Всего лишь пять секунд

      Адептов смертные почитали с незапамятных времен. Божественные звери и воины, что защищали народ, всегда жили в уединении в горах, практически не показываясь на глаза людям. Среди них были как воины и защитники, так и лекари и музыканты, но объединяло их одно — заключённый с божеством камня, верховным адептом, контракт защищать столь преданных им смертных. Многие адепты создавали семьи с себе подобными, но изредка встречались и те, у кого один из родителей был смертным. Моракс был снисходителен и всегда принимал полукровок под свое крыло, если те соглашались заключить контракт. Их силы не брались из ниоткуда: их питали тренировки, богатые энергией земли и людские молитвы. Становление же смертного адептом своими силами считалось настолько редким событием, что никто из ныне живущих не застал ни одного подобного случая: никогда не было повода, ведь, не считая мелких территориальных стычек, люди под защитой Моракса и других адептов процветали.       Так было не одно столетие, пока семь континентов не погрязли в войне божественных существ за право возвыситься над остальными. Одни наращивали мощь кровопролитиями, другие же, подобно Мораксу, — выгодными альянсами и поддержкой смертных, кто-то, взяв свой народ, искал укрытия под землёй, на островах или в горах, но… Избежать бойни между друг другом оказалось невозможным.       Больше всего не повезло детям. Не только смертным, которых постигли голод, эпидемии и демоны, но и детям, чьи родители были адептами.       Гань Юй взяла меч и лук в руки, когда ей было тринадцать— чтобы подобно отцу и матери стать образцовой последовательницей Моракса. Она — дочь цилиня и смертного, которому позволили войти в обитель адептов и жить среди них. Гань Юй с малых лет — кроткое и умное дитя, и Хранительница Облаков просто не смогла отказаться от такой послушной ученицы, когда ее родители попросили старшую адепта об услуге перед тем, как продолжить свои странствия. Тогда обстановка ещё не была столь угрожающей, ведь конфликтовали лишь равные друг другу по силе мелкие божки, отхватившие себе, если повезёт, деревню или пару-тройку рек. От таких стычек доставалось лишь смертным, а более могущественные боги их просто игнорировали. Адепты мало отличались от таких божков, а по силам зачастую бывали равны. Никто не может быть точно уверен в разнице между ними… Быть может, дело только в названии?       Алатус, кажется, родился с оружием в руках. Вместо нежных рук матери и крепкого плеча отца — маленький нож, вместо обучения грамоте — инструкции, куда, как и когда лучше бить так, чтобы сразу прикончить противника, вместо колыбельных — текста древних проклятий, а вместо горячей лапши — поглощение того, что осталось от убитых… Он не видел ничего, кроме поля боя с малых лет. Бездушная марионетка для убийств, оружие — так его и всех других своих подчинённых видело злое божество, по силе сравнимое, разве что, с Мораксом или объединившейся с адептами миролюбивой изобретательницей Гуй Чжун под его защитой.       Когда Гань Юй было семнадцать, старшие адепты стали покидать обитель, чтобы помочь смертным и Мораксу в сражениях, а наставница сменила курс ее обучения на исцеляющую магию. Юная цилинь оказалась в этом особенно хороша, и совсем скоро стала вместе с другими лекарями помогать раненым. Ранения одних были лишь царапиной, требующей пары волшебных слов или прикосновения, но других… Гань Юй впервые пришлось исцелять проклятия и яды, промывать страшные раны и… видеть смерть.       А потом ассамблея Гуйли, крупнейшее поселение смертных под защитой Моракса и Гуй Чжун, была атакована. Добродушная богиня пыли стремилась защитить народ, и ценой собственной жизни обеспечила многим смертным отступление. Адепты, что присутствовали там, все как один твердили, что никогда не видели Моракса в такой ярости. С тех пор при боге контрактов всегда был лекарь. Не для него самого, но для его соратников и попавших на поле боя смертных. Уцелевшие смертные под защитой адептов обосновались в гавани за горами, в месте, отныне зовущемся гаванью Ли Юэ.       