Увядающая лилия.

Согласны ли вы...       Вы когда-нибудь носили корсеты? Если да, то поймете меня... Что-то я зачастил с этим "поймете", ну и ничего. Совсем ничего.       Я смотрел как несчастная служанка затягивает его еще сильнее, проклинал тот день, когда я сказал "да" и слышал треск собственных ребер. Ну, или мне казалось.       Платье действительно было шикарно. Оно не было чисто-белое, о нет.. То был молочный оттенок, такой нежный и зефирный, что глаза невольно радовались при виде такой пастели в палитре окружающих цветов. От юбки тянулся пышный шлейф, на котором яро настоял Руи. И, пусть платья он и не видел, все же я не мог отказать его желанию. Любить, и быть любимой... — Да, — ветер затрепал светлые передние пряди моих волос. Я ответил не так, чтобы эмоционально, но и не очень пусто. Все же, меня переполняло сейчас много всего, а сильнее была неуверенность в том, что нужно чувствовать. — Да? Ты уверен? — переспрашивает он, словно ждал другого ответа. Словно он вообще мог быть. — Да. В добром здравии и болезни...       На шее, пытаясь унять отсутствие женской груди сияло дорогое колье, свадебный подарок от сестры, которая сидела на кровати в спальне, где я собирался, улыбаясь от уха до уха. Саки действительно долго просила его у отца, под предлогом, что это для нее.       Для меня платье казалось великим позором, а я ничего, абсолютно ничего, не мог с этим поделать. Какой же ужас... Но смотрится красиво.. Красиво облегает талию корсет, придавая ей еще более обтекаемую форму "песочных часов". Красиво там же лежит пояс, перевязанный в большой бант. Красиво скрывает пухлые и полные мужские бедра юбка. Красиво спускаются рукава, что заужаются к запястьям, образую форму фонариков.       Ладно, возможно мне шло... Может быть, совсем немного. Волосы были подобраны в хвостик, что рыжеватым на солнце ручейком тек по белоснежному плечу.       Когда я еще буду так красиво и одновременно так позорно выглядеть?       Дрожащие от предвкушения пальцы сжимают подобранные стебли белых лилий. Вот они, бутоны в тон платья, которые сорвали на рассвете их цветения. Они пышно и гостеприимно раскидывают полные лепестки в сторону, словно приглашая вдохнуть чарующий аромат. Мне, почему-то, свадебные цветы запомнились больше, чем дорога до церкви. В радости и печали...       Единственное, мое мечтание и желание заключалось в том, чтобы этот день стал действительно особенным. Наверное, это было естественно, ведь так?... Абсолютно любая женщина грезит о том же. О связующих узах духовной связи с любимым мужчиной. В нашем случае, что-то было не то. Что-то, что не сильно волновало ни меня, ни его. Не слыша шума медных труб... — Это хочу, — на кровать, к десяткам таких же отлетело еще одно платье. Какими муками давался мне тогда выбор... — Но.. господин, это уже пятое, которое Вы хотите... — девушка так испуганно глазеет на меня, словно боясь, что я снова не определюсь и захочу еще примерить какое-нибудь из которых одевалось с великим трудом. Я бросил взгляд в приоткрытую дверь, откуда выглядывали любопытные жёлтые глаза. Уже успел я переодеться, когда мною движимым желанием счастливого брака, охватило повиновение души захлопнуть дверь прямо у него перед носом. Что я и сделал. — Дай-ка, еще раз, то... Через огонь и воду... Ладно, признаюсь, грешил. Ладно, я не слушал исповедь. Ладно, даже священник принимал меня за девушку. Хорошо, это не позор.       Не позорно было стоять под венцом с любимым, смотреть ему в глаза. Ах, как это хорошо... Эти ощущения останутся со мной на всю жизнь, как и кольцо, что ляжет однажды в сырую землю.       Но, не буду забегать вперёд. Сейчас не существует ничего. Не больших витражей католической церкви, не голоса, эхом отдававшегося от стен, нет. Был только он. Он, который держал меня за руки и смотрел в упор с чем-то, за что я и сейчас не берусь описать. То было не любовь. Это... Чистое обожание. Это словно я — самый важный на свете человек. Словно я — ангел, сошедший с небес к пастору. Словно я — центр его мира. Его все...       Спасибо тебе, Руи. Я так и не сказал, но спасибо. Я тоже до невозможного сильного любил тебя в тот момент. И буду любить. До конца времен, взять в законные мужья Руи Камиширо.       От своих дум я очнулся, когда он едва сильно пихнул меня.       Чуть кашлянув, притворно высоко, я негромко выдавил: — Согласна. Это все, что нужно было моему любимому. Любящему и правда... ужасно мало надо. Всего одно слово, один взгляд. Одно движение подводящее к поцелую. Это все — все, чем он дышит и живет. Все, зачем существует. — Да, ну, за что... почему мне нельзя посмотреть? — морщится он, когда ему чуть ли по носу дверью не прилетело.       Тут я вышел к своему благоверному, чтобы сочувствующе положить руки ему на плечи и провести вдоль дорогого фрака. — Я же тебе уже говорил, — я, теперь однако, смотрел на него с той же бесконечной любовью, потерявший бдительность от его расстроенного вида. — Но это просто глупые приметы! — негодующе восклицает он, глядя на меня с настоящим отчаянием. — А вдруг нет?       Вспоминаю эти слова и чуть ли не плачу от смеха. Разве мог рухнуть наш брак? Разве покинули бы мы когда-нибудь друг друга? Разве разлучилось бы у нас что-то, кроме гробовой доски?       С какой вечной страстью он меня целовал надо было видеть. Вне сомнений из всех его поцелуев этот был самый особенный. Мною самый излюбленный. Как его губы легко нашли путь к моим, как нежно и трепетно касались, как запечетляли навеки мою ему отданную душу. Отданное сердце. Все это более принадлежит не мне, Руи забрал все, что было. Я доверил ему все, что было.       Забегая вперед, хочу уведомить вас, что ничуть я в своем выборе не разочаровался.       В тот день все было очень далеким от моего внимания. Все было чужим и ненужным. Не таким. Родным был лишь он один.       Всего мира будто не существовало, словно Руи отдал все свое состояние, чтобы приватизировать этот день только для нас двоих.       С далекого моря дул пассатный ветер, пока мы с ним любовались закатом на набережной. Вдали сиял поднятый над волнами парус, что нес недавно отплывший корабль вдаль. Туда, куда ему было самое место.       В тот момент я глядел на него и ясно понимал: я тоже нашел свое пристанище. Дом. Моим настоящим убежищем все это врамя был он. Камиширо, чью фамилию я теперь носил. Свое призвание отыскать было нетрудно в его объятиях, а найти смысл существования в обожающих глазах и того проще.       То была судьба. Судьба, что свела нас вместе. Навеки вечные. Навсегда мое сердце отдано ему, навсегда бьется для него. Любовь, что связывала нас красной нитью это как губительный диагноз. Болезнь, которая не угнетает душу, а наоборот, придает ей рассвет.       Ах, Руи, ах, мой милый и ненаглядный Руи. Ты даже не представляешь, насколько хрупко наше счастье.