Поиграй со мной | Play with me

В фильмах часто показывают, как к лицу жертвы прикладывают смоченный хлороформом платок, и та теряет сознание. В реальности, хлороформ довольно токсичная дрянь, которой можно скорее убить, чем отключить свою цель, не говоря уже о впечатляющих проблемах со здоровьем, вылезающих позже. И, нет — он не позволяет мгновенно усыпить объект. Для того чтобы хлороформ подействовал потребуется солидное количество времени, а стоит убрать от лица источник испарений, как человек начнёт очень быстро приходить в себя. Так что это точно был не хлороформ — на том куске ткани, который прижали к лицу Юджи. Человек, зашедший к нему за спину, в этой толчее в метро, одной рукой обхватил Итадори за талию, а второй закрыл мальчишке рот и нос. От материала пахло приятно, нежно и странно. Юджи даже звука издать не успел, как почувствовал, что его язык онемевает и отказывается ворочаться во рту, а тело становится ватным и подчиняется через силу, будто во сне. — Вот так, — тихий низкий голос прорывался через шум колёс о рельсы, прокрадывался в голову. Позади Юджи явно стоял мужчина — выше ростом, шире в плечах и намного сильнее. Его руки легко подхватили Итадори, и незнакомец протолкался в самый дальний угол вагона, ловко орудуя локтями, аккуратно и крепко придерживая еле передвигающего ногами спутника. Мальчишку буквально уткнули носом в холодную металлическую стену, оклеенную множеством различных листовок и объявлений. В несколько тычков ноги, обутой в тяжёлый высокий ботинок на шнуровке, мужчина заставил жертву расставить ноги в стороны. Тихо зашуршал плотный плащ, закрывая их от всей остальной толпы в вагоне. На этом длинном переезде от центра до пригорода Токио пассажиры всегда набивались, как рыбки в консервную банку, часто даже не требовалось держаться за поручни, чтобы не упасть — плотность стоящих бок о бок людей сама держала тебя в вертикальном положении. У него на руках были перчатки — не кожаные, а из толстого чёрного латекса. Когда мужчина убрал платок с раствором, Юджи почувствовал характерный тягуче-резиновый запах даже через охватывавшее тело онемение и оцепенение. Впрочем… называть это онемением не стоило. Итадори прекрасно ощущал каждое прикосновение. Его прижали всем телом к стене, не давая сползти вниз, вжались бёдрами в поясницу и уткнулись носом в макушку. Чужое дыхание просто обжигало, точно так же, как и тело, пышущее жаром, даже под всеми надетыми на него шмотками. Юджи кое-как разлепил губы, но не смог выдавить ни слова. Набравшаяся во рту слюна, которую было сложно глотать из-за все так же не подчиняющихся ему мышц, потекла по подбородку тонкой струйкой. — Это бесполезно, — низкий, густой и сочный голос раздался прямо над ухом. — Ближайшие минут пятнадцать-двадцать всё, на что ты будешь способен — это чувствовать меня. Затянутая в латекс рука легла Юджи на лицо, оттирая слюну и прикрывая его рот. Ладонь оказалась настолько широкой, что легко охватывала всю нижнюю часть лица Юджи. Длинные пальцы с узловатыми костяшками, крепкое костистое запястье, уверенные движения. Итадори ощутил, как расширилась и снова опала чужая грудная клетка, когда этот человек глубоко вдохнул запах его [Юджи] волос. — Двадцать минут — так много и так мало, — пускай Итадори не мог видеть, но он мог на слух различить усмешку в чужом голосе. И, даже если бы ему удалось повернуть голову вбок, то, все, что Юджи имел шансы увидеть — острый угол подбородка, закрытый тонкой тканевой маской. Руки в перчатках нырнули под толстовку Юджи, приподнимая её, ложась на грудь так, если бы он был девчонкой. Чужие ладони сжались, стискивая грудные мышцы, облапывая их и заставляя парня едва слышно заскулить от беспомощности. Почти больно — то, как мужчины мял его и как беззастенчиво, грубо трогал, словно проверял целостность своей новой собственности. А потом крепкие пальцы ухватились за соски и начали ти́скать уже их. Сжимать, оттягивать, сминать, чуть выкручивать — словно это не часть тела мальчишки, но какая-то игрушка, которую