Одним из самых ярких воспоминаний Алатуса всегда будет протянутая из каменной пыли теплая рука. Рука того, кто впервые увидел в нем что-то большее, чем просто оружие — Моракса, его спасителя. Божество камня, убившее злодея… Пощадило дитя, что служило его врагу оружием. Его спаситель, увидев боль в глазах юноши… Дал ему новое имя — Сяо. «В легендах другого мира так звали тёмного духа, которому пришлось вытерпеть множество страданий в мире смертных. Я думаю, оно тебе подойдёт». Позвал лекаря, чтобы та осмотрела его покрытое ранами тело. В тот день Моракса сопровождали не только адепты-воины, некоторых из которых скоро назовут убийцами демонов- яксами, но и Хранительница Облаков со своей ученицей, явившиеся в качестве целителей. Раны юнца просветленной адепту показались не слишком серьезными, и бедного парнишку она поручила своей ученице. Сяо впервые почувствовал чьи-то нежные прикосновения, когда девушка в светлых одеждах принялась ощупывать его запястье. За кучей голосов и биением собственного сердца он так и не услышал ее имени тогда, но запомнил до безумия красивые глаза, напоминающие закатное небо.       Никто не мог предположить, что и подобранному на поле боя мальцу Моракс предложит заключить контракт, который тот обяжется соблюдать на протяжении всей своей…бесконечной жизни, ведь Сяо — адепт. Хранительница Облаков пыталась взять парнишку под свое крыло, но он удостоился учителя получше — за ним приглядывал сам Моракс. Бог камня научил его держать копьё не для того, чтобы только убивать, но и защищать. Сражаться не ради убийства, а ради защиты других. Моракс… стал ему той семьёй, которой он никогда не имел. Совсем скоро наставник познакомил его с яксами, к которым Сяо и присоединился. Теперь…ему действительно есть за что сражаться. Он больше не марионетка, убивающая по приказу хозяина — теперь он сам решает, представляет ли его противник угрозу, пощадить его или нет… И теперь он наконец чувствует себя живым. Он обрёл наставника, что так сильно кажется ему отцом, и друзей, что стали словно братья и сёстры. И ещё он наконец узнал, как зовут ту девушку-целителя с красивыми глазами: Гань Юй. Цилинь-полукровка, ученица просветленной Хранительницы Облаков. Они почти не пересекались, разве что на редких встречах Моракса со старыми друзьями да на поле боя, но каждый раз Сяо думал, что ни за что не позволит кому-то навредить этой девчушке в светлых одеждах. Жизнь вела их разными дорогами: Сяо — на сражения с монстрами, богами и демонами, к уничтожению проклятых останков, Гань Юй — в палаты к раненым, будь то адепты или смертные. Никто не мог возражать — не в их силах было изменить что-либо во времена войны. Кто-то из адептов — парень уже не помнит, кто — однажды упомянул при нем о чувствах к своей возлюбленной, и эти слова ужасно сильно въелись ему в душу. Разве мог он испытывать эти чувства к девушке, что видел всего пару раз? Как оказалось — мог. Яксы не могли не заметить, как один из них засматривается в сторону цилиня, а ещё сложнее им было сдержаться и не подшучивать над младшим товарищем. Мир, казалось, понемногу оправлялся от нанесенных ему войной ран. На выжженных и усеянных трупами землях вновь вырастали цветы, смертные снова могли с уверенностью сказать «завтра» и «после смены сезона», а адепты — отдохнуть от кровопролитных войн и восстановиться после старых ран. Многие воспользовались этим мирным моментом, чтобы отправиться в новое странствие или уйти в уединение, но якс все ещё ждала работа. Работа, по уничтожению божественных останков. Вечная борьба с пропитавшей земли злобой и отчаянными предсмертными желаниями.       А потом весь мир Сяо перевернулся с ног на голову всего за один день. Предугадать нападение на нововыстроенный город было невозможно: божество, ответственное за столькие смерти, все это время таилось в морских глубинах и выжидало именно такой момент. Момент, когда все расслабились и ослабили оборону, когда Моракс отсутствовал, а его прославившиеся яксы были разосланы по разным поручениям. В тот день на гавань Ли Юэ напало божество вихрей. Старшие адепты смогли отразить следующие атаки, пока их ученики помогали сбежать пережившим первую огромную волну смертным. Гань Юй ужасно не повезло находиться в городе. Ещё больше ей не повезло в том, что наставница отсутствовала. Она, может, больше и не дитя — но все ещё крайне юна по меркам бессмертных. С колчаном стрел и луком на спине и мечом в руках девушка защищала небольшую группу людей, оказавшихся на возвышенности. Смертным нужно было время, чтобы добраться