wanna be your dog!

Сириус стоял на пороге дома Римуса. Почему-то именно в этот момент он понял, что нужно было предупредить о своём визите. Но делать было уже нечего. Он постучал. Римус не открывал. Он не дома? — Это Сириус, — сказал он громко в дверь. Через пару секунд он повторил то же. Тут дверь открылась. — Привет, — улыбнулся Сириус. Римус кивнул. — Можно войти? — спросил он. — Проходи, я не… — Римус осекся. — Какао, — пояснил он, когда Сириус прошёл в глубь дома и по-привычке заглянул в чужую кружку. — Тебе сварить? Сириус согласился, хотя потом понял, что это предложение было сделано скорее из вежливости, чем всерьёз. Поэтому он стал придумывать, как это исправить. — Прости, что врываюсь, — сказал Сириус, — ты, наверное, занят. Но я проходил тут рядом — были с Питером у Джеймса. Хотел спросить, мы пойдём гулять? Римус уже держал молоко в руках, поэтому Сириус поспешил добавить: — Необязательно какао. Просто допей своё сам, а я подожду. Если мы идём, конечно. Сириус оглядывался по сторонам в поисках тем самых бинтов, которые были где-то, кажется, на тумбочке, когда Сириус был тут в прошлый раз. Бинтов не было. Видимо, они нужны только перед (или после) полнолуния. Зато книги об оборотнях на месте. В целом, показалось Сириусу, места было намного меньше, чем У него. Но, заключил он, так даже уютнее. Римус предпочёл быть гостеприимным хозяином, поэтому сделал вид, будто не слышал слов Сириуса. Не мог же он и правда их не слышать? — Держи, — подал он чашку Сириусу через пару минут молчания. Сириус по-прежнему рассматривал книги. — Спасибо, — поблагодарил он. — А ты читаешь, да? — Да, — коротко ответил тот. — А какая любимая книга? — поинтересовался Сириус, наслаждаясь какао. Наверное, он не пил его со школы. — Сложно сказать, — Римус пожал плечами, — ты извини, у меня из сладкого только засохший сахар. Это я пытался сделать леденцы, но не вышло. — Римус подал ему тарелку с коричневыми стеклышками карамели. Сириус попытался откусить один кусок, а он разломася пополам совсем не в месте укуса. На вкус — подгорелый сахар. — Отвратительно, — пошутил Сириус, продолжая жевать. В принципе, если не сравнивать с тем, что должно быть, это было даже очень вкусно. — Прости, — пристыженно сказал Римус, — у меня правда больше ничего нет. Можешь выплюнуть. — Да нормально, — возразил Сириус, — сладенько. Они просидели так около получаса, иногда заговаривая о каких-то странных вещах. Или просто о бытовых. Сириусу удалось узнать, какую книгу Римус любит больше всего, но название это ничего ему не сказало. Римус, поняв это, посмеялся над ним. В итоге они сошлись на том, что Римус пойдёт выгуливать собаку, ну то есть Бродягу, и на сегодня это — всё. — Знаешь, — сказал Сириус позже, — я даже немного обиделся, что ты мне вчера не ответил. — Что я прочитал твоё письмо? — уточнил Римус. — Нет, — Сириус помахал головой, — я про мой вопрос. Я спрашиваю, встретимся ли мы, а ты всегда — всегда, понимаешь? — не отвечаешь мне. Уходишь от ответа. И сиди думай, что к чему. Римус помолчал, отвернувшись к шкафу с одеждой. Он достал оттуда серую рубашку и снял её с вешалки. Сириус внимательно за ним наблюдал. — А про то, что я прочитал?.. — Не переводи тему, — чопорно сказал Сириус. — То есть, не обижайся, но я хочу сказать, что ты… Сириус не знал, как сказать это правильно, случайно не обидев Римуса. Нужно, чтобы тот не стеснялся Сириуса. Дать понять, что он может творить, что угодно, а Сириус это, наоборот, даже поощрять будет, а не ругаться. Римус стоял с рубашкой в руках, вжимая её в себя. — Короче, я не знаю, почему ты всегда так делаешь, но этому, наверное, есть свои причины, так что я не хочу делать выводы заранее… Просто отвечай мне, если я что-то спрашиваю, ладно? Римус кивнул. Когда они вышли на улицу, Сириус уже был Бродягой. Он бежал по дороге, опережая Римуса, направляя его. Сириус очень хотел в парк. В тот самый, где они встретились. Может, он даже то же самое место найдёт. Воздух приятно щекотал нос. Вот