Апельсин, окруженный синим

      Каждый раз, когда Сынмин думает, что он привык к переменам, какой-то другой фактор в его жизни становится непостоянным и бросает это ему прямо в лицо.       Одним из самых ярких моментов было присутствие Минхо летом. Он появился одним летом, исчез на другое, вернулся на два, а потом пропал ещё на пять.       Первые два года его отсутствия Сынмин сохранял надежду, что он вернётся. Когда Сынмину было одиннадцать, он узнал от бабушки Ли, что Минхо не приехал из-за футбола. — Ты скучаешь по нему, а? — спросила она, и Сынмин пожал плечами и слегка кивнул. — Этим летом у Минхо футбольная тренировка, которую он никак не может пропустить. На днях я говорила с ним по телефону, и он хотел, чтобы я передала вам то, что он сожалеет, что не сможет приехать в этом году.       Сынмин сдулся, чувствуя, будто ему в живот упала тяжесть. Это казалось несправедливым, потому что он всю школу с нетерпением ждал встречи с Минхо, а теперь этому так и не суждено сбыться.       Бабушка Ли могла сказать наверняка, что Сынмина этот ответ не устроил, поэтому она вздохнула, разгладила его морщины пальцем, а затем обняла его. Только от этого он смог растаять, его глаза наполнились слезами, которые он всегда ненавидел. — Как насчет того, чтобы я дала твоей маме номер мамы Минхо, и тогда вы двое сможете созваниваться, когда у вас будет время?       Сынмин сразу согласился с этой договоренностью.       В течение двух оставшихся месяцев того лета Сынмин мчался домой после бейсбольного лагеря, и они с Минхо разговаривали по телефону. Минхо рассказывал ему о том, как обстоят дела в футболе сейчас, когда он летом играл в лиге, и жаловался на то, что ситуация становится всё более напряженной. С другой стороны, Сынмин рассказывал ему о бейсбольном лагере и о том, как он рад пойти в среднюю школу, потому что скоро ему предстоит играть за их команду.       Тогда Сынмину было легче притвориться — притвориться, что Минхо действительно был с ним. В какой-то момент он даже попытался убедить себя, что так веселее, потому что вместо того, чтобы проводить одни и те же дни, ведь они провели их вместе, теперь им есть о чем поговорить. Более того, они могли разговаривать и в течение учебного года, поэтому они говорили о своих спортивных сезонах, своих друзьях и школьных занятиях.       Но прошел год, и Сынмин снова разговаривал с Минхо по телефону, а не лично. А потом еще один. А потом еще один. И с каждым разом они говорили всё меньше и меньше, и Сынмину становилось всё труднее и труднее убедить себя, что так лучше.       Всё началось с того, что они оба пропустили время звонков. То ли потому, что у них были планы с друзьями, то ли они устали и хотели спать, то ли у них были домашние задания или дела по дому, и у них всё равно не было времени долго разговаривать. Затем последовали перерывы без объяснения причин: они уходили на неделю или две без контактов и возвращались, не объяснив причин. Они просто подхватывали разговор и разговаривали, как будто времени не прошло, но пустота чувствовалась, пусть даже и неосознанно.       Сынмин не нашел ничего плохого в их распорядке дня, потому что, став старше, он понял, что у них есть своя собственная жизнь, которой нужно заниматься. Он ничего об этом не думал, пока недели не превратились в месяцы, а разговоры, к которым они возвращались, были недолгими, и чаще всего всё, что Сынмин мог слышать на другой линии, было статичным, пока один из них не заговаривал с привычным «извини, но мне нужно пойти поужинать» или что-то ещё.       Потом, в конце концов, всё замедлилось. Сынмин и Минхо получили телефоны, и из-за этого между ними произошел небольшой всплеск контактов, но даже это прекратилось относительно быстро.       Их разговоры перестали течь легко, как раньше, и превратились в не более чем сообщения о днях рождения и слова «спасибо», потому что только так только они могли ответить.       