Апельсин, окруженный синим

      Минхо и Сынмин продолжают общаться после того лета. Они пишут друг другу практически каждую неделю, и это приятно.       С Сынмином легче разговаривать – как это было всегда, иногда даже устрашающе. И, возможно, это потому, что их разделяет экран или физическое расстояние между ними, но Минхо чувствует, что у него нет никаких ожиданий, когда он разговаривает с Сынмином. Ему не нужно фильтровать себя – и, по сути, ему никогда не приходилось это делать, по крайней мере, с ним. Также нет никакого давления на интересный разговор, потому что каким-то образом он всегда оказывается таким, хотя они даже не пытались.       Несмотря на то, что его учебный год становится всё более напряженным, и иногда по вечерам он оказывается не в состоянии отвечать на сообщения, на сообщения Сынмина никогда не сложно ответить, и он никогда не чувствует себя утомленным, разговаривая с ним.       Тем не менее, каким-то сумасшедшим чудом Минхо доживает второй год старшей школы, а затем уезжает на лето. Его клубный футбольный сезон наконец-то подходит к концу в последнюю неделю июня, что тем более освобождает его, и тогда его родители поговаривают о том, чтобы снова отправить его в дом бабушки.       Теперь, когда летом Минхо освободили от футбола, ему предоставили выбор, хочет он остаться у бабушки или остаться дома. — Я предполагаю, что ты хочешь повидаться с Сынмином, да? И с теми другими мальчиками, с которыми ты подружился прошлым летом? — его мама говорит за ужином, когда поднимается эта тема.       Минхо задумчиво допивает водку пенне. Он действительно хочет поехать, но упоминание «тех других мальчиков» на секунду озадачивает его. Он помнит неловкое чувство между ним и Сынмином, которое возникло в последние несколько недель его пребывания в прошлый раз. Им удалось сгладить ситуацию, но Минхо помнит, как это не давало ему спать по ночам потом, пока оставалось в его голове.       Он отгоняет эту мысль. Они во всем разобрались, так что у него нет причин беспокоиться об этом. — Да, знаю, — говорит Минхо. — А есть ли какая-то альтернатива вообще?       Он поднимает взгляд и видит горько-сладкое выражение на лицах своих родителей. Его мама говорит первой: — У меня очень плотный график, детка. Ты знаешь, в последнее время дела на работе налаживаются.       Далее его отец говорит: — Если бы я мог, я бы остался дома, но эта конференция действительно важна.       Минхо мычит и кивает, снова глядя на свою еду. Наконец он кладет в рот кусочек пенне и жует. — Могу ли я взять с собой Суни и Дуни? — он спрашивает. — Тебе придется спросить об этом у бабушки, но в целом, почему бы и нет, — говорит его мама. — Кстати, тогда почему бы тебе не спросить ее о гостях твоих друзей? Разве ты не говорил, что вы, ребята, хотели бы больше тусоваться этим летом?       Минхо моргает, открыв рот. Он действительно это сказал, но немного удивлен, что она помнит, потому что прошло много времени с тех пор, как он поднимал эту тему. Он и его друзья, Чан, Джисон и Феликс, уже много лет говорят о том, чтобы поехать в дом бабушки Минхо. Минхо говорил об этом со своей бабушкой в ​​прошлом году перед отъездом, и она сказала, что была бы более чем рада принять его друзей, но Минхо так и не стал развивать эту тему. — О да, это правда, — шепчет Минхо, съедая ещё немного еды. — Прошлым летом я разговаривал с бабушкой о том, что они приедут к нам и останутся на некоторое время. Она сказала, что не против, но мне придется спросить её ещё раз. — Также обязательно посоветуйся со своими друзьями, свободны ли они, — добавляет его отец. — Я слышал, что родители Феликса подумывают о поездке обратно в Австралию на лето, чтобы навестить семью.       Минхо кивает. Феликс сам говорил ему это. — Джисон упомянул, что его родители тоже хотят поехать в Малайзию, — говорит он. — Я поговорю с ними сегодня вечером. Когда я уеду? — Как только захочешь, — отвечает его мама, беря пустую тарелку и поднимаясь со своего места. — Мне хотелось бы, чтобы ты уехал раньше меня, чтобы я могла попрощаться.       Минхо снова кивает и берет свою миску, затем встает со своего места и оставляет посуду в раковине. Он хватает телефон со стойки и кладет его в карман, прежде чем покинуть кухню.       Он добирается до своей спальни и снова достает телефон, открывая текстовые сообщения. Его последний разговор был в групповом чате команды его клуба, все они планировали вечер кино, который хотели устроить перед тем, как все отправятся в путешествия на всё лето. Минхо видит ответ Чана чуть глубже в ветке, проверяет время, а затем решает написать ему в отдельный чат.       Минхо отправляет быстрое сообщение в свой чат Чану, Джисону и Феликсу, спрашивая, не хотят ли они с ним приехать к его бабушке. Он идет дальше, не дожидаясь их ответа, и открывает чат с Сынмином.       Он смотрит на их последний разговор, который закончился тем, что Сынмин сказал, что ему нужно пойти на тренировку. Минхо слегка улыбается, почти чувствуя облегчение, видя, что страсть Сынмина к бейсболу ни разу не угасла на протяжении многих лет.       Он отправляет Сынмину короткое сообщение, объясняя, что этим летом он, вероятно, возьмет с собой друзей, но младшему следует быть осторожным и быть готовым к его приезду в любой день. Он добавляет достаточно неприятный смайлик и отправляет сообщение в путь. (Минхо не знает почему, но даже когда приходят сообщения от друзей, он остается неподвижным и ждёт ответа Сынмина.)

