Champs de lavande (Том 2)

Машина Диасов мчалась по главной улице города. Тусклые серые многоэтажные дома на фоне голубого неба светились, купаясь в ласковых лучах солнечного света,которого не хватало холодными осенними днями. Вместе с остальными машинами за окном мелькали и жёлтые верхушки деревьев. Переливаясь золотом, они будто светились, радуясь редким ясным дням. Жизнь за окном подержанного фордика казалась Теодору как никогда раздражающей. Это была вторая попытка поступить в престижную академию, и второй намёк на то, что искать Тео в этом красивом, полном жизни городе, нечего. Нервно стуча пальцем по коленке, парень не отрывал взгляд от улицы,а Дэн не отрывал взгляд от Грамбелла. Это заметила Анжела, и быстро посмотрев в зеркало заднего вида, осознала, что напряжение само не уйдёт. — Тео, милый, всё нормально? От размышлений Теодора отвлёк голос Анжелы. Оторвавшись от окна, он на мгновенье забегал глазами в поисках источника звука. Сообразив, кто с ним говорит, он тяжко выдохнул. — Да, миссис Диас, всё в полном порядке. Голос Теодора звучал явно не убедительно, и дабы подкрепить веру в лучшее, парень слабо улыбнулся. — Чудесно. А я уж было подумала, что... Облегчение Анжелы было недолгим. Тут же её перебил Даниэль. — Нет, не всё в порядке. Тео, ты едва не плачешь. Теодор, сидящий рядом бросил рыжеволосому угрожающий взгляд, но осознавая, что Дэн говорит правду, парень, сдавшись, кивнул. — Да, ты прав... И они правы. Я недостаточно хорош в рисовании. Думаю, истина очевидна — мне не место в художниках. — Ох, Тео, я ведь тоже когда-то была художницей. Да-да, я была чуть старше тебя, когда так же пыталась поступить в художественное училище. Я рисовала дома, в поезде, в метро... Везде, где можно было. — А почему не стали? — Я поняла, что это не для меня. Появился Даниэль, пелёнки, распашонки и тому подобное. В материнстве я была счастливее, чем где либо, но я всё ещё жалею, что не поступила снова. Я это к тому, что ты можешь поступить и в третий и в пятый и даже в десятый раз. Главное не опускать руки, и всё будет хорошо. После разговора с Анжелой едва ли стало легче. В голове крутилась мысль, а может ему действительно нет места в мире творчества, и легче сейчас переключиться на что-то другое? Так или иначе, было понятно одно — Тео даже не попытается снова. Всё это кажется глупой затеей. От самобичевания парня отвлекла рука Дэна, сжимающая его ладонь. Рука рыжеволосого была тёплой и мягкой. Так и не скажешь, что эти руки таскают огромные тяжести каждую пятницу в местном спортзале после игры в баскетбол. Ни раз Дэн звал и Теодора, но тот отказывался, предпочитая уделить это время рисованию. Помимо этой причины, которую приводил Тео, был ещё один повод не ходить в зал — парень боялся, что Даниэль будет слишком уж горяч в своей майке и шортах, и стеснительный Теодор не удержится от искушения поцеловать его прямо там, на виду у всех. Солнечный мальчик всегда был привлекателен и соблазнителен. Когда Диасы приходили в гости на традиционную игру в покер, Дэн слишком соблазнительно потягивал белое вино из бокала; когда они с Тео посещали заброшенные лавандовые плантации, Даниэль всё время заправлял сбившийся волнистый локон Тео за ухо, заставляя того краснеть. В такие моменты Теодор не слышал и не видел ничего, кроме своего любимого. Но что на вечерих посиделках за покером, что во время прогулок по полю, Теодору Грамбеллу категорически запрещено было допускать что-то большее, чем поцелуй или слабые ласки руками не ниже пояса, не выше колена. Эти ограничения он ввстроил сам, и ему было ужасно совестно, когда берясь за карандаш, он вспоминал моменты, когда отвергал предложения Дэна зайти дальше дозволеного. За два года отношений не было ни дня ни случайности, по которой оба парня усомнились бы в верности и любви друг к другу. Частенько Теодор вспоминал о том, как Дэн признался ему в своих чувствах,и будто в первый раз, он мягко улыбался с замеранием сердца поглаживая коробочку от кольца.Хотя Тео и знал о его чувствах ещё с вечера той же игры в покер, парень предпочёл подыграть Даниэлю и списать на опьянение свою внезапную амнезию, дабы тот лучше подготовился. Что уж скрывать, так же часто Теодор испытывали чувство вины, сколь часто вспоминал о дне признания. Прокручивая в памяти тот момент, он с тяжёлым выдохом осознавал, что соврал о том, что ничего не помнит и ради того, чтобы Дэн сказал это ещё раз. Ещё раз, как в первый, показал, как любит его, с трепетом, волнением, страхом перед отказом. А Тео знал всё заранее, знал, что ответит взаимностью,предвкушая радость Даниэля. К слову, признался Даниэль не сразу, а лишь спустя три дня. За это время он вытащил из Теодора всю информацию об идеалах отношений Тео, не подозревая, что спокойствие и безмятежность