Сынмин поначалу был расстроен этим. По общему признанию, он был расстроен из-за Минхо. Ему было интересно, считает ли Минхо, что разговаривать с ним теперь, когда они учатся в средней школе, уже не круто. Даже если разница в учебе между ними была всего лишь год, разница в возрасте у них была двухлетняя. Сынмин задавался вопросом, думает ли Минхо, что это означает, что он все ещё ребенок, и что он перестал с ним разговаривать из-за этого.       Или, может быть, Минхо только что нашел людей, которые, по его мнению, были круче Сынмина. Люди, которые играли в футбол и могли поговорить с ним о футболе, а не о бейсболе.       Сынмин провел так месяцы, позволяя своему разочарованию по поводу старшего тихо копиться в уголке его сознания, пока, в конце концов, он не отпустил его.       Сейчас, спустя пять лет после того, как он в последний раз разговаривал с Минхо, и два года с тех пор, как они нормально поговорили, Сынмин не особо о нем думает.       Сынмин сейчас настолько занят, что его это не так сильно беспокоит. Родители уделяют больше времени ему и бейсболу, сестра учится в колледже, и иногда он навещает её в течение года, она приводит его на бейсбольные матчи своей школы. Теперь у него есть и другие друзья – по крайней мере, их больше, чем было, когда он встретил Минхо, – и бейсбол присутствует в его расписании практически круглый год. Летом он играет за местную команду, а в конце августа проводит предсезонную подготовку за команду своей средней школы. В течение учебного года зимой он проходит дополнительные тренировки, а весной играет за команду отдыха и путешествий.       Бейсбол постепенно поглотил всю его жизнь, и он всё больше и больше уверен, что это то, чем он хочет заниматься всю жизнь, поэтому у него точно нет времени, чтобы его беспокоили друзья детства, которых он, вероятно, больше никогда не увидит.       Сынмин до сих пор иногда думает о Минхо, да, но сейчас уже мимоходом по сравнению с его фиксацией, когда он был маленьким. Сейчас он задается вопросом, чем занимается Минхо и как у него идут дела в футболе, или, как поживает его кот, потому что старший упомянул, что усыновил котёнка, когда они в последний раз разговаривали, — но, кроме этого, Сынмин не думает о нём.       Он просто стал воспоминанием — одной из тех частей своего детства, которые он с любовью вспоминает теперь, когда ушел от своей неправильно направленной обиды, и той, которая росла долгое время внутри.

***

      Учебный год подходит к концу, и теперь, когда Сынмину тринадцать лет, он больше не думает о первой неделе июля, задаваясь вопросом, пусть даже подсознательно, будет ли это лето, когда Минхо вернётся. Вместо этого он думает обо всем, что собирается делать со своими друзьями, и о начале летнего сезона, который он недавно начал в местной команде.       Когда Сынмин не играет и не тренируется, почти каждый день до конца июня он проводит со своими друзьями Чанбином, Хёнджином и Чонином. Чанбин на год старше, Хёнджин того же возраста, что и он сам, а Чонин на год младше, но учится в том же классе, что и он с Хёнджином.       Чанбин и Сынмин познакомились с помощью бейсбола, потому что Чанбин играл целый год. После этого он больше никогда не брал в руки биту или перчатку, потому что у него появился интерес к другим вещам и он ненавидел играть в жару, но они с Сынмином всё ещё общались вне игры. Их дружба на самом деле стала крепче с тех пор, как Чанбин перестал играть, и тем более, когда они подружились с Хёнджином и Чонином. Они по-прежнему время от времени собираются вместе, и Чанбин помогает ему с подачей, но их связь больше не ограничивается бейсболом.       Два года назад Хёнджин переехал в их город в середине учебного года, и Сынмина поручили помогать ему, так что они стали друзьями благодаря часам, проведенным вместе в течение дня. Хёнджин на самом деле не интересуется бейсболом, больше увлекается футболом, но даже тогда он не получает от этого удовольствия, потому что вместо этого всегда думает об искусстве. Сам Сынмин не силен в искусстве и никогда не получал от него особого удовольствия, предпочитая больше заниматься физическими упражнениями, но он никогда не осуждал его, ведь Хёнджин действительно хорош в том, что он делает.       