***

      Минхо ковыляет из автобуса с переноской для кошек в одной руке, телефоном и бутылкой с водой в другой и большим рюкзаком за спиной. На его губах сидит легкая улыбка, которую он давно не чувствовал, когда морской воздух достигает его носа и пронизывает все его чувства. — Хён!       Он поворачивает голову в сторону шума, и его улыбка превращается в ухмылку, которую он не может сдержать. Минхо видит, как кто-то бежит к нему, а через несколько секунд у него уже есть ещё и охапка Сынмина. Это чудо, что Минхо не уронил ни одну из своих вещей из-за той силы, с которой Сынмин бросился на него. Он выдыхает воздух, затем смеется, обнимая младшего в ответ, в то время как Дуни начинает мяукать от отвращения к носителю.       Однако Сынмин отстраняется от неожиданного шума, а затем тихо охает, заглядывая в переноску. — Ты привёз своих кошек?       Минхо мычит в подтверждение и кивает. — Моя бабушка хотела их увидеть, — говорит он. — Я хотел, чтобы они тоже познакомились с бездомными котами.       Сынмин улыбается, немного воркуя, просовывая пальцы в металлическую дверь переноски и приветствуя Суни и Дуни. — Я могу нести их для тебя, — говорит он, протягивая руку.       Минхо смотрит на него с притворным подозрением, но передает переноску, ничего не говоря, и пара идет бок о бок по дороге. Минхо несколько раз напоминает Сынмину быть осторожным с переноской, потому что он не хочет, чтобы его «неумелые руки толкали его детей», но Сынмин просто отмахивается от него и говорит, что он драматизирует.       На прогулке они вспоминают всё, о чем не говорили в текстовых сообщениях. Сынмин рассказывает Минхо о некоторых надоедливых ребятах из его команды, на что Минхо дает невероятно бесполезные советы, как с ними обращаться. — Хён, какого черта? Я не могу просто… я не могу угрожать своим товарищам по команде, — выбивается Сынмин.       Минхо почти комментирует его ругательства, к чему он всё ещё привыкает, но не делает этого. Вместо этого он просто смеется. — Кто это сказал тебе? Никто не должен знать, — говорит он. — И если они так плохи, как кажутся, хорошее смирение, вероятно, поможет им вытащить голову из задницы.       Сынмин ворчит о том, что ему не повезло каким-то образом встретиться с ним, а затем наступает очередь Минхо назвать его драматичным. — Ну и что? Ты бы поделился своим фруктовым мороженым с каким-нибудь другим случайным ребенком по соседству? Что, если бы они оказались такими же странными, как я, или даже хуже? — Я не думаю, что кто-то может быть хуже тебя, — отвечает Сынмин, но улыбается. — И да, очевидно? Если бы я знал, каким ты окажешься, я бы предпочел оставить другое мороженое в постели нуны, чтобы он таял.       Минхо выдыхает воздух, совершенно шокированный смехом Сынмина. — Если бы ты это сделал, то оказался бы на шесть футов под землей, — говорит он. — И вообще, как она? Они с Хёнги-сси уже поженились и у них уже родилось двенадцать детей?       Сынмин тут же гримасничает, а Минхо хихикает, всегда наслаждаясь тем отвращением, которое испытывает Сынмин, когда он упоминает Минсо и её парня. Было бесчисленное количество сообщений о том, как Сынмин жаловался Минхо на то, как они болезненно влюблены друг в друга, в дополнение к возмущенным разглагольствованиям о том, насколько плох их КПК (Минхо всегда приходится напоминать ему, что он ловит упомянутый КПК в собственной квартире Минсо) и о том, как много раз он почти нападал на них (Сынмин показал себя как хронически плохой стук, а Минхо никогда не позволял ему услышать конец этого).       Однако он знает, что Сынмин рад за них, и видит, как младший смягчается несколько мгновений спустя. — Думаю, нуна скоро попросит его переехать к ней, — говорит он. — Арендный договор Хёнгу-хёна заканчивается осенью, так что, если они захотят съехаться, то, вероятно, это будет во втором семестре.       Минхо улыбается, чувствуя тепло в груди при мысли, что Минсо сделает следующий шаг. Хотя его дружба началась с Сынмином, Минсо тоже всегда был рядом с ним. Минсо стала немного похожа на старшую сестру, которой у него никогда не было, и он видит, какой счастливой делает ее Хёнгу. — Это хорошо, — говорит он. — Я рад за неё. Они подходят друг другу, не так ли?       Сынмин быстро кивает. — Да, да, — говорит он. — Мои мама и папа убеждены, что он тот самый. Нуна убеждена, что он тот самый.       Минхо улыбается. — И что ты думаешь?       Сынмин пожимает плечами. — Я думаю, что он делает её счастливой, и он ещё не облажался, так что на данный момент я одобряю её выбор, — говорит он, а затем добавляет: — Помогает и то, что он фанат Lotte Giants.       Минхо хихикает, ведь ему всегда нравится, когда Сынмин защищает свою семью, но после этого он всегда закатывает глаза, потому что каким-то образом находит способ вплести бейсбол во всё.       После этого Сынмин меняет тему, спрашивая Минхо о футболе, школе и его жизни в целом. Минхо мало говорит о футболе, потому что Сынмину особо нечего сказать, поэтому, вместо этого, он больше говорит о своих друзьях. — И вообще, как ты с ними познакомился? — спрашивает Сынмин. — Я знаю только их имена. — Ах да, я забыл, что никогда тебе не говорил, — Минхо откашливается. — Я познакомился с Чаном через футбол, Джисон был в одном из клубов, в которых я пробовался в прошлом году, и я работаю с Феликсом в той кофейне. — Когда они приедут? — спрашивает Сынмин, когда они добираются до своей улицы. — Чанбин-хён и Чонин уехали до начала следующей недели, но они сказали, что хотят встретиться с твоими друзьями. — На самом деле они должны приехать в конце следующей недели, — отвечает Минхо. — Куда отправился Чанбин на этот раз? А где Чонин? Я думал что, он не любит летние поездки. — Чанбин-хён в Таиланде, а Чонин отправился в поход со своими братьями. Я думаю, это будет их последняя совместная поездка перед тем, как его старший брат уедет в колледж, — объясняет Сынмин. — О, и Хёнджин сегодня возвращается из Чеджу.       Минхо мычит, но отвечает не сразу. Он хочет увидеть Хёнджина, потому что скучал по нему, но также он просто хотел сегодня пообщаться с Сынмином. Не то чтобы он не хотел видеть Хёнджина – он хочет и действительно скучает по нему как сумасшедший – просто прошел год с тех пор, как он видел Сынмина, и они пришли к взаимному выводу, что действительно ценят время, проведенное вместе. И особенно после их недоразумений в прошлом году, он хочет начать это лето с хорошей ноты.       Вот и всё.       Вот и всё, и Минхо без труда произнес бы это вслух в прошлом году, но на этот раз это застряло у него в горле.       Он задает вопрос вместо этого. — Во сколько? — Только сегодня вечером, поэтому он сказал, что, вероятно, зайдет завтра, чтобы поздороваться.       Минхо надеется, что он не выглядит заметно облегченным. Он надеется, что его тихий вздох не будет заметен, поскольку оправдания, которые он пытался придумать, больше не нужны. — Да, это, наверное, хорошая идея, — говорит Минхо.       Что-то шевелится у него в животе, но он может назвать лишь часть этого чувством вины.

