирался, – проинформировал его Изана. — Решил проверить, спишь или нет.        Ханагаки понимал к чему он клонит — не мог не понять. Коротко вздыхая, он рухнул на диван, глядя на снисходительного Изану снизу-вверх.       — Рад знать, что тебе не наплевать на меня, – без капли иронии отозвался Такемичи, вяло улыбаясь. Ему было вовсе не до смеха, но растягивать губы в улыбке, будто все нормально он умел лучше всего.        — Не язви, – Изана скрещивает руки на груди и возводит глаза к потолку. — Мы знакомы достаточно для того, чтобы мне было не похер на тебя.       — Да знаю я, – лениво протягивает Такемичи. — Не бойся. Приступа истерики не будет. Мне не пять лет.        — Если ты в порядке, то я спокоен, – кивает Изана, опуская руки и выходя из защитной стойки. Такемичи вовсе не был в порядке, но знать об этом ему было не обязательно. Самому бы разобраться в том, что конкретно происходит, прежде чем поднимать шумиху.       — Иди уже, – Такемичи машет рукой, на что Изана лишь вздыхает, прежде чем развернуться и уйти, скрываясь за захлопнувшейся дверью спальни, оставляя Такемичи в гордом одиночестве с приступом тошноты, подкатывающим к горлу. Чтобы меньше думать о том, о чем не хотелось бы, Такемичи включил телефон, который успел зарядиться на четыре процента. Тут же посыпались уведомления и несколько пропущенных.        «Надеюсь, что у тебя веская причина игнорировать меня» 18:34       «Ты где там застрял?» 19:40       «Блять, Мичи, ты можешь предупреждать, когда исчезаешь?» 20:02        «Перед Каэде будешь сам оправдываться» 20:05       «Я сказал ей, что ты свалил к друзьям ночевать. Если тебя следующим утром найдут мертвым, то я не виноват» 20:18       «Пиздец, Такемичи. Где тебя носит?» 23:56       Ханагаки коротко выдохнул. Он знал, что Эиджи сейчас вероятнее всего спит, но ответ все равно напечатал:       «Извини. Я в Йокогаме. Вернусь завтра»       Смс было прочитано молниеносно, а от звука рингтона Такемичи непроизвольно дернулся, тут же принимая звонок и поднося динамик к уху. Гробовая тишина на том конце провода заставила пробежать по коже мерзкие мурашки.       — Лучше бы ты на меня наорал, – убито произносит Такемичи вместо приветствия. Молчание, испытывающе, длится еще секунд десять.       — Ты специально? – деликатно интересуется Эиджи. Голос колючий, как проволока и кусачий как мороз. Такемичи ежится, будто ему действительно стало холодно.       — Нет, конечно, – вздыхает в трубку Такемичи, чувствуя неподъемный груз вины. — Я уснул. Когда проснулся мобильник сел. Пришлось ждать, пока Изана проснется, чтобы зарядку попросить.       — Придурок, – Эиджи гневно выдыхает. — Я чуть с ума не сошел. Предупреждай в следующий раз! – он повышает голос, хотя даже так говорит достаточно тихо, явно не желая шуметь в поздний час. — Я подумал, что тебя придется с собаками искать! Думай, что делаешь, Такемичи! Я пиздец, как испугался! Ты же нихрена, блять, не сказал. Просто свалил и все! Поминай, как звали.       Такемичи стало тошно от того, насколько тяжелым стал камень на душе, проминающий под собой ребра.        — Извини.        — Завтра поговорим, – бескомпромиссно говорит Эиджи. — Я из-за тебя у двери сидел как идиот. Ждал, пока придешь. Уснуть не мог.       — Прости.       Ответом ему послужили гудки. Такемичи захлопнул крышку и отложил телефон, ощущая, как его поглощает пустота. Потянувшись в карман он достал сигарету, зажав ее в зубах и подпалив конец. Заполняя легкие дымом, Такемичи прикрыл глаза, выпуская изо рта серое облако. Ему было совсем уж паршиво, а едкий запах никак не спасал ситуацию. Такемичи ощутил, как в легких оседает что-то влажное. Он закашлялся. Спрыгнув с кресла, Такемичи прикрывал рот ладонью и несся в сторону туалета.        