Как приручить оборотня

Сириус только вернулся, после всех этих дел семьи и тут на него вываливают информацию об одиночке и стае и он почти бежит в зал заседаний. Даже сшибает кого-то с ног и обнаруживает только как все собираются, после этого долго-то изматывающего дня. На выходе он ловит Дамблдора почти за рукав. – Что за история с оборотнями?! – Сириус слишком взволнован, чтобы любезничать.  – О, мистер Блэк, давненько мы с вами не виделись, – Альбус взял его под руку, уводя дальше по коридору. – Не желаете прогуляться?  – Желаю. – Сириус стиснул зубы, спорить с Дамблдором было бесполезно, если он что-то решил, он сделает это как бы ты не противился, а ему были нужны ответы, а точнее один единственный.  Они выходят из Министерства, а после трансгрессируют куда-то, в абсолютно незнакомое для Сириуса место, но главным фактором остается то, что они здесь абсолютно одни.  – Так о чем это мы?  – Об оборотнях.  – Точно, точно, – Альбус трогает собственную бороду и идёт вперёд, Сириусу ничего не остается кроме как пойти за ним следом. – Вы наверное не слышали, вас ведь отправили следить за одиночкой. Министр последнее время стал терять свою лояльность в стае, и ему нужен был инструмент с помощью которого можно их приструнить, повлиять, сделать зависимыми. Одиночка волшебник-оборотень, которого стая давным давно хотела в свои ряды, отлично подошел на эту роль. У них был договор. Только одиночка попался слишком осторожный и его надсмотрщик слишком уж увлеченный. – Волшебник заговорчески улыбнулся, словно знал все тайны Сириуса. – Но Стая первой нарушила договор и сама наделала глупостей.  –  Римус… –  Сириус кашлянул в кулак, чтобы ещё сильнее себя не компрометировать. –  Римус Люпин в порядке?  –  Ну, как вам сказать… Он всю ночь защищал трех маглов от пяти вполне плотоядно настроенных оборотня, потом его почти сутки мучал совет, в тайных желаниях которого было его признание вины. Но мистер Люпин не слишком то хотел бы отправляться в Азкабан, поэтому нашел альтернативу. Он жив, но, полагаю, очень искалечен и разбит произошедшим. – Главное, что он жив. –  Сириус потер висок, переваривая полученную информацию.  – Ему скорее всего придется сменить нынешнее место жительства.  – Из-за чего?  – Из-за его альтернативного способа спасения. И тут мне понадобиться ваша помощь. Благодаря мистеру Люпину, Министр обзавелся одним очень сильным ингредиентом, боюсь который будет пущен в неподобающее средство.  – Предлагаете последить за министром в какие эссенции он добавляет… что бы он там не добавлял? Альбус, вы временами предлагаете витиеватые и изощренные планы кому угодно, лишь бы самому руки не марать. – Сириус вытащил сигарету и поджег её, затягиваясь. – Разве вы не планировали уйти из мракоборцев?  –  Что? –  Сириус сморщился.  –  Ох, простите, я имел неосторожность пообщаться с вашим хорошим другом мистером Поттером, он говорил о вашей решимости. Не из-за мистера Люпина вы пришли к такому решению?  – Это уже не ваше дело. –  Сириус прищурился, смотря на мужчину. – Впрочем, вы правы. Так же как и правы, в том, что я прошу вас о помощи в слежке за министром. С вашим нынешним статусом на вас будут смотреть иначе. И «волчья слеза» не то, что я бы хотел оставлять в руках министра.  – «Волчья слеза»?! Римус отдал им её?! – Сириус схватил Дамблдора за рукав. – Как вы это допустили?! – Он сам это предложил, больше бы ничего не сработало. – Альбус осторожно погладил его ладонь, понимающе кивая.  – Ладно. Рассказывайте свой абсурдный и опасный для всего сущего план. – Сириус отбросил сигарету, курить не хотелось. Хотелось обнять израненного Римуса и уткнуться в его русые волосы, а потом смотреть за тем, как он спит, а не заниматься грязной работой.  – Отлично. – Альбус расплылся в заговорческой улыбке и они снова куда-то трансгрессировали. Пока старый волшебник расписывал свой план и чего он ждал от Сириуса.  