wanna be your dog!

И тогда наверняка,

Вдруг запляшут облака,

И кузнечик запиликает на скрипке…

С голубого ручейка

Начинается река,

Ну, а дружба начинается с улыбки

— Детская песенка «Улыбка»

Неожиданная мысль пришла на ум. Нужно сходить к Мэри. Время было уже поздно, да и где библиотека Сириус не знал. Возможно, ему сможет помочь Лили, но Мэри, как всегда оказывается ближе. Пешком идти до неё было бы очень долго. Байк опять в ремонте. Выходит, придётся бежать до неё собакой. Или на метле — но её у Сириуса не было. Придя домой, Сириус сразу решил во что бы то ему не стало разобраться, кто такие оборотни и чем они опасны. Он сразу же принял волшебное лекарство, придающее сил, называемое «сто грамм». Он, находясь в абсолютно прострации, сразу же ощутил, как силы приходят к нему, как возвращаются в тело. Как же хорошо, что он обычно он просыпается позже двенадцати часов дня. Теперь у него будет возможность потратить ночь на изучение вопроса. Подумав также о Джеймсе и его реакции на приход Сириуса к Лили со странными распросами об оборотнях, он решил, что это достаточное основание идти именно к Мэри. Было уже довольно поздно, но Сириус был уверен, что Мэри ему откроет. — Ты чего? — спросила она его, когда он постучал ей в дверь. Сириус сразу понял, что она точно не ожидала его увидеть тут. — Ты занята? Могу кое о чем попросить? Вдруг Сириус услышал где-то в глубине квартиры чей-то незнакомый голос. Сириус опешил. Кто это? Голос мужской, он звал Мэри к себе. — Слушай, сейчас не время, прости, — сказала она Сириусу и крикнула кому-то внутри: — сейчас иду. — Я быстро: мне нужны книги про оборотней. — Сириус решил несколько перестроить свой план. Найти информацию можно и самому, вот только для этого нужны книги. — И всё. Мэри, пожалуйста, у тебя должны быть. — Подожди, — быстро произнесла она и, закрыв перед Сириусом дверь, ушла. Сириус расстроился не столько тому, что Мэри его не пустила — это он, наоборот, понимал, — Сириус расстроился, что внутри был парень, явно претендующий на место бойфренда Мэри. И он был не Питер. Питер был влюблен в Мэри и пытался признаться ей в этом уже около полугода. И все впустую. Мэри вернулась через пару минут, открыла дверь и буквально впихнула Сириусу пару книг. — Я не знаю, что ты там найдёшь, но, если не сможешь, то у меня больше ничего нет. — Сказала она, — вернёшь завтра или когда угодно. Пока. — Стой, — сказал Сириус напоследок, — а как же Пит? — Какой Пит? Сириус… — поняла она. — Не будь как маленький. До встречи. Дверь закрылась и Сириус тоже ушёл. На этот раз он решил трансгрессировать, потому что силы были на исходе. Дома он открыл первую книгу. Она называлась «Оборотни и волки». Первая глава была про историю возникновения оборотней. Или не возникновения, а эволюцию… Сириус сразу же перелистнул её. Он совсем забыл как обращаться с книгами. Шрифт казался чрезвычайно малым, а строки то и дело смешивались у него перед глазами. Он понял: для того чтобы найти нужную тему, ему придётся скрупулезно изучить книгу. Надо было все-таки усерднее учится в школе, чтобы сейчас моментально найти нужное. Глаза закрывались, ноги ныли — он ведь сегодня прошёл столько километров пешком! Но спать пойти он не мог. И залить в себя бутылку тоже. Римус всю ночь спать не будет! Он будет мучаться! Сириус должен тоже вытерпеть. Вдруг ему вспомнилось, что у книг бывают содержания. Отлично. Он сразу же нашёл нужное. Главы «Превращение» и «Полнолуние» как раз ему и был нужны. Сириус осознал сташное: ему придётся читать главу длиной в двадцать с лишним страниц и вникать в каждое слово. Он вздохнул. В последний раз он делал это на последнем курсе. Перед экзаменами. Обычно удавалось улынивать от теоретической работы. Сириус все же предпочитал практику… Прошло пару часов. Сириус изнывал внутри от негодования: практически все это он и так уже знал. Оборотни опасны для окружающих, практически безвредны, будучи людьми (зависит от характера человека) и меняют сущность на (тут Сириус опять возмутился) истинную, волчью. Как будто все оборотни по природе монстры. И Сириус понимал, что без тренировки он много за раз не прочтёт. Больше ему ничего не светит узнать. Сердце заныло при мысли о Римусе. Бедный — он сейчас, должно быть, заперт в одиночестве. Сириус не мог просто пойти спать, но он понимал, что своим трауром он делу её поможет. Нужно отдохнуть, а завтра он все равно собирался сходить к Римусу лично. Поэтому все же лёг в кровать и выключил весь свет. Заснул он неожиданно быстро.