***

      Минхо так долго не чувствовал себя так хорошо, что вообще забыл об этом.       Он и Сынмин проводят свой первый день на пляже, бегая по рынку, собирая ракушки и играя в старом крошечном игровом зале, как в детстве. В конечном итоге они возвращаются в дом его бабушки, едят её еду на деревянном столе, в то время как она пристаёт к Минхо вопросами и пичкает Сынмина едой, пока он не выглядит так, будто вот-вот взорвется.       На следующий день Минхо чувствует себя более готовым увидеть Хёнджина, потерявшего младшего. Все трое встречаются в небольшом ресторане, где подают лапшу, и Хёнджин быстро обнимает Минхо, улыбаясь до ушей, вспоминая прошлый год.       Хёнджин рассказывает Минхо о том, как он, наконец, навсегда бросил футбол, и Минхо рад за младшего, зная, какой стресс он ему причинял. В глубине души он даже немного ревнует. Минхо рассказывает ему о своем друге Феликсе, который, по его мнению, очень хорошо поладит с Хёнджином, потому что они оба увлекаются изобразительным искусством.       Он воссоединяется с Чанбином и Чонином аналогичным образом, за исключением того, что они все вместе встречаются на пляже, как только Чанбин прилетает, и они все снова могут видеть друг друга. Чанбин привозит им угощения из Таиланда, чтобы они могли поесть, пока разговаривают, он и Чонин рассказывают Минхо о своей жизни, а он делает то же самое.       Остальные дни, предшествующие приезду друзей Минхо, проходят так же, как и любой другой день лета. Большую часть времени они проводят в доме бабушки Минхо, потому что она часто ездит в гольф со своими друзьями, а также в маленькой художественной студии Хёнджина, которую его родители сделали из своего неиспользуемого гаража.       В помещении есть десятки холстов, спрятанных или сваленных на полках, ведра с красками на тележке и палитры на столе, несколько мольбертов и диван. Обычно они заваливаются на диван с закусками и оставляют дверь гаража открытой, что, по словам Хёнджина, им приходится делать из-за паров краски. Минхо не возражает, даже если с наступлением ночи становится немного прохладнее. Ему нравится свежий воздух, и приятно, когда они остаются достаточно долго, чтобы полюбоваться закатом из гаража Хёнджина.       По мере приближения дня, когда должны прибыть его друзья, Сынмин и его друзья становятся всё более шумными и нервными. Чанбин много спрашивает Минхо о Чане, потому что он на год старше их, а это своего рода неизведанная территория для борца. Минхо заверяет его, что Чан почти не чувствует себя старше и что они прекрасно ладят.       В одну секунду Хёнджин отскакивает от стен, а в следующую волнуется, потому что нервничает из-за встречи с Феликсом. Минхо говорит ему, что Феликсу понравится его работа и что он уверен, что их личности хорошо сочетаются друг с другом.       Чонин, вероятно, единственный, кто нормально на это реагирует, вместо этого смеясь над паникой своих друзей, потому что сам он не слишком беспокоится о том, чтобы ладить с ними.       Минхо думает, что переживает это лучше всего, потому что, к моему удивлению, Сынмин иногда кажется самым нервным из всех. Он и Сынмин часто говорили о том, что его друзья приезжают в гости, и Сынмин никогда не выказывал никаких признаков того, что чувствует себя неловко по отношению к ним или к нему, поэтому для Ли это удивительно, ведь Сынмин молчит, когда их упоминают.       Он делает это снова прямо сейчас, когда они сидят на диване Хёнджина. Хёнджин пытается научить Чонина рисовать цветок, а Чанбин возится с одним из своих холстов. Только он и Сынмин вместе сидят на диване, и младший вытянул ноги на колени Минхо, несмотря на его предыдущие — хотя и тщетные и слабые — попытки сбросить их. — Эй, Минхо-хён, во сколько, ты сказал, придут твои друзья? Хёнджин спрашивает, какую музыку они играют.       Минхо мычит, открывая календарь, чтобы проверить. — Угу, примерно в полдень? Наверное, ближе к часу или двум, — отвечает он. — А зачем вам? — Я сказал миссис Пэк, что завтра помогу в ресторане, — отвечает Хёнджин. — Однако я не хочу их пропустить. — Мы всегда можем прийти к тебе, — предлагает Чанбин. — Закажем всё меню и займём примерно половину ресторана.       Они смеются над этой идеей, в то время как Хёнджин в ужасе протестует, практически умоляя его просто остаться дома. Однако сквозь шум, раздающийся в гараже, Минхо замечает, что смех Сынмина даётся ему не так легко. Он отрывает взгляд от телефона и смотрит на младшего, который теперь снова смотрит в свой телефон, но ничего не говорит.       Он отбрасывает эту мысль до тех пор, пока той ночью они не идут домой в темноте. Уличные фонари мерцают наверху, вокруг поют цикады, а далекие волны служат фоновым шумом для их шагов.       Минхо откашливается. — Я думаю, они тебе очень понравятся, — неуверенно говорит он, и внезапно ситуация становится слишком похожей на прошлогоднюю. — Иногда Джисон напоминает мне о тебе. Я думаю, вы двое очень хорошо поладите.       Сынмин смотрит на него с лёгкой улыбкой на лице. — Правда? — Ага.       Пауза. Проходит секунда. Затем Сынмин говорит снова. — Но мы всё равно продолжим иногда тусоваться только вдвоём, верно? — спрашивает он, и что-то трепещет в груди Минхо, потому что теперь это действительно похоже на разговор, который у них был раньше. Другое дело – быть на этой стороне теперь. — Конечно, будем, — быстро отвечает Минхо. — Я видел этих ребят практически каждый день в течение целого года. Это слишком много. — Они не будут возражать? — Я так не думаю. Они знают, что мы не часто видимся, и я почти уверен, что они всё равно частично просто приедут из-за Чанбина, Хёнджина и Чонина. Они не затыкаются из-за того, как они нервничают. Они очень хотят встретиться с вами.       Сынмин наконец посмеивается, и это звучит по-настоящему, легче. — Даже со мной?       Минхо кивает. — На самом деле они даже не до конца убеждены, что ты настоящий.       Сынмин фыркает и громко смеётся, недоверчиво глядя на него. — А почему? Что ты им обо мне рассказывал?       Минхо пожимает плечами. — Они не верят, что ты так хорош в бейсболе или, по крайней мере, так хорош во всём с самого детства.       Минхо кажется, что он видит, как лицо Сынмина становится немного розовее, чем обычно, но младший быстро принимает драматическое выражение лица, которое говорит Минхо, что ему не следовало этого говорить. — Оу, хён, ты делаешь мне комплименты за моей спиной? — он воркует. — Это так мило с твоей стороны. Я подарю тебе действительно хороший билет, когда буду играть в высшей лиге!       Минхо притворяется. — Как будто я хочу высидеть всю игру этого ужасного вида спорта! — он намеренно игнорирует тот факт, что он бы это правда это сделал. — И единственная причина, по которой они могут думать, что ты такой хороший, это то, что я ни черта не смыслю в бейсболе. Пока ты умеешь бросать и бить, или что-то в этом роде, это хорошо.       Сынмин не обращает на это внимания и продолжает ворчать и дергать Минхо за плечо всю дорогу домой. — Ты думаешь, я такой хороший, да, хён?       Минхо правда думает так, но лишь закатывает глаза. — Ты так сильно любишь меня, не так ли?       Минхо правда думает так, но стряхивает Сынмина с плеча.

