Straight A's

Через несколько дней после пари, в пятницу, Эван вышел из школьного кабинета математики один. На ходу он запихнул в сумку домашнее задание на неделю, не потрудившись сложить его или аккуратно засунуть между страницами книги, как он обычно делал. Он ненавидел математику со страстью, которая соперничала с жаром тысячи солнц, а теперь его заставляли выполнять задание из двадцати вопросов. Его молчаливое раздражение на учителя математики было прервано тем, что он вышел в казавшийся пустым коридор и прямо за дверью врезался в чью-то грудь. — Ух ты! — Барти схватил его за локоть, чтобы поддержать, и Эван на мгновение остолбенел. Он никогда раньше не был так близко к брюнету: они были одного роста, достаточно близко, чтобы разглядеть взмах его ресниц, светлые веснушки, рассыпавшиеся по носу. Он понял, что затаил дыхание, и поспешно отступил на шаг назад. Почему Барти всегда стоит на его чертовом пути? — Смотри, куда идешь, - огрызнулся он, проходя мимо него. — Подожди! — Барти снова шагнул ему навстречу. — Я тебя ждал, вообще-то? — он говорил так, будто не мог в это поверить, будто не понимал, как здесь оказался. Блондин недоверчиво сузил глаза. — Что тебе нужно? — прямо спросил он. Барти указал на скомканную бумагу, торчащую из сумки Эвана. — Мы только что получили домашнее задание по математике, верно? Он кивнул. — Ну... что ты сделаешь, если я получу за нее высшую оценку? — Эван услышал в его словах невысказанный вопрос, приглашение, предложение заключить еще одно пари. Он согласился. — Если я получу высший балл, — поправил он, — ты скажешь мистеру Флитвику, что считаешь его самым красивым учителем, прямо посреди урока. Он хотел заставить Барти забеспокоиться, но его маниакальная ухмылка мгновенно вернулась. — Отличная мысль, Розье. Даже Господь в курсе, что Флитвику нужно поднять уверенность в себе. — Так ты согласен? Тогда в следующую среду? — Это свидание. — Да, может быть, для тебя и Флитвика. — Эван захихикал. Он знал, что лучше не попадаться в ловушку флирта Барти. Барти сверкнул глазами, и они прошли мимо друг друга, обменявшись взглядами. — Приготовься к поражению, Розье! — воскликнул Барти уже с середины коридора. Конечно, последнее слово должно было остаться за ним, к счастью, Эван был слишком взрослым, чтобы даже думать об ответе. — Продолжай мечтать, Крауч! --- Как и в прошлый раз, Эван провел все дни, предшествующие дате сдачи домашнего задания, неистово работая над ним, полный решимости снова победить. В погоне за тем чувством, которое он испытал, когда на лице Барти отразился шок, когда он узнал, что проиграл. Единственное, на этот раз ему пришлось столкнуться с тем, что он терпеть не может вычисления, а вопросы были составлены таким специфическим образом, что они казались ему слишком сложными, чтобы быть веселым испытанием. Это было просто трудно, а Эван не считал домашние задания трудными. Это была борьба, которую он отказывался признавать, что только усугубляло ситуацию с его решимостью просто пройти через нее, не давая себе передышки и не освежая знаний по теме, убежденный, что он просто должен уже знать. Это было такое странное чувство, когда в кои-то веки что-то оказалось трудным, это не было весело, как в случае с Барти, это было ужасно и некомфортно, и он ненавидел это. К понедельнику его уже мучили предчувствия самодовольного Барти, и он сдал домашнее задание Флитвику, не глядя на него, чувствуя на себе темные глаза другого мальчика, сидящего сзади. Казалось, они были так далеко друг от друга по сравнению с классом английского языка, но он не жаловался на это. А в среду Флитвик в начале урока вручил проверенное