Он и Чонин познакомились из-за спортивного центра, куда Сынмин ходит на тренировки. Чонин начал ходить туда год назад, и их пути несколько раз случайно пересекались. Помимо тренировок, ориентированных на спорт, они иногда вместе оказывались в спортзале, когда тренеры отправляли их на тренировки для выносливости. Со временем они стали чаще тусоваться и за пределами спортивного центра.       Они вчетвером проводят начало лета на пляже, дома друг у друга, в парках и на детских площадках. Они вместе ходят на городскую ярмарку в последнюю неделю июня, прежде чем Чанбина увозят в поездку в Японию с семьей, Хёнджина отправляют в арт-лагерь, Сынмин сосредотачивается на летнем сезоне, а Чонин тусуется с некоторыми другими его друзьями.       Сынмина устраивает такое расстояние, потому что у Чанбина есть телефон, и он всегда очень активен в групповом чате. Хёнджин не умеет писать сообщения, но всегда хотел попробовать писать письма, и именно поэтому он отправляет их из лагеря. А Чонин всегда находится на соседней улице.       В любом случае, теперь у Сынмина больше обязанностей. Его назначили капитаном своей команды, а это важная роль, связанная с заботой об остальных товарищах по команде, хотя половина из них старше его. Несмотря на это, Сынмин гордится своим титулом и относится к этому серьезно.       Сегодня Сынмин выбирает Яняна руководить разминкой и, пока мальчик проводит с ними растяжку, гоняет вверх и вниз по полю, думает об их следующей игре. Они неплохо показывают себя в играх, учитывая размер их команды, но если они хотят хотя бы подумать о поездке на чемпионат, им придётся значительно активизировать свои действия.       Разминка заканчивается прежде, чем Сынмин узнает об этом, а затем тренер проводит с ними дополнительные упражнения и поручает каждому игроку на поле работать над конкретными задачами. Он отправляет Сынмина работать на поле, а Сону в КПЗ, поэтому Сону занимает свою позицию кетчера, а Сынмин хватает мяч, и пара отходит к краю поля. — Ты нервничаешь по поводу завтрашней игры? — спрашивает Сону, пока Сынмин сначала бросает несколько раз, чтобы расслабиться.       Сынмин на мгновение делает паузу, чтобы подумать, затем пожимает плечами и бросает снова. Они никогда раньше не играли с этой командой, но он полагает, что всё не может пойти так плохо. — Думаю, с нами всё будет в порядке. Завтра команда будет такого же размера, как и наша, — отвечает он. — А ты, волнуешься?       Сону пожимает плечами и ловит мяч, который Сынмин с легкостью отправляет в его сторону. — Вроде да, — признает он. — В их команде есть дети постарше. К тому же, они из места, расположенного ближе к городу.       Сынмин хмурится. — Какое это имеет отношение к чему-либо вообще?       Сону смотрит на него пустым взглядом, но снова вступает в бой только тогда, когда Сынмин бросает ему мяч. — У этого был действительно хороший изгиб, — небрежно говорит Сону, отбрасывая его обратно. — Городские ребята обычно более хардкорные. Мой брат рассказывает, что однажды один из его друзей из другой школы играл с городской командой без правила пощады, и они проиграли двадцать шесть против трех.       Глаза Сынмина расширяются, и он опускает руку с бейсбольным мячом в бок. — Это много.       Сону кивает, и Сынмин возвращается на свою позицию только тогда, когда Сону немного приближается к холму. — Но мы и раньше играли с типа городскими ребятами, не так ли? — спрашивает Сынмин только после того, как ему снова бросают.       Сону качает головой. — Не совсем, — говорит он. — Мой отец сказал, что наш летний дивизион увеличился, так что теперь нам придется играть и с командами, расположенными ближе к городу.       Сынмин покусывает внутреннюю сторону щеки, теперь немного больше беспокоясь о завтрашней игре. Он пытается отмахнуться от слов Сону, потому что их тренер всегда говорил, что позволять нервничать тебе — это всего лишь «рецепт неудачи», но чем больше он смотрит на их команду, тем менее уверенно он себя чувствует.       Он идет домой с комом в горле, который не проходит, пока отец не соглашается вывести его на улицу, чтобы поиграть ещё немного в рамках подготовки.