***

      Когда приходят его друзья, Минхо соглашается с двумя вещами. Во-первых, его друзья абсолютно невыносимы и что он был прав насчет того, как его друзья и друзья Сынмина будут ладить.       Феликс и Хёнджин тут же бросаются друг на друга, как только выходят из своей застенчивости, а затем хихикают друг другу и обмениваются номерами телефонов, чтобы составить планы пойти на какую-то художественную выставку, название которой Минхо мгновенно забывает. Чанбин, Чан и Джисон говорят о тяжелом весе или о чем-то ещё, что может придумать их спортивная крысиная голова, потому что они все недавно начали заниматься поднятием тяжестей. Сынмин и Чонин ладят с каждым из них по-своему, но по большей части это просто притворство, потому что друзья Минхо думают, что они «самые милые мелкие».       Чан, Джисон и Феликс также быстро знакомятся с настоящими бейсбольными навыками Сынмина, потому что они начинают сопровождать Минхо и остальных, когда они идут смотреть его игры. Минхо никогда не осознавал, насколько сильно Чан любил бейсбол, пока не увидел, как он смотрит игру, и он был заинтересован почти так же, как и сами игроки.       Второе, с чем он смиряется, — это то, что он, его друзья и семья всегда знали в глубине души, но никогда не говорили прямо об этом ему.       Дело в том, что Минхо на самом деле любит мальчиков. Или лучше сказать, что они ему нравятся? Минхо никогда раньше не любил никого романтически, поэтому странно говорить «любит», но он знает, что они ему нравились раньше.       Тема сексуальности возникает однажды ночью в гараже Хёнджина. Всё начинается с того, что Джисон жалуется, что не знает, как поговорить с девушкой, которая ему интересна, и в конечном итоге всё перерастает в то, что все они говорят о подругах и парнях в целом.       Затем Минхо узнает кое-что о своих друзьях. Он узнает, что Чанбин недавно разговаривал с этим парнем, его коллегой, и что он гей, о чем он не решался сказать, но выглядит облегченно, когда все отреагировали хорошо. Чонин и Чан натуралы: у последнего есть девушка, о которой Минхо знал, а первый неохотно признается, что уже некоторое время немного влюблен. Хёнджин, Феликс и Джисон не уверены в том, чтобы навешивать на себя ярлыки, но Хёнджин знает, что он совершенно не ограничен полом, Феликсу наверняка нравятся и девушки, и парни, и хотя Джисон никогда особо не решался открыто говорить о своей сексуальности, но разговаривает сейчас, раньше ему нравились парни.       Минхо и Сынмин — единственные, кто мало говорит о своей сексуальной ориентации и о том, кто им нравится. Минхо признает, что не считает себя натуралом, и Сынмин говорит что-то подобное, но никто из них не говорит больше, и никто не подталкивает их ни к чему другому. — Как вы двое встретились? — Джисон спрашивает Чана, когда старший говорит, что у него есть девушка. — О! Ты хочешь на ней жениться?       Минхо смеется, увидев панику на лице Чана. — Я имею в виду, я не думал о браке? — Чан захлебывается, лицо краснеет. — Она мне очень нравится, но, наверное, нереально говорить, что мы поженимся. — Почему? — спрашивает Хёнджин.       Чан пожимает плечами. — Мы хотим ходить в разные школы и хотим разных вещей, — говорит он. — Я не думаю, что кто-то из нас действительно хочет попробовать отношения на расстоянии. Она много значит для меня, но наше время может быть неподходящим. Возможно, если бы мы встретились через несколько лет... — Какая разница? — спрашивает Сынмин. — Если вам двоим суждено быть вместе, это сработает. Встреча в старшей школе или встреча в колледже, или даже когда вам за тридцать, или у вас кризис среднего возраста — если ты любишь её, это не так важно, когда вы встретитесь, если ты хочешь, чтобы всё получилось.       Чан снова пожимает плечами, но выглядит немного обнадеживающим. — Я хочу этого, — говорит он. — Нам придется пересмотреть наши с ней взгляды на это. — Когда ты стал терапевтом по отношениям, а? — Минхо поддразнивает, тыкая Сынмина в плечо, пока остальные смеются. — Сколько у вас было тайных отношений, мистер? Будьте честны.       Сынмин ворчит и отталкивает Минхо. — У меня никого не было! — он вскрикивает, затем издает драматический вздох. — Хотя если бы я захотел, я бы мог. У меня суки на каждом углу.       Они смеются, кричат ​​и аплодируют этому, полушокированные и недоверчивые. — Даже если ты постоянно только и делаешь, что играешь в бейсбол!? — спрашивает Джисон, и Сынмин бросает подушку ему в лицо.

***

      Они вернулись в дом его бабушки, когда Чан, Джисон и Феликс устраивают на него засаду. Они ни в малейшей степени не утончают это: вытаскивают Минхо из ванной, как только он выключает кран, и выводят его на улицу. Они сажают его на деревянный стол и сидят перед ним в ряд, у всех на лицах ужасающие улыбки.       Минхо хмурится. — Что с вами? Я замерзаю, почему я здесь?       Чан вздыхает, затем снимает толстовку, которая на нем надета, и кладет её Минхо на колени. Минхо на секунду смотрит на него, затем снова смотрит на трех идиотов, которые вынудили его прийти сюда, и сдаётся. — Мы здесь, чтобы поговорить о твоем тоскливом статусе, хён, — говорит Феликс — всегда лидер, когда дело доходит до таких вещей.       Минхо делает паузу, натягивая толстовку, затем продолжает и, нахмурившись, держит её, когда закончил. — Моём что? — Мы наконец-то встретились с возлюбленным твоего детства, но вы, ребята, не хотите целоваться или что-то в этом роде , — уточняет Джисон. — Я имею в виду, что все, и даже его мама, видят, что вы двое нравитесь друг другу, но ничего не происходит. Теперь мы даже знаем, что он не натурал, но всё равно ничего. Что происходит?       Минхо внезапно очень сильно хочет умереть, сожалея обо всем, что он когда-либо говорил им о Сынмине. Он чувствует, как кровь приливает к ушам, и пытается сделать вид отвращения, чтобы скрыть это. — Он не возлюбленный моего детства, — говорит он. — Он мне нравился в прошлом году. Вот и всё. Больше он мне не нравится. — У тебя красные уши, — безжалостно замечает Джисон, а Минхо закатывает глаза. — Холодно. — он уже не такой холодный, но они этого не знают.       Чан качает головой. — Он тебе серьёзно не нравится?       Чан всегда был мягче на подобных допросах. У него меньше твердости характера, и он всегда беспокоится о том, чтобы его друзьям было комфортно. Также помогает то, что его толстовка очень теплая, поэтому Минхо сейчас любит только его. — Он врёт, ему абсолютно точно нравится Сынмин.       Хан Джисон — настоящее проклятие его существования. (Но он прав – все они правы – и, возможно, именно поэтому его это так беспокоит.)