домашнее задание, и Эван дрожащими руками взял свое. Что он скажет отцу, если сделает все ужасно? У него будет столько неприятностей, и все из-за дурацкой математики, которая едва ли была ему нужна, чтобы возглавить компанию. Его взгляд метался по комнате, размышляя, может ли он просто не смотреть и игнорировать ее вечно. Как раз в тот момент, когда он собирался это сделать, ему вспомнился Барти и то, как он согласился на очередное глупое пари. О чем он только думал? Он наконец-то взглянул на лист, и цифры 15/20 поразили его сильнее, чем ожидалось. Целых пять вопросов неправильно. Черт. — 20 из 20! — он услышал крик сзади и на мгновение закрыл глаза, смирившись со своей участью. Он ничего не сказал и не повернулся, чтобы посмотреть на Барти, а продолжал смотреть вперед, давая понять, что он не хотел видеть его лица. Однако он чувствовал его, знал, что тот, должно быть, с нетерпением ждет, когда Эван опозорится. Он дождался начала урока, чтобы поднять руку. Мистер Флитвик стоял лицом к доске, и Эван практически чувствовал, как Барти дрожит от предвкушения, ожидая, что учитель обратит на него внимание. Когда Флитвик заметил и кивнул ему, чтобы он говорил, Эван прочистил горло. Было ли это социальным самоубийством прямо сейчас? — Я хотел спросить, не могли бы вы еще раз объяснить последний момент, пожалуйста? — Флитвик кивнул и начал говорить, но Эван прервал его. — И вы сегодня очень красиво выглядите, сэр, — невозмутимо сказал он. Рот Флитвика открывался и закрывался, как у рыбы, и все ученики в классе тут же разразились хохотом. Эван наконец-то повернулся и посмотрел на Барти: тот был абсолютно помят, зажимал рот руками, а в глазах блестели шутливые слезы. "Да пошел ты" — Эван попытался выразить это взглядом, но Барти только сильнее рассмеялся и откинул голову на парту. Остаток урока Эван просидел в неловком состоянии, не подавая виду, но внутренне распаляясь. Это было так унизительно, он чувствовал, как все смотрят на него и перешептываются, но старался сосредоточиться только на уроке насколько это было возможно, учитывая, что мистер Флитвик все время бросал на него странные взгляды. Когда наконец прозвенел звонок, он вскочил с места и практически выбежал из класса, только чтобы неизбежно дождаться Барти за дверью. Его одноклассники хихикали ему вслед, не решаясь что-либо сказать. Барти вышел последним, и Эван знал, что он не торопится, потому что знает, что тот будет ждать его. — Крауч! — Эван зашипел, — Думаю, я убью тебя за это. Барти рассмеялся и прислонился к стене в пустом коридоре. — Почему? Это было чертовски смешно! — Я обязательно посмеюсь от души на твоих похоронах. Он наклонился ближе. — Как бы ты это сделал? — Убил тебя? Он хмыкнул. — Поверь мне, я думал об этом, — Эван хмыкнул, — Я бы делал это долго и мучительно. — Как раз так, как мне нравится, — промурлыкал Барти, — Надеюсь, ты сделаешь это руками. Эван почувствовал, как по его шее пополз румянец, и быстро покачал головой. — Главное, что я больше никогда не буду участвовать в пари. — Эх, — надулся он, — Даже для... теста по бизнесу на следующей неделе? Черт, почему они ходили на одни и те же занятия? Предстоящий тест был важным для конца осеннего семестра, а Эван в данный момент был выше Барти по этому предмету, не то что по математике... — Только потому, что я его выиграю. — Сказал он в конце концов. — Я знал, что ты сдашься. — Он подмигнул. — Каковы ставки? Барти сделал вид, что задумался на мгновение, а потом усмехнулся. — Если я выиграю тебя, ты должен будешь пойти со мной на свидание. Эван закатил глаза. — Флирт на меня не действует, Крауч. — Почему нет? — Потому что, — Эван