оно — преимущество быть собакой. Был уже вечер, поэтому солнце отдавало не просто золотом, а розовым золотом. Глаза зацепились и за это. А ещё Сириус радовался, что нет дождя — надоел, честно говоря. Римусу приходилось либо отставать от него на несколько метров, либо бежать. Сириус слышал его учащенное дыхание, поэтому не стал его ругать за то, что тот был сильно сзади. В конце концов, Сириус тоже бывает человеком, поэтому в полной мере понимал его. Ноль процентов осуждения — сто понимания. Бродяга останавливался и бежал обратно, когда чувствовал, что нужно сократить дистанцию. Вскоре стали виднеться те самые деревья, которые Сириус помнил, как помечал. Конечно же, когда в нем срабатывали его собачьи инстинкты. Так он бы ни за что не стал пи́сать на деревья! Сириус подумал, что было бы прекрасной идеей поиграться с другой собачкой, когда Римус приземлился на скамейку. Пусть отдыхает. — Пойду к этой даме в углу песочницы, — сообщил Сириус сидящему Римусу. — Не понимаю, — напомнил Римус шёпотом, разводя руки. — Ой! — гавкнул Сириус. Он кивнул головой на другую собаку и убежал. Собака, кажется, пыталась прорыть себе ямку в песочнице. Для каких целей, Сириус не знал. — Чем занимаешься? — спросил у неё Сириус. — Гав, — ответила та. Сириус все сразу понял. Он ничего не понимает. Опять. Он ещё раз полаял словом «гав», чтобы собака думала, что это в ней дело, что она ничего не понимает. Он убежал на траву и упал прямо на неё. Спина чесалась, хотелось стать человеком, чтобы успокоить зуд. Но это решение было бы опасным. Может, кто-то рядом. Так что лучше просто поваляться на траве. После этой забавы он забрался на скамейку, где Римус сидел, ничего не делая. Бродяга стал ласкаться к нему, языком тела пытался сказать, что его нужно погладить, почесать, успокоить его бешено бьющееся сабачье сердце. Римус его понял. Он гладил спину, лапы, шею, мордочку. Бродяга был большим и тяжёлым, но Римус как будто этого не чувствовал. Как же приятно это было. Римус творил волшебство без волшебства. Под пальцами любого человека Сириус чувствовал себя прекрасно, но когда это был Римус… просто Сириус любил, когда это он. Что-то эмпирическое, иррациональное говорило в нем. Сириус вскочил через какое-то время — позвал Римуса поиграть активно. Они несколько минут поиграли в «забери — отдай», потом в «допрыгни до моей руки» и, конечно же, «почеши за ухом». Сириус не хотел просто уходить. И быть в таком образе, когда он не способен нормально разговаривать, тоже не имел желания. Поэтому одна мысль, которая пришла в голову буквально секунду назад, показалась ему просто замечательной. Он легко слез со скамейки и побежал в сторону уличного туалета. Римус понял его посыл пойти за ним. Сириус зашёл в кабинку, а Римус недоуменно на его смотрел. Сириус гавкнул, что нужно закрыть дверь, и Римус почему-то его правильно понял. Через секунду Сириус вышел как и в чем не бывало. — Вау, — сказал Римус, — умно. — Да, — похвалился Сириус, — я всегда такой. Римус улыбнулся, кладя руки в карманы. Сириусу бы хотелось взять Римуса за руку. Ну или хотя бы под руку. Но причин так не делать пока было больше. — Не устал? — спросил Сириус. — Нет, это ты, наверное, устал, а не я. — Тогда, — загадочно начал Сириус, — мы можем ещё погулять. Пойдём в одно красивое место. Тебе должно понравится, правда. — Он постарался сделать максимально жалостливые глаза, чтобы убедить Римуса пойти с ним. — Я знаю, что тебе завтра на работу, так что, обещаю, мы не долго и на этот раз без алкоголя. Римус сжал губы. Он думал, и Сириус решил ему не мешать. Он, вместо ещё одной порции уговоров, стал ковырять кожу на руке в месте, где сегодня её немного повредил. — Ладно, — ответил Римус. — Ура! Через пару часов должно было окончательно потемнеть, но до искомого места добираться было намного меньше времени. А Сириус планировал провести время в темноте. Так что он специально решил идти туда пешком. Да, он тянул время, но что в этом такого? Поболтают зато. — Джеймс