Свалившись на холодный кафель, он выронил все еще дымящуюся сигарету. Кашляя, он склонился над унитазом, выплевывая маленький сгусток. Когда кашель унялся, Такемичи утер рот рукой, вымазывая тыльную сторону ладони в крови. Разлепив слезящиеся веки, Ханагаки разглядел, как в воде плавал сгусток крови размером с ноготь. Его глаза расширились от ужаса. Бросив в унитаз окурок и нажав на кнопку смыва, Такемичи осел на кафель, трясясь и пытаясь слиться в одно единое с полом. Он не понимал, что с ним происходит и одновременно с этим чувствовал лихорадку во всем теле от поглощающего душу ледяного страха. Его тошнило и должно было вот-вот вывернуть наизнанку, но этого не происходило: Такемичи из последних сил удерживал содержимое желудка внутри, из раза в раз гулко сглатывая желчь. Из глаз хлынули слезы.       Смазав ладонью пепел, осыпавшийся на пол, Такемичи громко всхлипнул, зажимая рот ладонью. Вероятность того, что Изана услышал его за двумя закрытыми дверьми была ничтожно мала и стремилась к нулю, но паранойя не позволила забыть о том, что это все еще возможно. И пока его тело содрогалось, а на кафель падали крупные капли слез, Такемичи укусил собственную ладонь, с силой сжимая челюсть и ощущая во рту металлический привкус в попытке найти зубами кость. Новый приступ тошноты от попавшей в рот соленой крови заставил его непроизвольно выгнуться и с отвратительным звуком выплюнуть все то немногое, что наполняло желудок. После второго приступа вышла желчь со слюной и кровью из раны на руке, затекшей в горло во время очередной попытки проглотить новую волну тошноты.        Кашель из-за нехватки воздуха заставил тело снова содрогнуться и вызвать рвотный рефлекс, но желудок был пустым, потому Такемичи выплюнул лишь скопившуюся слюну. Он слишком поздно заметил, что оставил кровавые разводы на полу и унитазе, в то время как глубокая рана от зубов все еще кровоточила. Он видел кость и мышцы, пока наружу выплескивалась вязкая жидкость. Боль не чувствовалась из-за притока адреналина, жгучей смесью разлившегося по жилам. Сквозь головокружение Такемичи из последних сил заставил себя подняться на трясущихся ногах. Выходя из туалета и роняя капли крови, он по памяти отыскал аптечку, в которой нашел все необходимое.       Плотно забинтовав рану, Такемичи убрал аптечку и тихо направился в ванную. Найдя там тряпку и смочив ее водой, он вытер с пола кровь, которую успел оставить в коридоре и гостиной, пока шел в туалете, унимая приступ истерики. Покончив же с уборкой, он нажал на кнопку смыва, не оставляя никаких следов своего пребывания здесь.        Проходя мимо большого зеркала в коридоре, Такемичи остановился, разглядев свое отражение в свете луны прямиком из просторного окна. Светлые волосы ужасно растрепаны, глаза пустые, как у мертвеца, ладонь плотно забинтована и на белой ткани уже проступило розоватое пятно, разглядеть которое в полумраке было чудом. Губы сухие и обкусанные в кровь, то же самое с ногтями, выглядящие достаточно плачевно, чтобы на них нельзя было взглянуть без эмоций. Загорелая кожа сейчас выглядела бледнее и из-за лунного света будто бы подсвечивалась серебристым.        Отвернувшись от зеркала, Такемичи дошел до гостиной. Падая на диван, он поджал к себе ноги и коротко раскачался из стороны в сторону. Слез больше не было, он выжал из себя весь максимум, на какой вообще был способен. Ему все еще было тошно и хотелось сунуть два пальца в рот, но становилось понятно — этим ничего не добиться, кроме очередной короткой судороги, от воспоминаний о которой Такемичи передернуло. Подобрав к себе подушку, он лег и по шею укрылся пледом, глядя в темноту, к которой успели привыкнуть глаза. Он лежал так до тех пор, пока часы не пробили три ночи. Затем провалился в пучину сна, о котором ничего не вспомнит на утро.

