Женское влияние

Переезд Северуса домой затянулся. Через два дня после встречи с сыном Эйлин принесла Костерост и заживляющую мазь для его синяков, однако она еще не была готова забрать его домой. После того, как Эйлин посмотрела, как живут Грейнджеры, ее собственный дом показался слишком уж далеким от места, где стоит находиться ослабленному ребенку. Эйлин прекрасно осознавала, что даже когда она залечит сломанные ребра сына и все его ушибы и синяки, организм ее мальчика останется слабым после пережитого шока, а пребывание в доме, где теплой была одна только кухня не будет способствовать быстрому выздоровлению. В связи с этим, ведьма попросила Грейнджеров присмотреть за мальчиком еще некоторое время. Она дала сыну Костерост и обработала каждую его рану, оставаясь с ним на ночь, пока действие лекарств было самым активным. Северус с трудом помнил происходящее, поскольку сам находился в полубессознательном состоянии. Однако, каждый раз, когда он просыпался ночью от ноющей боли, его мать всегда была рядом, успокаивающе поглаживая голову и целуя его щеки, что позволяло Северусу провалиться в неглубокий и прерывистый сон. Наутро мальчик чувствовал себя практически здоровым, однако мать сказала ему оставаться в постели как минимум до обеда, пока последние эффекты Костероста не сойдут, чтобы не пить мерзкое зелье заново. Северус не впервые пробовал Костерост, и он совершенно не хотел повторять опыт, поэтому выполнял указания матери. Эйлин ушла утром, сказав, что заглянет к сыну ближе к вечеру. Северус проводил ее грустным взглядом. Он знал, что она никуда не денется, но очень уж хотелось провести с мамой как можно больше времени теперь, когда они не зависели от Тобиаса, были в тепле и безопасности. Однако мальчик понимал, как важно маме подготовить все для их возвращения в дом, поэтому не стал ничего ей говорить. Вскоре после ухода Эйлин заглянула Гермиона. Девочка принесла несколько книг, чтобы они могли вместе почитать. Северус был рад компании. Несколько часов они провели, читая свои книги. Северус часто отвлекался, размышляя о том, как сложится его судьба дальше. Останутся ли они с мамой в доме Тобиаса. Северус не знал точно, но однажды во время пьяного эпизода с ругательствами, он слышал, что дом Тобиасу выделила фабрика, на которой тот работал. Возможно теперь, когда мужчину посадили в тюрьму, их дом могут забрать. Это была тревожная мысль, но Северус не знал, у кого было бы безопасно спрашивать о таких вещах. Джин заглядывала проверять детей каждый час. Она замечала, что ее дочка погрузилась в книгу со всеми своими мыслями, тогда как Северус витал где-то в собственных переживаниях больше, чем в сюжете книги. На обед женщина позвала обоих детей вниз, в столовую. Северус взбодрился и радостно соскочил с кровати. Гермиона очень удивленно за ним наблюдала. — Как ты смог так быстро вылечиться? — с любопытством спросила она, пока дети спускались по лестнице. — Это мамины лекарства. Она ведь ведьма, она умеет варить лекарства, которые могут помогать быстрее и эффективнее, чем магловские, — пояснил мальчик. — А почему она не делает их для маглов? — Не все из них можно применять к тем, у кого нет магических сил, — со знанием дела объяснял Северус. Он очень гордился тем, что понимал, какие лекарства были безопасны для всех, а какие только для тех, в ком была магическая искра. — Если применить тот же Костерост, который залечил мои переломы, к магглу, то это скорее всего вызовет слишком сильный имунный ответ организма. — Что такое имунный ответ? — Это ответ защитной системы организма, дочка, — произнес Дэвид Грейнджер. Он услышал часть разговора детей и поспешил вмешаться, пока его дочь не заболтала гостя. — Однако это тема для разговора после обеда. Будьте любезны оба вымыть руки и помочь Джин принести блюда на стол. Гермиона коротко улыбнулась отцу и побежала к матери в кухню. Северус же заглянул в туалет, справив там нужду. Он все еще с небольшой долей содрогания вспоминал моменты, когда ему приходилось пользоваться уткой. Мальчик не хотел бы снова переживать этот опыт, однако стоило признать, что приспособление довольно удобное. Особенно, если нет возможности пользоваться обычным туалетом или кустами. Вернувшись на кухню с вымытыми руками, Северус, выполняя просьбу Джин, забрал со стола большое блюдо с ароматной уткой и отправился вместе с ним в гостиную. Он старался двигаться медленно, блюдо было довольно тяжелым само по себе, а с уткой на нем — еще тяжелее. Северус осторожно пробирался к двери, но он совсем не ожидал, что ему навстречу из-за угла гостиной выбежит Гермиона. Девочка