⋆ ⋆ ⋆

Римус просил маму разрешения пойти на работу. Как маленький ребёнок просит у родителей разрешения прогулять школу. — Где папа? — спросил он наконец. Ну он-то должен понять его! Римусу не так плохо, чтобы весь день валяться в постели. — Он уже ушёл на работу, — сказала мама. — Сегодня воскресенье ведь, — заметил Римус. Хоуп отвернулась. Что-то нехорошее скользнуло в её взгляде. Римус на секунду даже запереживал. — Понимаешь, — начала мама, — твой папа… он пошел на похороны… Его друг. Он умер. Она пыталась не плакать, но Римус спросил, который из друзей отца погиб, и она, закрывая лицо руками, вышла из комнаты. Она никогда не плакала. Римус, дай бог, хоть раз видел её слезы. Это было очень странно: видеть, как она уходит, как её лицо искажается от отрицательных эмоций. Римус не смог бы поддержать её, так что, наверное, хорошо, что она не осталась. Конечно, Римус чувствовал вину за то, что его мама плачет, а он ничего не делает. Надо было бы встать и обнять её. Просто подойти и молча обнять. Но ему было попросту страшно нарушить мамину… атмосферу? Римус старался не думать о том, кто же был этот папин друг. Все детство Римус старательно игнорировал их существование. Он никогда не выходил из своей комнаты, когда в доме были гости. Так что ему, должно быть, не будет так больно узнать, кто это… умер… С другой стороны, иногда ему говорили, что он плохо поступает, когда отсиживается один. Ведь некоторым так интересно узнать, что за сын растёт в такой семье! Выходит, кто-то так и не узнает… Тут вернулась мама. Спокойно глядя на Римуса, она сказала: — Римус, — она помолчала, — тебе нужно съехать к нам. Возвращайся домой. Римуса как будто ударили. По телу, как молния, поробежало напряжение. — Что? — Мы очень по тебе скучаем, — объяснила она, — мы хотим, чтобы ты был рядом почаще. Представь, что кто-то из нас так же, как и Бенджамин, уйдёт из этого мира. Римус, мы просто хотим, чтобы все было хорошо. Римус не стал ничего говорить. Если бы он что-то сказал, мама бы сказала в два раза больше. Он просто начал готовиться к переезду. К сожалению, жизнь такова. — А ещё: сколько денег ты тратишь на жильё! Ты мог бы купить себе что-то более полезное. Вот, например, ты мечтал о макете ракеты, помнишь? Римус закусил губу. Ему было так обидно. Как жаль, что он все ещё был зависим от родителей. Как он вообще смог вырваться хотя бы на пару недель? Через пару минут, когда Римус остался один, влетела сова и отдала ему письмо. «Привет, ты как? Я не знаю, как там у тебя… приходит твоё время (так можно говорить?), просто я всю ночь волнуюсь. Сириус» Римус скривился ещё больше. Сириус… Маме он сказал, что это его знакомый с работы и он заходил за пластинкой, которую Римус приберег специально для него. Что ему вообще оставалось думать о нем? Он узнал, кто такой Римус, и все равно пишет. Римус уже решил, что все связи между ними нужно разорвать. Внезапно Римус осознал: Сириус знает, кто он!!! Тревога! Тревога! Римуса рассекретили! Римус вспотел, его дыхание участилось, но он не чувствовал, что дышит. В глазах на несколько секунд потемнело. Римус повторял себе, что все в порядке. Все хорошо. Все нормально. Но голова как нарочно не хотела его слушать. Нормально! нормально! нормально! вторил он себе. Когда его зрение восстановилось, он снова прочитал письмо. Дерьмо! Как он должен сказать родителям об этом? Он не будет говорить, конечно, но… Сириус… он-то от этого знать не перестанет. Руки всё ещё мелко потрясывало. Римус храбро встал со своей кровати, надел большую футболку, взял кусочек пергамента и, снова пережив эту странную секундную потерю зрения, кривым почерком написал жалкое письмо. Паника не отступала. Но Римус пообещал себе, что все пройдёт. Он знал, что такое состояние не длится долго, если говорить себе, что все хотя бы приблизительно в порядке. Буквы на листе вышли кривоватыми, но Римус этого даже не заметил. «Пожалуйста, не говори никому, что ты узнал. Это очень важно. Прошу. Я могу сделать что-нибудь для тебя, только, пожалуйста, не рассказывай. И вообще не говори никому обо мне. Р. Л.» Римус вышел на крыльцо, сказав маме, что ему нужно немного подышать воздухом, отдал сове письмо и стал ждать. Сириус должен что-то ответить. Сириус ещё никогда так быстро не получал ответы от Римуса. Собственно, Сириус не удивился его содержанию. Было вполне очевидно, что Римус не хочет, чтобы кто-то знал о его проблеме, и вообще держал её за секрет. Сириус и так не собирался никому об этом говорить — он и не говорил, и со словами Римуса убедился в правильности своих намерений. Он написал, что Римус должен быть уверенным: никто, никогда об этом не узнает. Никто и никогда. Он спросил, когда они смогут встретиться и что нужно Римусу для восстановления, что он может принести с собой или сделать. Сириус сварил себе кофе. Продолжить читать дальше оказалось немного проще, чем Сириус думал. Он просто скользил глазами по строчкам, особо не вчитываясь. Он так и не нашёл ничего важного: как обротень чувствует себя после и до полнолуния, какой вред или пользу это наносит его организму. В книгах было лишь описано отрицательное их влияние на людей во время полнолуния. В конце концов, Сириус позвонил Джеймсу и болтал с ним до тех пор, пока Джеймс с Лили не ушли на свидание. Сириус боковым зрением как раз в этот момент заметил сверок у себя на столе. «Завтра буду на работе. Римус» Сириус сразу все понял. Завтра он пойдёт в магазин пластинок!

