Straight A's

Барти прогуливался по коридорам в первый день после рождественских каникул. Его каникулы прошли, мягко говоря, без происшествий: он несколько раз встретился с друзьями, выкурил несколько косяков и съел рождественский ужин в одиночестве. Довольно типичные каникулы. В основном он думал о ставке, которую сделал перед каникулами, — о тесте по бизнесу. Он чувствовал себя уверенно, хотя у Эвана, похоже, было много лишних бумаг, и он не поднимал глаз от листа все два часа. Как бы то ни было, он все равно не был лучше Барти. Он неторопливо занял свое место в классе в нескольких рядах от Эвана и растянулся, ожидая, когда войдет учитель. Ему нужна была эта оценка; он не собирался проигрывать еще одно пари. Он понял, что они с Эваном не договорились о ставках до каникул, и он отказался дать Барти свой номер телефона... Он вырвал страницу из книги и нацарапал на ней сообщение, прежде чем смять и швырнуть ее через весь класс в Эвана, попав прямо по его светловолосой голове. Он отвернулся, пока Эван писал, и его взгляд заставил его отвести глаза. Бумажный шарик ударил его по голове, и он, разворачивая лист, бросил взгляд на него поверх студентов между ними. "Каковы ставки? Мы так и не решили" — Б "Я переверну свой стол в «приступе ярости», если ты получишь оценку выше, чего не произойдет" — Э Он поймал взгляд медового цвета, — Идеально, — пробормотал он. Это наверняка будет неловко, все повернутся, чтобы посмотреть на него, а Эван ненавидел внимание. Вскоре пришел учитель и спросил, как прошли их каникулы. Когда же он уже перейдет к самому интересному? — Хорошо, сейчас я зачитаю результаты последнего теста. Барти взглянул на Эвана, но тот решительно смотрел на учителя, крутя в пальцах цепочку ожерелья. Барти не мог разобрать, что это за кулон, но вдруг обнаружил, что хочет знать это больше всего на свете. Учитель прошелся по списку. — Мистер Крауч, 97 баллов из 100. Да! Он улыбнулся про себя: этот тест был чертовски трудным, и пока никто не набрал больше 70 баллов. Еще несколько имен, а потом... — Мистер Розье, 100! Высший балл, я очень впечатлен... Его прервал стук парты Барти об пол, его разочарование было лишь наполовину притворным. --- Из двух пари, которые они заключили в течение следующих двух недель, Эван выиграл оба. Каждый раз он был уверен, что это его злорадство, но Эван, казалось, не останавливался. Изгиб его губ в триумфальной ухмылке преследовал его каждую мысль. Первый раз все произошло так: Барти тяжело опустился на свой стул в задней части кабинета математики, бросил сумку на пол и достал тетрадь по математике. В нем было слишком много энергии. Он начал барабанить пальцами по парте, ожидая появления учителя, и остановился только тогда, когда вошел Эван и занял свое место впереди. Блондин сиял в лучах солнечного света, проникающего через окна, и его кожа приобрела цвет сладкого кофе. Неважно, что его волосы светятся золотом, солнце, наверное, светит ему прямо в глаза, с горечью подумал Барти, когда вошел мистер Флитвик. Учитель хлопнул в ладоши. — Итак, класс, сегодня неожиданная викторина! Он почувствовал себя странно счастливым, когда при этих словах Эван мгновенно повернулся и посмотрел на него, подняв брови. — Спорим? — пробормотал Барти. Эван кивнул. — Ставки? Барти скорчил гримасу. — Решим позже. Эван отвернулся, и Барти начал прокручивать в голове тему, не сомневаясь, что другой мальчик делал то же самое. Викторина оказалась легкой, и Барти чувствовал себя абсолютно уверенным в том, как он справился, тем более что в прошлый раз он победил в математике. Может быть, слабым местом Эвана была именно она? Но обычно у него с ней все было в порядке, может, в прошлый раз у него был неудачный день? В глубине души Барти понимал, что у Эвана не бывает просто "неудачных дней", должно быть, его еще что-то расстроило. Это не могло быть