План Дамблдора затянулся и вместо обещанных пары дней занял почти пять. Все это время Сириус безрезультатно звонил Римусу, отправлял сов, но все они возвращались обратно, без какой-либо ответной весточки, а временами и с теми же письмами. Блэку оставалось только ломать голову, что могло случиться. Он конечно держал в голове, что Римусу придется уехать, но верить в то, что он сделает это так быстро с такими ранами, которые у него были, совсем не хотелось.  План Дамблдора разрешился более чем удачно, «Волчья слеза» ушла в лечащие зелья, а не в какое-то особо секретное, название которого Сириус даже не пытался запомнить. И когда он наконец-то надеется уткнуться в русые волосы, смеяться и курить сидя на лавочке возле дома, то натыкается на закрытую дверь и пустые окна. Он обходит дом вокруг несколько раз, но он пуст. На заднем дворе нет горшков с аконитом и бадьяном, нет пепельницы и хоть каких-то следов жизни. У Блэка мурашки под кожей и первое, что он хочет сделать – ворваться на территорию стаи и использовать все непростительные заклятия, чтобы выбить из них, куда они дели Римуса. Но он удерживает себя от поспешных действий и бежит в библиотеку.  – Хэй, Лорна! А где твой напарник?!  – Хэ-эй? Мой кто? И мы что знакомы? – Девушка смотрит на него скептически, изгибает бровь и пара студентов на них шикают.  У Сириуса почти трясуться руки, он ищет знакомое имя в расписании работы, но не находит. В библиотеке нет Римуса, зато есть остаточная магия и он чувствует, как сердце колотится где-то в горле, поэтому спешно извиняется и вываливается на улицу. Стая не виновата в его исчезновении, Римус ушел сам. И Сириус не понимает, почему он не сказал ему ничего.  Он дожидается вечера и забирается в его дом. И в нем ничего нет, ни книг, ни личных вещей, только мебель, готовая встретить новых хозяев. Сириус обходит дом и не может поверить тому что происходит. Всё это не правильно, несмотря на отсутствие вещей дом словно свежая рана, он разит болью. Прислушайся и услышишь всхлипы. На кухне он находит конверт на котором выведено рукой Римуса «Сириус Блэк». Сириус зажигает свет на своей палочке и вскрывает конверт, усаживаясь прямо посреди кухни.  «Мне не хватит духа поговорить с тобой лицом к лицу. Я даже не нашел в себе сил отправить это письмо, поэтому просто оставлю его здесь, вместе со всей прошлой жизнью. Словно есть шанс, что ты его прочитаешь.  Прости. Я заурядный и скучный одиночка. Во мне нет ничего особенного. И никогда не было. Не знаю была ли с твой стороны это жалость или задание министерства со звездочкой. И не хочу знать. К тому же и министерству я больше не интересен и тебе нет нужды тратить свое время на слежку за мной, но ты и так знаешь. Я стер себя из памяти коллег, можешь тоже меня забыть. Пожалуй это будет лучший исход. Не нужно меня искать. Словно это может прийти ему в голову.  Спасибо что хоть и не по настоящему, но притворился моим другом. Прощай» На этом лист был оборван, словно Римус писал там что-то ещё, но в последний момент передумал. Сириус прочитал строки снова, потер пальцами по зачеркнутым, словно пытаясь вернуть им первозданный вид. Почему Римус писал об этом? В Министерстве ему обо все рассказали?! Они бы не посмели. Кто-то ещё ему рассказал? Но кто? Вопросы роились и множились, как рой встревоженных пчел. А самым главным был, как теперь его найти? Сириус должен был поговорить, обсудить все, Римуса нельзя было оставлять одного, не после такого потрясения. Да и никогда вообще. Это был единственный раз, когда Сириусу хотелось тыкать во всех своей фамилией, использовать непростительные заклятия и устроить чертов переворот, чтобы выяснить какая мразь все испортила. Он достал пожалуй всех в отделе правопорядка, в отделе контроля за оборотнями, а также в отделе происшествий и катастроф. И был готов идти дальше, пока не понял, что скорее всего это была случайность и скорее всего виноват во всем сам. Он вспомнил, как говорил со знакомыми у входа в день происшествия, как чувствовал на себе чей-то взгляд и был готов сам себя придушить за идиотизм. Зато он больше не был мракоборцем, а чтобы он больше никого не доставал, ему даже нашли примерное место куда переехал Люпин. А за спиной шептались, что фамильное безумие Блэков вовсе не сказки. Он даже на них не обижался.  