⋆ ⋆ ⋆

Погода за окном стояла пасмурная. А Сириус Блэк при полном параде уже стоял на входе в «Мир музыки». Точнее, выглядел он как обычно, даже обыденно. Вот только в сумке (очень похожей на чемодан с миллиардом наличных) было все: начиная от апельсинов, заканчивая бинтами. Сириус очень хотел порадовать Римуса. Он вошёл, уже чувствуя поступающую неловкость. Римус сидел где-то в углу и что-то читал. Как только Сириус вошёл, он сразу поднял на него голову. — Как ты? — без приветствия сразу спросил Сириус. — Нормально, — краснея, ответил Римус. — Это тебе витамины, — улыбнулся Сириус, передавая апельсин. — Нет, спасибо. Сириус не знал, что следует сказать или сделать. Поэтому он безуспешно попытался отчистить апельсин от кожуры. Махнув на него рукой, он положил его на прилавок. Мол, потом сам ножом порежешь. — У меня ещё шоколад есть, — вспомнил Сириус, — будешь? — Слушай, — сказал Римус вместо ответа, — то, что ты узнал… — Уверяю: все будет чисто, — серьёзно ответил тот, — никто от меня это не узнает. Обещаю. — Спасибо… Сириус хотел обнять его, но что-то все-таки помешало это сделать. То ли Сириус наконец постестнялся навязываться, то ли просто было неудобно это сделать. — Шоколад? — с улыбкой предложил Сириус, отламывая кусочек. — Спасибо, — Римус потянулся за угощением и, почти взяв его, случайно коснулся пальцев Сириуса. Его рука тут же одернулась, как от удара тока. И глаза стали круглее, как и рот. — Ты чего? — не понял Сириус. — Обычный шоколад же. — Но я… — невнятно пролепетал тот, — тебе, наверное, неприятно. Прости. Я понимаю. — Чего неприятно? Мне не жалко, забирай хоть всю плитку. Но глаза Римуса продолжали что-то говорить, и Сириус снова попытался понять, что именно. — Ты думаешь, мне неприятно тебя трогать? Ты чего?.. — Никому не приятно трогать… такого, как я! — с чувством сказал Римус. — Это неправда, — решительно сказал Сириус, кладя шоколад рядом с апельсином. Он, уже по привычке, прошёл сквозь дыру между прилавками и, встав прямо напротив Римуса, просто обвил свои руки вокруг его тела. Через несколько секунд он стал водить ими по чужой спине, а грудью вжиматься в грудь напротив. Римус молчал. Кто-то вошёл. Римус что-то сказал, но Сириус услышал лишь: — Тьфу, педики! — сказанное старушкой, — развелось вас тут… — Бабушка, так говорить совсем не прилично, — ответил ей Сириус, не отпуская Римуса, (который опустил голову на его плечо, чтобы его лица не было видно). — Да идёте вы. Вот в наше время вас бы уже давно… — конец фразы не был различим, потому что она уже вышла за дверь. Сириус тихонько рассмеялся. — Зачем? — спросил Римус так же тихо. Сириус понял, что Римуса, кажется, никто не обнимает. По крайней мере, из тех, кто знает о его ликантропии (он узнал это слово из книги). — Римус… — с жалостью сказал Сириус. — Мне жаль, что все так. Ты не заслуживаешь такого к себе отношения. Тебя должны