приглашает нас на матч, — вспомнил Сириус как раз кстати. — Какой? — По квиддичу. Помнишь, я говорил, что у него сезон скоро начинается, так вот начался. — А, ясно. — Или ты спрашиваешь, какой Джеймс? — Сириус усмехнулся. Сложно было не знать, кто такой Джеймс Поттер. Даже человеку, который с ним ни разу непосредственно не встречался. — Нет, — улыбнулся Римус, — просто… да неважно. — Почему неважно? Матч в четверг двадцать восьмого июня. Ты будешь отдыхать. — Ну да. — Подумай, хорошо? — Сириус остановился, чтобы завязать шнурки. Он решил сегодня надеть кеды, но шнурки его не слушались. Дальше шли в тишине, специально вслушиваясь в пение какой-то птицы. Когда пение закончилось, откуда-то послышалась пенсь гитары. Они рассмеялись, потому что оба моментально узнали в этом бренчании Битлз. Но откуда доносился звук, они так и не поняли. Видимо, со двора. — Yesterday… — легко пропел Сириус, — all my troubles seem so far away… Как бы хотелось, чтобы это было так, — сказал он задорно. Вчера все проблемы казались, наоборот, гигантскими. А вот сегодня они могли бы сжалитья над ним, и стать маленькими и никчёмными. Сириус думал, что не бывает бесконечных проблем, и все они когда-то перестанут казаться значимыми. И даже то, что Римус просто друг. Хорошо. Что в этом такого? Пусть будет так. Сириус улыбался. Римус будет новым Мародером. Да, четвёртый Мародер. — А ты умеешь играть на гитаре? — спросил Римус. — Не-а, — сказал Сириус. — Она была у нас. У Питера. Но мы её случайно потеряли и забыли, что хотели научиться играть. — Как вы могли потерять гитару? — Не знаю, просто однажы мы не смогли её найти на её прежнем месте. Они уже пришли, но Сириус решил подшутить и притворился, что заблудился. — Мне кажется, что мы не туда завернули… — сказал он, драматично разводя руками. — Хотя — стой. Сириус взял Римуса за плечи, улыбнулся и, убедившись, что Римус слушает, несколько настороженно, будто там кто-то есть, уже без улыбки сказал: — Сзади тебя… — Кто?.. — Сириус почувствовал, как чужие плечи напряглись И поэтому сказал скорее с ухмылкой от удачной шутки, чем успокаивающе: — Сокровище. Сзади тебя сокровище. Сириус повернул его за плечи, чтобы он смог увидеть, что у него за сокровище за спиной. Это был камень в самом обычном дворе. Рядом стояли дома. Несколько многоэтажек возвышались над ними: Сириусом, Римусом и камнем. Знаковым, важным камнем, от одного взгляда на который Сириус хотел улыбаться, окунаясь в тёплую реку ностальгии. — Что это? — спросил Римус. — Это наш камень. Вот тут, посмотри, написано «Мародёры». Это мы написали на пятом курсе. Ну летом, на каникулах. В этом доме жила Мэри. Ты её не знаешь, но она тоже с нами училась. — Памятное место? — понял Римус. — Да, — протянул Сириус, — помню, у меня тогда волос ещё не было. Эх… Римус порассматривал надпись, а Сириус попытался найти бывшее окно квартиры Мэри, но не нашёл. Давненько это было. — Но это не совсем то, что я хотел тебе показать, — сказал Сириус, потирая ладонями. «А что ещё?» — говорили глаза Римуса. — Теперь мы пойдём к настоящему дому Мэри, — в предвкушении произнёс Сириус, — а там уже увидишь. Сириусу показалось, что Римус закатил глаза, и он посчитал это за хороший знак. Через полчаса они стояли у подъезда. Сириус порядком подустал. Пора было сделать передышку. Но как раз за ней они сюда и пришли. Римус же ответил, что нормально себя чувствует, хотя по нему было видно, что это наглая ложь. — Мы идём к ней? — спросил встревоженный Римус, — Сириус, я не могу. — И он остановился на ступеньке. — Нет, — ответил Сириус, тоже остановившись, чтобы позвать Римуса с собой. Он взял его за руку и потащил дальше, — просто иди за мной. Когда они забрались на последний этаж (лифтом Сириус не пользовался по многим причинам: поговаривали, он забирал часть волшебства, а Сириус и так не в лучшем состоянии из-за своего Бродяги), тогда Сириус стал лесть вверх по лестнице, ведущей на крышу, но он остановился на одной ступеньке, шаркая рукой по кирпичной