Найти оборотня, когда тот не хочет, чтобы его находили, вот это задачка с двумя звездочками и рогом единорога в придачу. Время ускользало сквозь пальцы, а Сириус бесполезно шлялся по лесу в поисках оборотня, который просто хотел чтобы его оставили в покое. Уходят месяцы, но он находит хижину в лесу, вдали от людей и социума. Где его не найдут другие оборотни или волшебники. Как защитить себя от боли? Спрятаться так далеко, что единственный, кто может причинить тебе боль – это ты сам. Сириус обращается собакой и прыгает на пружинящих лапах, потому что не может стоять на месте. И совершенно не знает, как начинать с оборотнем разговор. Полнолуние было два дня назад и скорее все Римус будет слишком слаб чтобы придушить его на месте, но Сириус все равно не знает, что ему делать, поэтому гавкает и скребется в дверь. В доме тихо и что-то больно сжимается в груди. Бродяга прижимает уши к голове и сам пригибается к земле и слушает, слушает. Где-то в дали мерзко кричит какая-то магическая птица. А по деревянному полу раздаются тихие шаги, словно кто-то крадется. Дверь открывается и Римус приваливается плечом к косяку. Он в старом болотном свитере с дырками для больших пальцев, в такого же цвета шортах с карманами, на колене намотан бинт, от которого разит травами. Он бледен, глаза кажутся потухшими и потерявшими всякий блеск. Кожа все ещё слишком тонкая и на нем столько шрамов, что сердце Сириуса пропускает очередной удар. – Чего ты хочешь, Бродяга? У меня для тебя ничего нет. Римус не выглядел впечатленным, ему больно почти так же как несколько месяцев назад, но у него нет сил гнать его. После полнолуния он все ещё чувствует себя подавленным и слабым и смотреть в серые глаза, кажется еще тяжелее, чем он себе представлял. Раненное в полнолуние колено отзывается тупой болью, а бинт опять пропитывается кровью и он сдается. Проигрывает в гляделках и просто уходит в дом, впрочем оставляя дверь не запертой.  Он надеется, что Сириус просто уйдёт. Ведь он наверняка пришел лишь убедиться насколько оборотень жалок. Но Блэк почему-то не уходит, напротив входит в дом уже человеком, мягко ступает по дощатому полу, замирая в проходе в комнату. Римус отчаянно пытается сделать вид, что ему плевать рядом с ним Блэк или нет. Он обрабатывает рану, меняет повязку, а после заваливается на кровать. Ему не хочется говорить и не хочется видеть лицо Сириуса, поэтому он просто прячется за русыми вихрами волос, за тонким пледом, хоть за чем-то чтобы представить, что он снова один. Один на веки вечные пока его не разорвет медведь или ещё какая-то тварь. Сириус какое-то время стоит в проходе, мнется и не может решить, что ему делать. Его не выгнали сразу, но разговаривать с ним явно не намерены. Дом маленький, но в нем почти все, что было в квартире Римуса и здесь это кажется даже уместнее чем там. Сириус садится на край кровати и видит, как Римус вздрагивает, как усиленно прячет лицо. А Блэк вдруг просто гладит его по голове, словно не было всех этих месяцев. Он зарывается пальцами в мягкие волосы на чужом затылке, которые слегка неровно подстрижены и начинает поглаживать, выводя какие-то одному ему понятные узоры.  – Я не врал тебе, Луни. Когда говорил о семье, лучших друзьях, любимых книгах и взглядах на жизнь. Я не врал, когда восхищался твоим умом и добротой. Не врал, когда говорил, что ты красивый и шрамы не уродуют тебя. – Сириус ласково поглаживал чужой затылок и говорил тихо, словно это был какой-то секрет. – Я виноват, должен был рассказать о работе, о том, что следил за тобой, как за одиноким оборотнем вызывающим подозрения у Министерства. Но я боялся, я и сейчас боюсь говорить об этом. Боялся ранить тебя, потому что ты этого не заслуживаешь. Ты был рабочим заданием, да. Но все изменилось и завертелось раньше, чем я придумал, как буду тебе объяснять хоть что-то. Так же как когда ты узнал, что я анимаг. Импульсивности во мне всегда больше, чем здравомыслия. Но я не знаю никого на тебя похожего. – Он закрыл глаза, боясь, что Римус посмотрит на него этим колючим чужим взглядом и выгонит. – Прости меня. Прости.  Римус молчит, достаточно долго, чтобы Сириус начал терять всю уверенность с которой он пробирался сквозь чащу. Но он не скидывает его руку, да и вообще не двигается, словно его заморозили заклятием и Блэку хочется опустить ладонь на его грудь, чтобы услышать сердцебиение.  – Наверное, в этом моя проблема. – Ремус надавил пальцами на глаза, вызывая фейерверки под веками. – Я наивный дурак  и не могу достаточно сильно злится на людей, которые причинили мне боль. Как когда-то я простил родителей, я также уже простил и тебя. Это не значит, что я доверяю тебе и что мне не больно. Но я простил тебя. – Он снова на какое-то время замолчал, продолжая тереть глаза, словно это помогло бы не пролиться слезам. – Поэтому, Сириус, уходи. Если тебе было нужно моё прощение, то я на тебя не злюсь. Не могу злится. Волком, возможно, я бы попытался перегрызть тебе горло, но как человек, я не держу зла. Ты прощен, уходи.   – Лунатик… – Сириус втягивает воздух через нос, ему самому хочется себя ударить, потому что он придурок, а Римус пытается не заплакать и просто говорит о том, что простил его. Он склоняется к его плечу, прижимаясь подбородком. – Хочешь я останусь рядом с тобой собакой?  – Нет. Просто уходи. – Римус зарывается носом в подушку, но всхлип заглушить не получается.  – Ты дорог мне. – Сириус потерся носом о его плечо.   – Как же более важные дела? – Римус пробубнил это в подушку, не двинувшись с места.  Сириус на какое-то время замолчал, он уже понял, что это из-за того разговора во время перекура, только он слабо помнил, что тогда отвечал, ему нужно было отвязаться и бежать со всех ног, чтобы его подозрения развеяло. Важные дела. Важными делами тогда он назвал похороны матери, наследство и все что связано с его фамилией. Хотя это скорее выматывающие и жрущие его нервы дела. Он зажмуривается и позволяет себе сильнее навалиться на чужой бок, тихо подрагивая не то от смеха, не то от пробившего озноба. Они столько вытерпели с Регулусом за это время, что хватит на пару лет вперед, особенно прекрасен был кричащий портрет матери прямиком на входе в фамильное поместье. – Мне пришлось разбираться с наследием моей безумной семьи. Вальбурга умерла, а мы с братом, как наследники должны были все уладить. Похороны, встреча с горой отвратительных людей, вступление в наследство, возвращение в дом. Дом детства. – Сириус закрыл глаза, чувствуя, как Римус под ним напрягся, а после и вовсе попытался развернуться. – Регулус не слишком участвовал во всем этом, он жил с ними дольше и успел захватить безумие матери. Поэтому большую часть всего я делал сам. – Ты не сказал…  – О, лунный лучик. У меня не было на это времени. – Сириус чуть приподнялся, намерено позволив ему развернуться и на этот раз уложил голову у него на груди. – А ещё ты становишься чересчур чувствительным перед и после полнолуний. Я не мог допустить чтобы ты печалился из-за смерти этой женщины. Она этого совершенно не заслуживает. Я планировал рассказать все по возвращении, но потом внезапное задание от Дамблдора, а потом я доставал всех кого видел, чтобы найти тебя. По части защитных и скрывающих чар ты определенно мастер  Римус поджал губы и выглядел настолько обиженным, насколько вообще мог, но все равно спустя мгновение запустил ладонь в темные локоны. Сириус прикрыл глаза и удобнее