вскрикнула и всплеснула руками, пытаясь остановить свое движение. Дети столкнулись в проеме и блюдо с горячей уткой перевернулось. Джин и Дэвид услышали вскрик и побежали в кухню. На их глазах блюдо с уткой перевернулось в воздухе и, сделав полный оборот, приземлилось на руки Гермионы. — Все в порядке? — ошеломленно спросила Джин. Северус и Гермиона, глядя друг другу в глаза кивнули. Северус видел, как зарождается паника у Гермионы, как она начинает дышать быстрее от испуга и шока. Мальчик протянул свои руки, поддерживая тяжелое блюдо за дно, чтобы Гермиона не уронила мясо. — Гермиона, детка, позволь я возьму у тебя тяжелое, — Дэвид осторожно приблизился и забрал блюдо из рук детей. Он отнес его на стол, пытаясь по дороге выиграть время, чтобы обдумать то, чему стал свидетелем. Северус взял Гермиону за руки. Девочка была бледной и выглядела очень испуганной. Мальчик смотрел в яркие карие глаза Гермионы, сжимая ее ладони, стараясь вернуть ей опору. Поняв, что его действия не приносят результата, он обнял девочку, крепко прижимая к себе. — Все хорошо, — прошептал Северус. — Я не хотела, — бормотала Гермиона. — Я не хотела. Прости меня, я не хотела. — Все хорошо, Гермиона, — раздался голос Джин. Она подошла к обоим детям, обняв их. — Ты не сделала ничего плохого. Гермиона подняла глаза на мать, и видя, что та не сердится, немного успокоилась. Ей все еще было страшно от произошедшего. Она снова применила магию и на этот раз на глазах своих родителей. С тех пор как Гермиона узнала, что она ведьма, она ни разу не поднимала эту тему в разговорах с родителями. — Давайте сначала поедим, а потом вернемся к тому, что произошло, — предложил Дэвид. Он был озадачен и растерян. Дети и Джин сели за стол, начиная обед. Поначалу все молчали, погруженные в свои мысли. Затем Дэвид и Джин начали беседу между собой и постепенно все расслабились достаточно, чтобы участвовать в разговоре вместе. Джин разлила чай по чашкам и отнесла поднос в гостиную, где Дэвид расположился на диване рядом с Гермионой, а Северус пристроился на кресле. — Итак, дети, — начал Дэвид, — у вас есть какое-нибудь объяснение тому, что произошло сегодня? Гермиона молчала, опустив голову и глядя на зажатые коленями ладони. Северус не знал, что ему сделать. Он боялся сознаться, что он волшебник. Даже если эти люди не были религиозны в той же степени, что и его отец, это не отменяло того факта, что они оставались маглами, которые должны опасаться магии, тем более от незваного гостя. Молчание затягивалось. — Гермиона, детка, расскажи, что случилось? — Джин взяла девочку за руку и мягко коснулась щеки дочери. Губы Гермионы задрожали от сдерживаемых слез. — Я… Я не хотела, — снова пробормотала девочка. — Милая, ты не сделала ничего плохого, — Дэвид также коснулся спины Гермионы в успокаивающем жесте. Северус в этот момент очень сильно завидовал девочке. У нее были такие любящие родители. Они заботились о ней, защищали ее. Почему ему не мог достаться такой же отец? — Просто мы не понимаем, что произошло. В одно мгновенье я вижу, как поднос переворачивается и, по законам физики, он должен был бы приземлиться на Северуса и затем на пол. В другую секунду поднос делает полный оборот и, не уронив ни капли соуса, приземляется в твои руки. Если у тебя есть какое-то объяснение произошедшему, любое объяснение, я хотел бы его знать. Гермиона подняла глаза, заглядывая в лица родителей. Она видела только беспокойство и заботу. Слезы снова грозились пролиться из глаз. Девочка перевела взгляд на Северуса, но он не смотрел на нее, а изучал пол и поглядывал на лестницу на второй этаж. — Я… дело в том, что я… волшебница, — прошептала Гермиона. Оба ребенка слегка сжались на своих местах. Северус от ожидания немедленного крика и изгнания обоих детей из дома. Гермиона от того, что не знала, как воспримут родители такие новости. Однако Дэвид и Джин молчали. Северус рискнул поднять взгляд и увидел, как они переглядываются между собой. — Вы знали? — с подозрением спросил он. — Нет, — отозвалась Джин, поворачиваясь к мальчику. — Но это не является неожиданностью. — Почему? — с удивлением спросила Гермиона. — Ты ведь знаешь нашу историю, детка. Так просто семьи не отказываются от двухлетних детей, — с грустной улыбкой произнесла женщина. — И твой дедушка и я — мы оба из одной и той же волшебной семьи. Они отказались от нас, так как в нас нет волшебства. Мы — то, что называется в их мире сквиб. Я могу видеть волшебные места, но не могу колдовать. Ну, или по крайней мере, также, как могли мои родственники. — А ты? — девочка повернулась к Дэвиду. — Я знал, кого беру в