быстро шагнул прямо в пространство Барти, сблизив их лица, наслаждаясь заминкой в дыхании другого мальчика, — Ты мне не интересен, — прошептал он. — Не интересен? — вздохнул он. От него пахло дымом и жасмином, слегка пьянящим. Эван наклонил голову. — Ты меня просто не привлекаешь, — солгал он. — Не привлекаю? — Барти приблизил свое лицо к блондину, испытующе глядя на него. Эван позволил своим следующим словам пролететь мимо рта Барти. — Нет, не привлекаешь. — Он отстранился с раздражающим трудом и прошел пару шагов по коридору. — Мы можем решить вопрос о ставках в другой раз. Барти, похоже, пребывал в каком-то оцепенении, прислонившись к стене. — Да, хорошо, в другой раз. — Ладно, — повторил Эван, забавляясь. Он, казалось, немного пришел в себя. — Эй, ты уверен, что я тебе не нравлюсь? — Заткнись, Крауч. — Эван шел на следующий урок, сожалея о каждом решении, которое он принял за всю свою жизнь и которое привело его к существованию в мире, где он флиртовал с Барти Краучем-младшим. --- Тест по бизнес-исследованиям был сдан. Он просил дополнительные листы бумаги, чтобы все это уместить, а его запястье болело несколько часов после этого. У него было хорошее предчувствие на этот счет. Тест проводился на последней неделе, так что предстояли двухнедельные рождественские каникулы, прежде чем они узнают результаты. Планы Эвана на каникулы состояли из учебы, ежегодного унылого рождественского ужина с Пандорой и еще большей учебы. Учеба, потому что это было все, чем он занимался, а ужин — потому что обычно он готовил для Пандоры и себя каждый день, но на ужин собиралась вся семья, и отец Эвана делал вид, что постоянно кормит детей пятью блюдами. Ему приходилось надевать слишком маленький костюм, Пандоре — красивое платье, пользоваться тремя вилками разного размера, чтобы есть вычурную еду и вести вежливую беседу за горьким тысячелетним вином. Он всегда забывал, что его семья богата, пока не происходили эти события, обычно он надевал безразмерные свитера и футболки, когда выходил из дома куда-нибудь, кроме школы, а блюда, которые готовил сам, состояли скорее из лапши, чем из икры. Его отец, вероятно, никогда не позволил бы ему забыть о статусе их семьи, но им везло, если они видели его спящим в его офисе в косвенной попытке избежать их. Пандора не обижалась на него так, как Эван, но он знал, что она чувствует себя виноватой за то, что слишком похожа на их мать, сколько бы Эван ни твердил, что это не ее вина. Она неоднократно приглашала его на тусовки, но он всегда отказывался, предпочитая свернуться калачиком с учебником или курить в одиночестве, часами глядя в окно. Прошлым летом он нашел в себе тайное удовольствие в пробежках, которые скрывал от нее, зная, что она захочет присоединиться, а он предпочитал бегать в тишине. Это проясняло его разум, было спасением, в котором он отчаянно нуждался. Но он знал, что все его друзья все равно уйдут без него, поэтому не чувствовал вины за то, что отмахнулся от них, они всегда писали и проверяли его. Он любил их. Пандору, Доркас и Регулуса. Они стали ближе с начала года, сплотившись на почве любви к Пандоре и раздражения к Барти Краучу-младшему. Чувства Регулуса к Барти казались сложными, он клялся, что ненавидит его, но они всегда обедали вместе и каким-то странным образом оставались лучшими друзьями. Эван не мог представить, что когда-нибудь скажет, что ненавидит кого-то, когда на самом деле этот человек ему нравится. Ужин наступил, Эвана заставили надеть все тот же маленький костюм и утонуть в дорогом вине, хотя, к сожалению, не настолько, чтобы опьянеть. Это было ужасно, и все вопросы об оценках были адресованы ему