устроился у него на груди, наслаждаясь легкими поглаживаниями. Римус его простил и это было главное, конечно, он не был уверен, что волк не попытается его загрызть, но ответ на это он получит только к следующему полнолунию, а за это время ему нужно было окончательно восстановить, если не доверие, то как минимум хорошее отношение к себе. Не сказать, что их примирение шло легко, Римус ответил свое категоричное «Нет» на предложение Сириуса перебраться в его дом. Такое же «Нет» Римус получил на просьбу оставить его в покое. Поэтому они как два упрямых придурка ютились в маленькой хижине. Спать приходилось на одной, узкой для двух мужчин, кровати, а уйти в лесу друг от друга было попросту некуда. Римус был невыносим по утрам, Сириус же начал нудеть по вечерам, ему не нравился сквозняк, слишком громкие птицы, слишком тихий Римус, скрипучие половицы и вообще все было не так. Люпин выгонял его, но тот не уходил, видимо планируя брать его измором, хотя сам страдал не меньше. Они спорили по поводу и без, а потом все равно находили компромисс и повод над чем посмеятся.  Любимое время для Сириуса было, когда они ходили на озеро, ведь там он мог беззастенчиво разглядывать спину оборотня изрезанную шрамами и считать родинки, которых на его теле было ничуть не меньше. Римусу скорее всего тоже нравилось это время, потому что временами он поглядывал на совершенно лишенного стеснения Сириуса и краснел, что конечно отрицал впоследствии. В итоге их выдержки хватило только до следующего полнолуния. В лесу было здорово, они носились друг за другом, как щенки, кусались и валялись в траве, пока не нарвались на стаю вепрей, которая оказалась не очень рада чужому присутствию на их территорию. Они, конечно, сбежали, но Сириуса достаточно больно боднули клыками и он поранил лапу когда они удирали. Волк вылизывал его лапу и Сириус в первый раз испугался этого взгляда, в котором не было человеческого, была только животная жажда крови. Он быстро сменился и Римус дотащил пса до хижины, а после сбежал. К утру Сириус боялся, что он не вернется, но Люпин пришел, помог обработать раны и молчал почти два дня. А потом вдруг за ужином заговорил.  – К черту. Мне не нравится эта идея. Возвращаться в цивилизацию не для меня, но ведь и ты не уступишь и будешь себя мучать тут. А это плохо закончится. – Римус сжал, переносицу.  – И что ты решил? – Сириус потёр бинт на запястье, вспоминая горячий язык между подушечками, пускай и собачьих пальцев.  – Я согласен на твое предложение. Поедем твой дом. – Римус был мрачен, словно только что сообщил о смертельном заболевании. Сириусу хотелось прыгать вокруг него и обнимать, но отделался лишь кивком. – Ладно. Отдельные комнаты, ванная. Знаешь у нас огромная библиотека. – Сириус поболтал жидкость в кружке, словно пил изысканное вино, а не чай из мяты.  – О, замолчи. – Люпин закрыл глаза, откинув голову на стену.  Они перебрались в дом Блэков той же ночью. Все пожитки Римуса уместились в один чемодан, пусть и с немного расширенным пространством. Сириус не спрашивал о том, что было в лесу в полнолуние, где-то внутри он все же боялся услышать, что волк просто хотел его сожрать.  Сириус пока не мог продать дом, это было пожалуй единственное требование покойной матушки, которое нарушить было нельзя. Поэтому он просто затеял в некоторых комнатах ремонт, в других же он до сих пор не разобрал все вещи. И Регулус, который временами составлял ему компанию, помогал не то чтобы сильно. Куда больше помощи было от Лили и Джеймса и Сириусу не терпелось познакомить Римуса с ними.  А бедный Люпин привыкший всю жизнь ютится в маленьких квартирках и домах где не развернуться, оказался абсолютно не готов к просторам в доме Блэков, а когда впервые увидел Кикимера то чуть позорно не вскрикнул. Он конечно видел домовиков раньше, но за несколько лет жизни среди маглов абсолютно отвык от их внезапных появлений. Он хотел выбрать для себя самую маленькую комнату, но к его несчастью практически все комнаты в доме были слишком просторны. Поэтому он выбрал ту, что была ближайшей к комнате самого Сириуса и тот не мог перестать по идиотски улыбаться.  – Это не потому что ты такой классный, ты раздражаешь меня сильнее многих.  – Ты выбрал комнату рядом с моей. – Сириус оперся о косяк двери. Чистый, в черной рубашке в стилистике 19-го века, в узких брюках, с собранными заколкой волосами. Римус засматривался и это стоило признать. А ещё Сириус выглядел в этом доме к месту, с гордо поднятой головой и прямой спиной.  – Это всё ещё не потому что ты классный. – Римус стянул свой свитер через голову, оставшись в  черной футболке с Металликой.  – Да? А почему же? – Сириус не планировал отставать. – Потому что когда тебя накроет паника от воспоминаний, я хочу оказаться рядом. – Римус упер руки в бока и он не чуточки не врал. Может недоговаривал, но не врал.  – Оу. – Сириус склонил голову набок, совсем как собака. – Ладно, такой ответ меня устраивает. Можешь тоже прибегать ко мне, если тебя вдруг накроет паника. Сириус остался собой очень доволен, а ещё он наконец-то был в этом доме не один и теперь мог вытеснить негативные воспоминания, заменив их временем проведенным с Римусом. И это стоило того чтобы тут остаться.  Римус не одобрял, обращение Сириуса к домовому эльфу и несмотря на его постоянное ворчание и брюзжание пытался с ним подружиться, чего сам Блэк решительно не понимал. Но из-за оборотня, а точнее под его строгие взгляды и сам пытался изменить отношение к домовику. Ведь, вероятно, сами Кикимер не был виноват в том, как к нему относилась его покойная матушка. Уже через пару недель Римус довольно сносно ориентировался в доме, пропадал часами в библиотеке и шептался о чем-то с Кикимером, как с давним другом. Сириусу одновременно нравилось наблюдать за таким расслабленным оборотнем, с другой его слегка пугало, что с эльфом тот проводил больше времени чем с ним самим. Первое полнолуние Римус тоже провел на удивление спокойно, прямо перед ним он сварил какое-то зелье, а после заперся в своей комнате, Сириусу и Кикимеру оставалось как бы невзначай всю ночь нарезать круги вокруг двери и слышать лишь редкий скулеж. Сразу после Сириус прибегнул к тяжелой артиллерии, позвав в гости Джеймса и Лили, в помощь с разбором хлама и естественно для знакомства. И поначалу обед был похож на какой-то очень изощренный обмен колкостями между Лили и Римусом, но уже спустя пару часов они взахлеб обсуждали маггловских авторов и разбирали какие ценности из поместья стоит как минимум продать в частные коллекции, а как максимум отправить в музей.  Джеймс тихо хихикал, что Сириус нашел лучшего друга для его жены. Не то чтобы хоть кто-то был против этого. Поэтому было решено встречаться чаще и чета Поттеров стала появляться в поместье в разы чаще, чем до этого. И если раньше на Лили особняк навевал неприятные ощущения, от чего она приезжала неохотно, то теперь тут был Римус, с которым они вдвоем изучали библиотеку и делились впечатлениями от прочитанных когда-либо книг. – Боже, я даже немного ревную. – Джеймс уже который час наблюдал, как его жена увлеченно обсуждает недавно прочитанную книгу с Римусом, машет руками, что-то изображая и улыбается, так как, кажется, даже Джеймсу никогда не улыбалась. – Я тоже. – Сириус морщится и замахивает остатки виски за один глоток.  – О… – Джеймс сверлит его «я так и знал» взглядом, а потом делает глоток из своего бокала. – Давно?  – Я перестал считать. – он фыркнул, пытаясь утопиться в льдинах на дне своего бокала, а заодно сквозь их призму рассматривал перевернутую улыбку Римуса, которая снова направлена не на него.   – И? –  Джеймс понимающе достает бутылку и тянется к его бокалу. Римус в своем свитере тонет в янтарной жидкости и Сириус сдерживает желание, чтобы не бросится к нему.  – Я не хочу все разрушить. Я уже чуть не потерял его, не хочу повторений. – Сириус обреченно смотрит на друга и вжиматься в кресло.  – Он не выглядит как тот кто в тебе не заинтересован. – Джеймс жмет плечами и поправляет очки. – Не меньше, чем ты в нем, по крайней мере. Он терпит тебя, хотя временами, ты невыносим, даже для меня. А он ещё умудряется тебя защищать.  – Когда такое было? – Сириус изгибает бровь, потому что он точно не помнит чтобы за него проходили дуэли. – Лили рассказала, я не очень помню всю историю. – Джеймс выжидающе смотрит на Сириуса, делает глоток из своего бокала, смешно морщится и продолжает. – Шанс точно есть.  – О, да заткнись. – Сириус хмурится, стараясь не выдать как у него подскочил пульс и как сильно это известие заставило сердце кувыркаться. Будь он сейчас собакой, то хвост выдавал бы его с потрохами. Да и все бы выдало, он бы пошел к Римусу, лизать ему пальцы и слабовольно тявкать.  – Да, да спрячь свой хвост, он выдает все твои намерения!  Сириус почти подскакивает на месте, он уверен, что никакого хвоста нет, но Джеймс хохочет, а Лили и Римус за стойкой замолкают и смотрят на них с заговорческим ехидством, словно слышали каждое слово. Сириус списывает все на алкоголь, но Римус определенно слишком долго задерживает на нем взгляд, прежде чем отвернуться.  Через пару дней к ним присоединяется Регулус, который вернулся после своих странствий и поначалу Римус ему не нравится. Настолько, что он высказывает это оборотню в лицо. Лили и Сириус готовы кинуться на него драться и держат друг друга за руки, чтобы этого не сделать. Джеймс слишком громко громыхает стаканами. А Римус разводит руки в стороны и смотрит на Регулуса безразлично.  – Я не конфета, чтобы нравится всем. Твой старший брат слишком настойчив, чтобы у него была компания в доме, который приносит ему страдание по большей степени. Регулус поперхнулся чаем, Лили и Сириус замерли переваривая информацию, Джеймс похихикал, громче чем планировал.  – Я думал, моим братом в очередной раз пытаются воспользоваться. – Регулус выпрямился, словно только что не были ущемлены его суждения.  – Я в этом доме единственный кем пытаются воспользоваться. – Римус пожал плечами, утыкаясь в книгу, усиленно игнорируя прожигающий затылок взгляд. – Сириус, ты не должен приставать к гостям, которых сам пригласил. – А что если я пригласил их для того чтобы приставать? – Сириус оперся ладонями на столешницу, пытаясь заглянуть в лицо Римуса, которое тот усиленно теперь прятал за книгой. – А ты спросил разрешение? Согласие, в конце концов? – Регулус, знакомый с Римусом чуть больше часа, почему-то мгновенно встал на его сторону и Сириусу хотелось придушить собственного младшего брата.  – Ты только что говорил, что Римус тебе не нравится? – Сириус прищурился и придвинулся к брату.  – Я передумал. Ох, простите, не только ты ветренный. – Регулус поправил выбившуюся прядь и выжидающе посмотрел на брата. – Он не в моем вкусе, но тебе назло я бы сделал исключение.  – Я все ещё здесь и не хочу участвовать в делёжке… – Римус неопределенно помахал руками. – Прекратите.  – Правда прекратите, не смешно. – Лили похлопала в ладоши. – Мы вообще-то все здесь для того чтобы разобрать оставшиеся комнаты, но уже два часа гоняем чаи. Живо все встали и марш наверх  – Как скажешь, Лилс. – Римус поднялся со своего места первым, ему не нравился крадущийся в его сторону Сириус и напрягшийся по правую сторону Регулус, поэтому нужно было просто уйти из под удара.  Казалось, что они оба испытывают одно и то же, но продолжают ходить вокруг, никак не решаясь сблизится. Римус не был опытным в романтическом плане и все его представления складывались из прочитанных книг, рассказанных историй и увиденных фильмов. Опыта у Сириуса было в разы больше, но не один из них не шел ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. Он боялся сделать что-то не так, разрушить хрупкое доверие и нити, которые снова успели разрастись между ними. Словно любое лишнее слово могло  заставить Римуса по новой закрыться.  