младшего не внезапная случайность, а целенаправленное наблюдение за игрой в безпамятство. Ведь Дэн верил Теодору, и не допускал мысли о том, что коварный, но безобидный план Грамбелла — это тихий шпионаж, преследующий цель подготовиться к свиданию на все сто процентов. И вот, к третьему дню, когда друзья договорились погулять всё на том же лавандовом поле, Тео с замиранием сердца прислушивался к каждому вздоху Даниэля. В каждом движении он искал непохожих на привычного Дэна жесты. Они прошагали аж до самого дерева на окраине плантации. Это дерево служило им местом отдыха, там они забывали о повседневной рутине, проблемах, вместе с тем забывая и о том, кто они сами. Там, в тени старого канадского клёна их отпускало желание спрятаться ото всех. Под клёном они делились своими проблемами, мечтами, жизнью до того, как они встретили друг друга. Здесь Даниэль и хотел признаться Тео. Возможно, они оба были уверены в безупречном желании связать свои судьбы, но Теодору,— и Даниэлю по незнанию, — необходимо было подтверждение этого факта. Им необходимо было знать точно, что их встреча не совпадение. О какой дружбе могла идти речь после поцелуя? Оба знали, и оба были готовы, с небольшой тенью сомнения, к этому шагу. Когда же они прибыли к клёну, парни молча сидели в полной тишине минут пять. Казалось, что они прислушиваются к шёпоту восточного ветра, наслаждаясь пением птиц, но в этот момент у них в душе был свой собственный ураган. Как сейчас, Теодор помнит, как Дэн с волнением начал: — Слушай, Тео... Я не знаю, как красиво это подать, но я просто хочу сказать... Спасибо. Поймав на себе недоумевающий взгляд Теодора, Даниэль продолжил. — Знаешь, когда мы с тобой встретились в классе, я сразу понял, что мы подружимся. Я часто замечал, что ты смотришь на меня, и, честно, я был так счастлив! Счастлив, потому что ты меня заметил. — Дэн, ты буквально единственный луч света в нашем классе. Конечно, тебя трудно не заметить. — Я не об этом. Мне не нужны были они все. Мне нужен был только ты. Слушая такие лестные слова, Теодор млел от удовольствия, но и не без бешенного серцебиения,конечно. И лучшим вариантом он выбрал выжидание. — Ты мне тоже дорог, как друг. Даниэль шутки не понял. Точнее сказать, ему было не до каких-то там приколов. Все слова в такой ответственный момент он принимал за чистую монету. Дыхание спёрло от ещё большего волнения, все мысли перемешались,на лбу выступил пот. — Хах, да... Точно. Но я боюсь, нашей дружбе конец. Теодор вскинул бровь. Он явно не ожидал такой смелости. — Понимаешь... Мы разные. Ехидная улыбка постепенно сползла с лица Тео. На секунду он подумал, что Дэн говорит далеко не о любви. — Что ты имеешь в виду? — Мы разные во всём. И мне это нравится. Ты назвал меня солнцем однажды. Дэн медленно поднялся с места и стал на колено. — Что я за солнце без луны? Быстрым движением руки Даниэль достал из кармана коробочку в синем бархате. — Будешь моей луной, Тео? Даниэль открыл коробочку. Внутри лежало кольцо, отражая янтарно-золотисиые лучи закатного солнца,оно искрило светом. От всего этого зрелища Теодору невыносимо хотелось плакать. Слёзы подходили к векам, размымая картину напротив. — Дэн... Оба парня подскочили с места, кружась в импровизированном танце. Столько эмоций и волнений. Смех раскатной волной пронёсся по простору лавандового моря. Цветы, казалось, зацвели ярче, больше, одурманивая и кружа голову своим запахом. С той поры Дэн не бросал Теодора ни на минуту. Зная, насколько чувствителен он ко всякого рода проблемам, рыжеволосый всегда стоял на страже спокойствия и своевременной подпитки позитивом. И у него получалось это так, как не получалось у Линетт. Материнская любовь и поддержка имеет большой вес, безусловно. Но поддержка любимого... И сегодня Дэн рядом. Как и последние два года. В затонированном фордике пахло знакомой до боли ванилью и дешёвыми сигаретами. Гул машин снаружи убаюкивал вымотанного тревогой Теодора. В глазах мутнело, тело слабело в приятной от усталости ломке. Рука Даниэля была мягкой,и у Теодора возникло желание стать котёнком, забраться под коричневую куртку любимого человека и мурлыкать, смакуя каждый момент до сна, в его время и после него. Незаметно мнимые мечты Тео перетекли в сладкий сон, и тот упал прямо на плечо Дэну. Для удобства Даниэль переместил Теодора на колени. — Бедняжка. Так нервничал. — Да, действительно. Я видел его рисунки. Не понимаю, как его могли не взять... — Увы, не всегда всё бывает просто. — Ты права, мам. Слишком глубоко погрузившись в свои мысли, Дэн не заметил, как стал поглаживать волосы Теодора, переходя на шею, лицо... Он всё ещё держал Тео за руку, хотя та и ослабела. Беспечно демонстрируя излишнюю заботу, Даниэль и не заметил, как за его действиями пристально наблюдает Анжела.