что-то важное, он знал, что у Эвана нет таких проблем, как у Барти. Работа не заняла много времени, и остаток урока, после того как они закончили работать с тетрадями, все провели в тишине, чего Барти терпеть не мог. Ему нужно было говорить, двигаться, а он не мог делать это в тишине, если речь не шла о чем-то важном, например о тесте или экзамене. Пока они работали над вопросами, Флитвик проверял контрольные работы на своем столе у входа, чтобы они могли получить их обратно к концу урока. Он увидел, как Флитвик взглянул на часы и встал. — Занятие заканчивается через 5 минут, продолжайте работать в тишине, а я раздам викторины. Тишина превратилась скорее в унылый гул, когда люди вокруг него снова занялись своими делами, перешептываясь и сравнивая результаты с кем-нибудь поближе. С Барти никто не разговаривал. Викторина упала на его стол, и он улыбнулся, глядя на большие 25 баллов. Он повернулся, чтобы показать результат Эвану, но блондин уже поднимал свои, идентичные 25, зеркально отражающие результат Барти. Они на секунду уставились друг на друга: это была неизведанная территория, и ни один из них не был уверен в протоколе ничьей. Внезапно Эван вырвал из своей книги листок бумаги, что потрясло Барти до глубины души. Эван буквально выделял свои записи цветами, ради всего святого, он никогда не думал, что увидит, как тот целенаправленно вырывает страницу. Записка пролетела через всю комнату, и Барти наклонился вперед, чтобы поймать ее. "На сколько вопросов ты ответил?" Барти нахмурился: он всегда мог солгать, ведь если бы он ответил на большее количество, чем Эван, он бы выиграл пари. Он внутренне посмеялся над собой: ему не нужно было лгать. "23" Эван прочитал записку и улыбнулся. — 24, — пробормотал он. Блять. Теперь Эван знал, что выиграл, а они даже не определились со ставками. Теперь он мог придумывать их, даже не беспокоясь о том, что это может обернуться против него. Прозвенел звонок, и они остановились в коридоре у входа. Эван выглядел практически злым и, несомненно, он думал о том, какие ужасные и мучительные вещи он мог бы заставить Барти сделать. Он мог заставить его раздеться посреди школы, или съесть таинственный суп, который подавали по четвергам, или спрыгнуть с крыши, или... — Ты должен пригласить Регулуса на свидание. Посреди столовой. Сердце заныло в груди. — Нет. Нет. Что угодно, только не это! — Не-а, — пропел Эван, выглядя так, будто все его дни рождения наступили одновременно. — Блять. — Он повесил голову: из этой ситуации действительно не было выхода. Он жалко тащился за другим мальчиком до самой столовой, удивляясь, когда Эван стал таким... монстром. В столовой было полно учеников — время обеда, и он нашел голову Регулуса с темными кудрями в самом центре. — Пошел ты, Розье! — прошипел он и со злостью подошел к Регулусу. Его друг сидел за одним из длинных столов и отложил свой бутерброд с ветчиной и салатом, когда заметил приближающегося Барти. — Привет, Редж, — начал он, оглянувшись на Эвана, который жестом показал ему, чтобы он сделал все как следует. Как следует? Правильно? Он покажет ему, как надо. Барти опустился на одно колено и громко прочистил горло. Все головы в столовой повернулись, чтобы посмотреть на него, и он снова посмотрел на Регулуса. — Какого черта, Барти? — недоверчиво спросил Регулус, — Вставай! — Регулус Арктурус Блэк, — страстно произнес он, прижимая руку к его груди, — ты украл мое сердце! — комната разразилась хохотом, а щеки Регулуса запылали, — Мне плевать, что у тебя есть мальчик Поттер, я клянусь тебе, что я — твоя единственная настоящая любовь, и каждый день, когда мы не вместе, — это день, проведенный в муках. Я больше не могу сдерживать свою любовь к тебе, пожалуйста, сходи со мной на свидание! Регулус стремительно встал и ударил его по лицу. Шум рикошетом отразился от стен, и Барти увидел, как