***

      Сегодня у Сынмина вечерняя тренировка, что странно, потому что обычно его тренер заставляет их играть утром. Хотя Минхо не против. Это просто означает, что он будет сопровождать его туда и обратно, а не просто провожать домой.       Хотя они много тусуются со своими друзьями, эти моменты они оставляют только для себя. Ранним утром после тренировки Сынмина на улице действительно только они. Это пятнадцатиминутная прогулка, но при желании можно и дольше, они просто болтают или бездельничают.       Сегодня, очевидно, будет немного иначе.       Минхо съедает поздний обед со своей бабушкой, Чаном, Джисоном и Феликсом, хотя большую часть разговоров ведут четверо, в то время как Минхо получает несколько комментариев тут и там. После того, как они закончили есть, Минхо и его бабушка выгоняют их, и он помогает ей убраться. — Бабушка, почему ты совсем не обращаешь внимание на меня, когда они рядом? — спрашивает он, надув губы так, как позволяет себе это только в её присутствии.       Его бабушка смотрит на него — странно, что он сейчас выше её — и на её лице расплывается нежная улыбка. — Ой, ты ревнуешь, котёнок? — она дразнит, похлопывая его по заднице.             Минхо бормочет детские жалобы, и она смеётся, так что он не может сдержать улыбку, хотя и притворяется, что ему больно. Он заканчивает мыть посуду, затем получает сообщение от Сынмина об изменении практики и спрашивает, хочет ли он всё еще гулять с ним. Он слегка улыбается, печатая ответ, но не может его отправить. — Это Сынмин? — Минхо вздрагивает, чуть не уронив телефон, когда его бабушка заговорила.       Минхо отрывает взгляд от телефона и смотрит на неё, затем немного подвисает и потирает лицо. — Не смотри на меня так, бабушка. Почему ты так смотришь на меня?       Её улыбка становится шире. — Сынмин всегда был моим любимцем, — говорит она. Он знает. Она дала знать, что не против и это совершенно ясно. — Не оставляйте свою старую бабушку слишком долго в неведении, хорошо?       Минхо растерянно моргает. Она сейчас говорит закодировано. Он ненавидит, когда она так делает, потому что это всегда означает, что она знает что-то, чего не знает он. — В неведении о чем? — Знаете, все ваши подростковые штучки, — говорит она. — Я тоже когда-то была подростком. Я знаю всё о том, как стареть и влюбляться.       Челюсть Минхо отвисает. — Влюбляться? Ты… Бог ты мой, нет, и ты тоже? — он стонет в недоумении. — Ты хочешь сказать, что я влюблен в него? Почему в последнее время все только это и говорят? (Он в недоумении, почему у него краснеют уши?)       Она всезнающе хихикает, снова хлопает его по заднице и проходит мимо него. — Я ухожу сегодня вечером, ладно? — говорит она, выходя из комнаты, совершенно не заботясь о том, что Минхо остается так и стоять в середине комнаты. — Я собираюсь поужинать с Канхи и Ми Ок. Не жди меня — и хорошо накорми своих друзей!       Минхо стоит в шоке еще несколько секунд, прежде чем его телефон снова вибрирует в его руке. Он смотрит на сообщение от Сынмина и медленно выдыхает, затем нажимает «Отправить» на сообщение, которое ему не удалось отправить.       Как только это происходит, его рука падает на бок. Ему требуется ещё несколько секунд, чтобы «обработать» слова бабушки, но он уже слишком сильно закрутился, чтобы действительно что-либо обработать.