можно безжалостно теребить, когда захочется. И все же… больно не было. Как будто этот человек чётко знал границы, а также знал, что настоящая боль может помочь Юджи пробиться сквозь обдолбанное состояние и закричать действительно громко… действительно громко по сравнению с тем тихим хныканьем, на какое пацан способен сейчас. Эти звуки терялись в чужом плаще и в глубине объёмного капюшона, даже близко не долетая до стоящих рядом людей. — Я мог бы заниматься только этим ближайшие пару часов, пока твои соски не распухнут вдвое и не станут ярко-ярко красными, — с тихим смешком шепнул чужой голос, заставляя мальчишку нарисовать в своём воображении нужную картинку, раз уж сейчас у него действительно не было ни времени, ни возможности привести свою угрозу в действие. — А ещё лучше было бы взять по очереди каждый сосок в зажим и пробить иголкой насквозь, чтобы вставить в соски пирсинг. Давление рук исчезло. Зашуршала ткань позади — человек стягивал вниз маску с нижней части лица. Тёплое и влажное прошлось по шее Юджи, вызывая новую, — очередную, — волну мурашек — стоящий позади мужчина вначале просто лизнул шею Итадори, а потом обхватил часть кожи ртом. У Юджи бешено заколотилось сердце, когда он почувствовал быструю, режущую и тягучую боль, почти мгновенно переплавляющуюся во что-то горячее и начавшее растекаться во все стороны. У чудовища оказались дьявольски острые клыки, которыми он играючи прокусил кожу на шее и теперь короткими движениями языка собирать выступающие капли крови. — Кажется, кому-то понадобится море пластыря, — констатация данного факта полнилась откровенным удовольствием. Этот человек явно был доволен собой и своей работой. Звякнула пряжка ремня, заставляя Юджи содрогнуться всем телом — его брюки беззастенчиво, быстро и умело расстёгивали. Толчок. Мальчишку буквально вжали в холодный металл стены вагона, больно вдавливая щекой в шуршащие листки объявлений. Грудь и живот обожгло, потому что толстовка оставалась по-прежнему задрана чуть ли не до подбородка Итадори и теперь он тёрся рассаженными сосками о все тот же металл. Белье дёрнули вниз, отчего итак полыхающее румянцем лицо вовсе начало гореть. Стыд и смущение, ужас от присутствия вокруг людей и полная беспомощность из-за того, что никто из этих самых людей ничего не замечает и ничем не поможет… да, даже если заметит. — Нравится? — этот человек словно прочитал мысли Итадори, жёстко обхватывая одной рукой яички, почти стискивая в кулак, а другой охватывая мягкость члена. -… ты как игрушечный, — Юджи коротко, по-животному, лизнули за ухом, будто позади находился пёс в человеческой шкуре. И точно-так же по-животному в следующий момент его ухватили зубами за кожу на загривке, оттягивая её, оставляя ещё одну метку, заставляя мальчишку тихо и жалобно запищать. -… ххххаааа, — выдохнул мужчина, разжимая челюсти и коротко целуя рассаженную кожу. — Жаль, у тебя не встанет из-за лекарства… но ведь это всё равно приятно? Он то ли спрашивал, то ли утверждал, продолжая гладить, сжимать и оттягивать мягкую податливую плоть. Юджи снова приоткрыл рот — но только затем, чтобы судорожно втягивать им воздух. — Насухую больновато, да? — пальцы мужчины сжались сильнее, будто могли выдавить из Юджи предэкулянт, отчего головка члена мальчишки побагровела. Непослушное тело вздрогнуло, Юджи практически инстинктивно приподнялся на цыпочках, от дикой смести удовольствия и боли — потому что этот человек по-прежнему продолжал сжимать Итадори буквально на грани. Обжигающе-горячая обтянутая латексом вторая рука мяла его яички, то сжимая их в кулаке, то с силой оттягивая вниз. И когда ощущение чужих рук вдруг пропало, лицо пацана стало почти жалобным, совершенно потерянным, на глазах проступили незваные и непрошеные слезы. — Плачешь для меня? — итак низкий голос скатился утробному рычанию. -… какой чудесный подарок. Думаешь, сможешь задобрить? — урчание переросло в низкий смех. -… бесполезно, малыш — всё равно будет быстро и больно. К обнажённым ягодицам Юджи притёрлись грубой