Эван вздрогнул. Смех перешел в сочувственное шипение, а затем снова в громкое хихиканье. — О, Редж? Какого черта! Регулус выглядел абсолютно разъяренным. — Барти, ты невыносим! — Но именно поэтому ты меня любишь? — слабо попытался он. — Фу! — Регулус повернулся на пятках и яростно погрозил Барти пальцем через плечо. — Пошел ты, Розье! — крикнул он истеричной фигуре Эвана, после чего выбежал из столовой и погнался за Регулусом. --- Вторая ставка, к его облегчению, оказалась не такой позорной. Барти закончил стягивать через голову спортивную футболку и вышел на поле вместе с Регулусом. К счастью, друг простил его за страстную демонстрацию в столовой на прошлой неделе, сказав, что знает, что на самом деле он не был в него влюблен, но это все равно было унизительно для него. Кроме того, он получил несколько не слишком дружелюбных сообщений от Джеймса Поттера, в которых тот подробно описывал, что с ним случится, если он не будет держаться подальше от его любимого парня. Но все было прощено, и они пошли вместе, чтобы встретиться с остальными мальчиками из спортивного класса в начале дорожки, которая шла по периметру большого спортивного поля. Учительница физкультуры, мадам Хуч, свистнула в свисток и прокричала, что сегодня они будут бегать наперегонки. Барти и Регулус обменялись ухмылками: они оба были очень быстрыми, а Регулус занимался легкой атлетикой в качестве факультатива. Через некоторое время они выстроились на старте, и Барти поставили на дальнюю дорожку, прямо рядом с его самым нелюбимым блондином. — Привет, Розье, — сказал он, когда они размялись, — готов к тому, что я оставлю тебя в пыли? Эван выбрал именно этот момент, чтобы вытянуть руки над головой, обнажив полоску живота цвета карамели, что, по совпадению, произошло одновременно с тем, как мозг Барти помутнел от жары или чего-то в этом роде. — Э... Повтори еще раз? Эван закатил глаза. — Я сказал, что не был бы так уверен, Крауч. Его сердце начало отбивать знакомый ритм. — Насколько уверен? Ухмылка Эвана показала, что он понял. — Уверен настолько, что если я проиграю, то пробегу 10 дополнительных кругов. — Я в деле. Мадам Хуч снова свистнула, и они заняли свои места. Барти повернул голову и подмигнул Эвану, который снова закатил глаза и отвернулся. Свисток прозвучал в последний раз, и они побежали. Барти любил бегать, чувствовать, как сердце стучит в ушах в такт шагам, как ветер развевает волосы, как горят ноги. Однако ему не понравилось, когда Эван промчался мимо него, легко обгоняя. С каких пор Эван вообще бегает? Он не входит в команду по легкой атлетике вместе с Регулусом, и Барти бы вспомнил, мог ли он так бегать в последний раз, когда они занимались легкой атлетикой на физкультуре, даже если бы это было в прошлом году. Разъяренный, он попытался бежать быстрее, огибая изгиб дорожки, его мышцы кричали ему, что он должен был больше разминаться, а не разговаривать с Эваном. Барти снова достиг стартовой линии, на пять шагов отстав от Эвана. Они оба стояли в стороне, тыжело дыша, положив руки на колени. — Пошел ты, Розье, — прохрипел Барти. — Ты просто неудачник Крауч, — Эван одарил его затаенной улыбкой, — 10 кругов, помнишь? — Да, я чертовски хорошо помню, — проворчал Барти, выпрямляясь и возвращаясь к Регулусу, — Я сделаю это после окончания урока. --- Позже, когда Эван стоял в стороне от дорожки, а Барти бегал вокруг нее, он искренне пожалел, что считал Эвана обычным ботаником. Видимо, он даже не задрот? Просто один из тех ужасных людей, которые могут делать все идеально, даже не прикладывая усилий. Барти показывал ему средний палец каждый раз, когда пересекал стартовую линию, а Эван только ухмылялся и каждый раз назойливо выкрикивал, сколько кругов осталось. К тому времени, когда Барти добежал седьмой круг, остальные ученики уже ушли, но мадам Хуч окликнула их на выходе. — Крауч! Что