***

      Игра идет ужасно, и Сынмин считает это своей самой большой потерей — возможно, когда-либо. Он чувствует, как раскалённый гнев разливается по его венам, и всё, что ему хочется, это кричать и плакать, швырять биту и перчатку в грязь, стукаясь по рукам с другой командой.       Как только тренер выгоняет их из круга, Сынмин бросается собирать свои вещи и как можно скорее старается покинуть скамейку запасных. Он держит шляпу низко, бормоча на прощание своим товарищам по команде, говоря им, что это была хорошая игра, хотя это не так, и все это знают, и проскальзывает через металлические ворота. Солнце палит ему на плечи, но это далеко не так тяжело, как усталость и разочарование, которые он испытывает к самому себе.       Оно накапливается, заползает в горло и делает его почти неспособным говорить, поэтому он выдавливает слова «спасибо», когда родители, мимо которых он проходит, говорят, что он играл хорошо. Это не так, и он ненавидит, как трудно на этот раз избавиться от чувства потери. — Сынмин-а! — он поднимает глаза и видит там свою старшую сестру со своим парнем Хёнгу, улыбка на её лице только ещё больше портит его настроение. — Ты так хорошо играл, Сынмин. У меня есть видео твоего двойника!       Сынмин не отвечает, слишком занят, закусив губу и пытаясь удержать слезы на глазах. Минсо, кажется, теперь понял это, и ее улыбка гаснет, когда она делает шаг вперед, чтобы обнять его. Он тает рядом с ней, и слезы льются наружу, он издает уродливые рыдания до тех пор, пока снова не может дышать.       Минсо и Хёнгу идут по обе стороны от него, возвращаясь домой. Они мало говорят, вместо этого позволяя Сынмину тихонько всхлипывать, чтобы он мог выплеснуть все свои чувства.       Сумка Сынмина на спине кажется мешком с камнями, но он плетется вперед и не жалуется, потому что уверен, что ему будет хуже, если он попросит Минсо или Хёнгу нести его сумку, особенно после того, как он проиграл. Сынмин ковыряет наклейку «Почакко» на бутылке с водой и держит голову низко, выдыхая волны разочарования, пересчитывая и разбирая все свои ходы из игры. — Сынмин, хочешь зайти в магазин и купить мороженого? — Минсо пытается, когда они приближаются к дому, на секунду вырывая Сынмина из его спирали.       Сынмин только пожимает плечами и качает головой. — Нет, спасибо, нуна.       Оставшуюся часть пути они идут молча, пока не сворачивают на свою улицу, и Минсо не останавливается, кладя руку Сынмину на плечо, чтобы привлечь его внимание. Сынмин смотрит на неё, слегка нахмурившись, потому что сейчас он просто устал и хочет пойти домой.       Но она улыбается, и на этот раз её улыбка не исчезает, когда она видит его угрюмое выражение лица. — Я хотела подождать, чтобы рассказать тебе это позже, но у меня есть новости, которые, я думаю, могут тебя подбодрить, — говорит она, едва в силах сдержать волнение. Сынмин хмурится и в замешательстве наклоняет голову, но она просто смеётся. — Мы с Хёнгу разговаривали с бабушкой Ли ещё до того, как пришли на твою игру, и угадай, кто будет в гостях этим летом?       Сынмин моргает один раз. Затем ещё раз. И снова. Проходит несколько ударов его сердца, и, возможно, это смесь того, насколько он сегодня измотан, но ему требуется много времени, чтобы осознать это, прежде чем он громко ахнет и его глаза расширятся от того, что это значит.       Это значит он. Это значит, Минхо. Это значит, что так и должно быть.       Но это не имеет смысла. Он не видел Минхо пять лет, а они уже два года как не разговаривали друг с другом. — Он… правда? Вы серьезно? — Сынмин выдыхает.       Её улыбка становится шире, и он это знает.       Сынмин проводит ночь, разбирая свои чувства по поводу этой информации и всего, что хоть отдаленно связано с Минхо, а не его выступления в игре.