жены, — просто ответил мужчина. — Это не было секретом для меня, хотя я совершенно точно не имею никаких магических сил. — Так что, как ты понимаешь, то, что у тебя есть магия — это не неожиданное событие, — задумчиво произнесла Джин. Она внимательно оглядывала детей. — А ты, Северус, значит, тоже волшебник? Северус вжал голову в плечи и кивнул. Он понимал, почему родители не выгнали свою собственную дочь. Но это могло не касаться чужого мальчика, который и без того доставил им много хлопот со своими переломами. — А твоя мать? — с любопытством спросила Джин. — Она тоже, — сказала Гермиона. Она уже почувствовала себя увереннее, понимая, что родители не будут сердиться. — Когда мы познакомились с Северусом, он рассказал мне о волшебстве то, что мог. — Скорее то, что ты успела из него вытащить, — усмехнулся Дэвид. — Ну, да, — слегка покраснела девочка. — В любом случае, он рассказал, что он и его мама — волшебники, но они не знают других волшебников в нашем районе. — Ну, тогда понятно, почему она так интересовалась семейством Эппенгейст. Она, конечно же, знает их по их магическим заслугам, — со смешком произнесла Джин. Она задумчиво гладила Гермиону по волосам. — Северус, как твоя мама относится к таким как мы? К сквибам, немагам и тем, кто рожден в семьях немагов. — Немагам? — нахмурился Северус. — О, прошу прощения, в Америке так называют тех, у кого нет магических сил. Я не знаю соответствующего названия в Англии, если оно отличается. — Маглы. — Мило, — буркнул Дэвид. Теперь он с подозрением смотрел на мальчика, и Северус почувствовал, как его желудок опустился ниже. — Мама… — замялся мальчик. — Я, честно говоря, не знаю точно. Ну, она ведь вышла замуж за магла. — Да, это верно, — кивнула Джин. — Что ж, в таком случае, предлагаю вам, дети, рассказать, как вы все-таки познакомились, чтобы мы знали всю историю. Гермиона кивнула и, как прилежная дочь, начала рассказывать историю с самого начала. Это не заняло много времени. Северус продолжал сидеть с опущенной головой. Он в этой истории определенно не был приятным человеком. — Джин, оставьте нас с Северусом наедине, пожалуйста, — густым басом сказал Дэвид. Северус поднял голову, в испуге глядя на Джин. Если от кого он и ожидал защиты в этой ситуации, то скорее от миссис Грейнджер. Гермиона с матерью ушли на кухню мыть посуду. Как только зашумела вода, Дэвид снова взглянул на мальчика. Слишком худой парнишка, с затравленным взглядом. Он определенно ожидал взбучки или хотя бы выговора. — Знаешь, я может и хотел бы отчитать тебя, если бы узнал о произошедшем на вашем знакомстве сразу, — начал Дэвид. — Но сейчас это уже бессмысленно. Дело прошлое и забыто, уже даже несколько месяцев минуло с тех пор. Что меня беспокоит, так это какие выводы ты сделал из вашего взаимодействия. Потому что какой бы волшебницей Гермиона ни была, она всегда останется моей дочерью. И я буду защищать ее. Северус молчал некоторое время. Он не ожидал такого спокойного и взвешенного разговора. Как будто Дэвид видел в нем взрослого. — Я знаю, что поступал неправильно, — искренне сказал Северус. Дэвид кивнул, предлагая мальчику продолжать. — Я не смог удержать злые слова, хотя только пытался защитить себя. И… это было несправедливо по отношению к Гермионе. — Хорошо, что ты понимаешь, что был неправ, набрасываясь на невиновного, — густой бас Дэвида не был холодным, скорее немного отстраненным. — Горячий темперамент — это то, с чем можно жить, и он также может приносить пользу, если уметь им пользоваться с умом. Северус, я хочу предложить тебе кое-что. Дэвид наклонился немного ближе к креслу, в котором сидел напряженный Северус. Мальчик с любопытством посмотрел на взрослого мужчину, который так отличался от его отца. Из других мужчин Северус видел только учителя в младшей школе, но он был не слишком хорошим примером. Дэвид нравился Северусу. Мальчик был готов слушать этого человека. — Если тебе когда-нибудь нужно будет поговорить с кем-то, приходи ко мне. В любой ситуации, если ты ошибешься, если не будешь знать, как тебе поступить, приходи и поговори со мной. Или с Джин. Северус внимательно смотрел в ясные голубые глаза мужчины. Было удивительно, как у такой темненькой и темноглазой девочки, как Гермиона, мог быть такой светловолосый и голубоглазый отец. Удивительно, но у Северуса было то же самое. Он был гораздо больше похож на свою мать, чем на более светлого отца. Снова обдумав слова Дэвида, Северус вдруг понял, что предлагал ему мужчина. Брови мальчика взлетели высоко к волосам. В следующее мгновенье Северус сорвался со своего места и бросился к Дэвиду в объятья.