ты делаешь? — Просто хочу быть здоровее, мисс! — отозвался он, задыхаясь. Заметив, что Эван подавил смех, он снова показал ему средний палец, оглянувшись, чтобы убедиться, что Хуч ушла. Когда он в десятый раз пересек линию, на самом деле это был двенадцатый. Эван неправильно назвал количество оставшихся кругов, просто чтобы поиздеваться над ним, и Барти практически упал на землю, когда понял это, задыхаясь и плотно закрыв глаза. Когда он снова открыл их, над ним склонился Эван, светлые локоны почти касались лица Барти, а медовые глаза были ближе, чем он ожидал. С минуту они не разговаривали, любопытное лицо Эвана пристально изучало его. Он был уверен, что выглядит потрясающе: пот, выступивший на лбу, заставляет волосы виться, щеки раскраснелись, а грудь тяжело вздымается и опускается. Ему пришло в голову, что его дыхание, должно быть, проникает прямо в лицо Эвана, и он облизнул губы. Медовые глаза проследили за движением его языка, а затем Эван исчез, встав над ним. — Ты когда-нибудь встанешь, Крауч? — насмехался он. — Ты когда-нибудь подашь мне руку? — парировал Барти. — Нет, — прямо сказал он. Барти поднялся на ноги и вытер пот со лба. — Когда ты успел стать таким быстрым? Эван отвел глаза. — Я увлекся этим летом, прочищает мозги. Он хотел бы, чтобы бег прочистил ему мозги; Господь свидетель, ему нужно спасение. — Зачем тебе вообще нужно прочищать мозги, — презрительно бросил он, — там только учебники и прочая ерунда. Эван сжал кулаки. — То, что у тебя все чертовски плохо, — внезапно заговорил он, — не делает проблемы остальных незначительными. Секунды, пока он стоял в шоке, хватило Эвану, чтобы повернуться на пятках и уйти в раздевалку, оставив Барти одного посреди поля. *** — Эй, Розье! Эван вздохнул, глядя на свой шкафчик, прежде чем закрыть его, и повернулся к Барти, который высокомерно прислонился к соседнему шкафчику. Их странный разговор на уроке физкультуры состоялся почти неделю назад, и Барти, казалось, уже забыл о случившемся. Но Эван не мог этого сделать: он все еще чувствовал ярость, которую испытывал по отношению к другому мальчику, все еще ощущал вкус крови во рту от укуса в щеку от досады. Барти словно считал, что ни у кого в мире не может быть таких проблем, как у него, несмотря на то, что он богат, привлекателен, умен и... В любом случае, он был заносчивым придурком, и самые сокровенные воспоминания Эвана были связаны с тем, как Эван заставлял его позориться на глазах у всей школы. В конце концов, он заслуживал того, чтобы его сбили по меньшей мере с нескольких сотен ступенек. — Что тебе нужно, Крауч? — спросил он напрямик. — Ну, — начал Барти, слишком долго затягивая букву "у", — сейчас математика, верно? — Поздравляю, Крауч, ты понял, что такое "расписание". — Заткнись! — отмахнулся он, — Помнишь, Флитвик говорил о том, что сегодня будет большой экзамен? По алгебре? Как будто он забыл. Фиолетовые пятна под глазами должны были ясно показать это. — Я помню. — Ну? Что ты будешь делать, когда я тебя выиграю? Эван уже знает этот танец, он знает следующее движение, как будто весь семестр отрабатывал хореографию. В каком-то смысле так оно и было. Поэтому, вместо того чтобы проигнорировать его и поступить как взрослый и ответственный человек, он говорит: — Я "признаю" перед всем классом, что ты умнее меня, — он берет слово "признаю" в кавычки, просто чтобы показаться мелочным. Глаза Барти расширяются, и он понимает, что попался. В конце концов, именно поэтому он и заключает такие пари, а что может быть более постыдным, чем открыто признать, что твой давний соперник лучше тебя? Лицо Барти, когда он это сделает, будет бесценным. — Я в деле! — с нетерпением говорит он, несомненно, представляя, как будет выглядеть лицо Эвана. Он внутренне смеется, как будто так и будет, не зря же он портит свое красивое лицо этими мешками