***

— Подожди, так твой тайный летний любовник возвращается? — Чонин повторяет вопрос уже в шестой раз, но его голос звучит так же шокировано, как и в первый. — И он настоящий?       Сынмин закатывает глаза и доедает кусок кальмара. — Он не мой тайный летний любовник, но да, он настоящий, и он всегда был таким.       Они вдвоём едят жареных кальмаров в маленьком магазинчике, спрятанном посреди рынка. Они сидят на табуретках и едят большую тарелку кальмаров, наблюдая за приезжими, которые ходят в поисках еды, и испытывают легкую гордость, потому что этот магазин - своего рода скрытая жемчужина.       Чонин — первый из его друзей, кто узнает о приезде Минхо, хотя все они слышали, как Сынмин упоминал о нем раньше, и знают, кто он. Сынмин, честно говоря, должен был знать, что лучше не рассказывать им, потому что теперь, они спешат поддразнивать его по поводу его «летнего увлечения», тайного парня, в реальности которого они лишь наполовину уверены. Он никогда не был влюблен в Минхо, он больше не является секретом, и он определенно настоящий. — Да, окей. — Чонин не выглядит убежденным. — Я поверю в это, когда увижу. Когда же я смогу с ним встретиться? Я чувствую, что должен одобрить его или что-то в этом роде.       Сынмин корчит рожу. — Почему тебе нужно его одобрять?       Чонин пожимает плечами. — Разве это не так? Разве друзьям не должен нравиться тот, с кем ты встречаешься?       Сынмин поперхнулся напитком. — Мы не встречаемся! Я не влюблен в него!       Чонин только смотрит на него, а затем на его лице расплывается дерьмовая ухмылка. Сынмин потеряет глаза от скорости и частоты, с которыми он ими вращает. — Я даже не видел его пять лет, — говорит Сынмин, а голос становится немного тише. — Мы давно не разговаривали.       Где-то между строк Сынмин чувствует, как что-то вроде беспокойства шевелит его нутро. Они давно не разговаривали. Минхо сейчас учится в старшей школе — они оба учатся или, по крайней мере, будут учиться осенью. Они оба выросли с тех пор, как виделись в последний раз.       Внезапно Сынмину в рот засовывают кусок кальмара. С выражением полувины и полуотвращения Чонин говорит: — Ты выглядишь как грустная собака. Съешь часть моей порции, я не смогу справиться со всем этим один.

***

      Сынмин не ожидал увидеть его так скоро, но, опять же, его разум был в смятении со вчерашнего вечера, когда Минсо сказал ему об этом, поэтому он действительно не уверен, чего он ожидает.       В любом случае, Сынмин почти полностью замерз пару дней спустя, когда приближался конец тренировки, и, поднимая голову он увидел знакомую фигуру, сидящую на трибуне. У него перехватывает дыхание, и он знает, что дело не только в том, насколько утомительной была эта практика. Крик тренера, требующий прекратить это, отвлекает взгляд Сынмина от мальчика на трибуне и заставляет его вернуться к тренировке, которую они выполняют.       Как только тренировка заканчивается, Сынмин мчится к блиндажу. Поспешность, с которой он собирает вещи, чем-то напоминает ему вчерашний день, но на этот раз нет разочарования или расстройства. Он просто чувствует щекотание в животе, и его сердцебиение словно участилось.       Сынмин перекидывает сумку через плечо, выпивает половину воды, прощается с товарищами по команде и покидает землянку. Он немедленно поворачивается к трибунам, желая убедиться, что глаза его не обманывают.       Но они пусты. В них совершенно никого нет, и нет никаких признаков того, что Сынмин видел – или представлял? – сидящего там. Сынмин чувствует разочарование, нарастающее из-за трепещущего волнения в его желудке, и… — Сынмин?       Его дыхание снова сбивается. Он поворачивает своё тело в другую сторону и оказывается лицом к лицу с ним. — Минхо-хён.       Улыбка расплывается на лице другого мальчика, который стал старше с тех пор, как они виделись в последний раз.       Лицо у него похудело, волосы немного отросли, так что теперь они ниспадают и обрамляют лицо коричневыми волнами. Его черты лица по-прежнему очень кошачьи, и теперь, когда он стал старше, это становится ещё более подчеркнутым. Но улыбка на его лице такая же, как и всегда. Это та же самая улыбка, которая была у него, когда он взял мороженое, которое Сынмин предложил ему в тот первый день. Та же самая, с которой он был в тот момент, когда они пошли на пляж, и Минхо нашел крутую ракушку, которую с гордостью подарил Сынмину.       Это та же самая улыбка, которую Сынмин не видел много лет и понятия не имел, что так сильно скучал, пока его тело не двигается инстинктивно, и он обнимает Минхо.