***

      Чтобы быть рядом с Сынмином в любом состоянии, не думая о том, что недавно сказали его бабушка и друзья, Минхо запихивает все их слова в самый дальний угол своего сознания вместе с любыми подобными мыслями, касающимися младшего. Благодаря этой тактике ему удается без проблем отводить Сынмина на тренировку.       После того, как Минхо проводил его, он решает побродить по рынку и купить кое-что для своей бабушки. Дело не в том, что он ждет Сынмина. Просто так удобнее, потому что ему не придется идти весь путь домой и обратно, а бабушке всё равно нужны продукты. Также помогает то, что он может купить воды для Сынмина по дороге обратно, когда пройдет два часа, потому что младший ужасно хочет пить после тренировок.       «Каким другом я был бы, если бы позволил ему обезвоживаться в такую ​​жару?» — так он думает, платя за напиток и запихивая его в пластиковый пакет с другими продуктами.       Минхо, как обычно, выходит на поле, когда они завершают тренировку, занимает место на трибунах и сидит в телефоне, пока Сынмин не выходит из скамейки запасных с сумкой, свисающей с плеча, и кепкой, небрежно сидящей на макушке каштановых волос. Минхо поднимает взгляд, когда Ким называет его имя, и спрыгивает с трибуны, пряча телефон в карман, чтобы они могли пойти дальше. — Ты ходил на рынок? — спрашивает Сынмин, снимая кепку, запуская пальцы в волосы, прежде чем снова надеть её. — Да, бабушке нужны были продукты, — отвечает Минхо, затем берет напиток и молча протягивает его младшему.       Сынмину требуется секунда, чтобы обдумать предложение, а затем Минхо закатывает глаза, потому что он практически сияет. — Спасибо, мой милый хён, — щебечет Сынмин, радостно принимая напиток.       Минхо отмахивается от него, но чувствует что-то в груди. — Как прошла тренировка? Эти парни всё ещё раздражают тебя?       Сынмин выпивает половину напитка за один раз и качает головой. — Я слышал, что они расстроились, потому что им обоим нравится одна и та же девушка, — говорит он. — Хотя б это они поняли. — Какое облегчение. — Ага.       Некоторое время они идут молча, пока Минхо наслаждается хорошей погодой и лёгким ветерком, который щетинится от них, пока они идут. В воздухе слабо пахнет смесью рынка и солёного океана, пока они продолжают идти по грунтовым дорогам, огибая каменные стены, на которых раньше рисовали, и скользят по ним пальцами.       Рядом с Сынмином Минхо чувствует, что этим летом что-то изменилось — он не уверен, что и как произошло, но он почти уверен, что это было к лучшему.       Он чувствует, что им с Сынмином удалось найти хороший баланс между общением в одиночку и с друзьями, что, по общему признанию, немного беспокоило Минхо. Минхо также нравится, когда с ними гуляют друзья. Ему нравится видеть, как Сынмин и его друзья ладят со своими друзьями — любит видеть, как Хёнджин, Феликс, Сынмин и Джисон бездельничают вместе, смотреть, как Чанбин, Чан и Чонин дерутся, как дети, строить заговор с Чанбином и Чонином, чтобы бросить остальных в океан, когда они все идут на пляж.       Всё кажется таким простым. Это кажется правильным.       У него такое ощущение, будто он одновременно вырос и снова стал ребенком. Он чувствует себя более способным и зрелым, но он также чувствует, что может расслабиться и быть небрежным, чего иногда не позволяет ему пребывание в школе и дома.       Когда он со своими друзьями в гараже Хёнджина, его не волнуют все обязанности, которые у него возникнут, когда он вернется в школу. Когда он с ними, он не беспокоится о том, что его социальная батарея истощается, и он не беспокоится о том, чтобы заставить себя взаимодействовать или делать вид, что ему весело.       Несмотря на то, что сегодня имела в виду его бабушка или что его друзья думают об этом, когда он с Сынмином, он не чувствует себя обязанным быть смешным, или дразниться, или быть милым — он может просто быть… — М, хён. — Ага? — Хочешь остановиться на пляже?       Минхо смотрит на небо и видит, что солнце уже начало садиться. Пляж, вероятно, не слишком переполнен в это время дня. — Конечно.       Эти двое направляются к пляжу. Они продолжают идти в уютной тишине: пластиковый пакет толкается рядом с Минхо, а по дну сумки Сынмина катится заблудший бейсбольный мяч. В какой-то момент они начинают разговор, пока не добираются до пляжа и не отходят на равное расстояние от дороги и от воды, садясь на мягкий песок, не особо заботясь о том, чтобы их одежда испачкалась. Сынмин снимает сумку и берет у Минхо полиэтиленовый пакет, кладя его поверх своего, чтобы он не был весь в песке.       Их разговор прерывается, и Сынмин поправляет кепку. Минхо вдыхает воздух и на несколько мгновений закрывает глаза, позволяя теплому солнцу палить ему по щекам. — Хён?       Минхо мычит и открывает глаза. — Могу я тебе кое-что сказать?       Минхо смотрит на него, не привыкший к осторожности в тоне младшего. — Разумеется.       