обнимать хотя бы несколько раз в день. Сириус снова коротко обнял его, запуская руки под кофту. Как называется такая модель, Сириус не знал. Вот почему он сказал именно так: — Снимай свой халат. И он снял его сам, пока Римус безмолвно смотрел на него. — Ну вот посмотри на себя, — улыбался он, — какой ты красивый. Сириус заметил пластыри на руке. — Это… — Оно пройдёт, просто там мазь. — Тихо ответил Римус. — То есть они заживают? — Почти все, да. — Маленькие? А большие нет? Римус кивнул. Все так. Сириус поглаживал некоторые шрамы большим пальцем. Кожа такая тёплая, такая нежная, но бугристая. Сириус очень опечалился несправедливостью. Как так вообще вышло, что Римус стал оборотнем? И как давно он им является? Неужели с рождения? Все вопросы на потом, напомнил он себе. Сейчас он был на грани от поцелуя. Но держался. Хотелось попробовать его губы. И пошарить в волосах. И смотреть в глаза. Долго-долго… Мурашки… По спине, на руках. И не только у Римуса. Сириус чувствовал, что его собственная кожа покрылась ими. Они были у Римуса на руках — руки как будто на холоде. Сириус понял, что у него то же. Будь Римус девушкой все было бы проще. Он бы просто стал целовать его руки — и все. Никого бы это не смутило. Разве что Римуса самого могло бы, но, был бы он девушкой, этот момент казался бы совсем другим по тону. Он был бы романтичным. А сейчас… просто… — А этот? — внезапно спросил Сириус, проводя пальцем по лицу Римуса: от виска, через нос, до середины щеки. Издалека этот шрам не было видно из-за цвета. Вблизи он бы заметен. — Это где-то года два назад… Я не знаю, как. Просто утром мне папа сказал, что шрамы — украшение для мужчины… Римус был на грани, и это было видно. Вот-вот перестанет сдерживать свои чувства. Сириус бы не был против. Пусть он плачет и рассказывает историю каждого из своих шрамов. Сириус всё-всё выслушает. Иногда и такое нужно. Сириус сам такими выплесками эмоций не промышлял. Только если радостными. Мог кричать и смеяться, потому что он — Сириус Блэк, он всегда хорошо себя чувствует. Ему было так стыдно плакать перед кем-то. Он ведь уже не маленький. Он мужчина. И никто никогда не плакал у него на глазах. Почему это он должен? Это позорно. Только после слов Джеймса несколько лет назад Сириус иногда стал просить не просто выслушать его, а ещё и принять некоторые его эмоции. — Мне все равно, если ты будешь хоть каждый день ныть, мы же друзья, — сказал Джеймс. Сириус ему верил. Хотя в последний раз Сириус плакал год назад, а при Джеймсе так вообще два… А чем Сириус хуже? Он тоже поможет, если кому-то это нужно. Сириус решил, что ещё одни объятия сейчас точно не помешают! — Шоколад помогает против грусти, — сказал Сириус почти на ухо. Он не хотел шептать — просто так вышло. Его голова ведь как раз возле уха Римуса. Так что они решили перекусить. — Чая не найдётся? — спросил Сириус. Римус улыбнулся.

