Зазеркалье

      Спрятавшись под столом, маленькая лиса рисовала карандашом на куске бумаги. За окном бушевала вьюга, ледяной замок скрипел, а снежинки беспорядочно кружились в пустых коридорах. Мизуки шмыгнула носом, не обращая внимания на таинственный вой, доносящийся из-за стен дворца. Прикусив губу, она несколько раз обвела контуры фигур и удовлетворенно улыбнулась.       — Прекрасно… — прошептала хозяйка, прижимая рисунок к груди. — Я и мой Сенджуро…       На картине была изображена её маленькая, улыбающаяся версия, держащая за руку такого же радостного Сенджуро — её верного рыцаря. Вокруг них раскинулись снежные просторы, вдали виднелся сверкающий замок, а в небе светило солнце, освещая мигающие снежинки.       Она отняла от груди рисунок и вновь взглянула на него, проведя дрожащими пальцами по мягкой улыбке Сенджуро, обводя его лицо и волосы, аккуратно касаясь его ладони, которая держала руку нарисованной лисы. Улыбка на лице хозяйки становилась всё шире и теплее, когда она вновь прижала рисунок к себе.       Ветер завывал всё громче, и единственное, что оставалось лисе — забиться в угол под столом, поджав ноги. На её голове машинально появлялись белые пушистые ушки, а из-под кимоно выглядывал милый хвостик.       — Холодно… — тихо произнесла она. — Мне холодно… Сенджуро, я скучаю, скучаю, скучаю. Где же ты, мой милый Сенджуро? Ты же обещал, что не оставишь меня…       Она опустила голову, обняв руками колени.

⋇⋆✦⋆⋇

      Сенджуро вздрогнул и отпил горячего чая из старой кружки.       «Холодно…» — подумал он, зябко поёжившись.       Весь день погода гневалась: небо затянули тучи, а воздух был пропитан неприятной сыростью, пробирающей до костей. Решив не заниматься ничем, кроме готовки, что для него было совсем нехарактерно, он коротал время в своей комнате.       Мысли всё время возвращались к странной незнакомке, которую Ренгоку встретил пару дней назад. Было в ней что-то зловещее, и это не давало ему покоя. Несмотря на свой юный возраст и одарённый ум, Сенджуро не мог понять, что именно его тревожило в… Мэй. Она была пугающей, как старая жуткая история, из-за которой не хотелось засыпать в темноте. Всё в ней вызывало дрожь: её взгляд, улыбка, слова. Казалось, она знала что-то важное, пыталась донести до него какую-то истину, но он никак не мог понять, в чём дело. Возможно, Ренгоку бы и забыл о той встрече, если бы не интуиция, заставлявшая сердце биться быстрее.       Иногда ему казалось, что Мэй никогда не уходила. Её присутствие ощущалось повсюду: в шёпоте ветра, скрипе половиц, звенящей тишине. Из-за этого Сенджуро стал хуже спать, боясь сомкнуть глаза. Он думал, что в любой момент из тёмного угла могла появиться эта незнакомка и утащить его в мир кошмаров. Самое ужасное было то, что поделиться своими переживаниями было не с кем. Брат ушёл на миссию, и даже если бы он был рядом, Сенджуро не мог бы быть до конца искренним. Каждый раз, когда ему приходило в голову сказать Кёджуро о своих страхах, в сердце зацветали сомнения.       «А я не буду навязчив? Вдруг заставлю только зря его беспокоиться?» — постоянно думал он.       Сам Кёджуро всегда знал, что его младший брат не любил открываться. Поэтому мечник не задавал навязчивых вопросов, полагая, что Сенджуро сам расскажет, когда будет готов. Но тот так и не смог найти в себе смелость признаться, а нужный момент всё не наступал. В итоге они оба оставались в подвешенном состоянии недосказанности: один — сдержанный и тактичный, другой — запутанный в своих страхах и боязни показаться уязвимым. Что касалось отца — вспомнив о нём, Сенджуро почувствовал неприятный холодок. Когда глава дома увидел сына в своей комнате, единственное, что он произнёс, было: «Выметайся!»       В следующий момент бутылка с саке полетела в стену, а младший Ренгоку, испуганно пискнув, быстро закрыл сёдзи и бросился на улицу. Так он остался один на один со своими переживаниями, не имея рядом ни одного человека, которому мог бы довериться. Ему было всего десять лет, но он уже чувствовал себя ненужным и потерянным в этом мире. Одиночество казалось невыносимым, проникающим до самой души. Не было никого, с кем можно было бы поделиться своими страхами и печалями — кроме неё…       — Мизуки, — тихо произнёс он, глядя на чашку чая в руках. — Она особенная.       