***

— Ты теперь ниже меня ростом, — замечает Сынмин, облизывая мороженое. — Я говорил тебе, что однажды стану выше тебя.       Минхо делает гримасу отвращения и пинает его по голени, заставляя Сынмина вскрикнуть и чуть не уронить мороженое. — Мои пластинки роста еще не закрылись, просто подожди, — говорит он. — Я всё ещё расту. — Да, может быть, в твоих мечтах, дедушка, — фыркает Сынмин. — Тебе сколько сейчас? Пятнадцать? Ты не становишься выше. — Это не правда! — Минхо кричит, но у него больше нет защиты. — Неважно, — продолжает Сынмин. — Ты сейчас учишься в старшей школе, да?       Минхо мычит и кивает, приспосабливаясь и слегка толкая сумку Сынмина. Они сидят возле круглосуточного магазина, в который заехали по пути домой. Прошло полторы недели с тех пор, как Минхо появился на тренировке по бейсболу, и с тех пор он приходил каждый божий день, чтобы проводить его домой. Иногда они идут прямо домой, а иногда останавливаются, чтобы купить мороженое. — На что это похоже? — спрашивает Сынмин.       Минхо делает паузу, а затем откусывает кусок конуса. — Это неплохо, — говорит он, сглатывая. — Однако домашней работы гораздо больше. Вот увидишь. У тебя она начнётся в этом году, верно? — Да, у меня много работы.       Минхо усмехается. — Тебе придётся к этому привыкнуть, это не остановить, — говорит он. — С тобой пойдут ещё и друзья?       Сынмин кивает, думая о Чанбине, Хёнджине и Чонине, чувствуя себя немного виноватым. Они общаются в групповых чатах, но мало о чем говорят. Хёнджин больше не отправляет писем, так как он всё равно приедет домой в конце недели, так что Сынмин тоже мало с ним общался. С тех пор, как Минхо приехал сюда, он и Чонин тусовались всего один или два раза, потому что Сынмин был слишком занят с ним или играл в бейсбол.       Затем ему приходит в голову мысль, что он может просто познакомить их друг с другом. — Ты правда хочешь с ними встретиться? — спрашивает Сынмин, полностью поворачиваясь к Минхо. — Один из них учится в твоем классе. Остальные двое у меня.       Минхо моргает, думая об этом несколько секунд, прежде чем пожать плечами и кивнуть. — Как их зовут? Расскажи мне о них. — Ну, вот Чанбин, тот, что из твоего класса, — начинает Сынмин. — Он год играл со мной в бейсбол, но ему это не очень понравилось, и теперь он занимается борьбой в старшей школе. Он действительно забавный. Я думаю, вы двое поладите. — Он борется? Это круто, — комментирует Минхо. — Его зовут Чанбин?       Сынмин кивает. — Есть еще Хёнджин и Чонин. Вообще-то Хёнджин играет в футбол, как и ты.       Минхо на этот раз кивает. — Он играет в туристической команде или что-то в этом роде? Возможно, я уже видел его раньше.       Сынмин останавливается, чтобы подумать, и на его лице появляется небольшая хмурость, пока он копается в своих воспоминаниях. Он действительно не уверен в футбольной истории Хёнджина. Всё, что он знает, это то, что он играет за школу, ему она не нравится, и в прошлом он играл за другие команды, из которых в итоге ушел. — Если ты будешь продолжать так хмуриться, твое лицо быстро постареет. — палец нажимает между бровей и разглаживает кожу. Сынмин всхлипывает и отстраняется, отталкивая руку Минхо, а старший смеется. — Твое лицо постареет, — издевается Сынмин, но он даже не уверен, что это. — Я действительно не знаю. Я буду честен, я мало что знаю о футбольных делах Хёнджина. Я думаю, что он сейчас играет только за школу. Кается, что он действительно хочет уйти в ближайшее время. Ему больше нравится искусство. — О, ему повезло.       Сынмин поворачивается к нему. — Тебе больше не нравится футбол?       Минхо делает нечитаемое выражение лица. — Эх, дело не в том, что мне это не нравится. Мне просто это не нравится так сильно, как раньше. Это утомительно.       