⋆ ⋆ ⋆

— Слушай, — сказал Сириус, — может, на днях выберемся — выпьем? Римус наблюдал, как Сириус шёл по тратуару, ровно по вложенной в ряд плитке. — Ну, я не знаю, — ответил он, — не думаю, что получится. — Почему это ещё? Только не говори, что ещё ни разу не пил. — Пил. С родителями только, по праздникам. — Ну так, — ухмыльнулся Сириус, — тем более: ты жив, здоров, никаких побочек. Можем выпить настойки отца Джеймса — ой-ой-ой какая. Римус пожал плечами. Он вообще до сих пор был в растерянности, потому что Сириус не оттолкнул его. Он не планировал вообще больше с ним видиться. — Почему ты просто не воспользуешься общественным транспортом? — спросил Римус, не столько интерисуясь самим вопросом, сколько хотя перевести тему. — Я не очень понимаю всю эту магловскую систему — это ломает мозг. А на «Ночной рыцарь» мне запретили вход… Ну это и не к делу. Жаль, что у нас нет своих автобусов не для «трудных ситуаций», — Сириус изобразил кавычки. — Почему запретили?.. — Я слишком много им пользовался просто так. В семнадцать лет нам нечего было делать. Поэтому «запрет на использование автобуса на три года». — Но так не должно быть. — Ну мы вообще-то не просто там ездили, — Сириус почесал затылок, — мы… — протянул он, — как бы сказать… рисовали в нем всякие неприличные рисунки… Римус не знал, что сказать на это. Типичные подростки, видимо. — А трансгрессия? Зачем ты постоянно ходишь пешком? — через минуту спросил Римус. — Меня укачивает, — коротко ответил Сириус. — Ну вот вообще мне и её не рекомендуется использовать, потому что два раза меня уже предупреждали из Министерства, что маглы из-за меня в обморок падали. На третий раз будут настоящие меры. Ну так в письме было. А я не понимаю, как определить, что меня видят слабонервные маглы! Римус задумался о том, что сам он не сдавал экзамены по трансгрессии, потому что очень боялся. То ли людей, принимающих экзамен, то ли провалиться в испытании. То ли вообще процесса обучения. Со знанием трансгрессии было бы куда проще. — Кстати… — протянул Сириус снова. — На выходных пойдём знакомиться с Джеймсом и Лили! Они так хотят тебя увидеть. — Что? — Ты не можешь? Ну тогда потом, хорошо. Но надо не забыть об этом. Римус был в шоке. В его голове не укладывалась информация о том, что Сириус… его друг… Или зачем он тогда зовёт его к своим друзьям? Римус бы очень не хотел дружить с человеком, который дружит с кем-то другим. Это, по его мнению, не настоящая дружба. Римус не хотел бы быть просто чьим-то знакомым. Он бы не хотел рассказывать кому-то о себе, чтобы потом этот знакомый разговаривал о Римусе со своими другими, настоящими друзьями. Но Сириус — просто феномен! Он хочет подружить одних друзей с другими, как будто все так просто. Просто, если друзья его такие же открытые, как Сириус… Они уже подходили к дому Римуса. Римус чувствовал себя девушкой, которую провожали домой после свидания. Оставалось только поцеловаться на прощание. — До завтра? — спросил Сириус, растягивая губы. — Да, — шепнул Римус. Сириус напоследок сжал его, как Римус обычно сжимает подушку во сне, представляя на её месте человека. — Пока, — ещё раз сказал Сириус, махая рукой. Римусу ничего не оставалось, как махать в ответ и медленно отступать. Как так вышло, что Римус обнимался с реальным человеком, сказать было трудно. Но он запомнил каждое свое ощущение, которое он снова и снова будет воспроизводить позже.