Ей он мог довериться полностью, не боясь осуждения. Чем больше Ренгоку думал о ней, тем сильнее она очаровывала его. Дружба с Мизуки казалась тем самым особенным секретом, который хотелось сохранить навсегда в сердце. Всё, что было связано с ней, делало его жизнь лучше.       Пока существовало ледяное зазеркалье, где не было места горечи и печали, Сенджуро чувствовал себя счастливым. Какой десятилетний мальчик, лишённый радости детства, захочет потерять всё это? Он точно не желал.       — Интересно, а Мизуки любит дайфуку? — подумал он и вдруг оживился. Отложив чашку с недопитым чаем, Сенджуро вскочил на ноги и побежал на кухню.       Как только Ренгоку вспомнил о своей сказочной подруге, все тревоги и мысли о незнакомке Мэй улетучились. И вдруг неожиданно ему стало ясно: «В замке намного лучше, чем дома…»       Там, где была Мизуки, было светлее и радостнее — намного теплее, чем в угрюмом поместье мечников. Сердце забилось чаще от этой мысли. Ведь у Сенджуро наконец-то появился настоящий друг.       Вскоре он оказался на кухне, смеясь и рыская по полкам в поисках дайфуку, которые собирался съесть ближе к ужину. Но теперь его планы изменились — он хотел разделить эту трапезу с Мизуки. Она всегда была такой гостеприимной к нему; теперь пришло время отплатить за её доброту — хотя бы таким скромным угощением.       Ощутив лёгкий холодок от фенечки, которую он никогда не снимал, Сенджуро едва заметно улыбнулся. Ренгоку быстро нашёл заветную сладость, завернул её в бумажный свёрток и тихонько прокрался обратно в свою комнату, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание отца. Если тот узнает, что его сын крадёт еду из дома, чтобы накормить кого-то, то точно разозлится.       Впереди его ждала встреча с Мизуки. Сенджуро был уверен, что сказочное зеркало снова откроет ему путь в мир зимней сказки. Так и случилось. Как только он дождался ночи и произнёс заветные слова, зеркало заискрилось, позволяя Ренгоку переступить через мистическую завесу. Только несколько мгновений Сенджуро стоял перед порталом, глядя на него по-новому. В душе возникло странное волнение, которому он пытался не придавать значения. В голове неосознанно всплыло гневное выражение лица главы дома и обеспокоенное у Кёджуро. Сенджуро поджал губы в виде улыбки.       «Наверное, если я исчезну, так будет даже лучше… Отец всё равно мне не рад, а у брата будет меньше хлопот…» — пронеслась в голове отчаянная мысль.       Сделав несколько уверенных шагов, Сенджуро прыгнул через зеркальную гладь, растворяясь в танце искр.

⋇⋆✦⋆⋇

      Что-то было не так.       Открыв глаза, Ренгоку понял, что на этот раз он переместился не в сам замок, а за его пределы — к центральным воротам, как в первый день встречи с Мизуки. Сенджуро покрепче прижал свёрток с дайфуку к себе, предвкушая игры с лисой.       Но всё же…       Что-то было не так.       Сейчас всё ощущалось иначе. И дело было не только в том, что он оказался у ворот замка. Перед тем, как перейти через зеркальную гладь, Сенджуро вдруг почувствовал беспокойство. Внутренний голос настойчиво твердил ему остановиться. Но почему?       Шаг. Ещё один. Снег хрустел под ногами, и с каждым шагом сердце стучало всё сильнее. Он подошёл к воротам, намереваясь их открыть, но рука не послушалась — обе ладони застыли, прижимающие свёрток к часто вздымающейся груди. Внутри всё сжалось и похолодело. Сенджуро с трудом сглотнул.       Сознание кричало: «Беги! Беги прочь!»       Ренгоку поднял взгляд и ощутил безысходность, увидев одинокие стены замка. В горле застрял сухой ком, ладони покрылись холодным потом. В голове зазвучал тревожный сигнал. Стало тихо. Очень тихо. Не было слышно ни лёгкого дуновения ветра, ни шуршания снега. Тишина стала невыносимой. Внутри разгоралось тревожное предчувствие надвигающейся беды, и вдруг Сенджуро задумался: «Может, стоит вернуться домой?»       Впервые за всё время зазеркалье не внушало спокойствия и уюта. Но желание спастись утопало в окаменевшем теле и могильной тишине, готовой поглотить его целиком. Наверняка ему всего лишь показалось… Если он встретит Мизуки, все страхи развеются. Нужно было только зайти на территорию замка. Но Сенджуро не мог пошевелить ногами. Тело всё ещё не поддавалось ему.       