Сынмин мычит. — Я понимаю.       На самом деле он этого не понимает, по крайней мере, не в том смысле, чтобы он чувствовал это до такой степени, но он знает горстку людей, которые это понимают и которые понимают. Хёнджин такой, и это было главным мотиватором его желания уйти, потому что он находит больше удовольствия в искусстве, и он играл в бейсбол с людьми, которые чувствовали то же самое. Некоторые даже до сих пор играют. — И вообще, а как насчет третьего? Чон что-то?       Сынмин фыркает. — Чонин, — поправляет он. — И он играет в волейбол. Мы встретились в спортивном центре. Он пропустил один класс в начальной школе, поэтому он на три года младше тебя. — Ой, дурной. Когда я буду удостоен чести встретиться с твоими друзьями?       Сынмин пожимает плечами. — Ну, Чанбин в Японии, а Хёнджин не вернётся до конца недели, но ты можешь встретиться с Чонином сегодня, если хочешь, — говорит Сынмин, вспоминая назойливые сообщения Чонина о том, чтобы потусоваться сегодня, потому что его семья забрала его старшего брата в колледж. — Конечно, — легко соглашается Минхо.

***

      Команда Сынмина не добирается до чемпионата, но лето выдалось удачным.       Минхо остается там на пять недель, и за это время Сынмин знакомит его со всеми своими друзьями. Как он и думал раньше, Минхо и Чанбин сразу же нашли общий язык. Все эти шутки и игривое подшучивание ему известны, но они также много говорят о школьных вещах, с которыми Сынмин ещё не знаком.       Хёнджин и Минхо начинают немного непросто, потому что у них нет точек соприкосновения, когда дело доходит до футбола — спорта, который Хёнджин готов бросить, а также спорта, которым Минхо отчасти наслаждается и которым до сих пор занимается — но они могут двигаться дальше. Мимо и гораздо быстрее Сынмина. Прежде чем Сынмин это осознает, Минхо и Хёнджин уже дразнят друг друга и гоняются друг за другом, как кошки-мышки.       Чонин и Минхо, к некоторому удивлению Сынмина, на самом деле объединяются лучшее, даже лучше, чем Минхо и Чанбин. Сынмин должен был знать, потому что чем больше он видит, как они взаимодействуют друг с другом, тем очевиднее становится, что Чонин на самом деле просто мини-Минхо. Они самые игривые и насмешливые, и вместе они представляют собой роковой дуэт, который заставляет Сынмина задуматься, почему он не был одарен способностью предвидеть будущее, чтобы помешать этой паре встретиться. (Однажды на пляже Чонин подталкивает его и шепчет: — Я одобряю. Сынмин реагирует соответствующим образом и бьет его в бок.)       Однако Сынмин счастлив. Он очень рад тому, как все его друзья ладят.       Он счастлив, ведь так?       Он просто не может не чувствовать легкую горечь, потому что чувствует, что говорит с Минхо всё меньше и меньше с каждой неделей, хотя по-прежнему видит его практически каждый день. Сынмин чувствует укол в собственное сердце, когда видит, как Минхо и Чанбин хихикают друг с другом над чем-то в телефоне Чанбина. Или когда он видит, как Минхо и Хёнджин гоняются друг за другом по пляжу. Или когда он видит, как Минхо и Чонин вместе что-то замышляют.       Сынмин знает, что это бессмысленно, потому что ему не следует расстраиваться из-за того, что его друзья ладят, но он так давно не видел Минхо. Это их первая встреча, и Сынмину кажется, что они разговаривают больше, чем он и Минхо.       Это чувство мучает Сынмина какое-то время, прежде чем он понимает, что выразил это слишком явно. Или, на самом деле, дело не в том, что он это понимает, а в большей степени в том, что Минхо противостоит ему.       