Сынмин вдыхает и выдыхает, а Минхо начинает немного волноваться, поворачиваясь к нему лицом и терпеливо ожидая. — Мне, ммм, мне нравятся девушки, — в конце концов говорит Сынмин, и это звучит стремительно, как вода, набегающая и вытекающая. — И парни. Мне нравятся оба пола.       Минхо несколько раз моргает, осознавая это. Ему требуется несколько секунд, чтобы осознать это, потому что, в отличие от других своих друзей, в которых он видел влюбленность в прошлом и чьи предпочтения он знает, он никогда не думал о Сынмине в таком ключе. По крайней мере, до тех пор, пока они не поговорили со своими друзьями той ночью, Минхо никогда по-настоящему не представлял себе, что Сынмин влюблён, не говоря уже о гендере людей, которые ему могли бы понравиться. — Ох, спасибо, что рассказал, — заикается Минхо и вздрагивает, потому что это звучит так глупо. — Извини, это дерьмовый ответ. Разумеется, я тебя поддерживаю. В любом случае, ты мой лучший друг, знаешь. Я просто, блядь…       Сынмин прерывает его смехом, а Минхо останавливает свою бессвязную речь, переводя дыхание и еще больше моргая. — Хватит смеяться надо мной, заткнись! — Минхо пихает младшего, но это лишь вызывает у него новый приступ смеха.       Проходит несколько секунд, а затем Минхо тоже не может удержаться от смеха. Через несколько мгновений они оба успокаиваются, а затем Сынмин вздыхает и вытирает слезы с глаз. — Извини, я просто… не знаю почему, но, кажется, я боялся рассказать тебе, — признается Сынмин, а затем быстро спешит сказать: — Но не из-за тебя. Я не волновался, что ты будешь злым или что-то в этом роде, потому что я знаю, что ты, очевидно, не такой. Я просто не был уверен, как это сделать.       Минхо кивает. — Думаю, я был немного озадачен, потому что я никогда по-настоящему не думал о тебе в таком ключе — я имею в виду, что ты в кого-то влюблен, — говорит он. — Я знаю, это звучит странно, но, может быть, это просто потому, что ты никогда не рассказывал мне о своих увлечениях? Или потому, что мы просто не говорим о таких вещах. — О, это правда. Тот день был вроде как первым. — Сынмин слегка хмурится. — Были ли у тебя увлечения, о которых ты никогда не упоминал? У меня было только два настоящих.       Минхо вспоминает. У него бывали влюбленности здесь и там, но все они были, когда он был моложе. Его мысли слегка отвлекаются, и он покусывает внутреннюю часть щеки. « — Я знаю всё о том, как стареть и влюбляться.» « — Он тебе серьёзно не нравится? « — Он врёт, ему абсолютно точно нравится Сынмин.» — У меня было несколько влюблённостей и отношений ещё в средней школе, — отвечает Минхо, снова отгоняя эти мысли. — Но в последнее время ничего.       Сынмин задумчиво мычит, похоже, не улавливая паузу. — Девушки или парни? — он спрашивает, затем останавливается. — Подожди, извини, тебе не обязательно говорить. — Всё в порядке, я не против. Я уже сказал, что я не натурал, — говорит Минхо, чувствуя, что некоторое давление теперь ослабевает. — Я действительно не знаю, кто я, но мне нравились оба пола.       Сынмин кивает, и Минхо полностью расслабляется, проводя пальцем по песку между ними, создавая маленькое животное. Сынмин смотрит на это сверху вниз. — Это должен быть кот? Кажется, он потрясен.       Минхо хмурится. — Очевидно, — бормочет он, добавляя к этому хвост. — Художественное сообщество уклонилось от пули, когда ты выбрал футбол. — Эм, умри? — Минхо хмурится, а Сынмин смеётся ему в лицо.       Сынмин немного отстраняется и начинает рисовать. Минхо останавливается и смотрит на маленькую собачку, оживающую в зернах песка, но он не доставляет младшему удовольствия знать, что её можно узнать, после того как он только что оскорбил своего кота. — Что это за фигня? — Заткнись, ты знаешь, что это такое.       Минхо замолкает и фыркает, как будто Сынмин во второй раз оскорбил всю его родословную. — И вообще, а как насчет твоих увлечений? — спрашивает Минхо, доставая телефон, чтобы сфотографировать своего кота. Чем больше он на это смотрит, тем больше убеждается, что Сынмин просто слеп. Очевидно, это кот.       Заканчивая, Сынмин не отрывает взгляда от своей собаки, а лишь отдергивает руку, чтобы Минхо мог четко представить их обоих рядом. — Что прости? — он спрашивает. — Те два, которые, как ты сказал, у тебя были, — говорит Минхо, убирая телефон, как только закончил. — Настоящие отношения.       Рот Сынмина слегка приоткрывается, затем он закрывает его и смотрит в сторону. — Просто ребята из школы, — говорит он, но Минхо чувствует резкость в его голосе. — И всё?       Потом как будто щелкнул переключатель, и Сынмин снова улыбается. — Да, вот и всё, — говорит он тоном светлее. — Ты не знаешь ни одного из них.       Минхо на самом деле больше не думает о влюблённостях — ни о своих прошлых, ни о предполагаемых в настоящем, ни даже о Сынмине — теперь ему просто интересно, что собирался сказать Сынмин, потому что очевидно, что это было не то.       Минхо чувствует, как что-то шевелится у него в животе, и это напоминает ему о том, что он чувствовал той ночью, когда Сынмин рассказал о Хёнджине, возвращающемся из Чеджу.       Он ненавидит то, что не понимает этого сейчас больше, чем в прошлый раз.