В отличие от волка, который свой выбор давно сделал. Они все полнолуния проводили вместе, валялись в обнимку, волк прижимался к собачьему телу, ласково трепал уши и позволял покусывать себя в ответ. Обычно они не обсуждали это после, но вряд ли Римус не понимал, что Сириус не терял голову. Он задавался вопросами помнил ли хоть что-то сам Люпин, но так ни разу и не нашел в себе сил и смелости спросить. – Ты мне нравишься. – Сириус подпер голову ладонью, наблюдая за тем, как Римус сидел на подоконнике, медленно затягивался. – Конечно я тебе нравлюсь, кому может не нравится такой красавчик? – Римус смеясь обвел рукой свое лицо, изрезанное шрамами, все ещё слишком бледное.  – Я серьезно, Римус. Ты нравишься мне. – Сириус прищурил один глаз, словно боялся, что Римус растворится в воздухе и исчезнет, после этих слов. – Я ахуеть как влюблен в тебя. И я никак не могу тебя разгадать. Мы говорим о многом, я подмечаю в тебе все что могу заметить, даже между строк, но никак не могу предугадать, что ты чувствуешь.  Римус тянет сигарету, медленно выпускает дым через нос, смотрит на Сириуса почти не моргая, а после вдруг кивает.  – Ты тоже мне нравишься. – Он снова затягивается и продолжает говорить, его голос звучит чуть приглушенно и слегка грубее из-за дыма, который он выпускает из легких. – Я ахуеть как влюблен в тебя, Сириус.  Сириусу кажется, что в этот момент все звезды валятся со своих мест и их комнату озаряет какой-то мистический свет. Черные дыры схлопываются, а все разногласия в мире решаются. Потому что пока он смотрит на улыбающееся лицо Римуса больше ничего не имеет права на существование. Они вместе смеются и все вдруг наконец-то идет так как должно. Сириус не бросается его целовать, хоть губы почти чешутся, а Римус не становится сопливой девчонкой согласной на все самые смелые предложения, но прозрачный барьер из недоговоренностей между ними наконец-то рушится.  Они не стали той слащавой парочкой, которую часто изображали на ТВ и в книжках, разве что в их отношениях стало больше тактильности. Их отношения развивались медленно, не было смысла куда-то торопиться. Сириус обожал обниматься, держаться за руки, сидеть так близко, чтобы хоть одна часть тела соприкасалась. Сириус не знал человека более подходящего для объятий, с ним хотелось быть рядом постоянно. И Римус никогда не был против, наоборот временами и сам был инициатором этих прикосновений, брал за руку, обнимал и укладывал голову на плечо, когда они вместе что-то смотрели. Но никогда не подтверждал свою потребность в тактильности, словно боялся стать навязчивым, как в своих слишком долгих рассказах и громких спорах о чем-то. Сириус целует уголок сухих обветренных губ. Они лежат так близко друг к другу, что делят воздух на двоих. Римус не открывает глаз, он всё ещё слаб после полнолуния. Поэтому Сириус беззастенчиво пользуется возможностью обнимать его и исподтишка целовать, потому что целуются они все ещё довольно редко, Римуса это смущает, но он не хочет признаваться в собственной неопытности. Это первый раз, после полнолуния, когда Римус осознанно просит Сириуса остаться с ним.  В комнате царит полумрак, слегка подсвечиваемый циферблатом часов. Сириус купил их в маггловском магазине давным давно, лишь потому что Римус сказал «миленькие». А Блэк уже тогда испытывал острое желание окружить себя вещами которые нравились оборотню. Он до сих пор не знал догадывался о чем-то Римус, но временами казалось, что не только догадывался, но и удачно пользовался.  Люпин чуть сдвинулся, удобнее устраивая голову на чужом плече, наконец-то засыпая, полностью вымотанный слишком громкими звуками, слишком ярким светом и чересчур сильной болью. Блэк поглаживал его по спине, нежно пробегая пальцами, словно стараясь расчертить для них новые пути.