Они сидят на деревянном столе бабушки Ли снаружи, когда Минхо поднимает этот вопрос. Двор бабушки Ли пополнился растениями, о которых Минхо снова взялся заботиться с помощью Сынмина, и сегодня он помог старшему пересадить некоторые из них, которые стали слишком большими. Теперь Минхо тихо чистит апельсины, когда морской бриз достигает их и солнце начинает садиться. Когда он предлагает Сынмину половину, он начинает говорить. — Что-то не так? — неопределенно спрашивает он, и Сынмин искренне смущается, потому что на данный момент всё в порядке.       Но так и должно быть, потому что, как только Минхо говорит это, он вспоминает об этой горечи, хотя все его друзья дома, и сейчас есть только он и Минхо. Чувство горечи прошло, какое-то время он успешно подавлял его. Оно начало тускнеть, и Сынмин предполагал, что это просто потому, что он скучал по Минхо после того, как не видел его какое-то время, но, видимо, со стороны это не выглядит так. — Ты пристально смотрел на меня последние пару недель, и мне кажется, что мы давно так не тусовались, — говорит Минхо. — Я сделал что-то не так?       Рот Сынмина открывается от удивления, когда он в шоке поворачивается к Минхо. Старший выглядит немного обеспокоенным, похоже, он сворачивается калачиком, и Сынмин тут же качает головой. — Нет, хён, конечно нет! — быстро говорит он, чувствуя себя виноватым из-за того, что заставил друга думать, что он на него расстроен. — Я просто… Боже, это глупо.       Минхо хмурится. — Я сомневаюсь, что это глупо. Что такое?       Сынмин кусает внутреннюю часть щеки и смотрит на оставшиеся в руках ломтики апельсина. Это первое лето, которое он проводит с Минхо за долгое время, и ему удалось всё испортить из-за своей неоправданной ревности? Он расстроен тем фактом, что все его друзья ладят, как будто это было не то, чего он хотел? Как будто не он их познакомил? — Я просто, — выдыхает Сынмин. — Мы больше не тусуемся вместе так часто.       Слова подводят его. Он не это хотел сказать. Речь идет не об этом, потому что они тусуются, просто они тусуются и с другими друзьями Сынмина.       Минхо, кажется, этого не понимает. — Что ты имеешь в виду? Мы тусуемся каждый день. — Ну да, но… — Сынмин вдыхает, — …но мы тусуемся с остальными. Мы ходим с ними на пляж и на рынок, и… я не знаю. Это глупо. — Прекрати говорить это. — Минхо с отвращением морщит нос. — Но я, хм, думаю, я понимаю, о чем ты говоришь. Мы давно не тусовались наедине, верно?       Сынмин чувствует, как стыд пробегает по его телу, но кивает. Он хочет извиниться за свою драматичность и за то, что, возможно, испортил поездку Минхо из-за своей неспособности контролировать свою ревность. — Мне очень жаль, — говорит Минхо прежде, чем Сынмин успевает даже подумать о том, чтобы сформулировать настоящие извинения, чтобы произнести их вслух. Голова Сынмина поднимается в замешательстве, но Минхо продолжает: — Я тоже вроде как заметил, что мы уже не так много тусуемся вдвоем с тех пор, как я встретил твоих друзей. Я не имею в виду попытку украсть твоих друзей или что-то в этом роде. — Что? — он думает, что Сынмин расстроен из-за этого? — Я так не думаю, хён.       Минхо моргает, выглядя всё более смущенным ситуацией. — Нет, я имею в виду, ну… я просто надеюсь, что ты это знаешь, помимо всего прочего, — говорит он, но запинается в словах. — Помимо того, что мне жаль, что мы не проводили время вместе. Я хочу провести с тобой больше времени, прежде чем уйти.       Сынмин судорожно выдыхает, глядя Минхо в глаза, ища что-то, хотя и не знает, зачем. Он не знает, ищет ли он признак того, что старший шутит, или, может быть, отвращения к его поведению, хотя Минхо буквально признается, что чувствовал то же самое.       Но ничего подобного он не находит, и Минхо выглядит так, словно отчаянно пытается заставить Сынмина понять. — Ты обещаешь?       Минхо кивает. — Да. — Со мной?       Минхо снова кивает. — Только с тобой.