стене в попытках найти углубление, где лежал ключ. Ранее проверить его наличие там Сириус не придумал. Он мог бы прийти сюда заранее и проверить. А если сюрприз не получится, и им придётся просто гулять по улице? Да ладно, так даже интереснее. Немного не по плану, но зато живо. — Ты ищешь ключ? — прошептал Римус. — Ага, — сказал Сириус, отчаянно пытаясь дотянуться до дальнего кирпичика, где точно будет углубление. Как жаль, что он не видел его — он не был в поле его зрения. — Он там. Сейчас достану. — Он здесь, — Римус наклонился и поднял ключик с пола. — Спасибо огромное! — сказал Сириус, а потом вспомнил, что входить на крышу можно только жителям этого дома, и тут же замолчал, чтобы не привлекать внимания. Сириус открыл замок и пролез наверх. — Давай, — позвал он, подавая свою руку в знак помощи. Римус стал залезать и в самом конце все-таки ухватился за неё, чтобы удобнее забраться наверх. — Красиво, — сразу сказал завороженный Римус. — Мне тоже нравится. В конце концов, они сели на край крыши перед заборчиком. Небо уже потемнело. Сириус был доволен и видом, и цветом неба, и фонарями, и собой — за то, что привёл их сюда. Римус молчал, вглядываясь в даль. Сириус решил тоже просто насладиться моментом. Сидеть тут было спокойно. Наконец Сириус забыл, что Римус его оттлкнул, он больше не думал, что доставляет ему дискомфорт, и смог отпустить ситуацию с Регулусом. Идёт все к чёрту, Сириус вообще никому ничего не должен — ни семье, ни брату или матери отдельно. Ни Римусу. Оттолкнет его ещё один раз — пусть. Сириус подвинулся ближе: так, чтобы их тепло взаимно передавалось друг другу. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Воздух вообще всегда ему нравился, особенно свежий. Он успокаивает. Заставляет вспомнить, что ты дышишь. Что ты живой. И сразу вспоминается про бюьщееся сердце, которое всё ещё внутри тебя. А потом по коже бегут мурашки. Сириус всегда открывал глаза, когда начиналась часть с мурашками. Они ему не нравились. Но он тоже находил их довольно романтичными. Повернув голову на девяносто градусов, Сириус увидел, что Римус бесшумно плачет. — Что случилось? — спросил он. — Ничего. Красиво очень. — Римус вытер слезинку, — никогда не был в таких местах… — зовороженно произнёс он, не смотря на Сириуса в ответ. — Да, дух захватывает. Ничего не было слышно. И не было бы видно, если бы не внезапно зажегшийся фонарь где-то внизу. Кажется, на чьем-то балконе. Сириус бы и сам заплакал от этого вида. Он часто тут был, когда в прошлом году все занялись своими жизнями. Когда у Джеймса был медовый месяц с Лили. Когда Питер на время переехал прямо в Хогсмид и адаптировался к работе и самостоятельной жизни. Когда Марлин вообще ушла из их компании, предпочтя работу… Сириус всегда уединялся тут. Мэри ему однажды показала, как сюда забраться, потому что Сириусу нужно было с кем-то поговорить, а Мэри говорить не хотела, зато продемонстрировала, как можно красноречиво молчать. Вообще-то, они до этого момента и не общались… Да и сейчас не совсем друзья. Скорее, знакомые. — Знаешь, — решил рассказать Сириус, — то письмо, которое ты прочитал… Они посмотрели друг на друга. Глаза Римуса сказали «прости». Сириус стёр невидимую слезинку с чужой щеки. Римус больше не плакал, но Сириуса это не остановило. — Оно от моего брата, который сейчас в Хогвартсе. Мы перестали общаться уже лет пять назад. Сириус формулировал предложения, поэтому молчал. — Короче… у него выпускной в этом году. Я думал, что, может, хоть это будет поводом поговорить. Я надеялся, что он позовёт меня к нему на выпуск. — Сириус усмехнулся с горечью. — Идиот. В дали по дороге проехала полицейская машина, ярко мигая и гудя. — А он мне в ответ про мать и про наследство. Я и не думал, что мне что-то перепадет. Мне ничего из их «добра» не нужно. Сириус знал, что Римус промолчит. Такой уж он. Он и не рассчитывал на что-нибудь другое, но всё равно было не очень приятно, что Сириуса не стремились поддержать. Мародёры всегда так делали — утешали. И уже сделали сегодня, когда Сириус рассказам. — А ты, кстати, какую песню больше любишь у Битлз? Начать говорить про музыку казалось самыми правильным и логичным. Они всегда говорили про неё. А Сириусу, тем более, даже как-то неловко стало, что он посвятил Римуса в его личную жизнь. Был бы Сириус дома, он бы, наверное, уже глоточек-другой сливочного сделал. — У меня… — сам ответил Сириус, но на ум не приходило ни одного название любой из песен Битлз, — не знаю, сложно. Он почувствовал комок в горле. Говорить про Регулуса всегда было не легко, но в последние месяцы Сириус думал, что справился. Оказалось, нет. Краем глаза Сириус заметил неуверенно раскрывающиеся, видимо, приглашающие обниматься, руки. Его брови сами всплыли вверх, на лоб, и он сглотнул. — Можно? — спросил Сириус, потому что не понимал, что это может значить. Он сам раскрыл руки и поддался чуть вперёд. Они обнялись, но не крепко, а скорее повисая друг на друге. Всего на несколько секунд, но все как будто наладилось. Уже и говорить даже расхотелось, честно говоря. Они отстранились, и Римус посмотрел с сочувствием. — Мне жаль, что тебе приходится через такое проходить, — сказал он, опустив глаза. — Я уверен, ты… они не стоят тебя. — Спасибо, Римус, — проговорил Сириус, не ожидавший таких нужных слов. Луна была почти незаметна. Кажется, недавно было новолуние. Или недавно прошло. Сириус, к сожалению, забыл, что можно следить за фазами луны. Римус ему этого тоже не говорил. Надо будет попросить у него календарь. Лунный. Сириус молчал, Римус молчал. Хотелось думать о вечности. О чем-то таком возвышенном и философском. Кто они? Зачем? Нормально ли лазать по чужим крышам? Насколько хорошо Сириус поступает, когда берет Римуса за руку? Сириус аккуратно, боясь потерять момент, потянулся за ладонью Римуса, чтобы они, как влюбленные, постепенно дошли до того, что их ладони почему-то слиты в одну. Сириус медленно вёл пальцем в сторону чужой руки, когда его собственная рука была уже вплотную к римусовой. Он прикоснулся мизинцем к мизинцу Римуса. Ненастойчиво его обхватил своим. Римус почему-то руки не одергивал. Поэтому Сириус не переставал действовать. Он хотел уже прикосновения всей ладонью! Его пальцы по очереди, прямо как лапки паука, забрались на руку Римуса. Теперь тыльная сторона ладони Римуса была накрыта внутренней — Сириуса. Сириус улыбнулся. — Как думаешь, через десять лет Битлз все ещё будут популярны? — спросил он. Философствовать он умел только на тему музыки. — Просто они уже почти десять лет как распались, а все равно из каждого утюга. — Мне кажется, да. — Ответил Римус, — они же, ну, гении. Легенды. — А через пятьдесят лет? В… — Сириус стал мысленно считать, — в две тысячи тридцатом году? Точнее, в две тысячи двадцать девятом. Тоже будут легендами? — Не знаю, наверное, да. — А ты бы хотел быть таким же популярным, как они? — спросил Сириус, чувствуя как потеют пальцы. Поэтому он сжал их, обхватывая чужую кисть. — Я… — Римус запнулся, когда Сириус выпустил его ладонь, — честно говоря, я хочу быть просто обычным. Ну, понимаешь… Сириус понимал. Его ликантропия, должно быть, ощущалась, как непосильная ноша, которую Римус всё же выносил. Наверное, он считал себя ненормальным. И правда, это выходило за рамки «нормальности». Теперь Сириус в наглую соединил их ладони. Взял его руку как полагается. — А ты?.. — не своим голосом спросил Римус. — Я иногда мечтаю стать популярным. Но не музыкантом — тут у меня уже ноль шансов. Хочу быть механиком. Который бы открыл новый способ… не знаю, ещё не придумал… чего-нибудь. — А ты не хочешь стать знаменитым волшебником? — Конечно, я об этом и говорю. Механик-Маг. Они тихо рассмеялись. Мечтать не вредно, так ведь? — Жаль, что здесь звёзд не видно, я бы попытался найти меня. — Шепнул Сириус. На небе, казалось, больше нет места для небесных тел. Лишь фонари, дома, столбы. Красиво, но… не по-природному. Да ещё и откуда-то появился туман. — Световое загрязнение. — Шепнул Римус в ответ.