***

      Пробуждение случилось через несколько часов, когда настенные часы показывали восемь утра. Заставив себя сесть и игнорировать спазм в плечах, Такемичи провел ладонью по лицу, ощущая шершавую текстуру бинта, обвязывающего руку. Это было доказательством того, что все произошедшее — вовсе не сон, как изначально подумал Такемичи. В последнее время вся жизнь больше похожа на своего рода кошмар и это не могло не напрягать.        Покосившись в сторону окна и зажмурившись от резанувшего по глазам света, Такемичи поднялся с дивана, отключая телефон от зарядки и радуясь тому, что новых сообщений и звонков не поступило за то время, пока он спал. Сунув мобильник в карман, Такемичи достал аптечку и медленно размотал бинт на своей руке, изрядно пропитавшийся кровью. Рана от укуса выглядела отвратительно и Такемичи едва не вывернуло наизнанку от ее вида. Сменив повязку и убрав аптечку он направился в ванную.        Открутив кран и выбросив грязные бинты в мусорное ведро, Такемичи умылся и привел волосы в какой-никакой порядок. Яркий блонд резал глаза. Захотелось вернуться к натуральному цвету. Забросив эту идею подальше, Такемичи закрыл кран, вытер лицо и руки и вышел из ванной, ощущая себя немного лучше, чем было несколько часов назад, когда он пытался прокусить руку до кости.       Проходя на кухню, Такемичи встретился взглядом с Изаной, в расслабленной позе сидящего за столом.        — Утро, – отрапортовал Такемичи, прежде чем свалиться на свободный стул.       — Что с рукой? – Изана пододвинул к нему кружку с кофе. На столе таких было две: одна, наполовину пустая, стояла рядом с правой рукой Курокавы. Вторая же, не тронутая, стояла напротив Такемичи. Вдыхая крепкий аромат, Ханагаки не думая отхлебнул пару глотков, хотя раньше отдавал предпочтение чаю. Сейчас ему слишком сильно хотелось ощутить отрезвляющую горечь. Все лучше, чем оседающий в горле металл.       — Поранился, – отмахнулся Такемичи. Технически, он даже не соврал. Рана была, а вот, как и чем нанесена — совсем не важно. Рассказывать о том, что было ночью ему не хотелось. И без того удушливые воспоминания обещали заживо погрести его под собой, если заговорить о них вслух.       Изана окинул его скептическим взглядом, но все равно кивнул. Такемичи понял — он ему не поверил, но и не брался утверждать что-либо другое, нехотя соглашаясь со словами друга.       — Есть будешь? – спрашивает Изана, осушая до конца кружку и относя ее в раковину.        — Нет, спасибо, – отказался Такемичи, понимая, что если ему в рот падает хоть какая-то еда — его тут же вывернет. Допив свой кофе и слегка поморщившись, Такемичи также загрузил свою кружку в раковину и перевел взгляд на Изану, стоящего у окна и что-то старательно разглядывающего.        — Скоро уходишь? – Изана обернулся к нему с застывшим в глазах вопросом. Такемичи, пораскинув, отрицательно покачал головой. Он обещал, что вернется завтра, но не говорил, что примчится тут же, как только проснется. — Отлично. Идем, – пройдя мимо Такемичи, Изана уверенным шагом вышел из кухни. Ханагаки поспешил следом.       Оказавшись в спальне, Изана порылся в прикроватной тумбочке и вытащил от туда белый конверт без каких либо пометок. Тот явно был чем-то набит и когда Изана протянул ему конверт, Такемичи взглянул на него с сомнением.       — Что это?       — Посмотри, – усмехается Курокава. Такемичи, колеблясь, принимает презент. Открыв его, вытряхивает на ладонь порядка десяти крупных купюр. Подняв на Изану ошарашенный взгляд, Такемичи потребовал объяснений.       — Успокойся, – просит его Изана. — Первый раз, будто.       — Изана, – Такемичи сжимает в руках купюры. Было бы у него больше уверенности — точно бы разорвал их.       — Какие-то придури пытались ограбить наших, – поясняет Изана. — Сам понимаешь... Территория чужая, разрешения не спросили. Не красиво получилось. Пришлось решать, что делать, – Такемичи посмотрел на него с ужасом, но Изана лишь махнул рукой. — Заплатили. Сумма была достаточной, чтобы никого не тронули. Зря пугаешься.        — А это?.. – он не успел договорить, Изана выдал пояснение быстрее, чем он озвучил вопрос.       — Это – твоя часть. Территория ведь наша, – под «наша» он явно имел в виду действующую верхушку Поднебесья, между которой и делились деньги. Такемичи вздохнул и сунул купюры обратно в конверт, пряча его в карман. Ему не нравились подобные «игры», но складывалось четкое понимание: иначе — никак.        Уже выходя из подъезда, Такемичи спросил:       — Мы на байке?       — Ага, – Изана кивает. — Тут не далеко, не бойся.        — Было бы чего, – бормочет себе под нос Такемичи, ловя на себе насмешливый взгляд и пихая Изану в плечо. — Не издевайся.        — Даже не думал, – соврал Курокава, усмехаясь и спускаясь на подземную парковку, совсем рядом с домом, в котором жил Изана. Парковка совершенно точно была платной, но его это мало волновало, лишь бы транспорт оставался в сохранности.        Остановившись около выкрашенного в черный байка, Такемичи отметил новые колеса, замененную переднюю передачу и отремонтированные зеркала. Даже царапин не осталось после предыдущего «заезда», к концу которого обнаружилось проткнутое переднее колесо, поврежденное заднее и еще огромная куча повреждений разной тяжести. Сейчас же байк был как новенький и Такемичи боялся представить, сколько стоил ремонт.        — Твоей части хватило, чтобы полностью оплатить ремонт? – удивленно протянул Такемичи, разглядывая транспорт со всех сторон, то ли желая убедиться в том, что он действительно целый, то ли, чтобы посмотреть на другие изменения.        — Не-а, – Изана качнул головой. — Пришлось немного добавить. Починка — дорогое удовольствие, – он покачал головой, вновь усмехаясь. — Но это того стоило.       — Я говорил, что не стоит связываться с теми типами. Из-за них ведь тебе колеса прострелили, – от воспоминаний о той ночи Такемичи поморщился. Сделка с парнями, которые хотели воспользоваться портом Йокогамы для транспортировки наркотиков была отвратной затеей, кончившейся погоней от полиции. К сделке пришли очень просто — порт был местом под контролем Поднебесья, вот почему они так просто вышли на банду с предложением сотрудничать. Такемичи пытался отговорить Изану, но тот не послушал. Как итог: разбитый байк и простреленные колеса. Огонь открывали лишь по транспорту, чтобы замедлить беглецов, но вполне можно было попасть кому-то в ногу. Повезло, что Изана был прекрасным водителем и знал город как свои пять пальцев.       — Впредь никаких сделок с продажниками наркоты, помню, – кивнул Изана, перекидывая ногу через байк и заводя мотор. — Залезай.         

***

      Подъезжая к заброшенному порту, Изана затормозил. Слезая с байка, Такемичи огляделся, пока Курокава оттаскивал транспорт ближе к стене, перед этим глуша двигатель и затем ставя байк на ручник. Шум воды неподалеку и груды ржавого железа внушали странное чувство, которое Такемичи с трудом проглотил, осторожно двигаясь дальше и входя внутрь огромного блока с крышей, из которого когда-то отплывали корабли.        — Нравится? – спрашивает Изана, окидывая взглядом окружавшее их пространство, заваленное кучей ящиков и металлолома.        — Здесь жутко, – честно отвечает Такемичи, втягивая носом морской воздух. — Когда-то тут кипела жизнь, а сейчас... Пусто. Все заброшено, – его слова безграничным эхом разносились по округе, отражаясь от железных листов, служивших стенами. Изана согласно кивнул.       — Не без этого. Мы это место нашли не так давно, – он обвел ладонью окружавшее их пространство. — Решили, что оно будет неплохим для собраний. Сюда явно никто не сунется.        — К тому же места много... – задумчиво протянул Такемичи. Затея звучала хорошо. — Но чтобы я здесь появлялся, придется переезжать, – усмехается Такемичи. Слова звучат, как шутка, но он понимает, что в них отражается реальность.        — Да брось, – махает рукой Изана. — Мы их давненько не созывали. Все равно ничего важного не случалось. По крайне мере, пока что, – он многозначительно взглянул на Такемичи, у которого все внутри неприятно похолодело.        Садился на поезд до Токио он спустя менее, чем через полчаса. Дорога, длившаяся чуть меньше часа прошла без приключений, и выходя на нужной станции, Такемичи побрел домой, предвещая тяжелый разговор с Эиджи.