под глазами просто так. --- Две недели спустя Барти догнал его по дороге в класс математики и подпрыгивал рядом с ним, пока Эван пристально смотрел вперед. — Итак, ты никак не можешь победить меня в этой ставке, Розье, я точно знаю, что сделал все правильно. — Точно знаешь, да? Периферийным зрением он увидел, как Барти выразительно кивнул головой. — О да, я знаю точно, я пересмотрел эту тему досконально. — И я тоже. — Нет, ты этого не делал, — Барти отмахнулся от него. Эван наконец-то повернулся и посмотрел на Барти как следует: галстук был расслаблен, форма помята, но девушка все равно подмигнула ему, когда они проходили мимо. — Я это сделал, — сказал он более решительно. — Ну, конечно. Все знают, что великому Эвану Розье не нужно учиться. Прежде чем Эван успел спросить его, что, черт возьми, это значит, они дошли до двери кабинета математики, и он, обойдя Барти, проскользнул на свое место впереди. И все же он как будто видел, как Барти дуется на задней парте, и почему-то раздражается всякий раз, когда вспоминает, что Эван его не любит. Он даже не знает почему, ведь Барти он тоже не нравится. К тому времени, когда Флитвик раздал экзаменационные работы, Эван ликовал от осознания того, что Барти вот-вот серьезно опозорится. Это пари было гораздо более личным, чем остальные, — они оба, несомненно, представляли, как это происходит на самом деле, и оба верили, что это правда. Он точно сотни раз представлял, как брюнет говорит ему это, и вот теперь ему предстоит стать свидетелем, находясь буквально в первом ряду. Он уже почти злорадствует. Лист упал на его стол лицом вниз, и он переместился на свое место, встретившись взглядом с темными глазами Барти, в которых все еще светилась наивная самоуверенность. Остальные студенты вокруг были явно озадачены тем, почему они смотрят друг на друга, но никто из них двоих не обращал на это внимания. Когда они оказывались в таком положении, весь мир вокруг терял смысл, а они становились единственными двумя людьми в комнате. Глаза Барти, до жути похожие на черную дыру, втягивали его в себя, пока его зрение не сузилось до него самого и бумаги в его руках. Они перевернули их на счет три, проговаривая цифры друг другу через всю комнату. — Да! — Пиздец. Барти закричал с восторгом. — Отсоси, Розье! — Ты бы этого хотел, — Эван усмехнулся. Он не мог в это поверить. Он был так уверен. А теперь ему придется... Ну, по крайней мере, он знает, что это неправда, просто глупое пари. Это не значит, что Барти умнее его, это был всего лишь один экзамен! Все остальные пари он выиграл! — Что... — Просто заткнись, Крауч! — Он глубоко вздохнул и встал, морщась от шума, который издавал его стул, скребя по полу, — Сэр? Могу я кое-что сказать? Флитвик поднял глаза от своего стола и жестом попросил его продолжать, выглядя при этом слегка озадаченным. Так как он сидел впереди, Эван повернулся лицом к классу, но его взгляд оставался прикованным к самодовольному Барти. — Я просто хотел сказать, — он запнулся и прочистил горло, боже, неужели он действительно это делает? — Я просто хотел сказать, — ухмылка Барти стала похожа на акулью, — что Барти Крауч умнее меня. Вот это да! Класс выглядел совершенно ошеломленным: казалось, что их соперничество прекратилось вот так просто. Барти, конечно же, принял это все спокойно. — О, Розье! — ворковал он в наступившей тишине, — Это так мило и честно! Я так рад, что ты наконец-то признал правду. Эван заскрипел зубами и опустился на свое место, хихиканье наполнило комнату и резануло по ушам. Барти продолжал за его спиной, громко крича. — Я думал, Розье будет бредить до конца своих дней! — Похоже, он повернулся, чтобы поговорить с кем-то, — Я даже не знаю, как он вообще вбил себе в голову, что умнее меня, ведь это же очевидно, правда? Как можно быть таким жалким... Эван отмахнулся от него. Какой же придурок.