И в этот момент за спиной послышался приглушённый треск льда под тяжестью невидимого существа. Шаги были тяжёлыми и небрежными, словно что-то огромное медленно приближалось к нему. И это точно была не Мизуки. Ренгоку крепче прижал свёрток к груди, как вдруг всё содержимое обратилось в пыль и посыпалось к его ногам. Он неверующе посмотрел на свои руки, не понимая, что происходило. Дайфуку, которые он принёс из дома, исчезли. Кровь гудела в ушах.       Шаги затихли. Раздался стук чужих зубов.       Сердце Ренгоку замерло в груди. Он медленно обернулся, затаив дыхание.       И увидел нечто.       Тень. Огромный сгусток тьмы, тянущийся от леса до замка бесконечной полосой, навис над Ренгоку. И из этой пропасти мрака на Сенджуро неотрывно смотрели чьи-то озлобленные, налитые кровью глаза.       Секунда. Две. И он закричал. Адреналин ударил в голову. Ренгоку попытался убежать, почувствовав, что снова мог контролировать своё тело. Но в тот же миг из тьмы вырвалась костлявая ледяная лапа, обхватив его ногу с железной хваткой. Сенджуро не успел среагировать, как его с силой поволочила по снегу чужая сила. Крики вырывались из горла, теряясь в снежном безмолвии. В душе звенела отчаянная безысходность.       Сенджуро был совсем один. В незнакомом мире зазеркалья, где никто не мог прийти на помощь. Разум звенел от паники. Он пытался вырваться, но существо, таща его в сторону леса, не ослабляло хватку. Сенджуро молил, кричал, заливался слезами, но его вой лишь беспомощно растворялся в чернеющем ряду деревьев.       Впервые за долгое время Ренгоку ощутил невыносимый холод снежных просторов этого мира. Мороз пронизывал до костей. Стало холодно. Безумно холодно. Волшебство больше не чувствовалось — только боль, отчаяние и страх за свою жизнь. А тьма всё дальше утаскивала Ренгоку вглубь леса.       «Надо было всё рассказать брату!» — горько жалел он.       Когда Сенджуро осознал, что больше не увидит света, существо вдруг отпустило его, стремительно скрывшись среди деревьев. Ренгоку остался лежать на спине в центре снежной поляны, неотрывно глядя на стену леса вокруг себя. Несколько мгновений он не шевелился. Дыхание сбилось, щёки раскраснелись. Воздух с трудом влетал в лёгкие, раздирая горло. Он медленно приподнялся и начал оглядываться. Среди деревьев виднелись неясные силуэты. Они двигались медленно, словно сотканные самой матерью зимой — огромные, костлявые, с острыми клыками, торчащими изо рта, как осколки льда, и длинными лапами, оставляющими глубокие следы на снегу. Однако они не нападали. Просто наблюдали, ожидая резких движений со стороны Сенджуро.       Ренгоку окаменел от ужаса, чувствуя, как холодный пот стекал по лбу. Как вдруг что-то зазвенело в его голове — будто звон колоколов. Он медленно повернул голову в сторону и увидел меч, лежащий в снегу рядом с собой. Откуда он здесь? Ренгоку всмотрелся в оружие, переливающееся синим светом, как аметист. Меч манил к себе, притягивал взор. Невидимая сущность требовала от Сенджуро взять оружие в руки и направить его на чудовищ.       Он облизнул губы, чувствуя противоречивые эмоции. В груди разгорался огонь желания противостоять опасным созданиям, но страх продолжал кричать внутри, запрещая прикоснуться к орудию. Несмотря на то, что Сенджуро оставался пугливым мальчиком, в нём просыпалась незнакомая отвага — будто под воздействием чужой силы. Эти два чувства, подобно огню и льду, яростно сталкивались в его сердце, заставляя дрожать. Но откуда в Ренгоку появилось желание атаковать чудовищ? Он никогда не отличался отвагой… Ещё и рыцарем лисы считался — позор.       «Возьми в руки меч и исполни свой долг!» — кричало сознание.       «Не смей к нему прикасаться!» — также звенел голос разума.       Ренгоку долго смотрел на мерцающий меч, но в конце концов отвернулся. Холодная рассудительность взяла верх. Он не мог напасть на монстров и выйти из битвы живым и невредимым. Его бы брат справился, он — нет. Сенджуро был слишком юн и слаб для этого. После чего блеск оружия потускнел, и меч начал исчезать, как мираж, тая на глазах. И вот, спустя мгновение, оружие пропало, словно его никогда не существовало. Однако Сенджуро не обратил на это внимания — у него были другие заботы. Его мысли были заняты лишь собой и… Мизуки. Он не мог не волноваться о том, что эти существа могли добраться до неё.       И в этот же миг воздухе раздался звук приближающихся шагов.       — Не смейте касаться его! — прозвучал знакомый резкий голос. — Он принадлежит мне!       Чудовища, словно по команде, бросились на Сенджуро, разинув пасти с острыми клыками. Он попытался закричать, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Ветер завыл, и монстры, оказавшиеся ближе всего к Ренгоку, внезапно рассыпались на частицы. Сенджуро, щурясь от удивления, наблюдал, как они исчезали, оставляя после себя лишь блестящие крупицы снега.       Невидимая атака поразила монстров, заставив выживших замереть на месте. Они тихо уставились на того, кто аккуратно приземлился около Сенджуро. Ренгоку испуганно прижал ладонь к груди и медленно повернул голову, ахнув от удивления. Рядом с ним стояла Мизуки. Отважная лиса, решительно смотрящая на врагов. Но сейчас она казалась совершенно другой. Хоть в её глазах и пылал привычный огонь, но во взгляде читалась ярость, несвойственная нежной и весёлой хозяйке снежных краёв. Она оскалилась, обнажив острые белоснежные клыки, и в тот же миг бросилась на чудовищ, не позволяя им приблизиться к Сенджуро.       Она прыгнула и крутанулась в воздухе — резкий удар ноги точно пришёлся в цель. Раздался треск льда, и голова одного снежного монстра разлетелась на мелкие осколки. Мизуки ловко приземлилась на снег, безразлично глядя на останки врага. А Сенджуро… Он сидел, не шевелясь, не понимая, кто был перед ним. Его ли это Мизуки?       Все монстры, затаившиеся в лесу, кинулись на неё. А она, громко хохоча, ринулась в ответ. Сенджуро лишь успевал следить за её выпадами — острыми когтями, прорезающими снежную плоть чудовищ. Удар — и первое существо издало жалобный вой, когда быстрая и яростная атака разнесла ему голову. Ледяные части тела разлетелись в разные стороны, а само создание превратилось в снег. Следующее чудовище с огромными лапами попыталось схватить Мизуки, но та уклонилась, проскользнув между ледяными пальцами. Затем она ударила монстра в грудь, разрушив его броню. И не дав ему прийти в себя, впилась когтями в шею, оторвав голову с громким хрустом. Второй, третий, четвёртый удары — Мизуки неслась словно тень, укрощая чудовищ. Все её движения были резкими и точными, без намёка на пощаду. Её не останавливали жалобные визги существ или хруст ледяных костей. Всё, что двигало ею — это ярость.       Сенджуро сидел и не мог понять, как такая хрупкая девочка, как Мизуки, могла с подобной решимостью и без страха расправляться с монстрами. Это поражало его и заставляло задумываться, что скрывалось всё это время за её ласковой внешностью… Когда бой закончился, на поле битвы остались только она и Сенджуро. Лиса медленно повернулась к нему с холодным взглядом и лёгкой усмешкой.       Бам. Бам. Бам. Ренгоку совсем похолодел, живот скрутило, а сердце забилось так, как ещё никогда прежде. Прямо сейчас он боялся уже не чудовищ, готовых разорвать его на куски, а снежной хозяйки…       Он собрал остатки сил и попытался отползти назад по снегу. Перед ним стоял кто-то чужой. Не она. Пустота в глазах, ледяной блеск и неестественная улыбка кричали, что это не та лиса, которую он знал.       Она сделала шаг вперёд. Он инстинктивно отполз. Она засмеялась.       В какой-то момент его силы иссякли, и Ренгоку остановился, когда лиса подошла к нему достаточно близко, смотря свысока. Сенджуро поморщился — от Мизуки исходил резкий запах смерти. Хотя он знал, что должен быть благодарен снежной хозяйке за спасение — всё, что она из себя представляла в этот момент, вызывало в нём дикий, первобытный ужас. Ренгоку чувствовал, как внутри него вскипало острое желание куда-нибудь сбежать и спрятаться. Как можно скорее. И эти чувства внутри себя Ренгоку контролировать не мог.       Не обращая внимание на его испуганное выражение лица, лиса присела на корточки и ласково убрала с его лба мешающуюся прядь волос.       — Теперь никто не причинит тебе вреда, мой милый Сенджуро… — раздался её безумный, дрожащий шёпот.       В его сознании что-то щёлкнуло. В голове всплыли строки из книги, которую он прочитал в прошлом — о злодейке с обманчивой улыбкой и чёрной душой. Сенджуро оставался чертовски бледен, дрожа от холода и страха.       — Кто ты такая… — спросил он едва слышно, уже зная ответ.       Перед ним была не Мизуки, а лиса из сказки «Зазеркалье», олицетворяющая зло.