до более крепкого укрытия, чем чей-то дом на холме, а ей — сил удержать оружие в трясущихся руках. Она никогда не оказывалась на передовой лицом к лицу с угрозой. Пускай удары божества и не были направлены на нее, но одной лишь ужасающей энергии было достаточно, чтобы позорно расплакаться от страха. Гань Юй была целителем, что приходил в тыл к соратникам или навещал их после громкой победы, а не воином с клинком в руках. Где-то неподалеку от нее одному из младших адептов повезло меньше. Когда из-за гор появились ярко сияющие силуэты, все, кто держал оборону гавани, с облегчением выдохнули и воодушевились. Помимо Моракса, на помощь прибыли яксы и все, кого успел настигнуть посыльный. Одними из первых в бой кинулись яксы, намереваясь оттеснить врага от берегов. У них отлично получалось, и уже совсем скоро бог камня обрушивал на врага огромные копья. Гань Юй наконец убедилась, что рядом с ней не осталось никого, кому бы нужна была ее помощь. Силуэт Хранительницы Облаков в небе придавал цилиню сил, и… Сглупив, она присоединилась к читающим исцеляющие заклятия адептам у берега. В каких-то десяти метрах от них приземлились несколько якс, отброшенных одним из ударов. В этот момент Сяо случайно повернул голову и встретился взглядами с цилинем. Она умудрилась мягко улыбнуться и перенаправить одно из заклинаний на него, прежде чем… Прежде чем сбитый каменным копьем Осиал направил свою атаку не в нападающих на него адептов, а в тех, кто поддерживал их с затопленной земли. Их разделяли какие-то несколько метров, конечно же он успеет вытащить ее и телепортироваться— Удар прошелся в сантиметрах от вытянутой руки юного яксы. Соратница, ужаснувшаяся от силы удара, неосознанно оттащила его назад, пока тот неверяще глядел на место, где только что стояло с десяток адептов. Ему не хватило нескольких жалких секунд, чтобы спасти хоть кого-то из них от этого удара. Чтобы спасти…ее?.. Якса резко вскочил на ноги и, игнорируя развалины, принялся практически лететь в направлении, куда могло отбросить других адептов. Одному из них разбило голову о камень. Другого в ужасно неестественной позе прибило к чудом устоявшему дому. Знакомых светлых одежд и голубых волос не было нигде. А после Сяо услышал, как вдруг вскрикнула Хранительница Облаков. Просветлённая адепт не была ранена, но камнем рухнула на землю, практически нырнув в обломки одного из домов. Впервые за долгое время Хранительница Облаков приняла человеческий облик, и все для того, чтобы крепко сжать свою ученицу в объятиях. Моракс нанес божеству вихрей удар такой силы, что того насильно отправило ко дну. Ещё с десяток каменный копий отправилось следом, пока бог камня сосредоточенно наблюдал за врагом. Но на ход боя Сяо было уже плевать. Он откинул мешавшие пройти доски и замер, стоило ему увидеть силуэт сидящей на земле женщины. Цилинь в ее руках казалась тонкой тряпичной куклой с оборванной одеждой. Ее светлые одеяния были пропитаны водой, грязью и кровью — местами чужой, а местами ее собственной. Хранительница Облаков, не замечая ничего вокруг тихо шепча заклинания, обнимала едва живое тело своей ученицы. Просветлённая адепт понимает, что ничего не может сделать, но все равно игнорирует застлавшие глаза слёзы и продолжает. Она…она не может так просто лишиться этого невинного дитя. Ноги Сяо предательски подкосились, и он тяжело рухнул на колени. Слова казались лишними, а приблизиться было бы непростительным грехом. Ему… оставалось лишь позволить горячим слезам намочить щеки и смыть с него каменную пыль. Он не смог защитить её. И все же, Гань Юй удалось сквозь боль и ужасный туман в голове и перед глазами слабо сжать рукав наставницы. Та что-то тихо обещала ей, все также стараясь исцелить несчастное тело, но… после слабой-слабой улыбки рука цилиня обмякла и безвольно повисла.       В ту ночь гавань Ли Юэ погрузилась в траур. Смертные искали ночлега в пещерах и уцелевших домах, пока адепты и боги жгли погребальные костры на берегах. Никто из попавших под тот удар адептов не выжил. Церемониальный колокол не утихал всю ночь, но Хранительницы Облаков и юного яксы никто так и не увидел. Имя «Гань Юй» ни разу не было произнесено, словно цилинь все ещё стояла среди них. В этих бессмысленных смертях виновато лишь запертое на морском дне божество, но двое так этого и не поймут.