***

      Лицо Сынмина покрыто соплями, а глаза красные, как будто он всегда так выглядит после визитов Минхо. Как всегда, Минхо смеётся над ним, вытирая слезы.       Чан, Джисон и Феликс уехали неделю назад, так что их осталось только двое, хотя Минхо несколько раз говорил ему, что он способен донести кое-какие вещи до автобусной остановки самостоятельно. Сынмин только сказал ему заткнуться, схватил переноску для кошек и вышел за дверь, не дав возможности протестовать дальше.       Теперь они здесь, на автобусной остановке, за несколько минут до прибытия автобуса, и, кажется, Сынмин наконец-то осознал, что старший уезжает по-настоящему. — Просто напиши мне, Сынмин, — говорит Минхо, посмеиваясь, когда Сынмин что-то бормочет в ответ. — Это не значит, что я уеду навсегда. И знаешь, есть такие штуки, называемые автобусами и машинами, на которых ты можешь приехать ко мне, если так сильно по мне скучаешь.       Сынмин всхлипывает и вытирает лицо, когда на нём появляется угрюмый вид. — Напиши мне, как только вернешься в Гимпо, — говорит он. — И присылай мне фотографии Суни и Дуни каждый день. Я умру, если ты этого не сделаешь. — Ты драматизируешь, но хорошо. — И позвони мне и скажи, когда произойдет что-то важное. У тебя это плохо получается. — Да, да, ладно. Что-нибудь ещё, ваше величество?       Сынмин немного икает и выдыхает, глядя на упакованные сумки Минхо с грустной надутостью лица. Младший смотрит на него мгновением позже, и дразнящая улыбка Минхо сменяется чем-то более мягким.       В одну секунду Сынмин смотрит ему в глаза, а в следующую его взгляд скользит по губам Минхо. Старший чувствует, как учащается сердцебиение, даже когда он задерживает дыхание из-за того, насколько близко они внезапно ощущаются. « — Я знаю всё о том, как стареть и влюбляться.»       Он выдыхает, и его дыхание сбивается, когда странное трепетное ощущение в груди возвращается, и он понимает, что, возможно, понимает это сейчас больше, чем думал.       Но затем глаза Сынмина снова обращаются к Минхо, и всё кончено ещё до того, как он успевает что-то осознать.       Сынмин всхлипывает, вырывая старшего из его и без того крутящихся мыслей, и звук приближающегося автобуса заставляет их отступить друг от друга. — Я буду скучать по тебе, хён, — говорит Сынмин, и его голос больше похож на мальчика, которого знает Минхо. — Обещай мне, что мы будет говорить в течение этого года. — Я тоже буду скучать по тебе, — отвечает Минхо, и улыбка возвращается на его лицо, когда он видит, что она возвращается и к Сынмину. — И я обещаю.       Сынмин обнимает его в последний раз, прежде чем Минхо собирает свои вещи и садится в автобус.       Минхо чувствует, как воздух возвращается в его легкие только тогда, когда неподвижная фигура Сынмина больше не исчезает из поля зрения, а пропадает совсем.