жеманными тетями и стоическими дядями. Он крепко сжимал столовые приборы и каждый раз отвечал прямой спиной и натянутой улыбкой. Все было настолько плохо, что когда Пандора в третий раз пришла к нему в комнату, он почти надеялся, что она пригласит его куда-нибудь. — Привет, Эв, — сказала она, опускаясь на живот у изножья его кровати. Он быстро убрал ноги и закрыл свой экземпляр "Великого Гэтсби". — Привет, чего ты хочешь? — Брат, а ты не мог бы быть немного добрее? Он поморщился. — Извини, Пан, кажется, я все еще не отошел от рождественского ужина. — Но это было в прошлые выходные! — Что ты хотела? Она игриво закатила глаза. — Не хочешь ли ты завтра пойти с нами? О. Он только что думал об этом. — Да, хорошо. Она быстро села, светлые косы подпрыгнули. — Правда? О, Эв, это потрясающе! Я думала, ты так и зачахнешь здесь навсегда! — Не навсегда, — хмыкнул он, — только до тех пор, пока не начнется учеба. Она с нежностью посмотрела на своего близнеца. — Конечно, Эв. Мы все так весело проведем время! Редж и Доркас хотели пойти в боулинг, а я нет. Он скривил лицо. — Боулинг? Я тоже не хочу, теперь я точно приду, чтобы ты не осталась в меньшинстве. Пандора прикусила губу. — Я не была в меньшинстве. — Математика, Пан! — усмехнулся он, — Два к одному? — На самом деле было два к двум... — Что... — она смотрела куда угодно, только не на него, — Пан, нет. Нет. — Пожалуйста? Тебе не обязательно с ним разговаривать! — умоляла она. — Нет. Ни за что. Я не собираюсь видеть Крауча нигде за пределами школы. — Но он же лучший друг Реджи! — Нет. Мне все равно. Спасибо за предложение. — Они с Барти никак не могли просто общаться, не вцепляясь друг другу в глотку, это было бы нечестно по отношению к остальным. Она выглядела такой подавленной, что он чуть не передумал. — Все в порядке, Эв, вы ведь ненавидите друг друга, и я не спрашивала у него, вряд ли он тоже будет рад. — Именно так, — вздохнул он. — Теперь мы можем что-нибудь сделать? Она просветлела. — Может, испечем торт? Он усмехнулся. — Да, хорошо. *** Барти наблюдал, как Пандора вплывает в дверь кофейни, на ней было множество ожерелий, которые звенели при ходьбе. Она опустилась на сиденье рядом с Регулусом, напротив Доркас и Барти. — Эвана нет? — спросила Доркас, потягивая свой ореховый латте. — Эван? — Барти вскрикнул, приподнявшись на стуле и озираясь по сторонам. — Где? — он судорожно провел рукой по волосам, недоумевая, почему сегодня он решил надеть именно этот свитер. Остальные трое за столом обменялись недоуменными взглядами. — Он сказал "нет", — сказала Пандора Доркас. — О, — Барти мгновенно расслабился и покраснел, поняв, как он запаниковал, — Это хорошо. Доркас мгновенно повернулась к нему. — Это нехорошо! Держу пари, его здесь нет только потому, что ты здесь. Пандора кивнула в знак согласия. — Когда я сказала, что ты будешь тут, он меня заткнул. — Вот видишь? Теперь я не могу увидеться со своим другом только потому, что ты продолжаешь вести себя как придурок. — Эй! Регулус хмыкнул. — Ты неоправданно груб с ним, Барти, весь этот флирт жесток. — Он флиртовал в ответ на днях! — мгновенно возразил он. — Буквально никто в это не верит. — Да, и когда это было, — ухмыльнулась Доркас, — в твоих снах? — Прекратите дразнить его, — Пандора выступила посредником, а затем обратилась к Барти, — Не мог бы ты быть немного дружелюбнее, Барти? Я знаю, что вы двое немного соперничаете, но он — мой брат, а ты — мой друг. Я бы очень хотела, чтобы ты извинился перед ним. Барти безнадежно смотрел в большие глаза Пандоры. — Ладно, — проворчал он. — Отлично! — хлопнула она в ладоши, — А теперь принеси мне, пожалуйста, мой напиток, Батс. Он драматично вздохнул. — Хорошо. Ванильный сироп, да? Сливки? Она с энтузиазмом кивнула, и он поплелся в конец очереди. Честно говоря, он был рад, что Эвана здесь нет. Он не знал, почему упоминание о том, что Эван здесь, заставило его сердце биться, а щеки — разгореться. Возможно, это был просто рефлекс, Эван всегда заставлял его волноваться и переживать из-за своей назойливой сообразительности. Он протиснулся вперед в очереди. Барти задумался, как бы выглядел Эван без формы, хотя, наверное, даже в чертовом картофельном мешке он смотрелся бы неплохо. У него были светло-карие глаза цвета меда, светлые локоны и карамельная кожа — в общем, модель. Не говоря уже о его характере и уме, было что-то неоспоримо привлекательное в том, что он был на одном уровне с Барти, единственным, кто мог идти с ним в ногу. Если бы он был честен с собой, то признал бы, что не переставал думать о том дне после второго пари, когда Эван подошел к нему и заговорил прямо ему в рот. От этого у него затряслись колени: как Эван шептал жестокие вещи своими длинными ресницами и губами двух тонов, глядя на него медовыми глазами. Он никогда не встречал человека с таким цветом лица, как у Эвана, и такими светлыми глазами, даже у Пандоры они были черными. Это была одна из его уникальных черт, которая делала его таким пленительным. Подождите, Розье не был пленительным. Он был раздражающим, несносным и эгоистичным, а не привлекательным. Конечно, это было чисто объективно. Не то чтобы ему нравилось что-то еще в нем, например его смех или что-то еще. Как раз в этот момент он оказался в начале очереди и заказал Пандоре напиток, полностью забыв о ванильном сиропе и неловком общении с бариста. — Как ты думаешь, когда он это поймет? — говорила Доркас. — Что поймет? — спросил Барти, возвращаясь к столу и передавая Пандоре ее чашку. — Ничего, — подчеркнула она, устремив взгляд на Доркас. — Хорошо. В общем, я заключил еще одно пари с твоим братом перед каникулами. — Еще одно? Тебе не кажется, что это немного по-детски? — спросил Регулус. — Да, разве ты не проиграл предыдущее? — Заткнись, Доркас, это было специально. Три пары бровей поднялись как одна. — Ладно-ладно! Но ему повезло, он даже не настолько умен. Пандора нахмурилась. — Что я тебе только что сказала, Барти? Тебе нужно быть добрее к моему брату, он отличный парень. — Да, — присоединилась Доркас, — Эван очень милый, просто он немного холодный. К тому же, он очень хорош собой. — Ты что, влюбилась в него или что-то в этом роде? — Барти спросил слишком быстро. Регулус пробормотал что-то подозрительно похожее на "...это не она в него влюблена". — Алло? Моя девушка? Марлин? Ты буквально видел ее? — О, она, — он почувствовал странное облегчение, — Обещаю, что я буду добрее, Пандора. — Хорошо, он обычно любит это кафе. В любом случае, вы видели вчера Лили Эванс? Она такая красивая... --- Когда Барти вернулся домой и вспомнил, что его друзья рассказали ему, что Эван не пошел с ними только из-за него, и он почувствовал себя невероятно виноватым. Его соперничество с Эваном означало, что он не мог увидеться с друзьями или даже выпить кофе? Он решил написать Доркас, в конце концов, он же обещал Пандоре, хотя ему потребовалось десять минут, чтобы отправить сообщение. Кто бы мог подумать, что чувство вины может сделать его таким слабым? Бартимус: хэй, доркс, можно мне номер розье? я хотел извиниться перед ним и все такое Дорк: ого, как внимательно Бартимус: ты мне его дашь или нет? Дорк: дай мне спросить Бартимус: подожди, не надо, он скажет нет! - Дорки: могу я дать барти твой номер? он просит его у меня Эв: нет, блять - Дорк: он сказал нет <3