тканью джинс, жёсткой металлической пряжкой ремня и явно стоящим ко́лом членом, скрытым одеждой. Было бы неправдой сказать, что у Итадори не сжалась его узкая розовая дырка — чисто инстинктивно. Под грохот мчащегося состава насильник толкнулся бёдрами вперёд и тут же чуть отодвинулся назад, впрочем, продолжая удерживать мальчишку вжатым в стену и прикрытым широким тёмнымтемнымтемным плащом. Одна рука нырнула в глубокий карман, что-то доставая из него. Мужчина обхватил крепкими белыми зубами крышку длинного широкого носика тубы со смазкой, оставляя на пластике глубокие царапины из-за впечатляюще длинных острых клыков, а потом просто сплюнул эту самую крышку чуть вбок и вниз. Вторая рука нырнула между ними двумя, раздвигая тугие, аппетитные ягодицы, явно держащего своё тело в форме парня, открывая сжатое колечко мышц. Двумя пальцами чуть растянув внешний сфинктер, мужчина втолкнул жёсткий носик тубы внутрь, пропихивая на полную длину, — не менее чем на фалангу одного пальца, — заставляя Юджи тихо болезненно пискнуть… и начиная безжалостно выдавливать содержимое внутрь чужого тела. Может Итадори и хотел бы попытаться уйти от обжигающе болезненно-холодного ощущения, вот только он, максимум, мог вдавливать свои бедра в стену вагона, пока мужчина, стоящий сзади, все давил и давил на мягкие стенки. Очень много смазки. Слишком много. Юджи зажмурился, пытаясь сжаться. Кажется, та дрянь, которую он вдохнул, потихоньку начала растворяться, возвращая возможность двигаться… только что ты сделаешь, стоя фактически голый, с текущим из задницы густым гелем? Достаточно издать лишний звук, достаточно привлечь чуть-чуть внимания и все эти люди увидят в каком положении оказался Юджи. [всхлип] Тёплый язык слизывает текущие по щекам слезы, мягко мажет по уголку глаза, собирая соль и влагу. Носик и горлышко баночки входят ещё глубже, до самого основания упаковки, а потом плавно выходят обратно. И снова толкаются внутрь. Чудовище позади планомерно пропихивает Юджи в задницу гладкую мягкую банку, раздвигая стенки сфинктера и раскрывая его шире. — Приятно, малыш? Другой подготовки у тебя не будет. Ещё пара жёстких движений и мужчина вытаскивает баночку, бросая её тут же, под ноги. Запястья Итадори обхватывают чужие сильные руки, заводят назад, заставляют положить на собственные ягодицы. — Лекарство уже должно достаточно выветриться. Будь умницей, мой хороший и помоги. Тебе же самому будет проще. Звякнула пряжка ремня. Юджи замер, как соляная статуя, не убирая рук и судорожно стискивая свою задницу, будто приглашая любого желающего присунуть в эту влажно блестящую, приоткрытую из-за натяжения кожи, дырку. Чужой большой и полностью эрегированный член с характерным шлепком впечатался Итадори между ягодиц. Парень выпрямился в спине до хруста, до болезненного прогиба, буквально копчиком чувствуя, насколько огромный орган у человека за его спиной. Мужчина между тем снова навалился сзади всем телом, накрыл собой, как огромный хищник, притиснувший более хрупкого партнёра, не имеющего возможности сопротивляться из-за разницы в силе. Крупная горячая головка упёрлась в дырку Юджи, чужие бедра плавно качнулись, послышался сдавленный стон, точно так же утонувший в грохоте, как и все остальные звуки, чтобы были здесь сегодня между этими двумя. — Какой ты узкий, — низкий голос шептал кажется прямо в голове у Итадори, пока его обладатель плавно покачивал бёдрами, с каждым толчком пропихиваясь глубже и глубже. — Жжёт, наверное? Ох… кажется я тебя всё-таки немного порвал, — мужчина снова тихо рассмеялся, почувствовав, как пацан вздрогнул всем телом и жалобно заскулил. Зато головка члена наконец проскочила внешнее кольцо мышц и погрузилась прямиком в горячее, хлюпающее нутро. — Течная сучка, — Юджи будто приласкали этим грязным эпитетом, заставляя мальчишку сильнее вжаться телом в стену. Итадори зажмурился, из глаз текли и текли слезы, а плечи тряслись от едва сдерживаемых рыданий. — Тебе ведь на самом деле всё нравится. Мужчина подался вперёд, целенаправленно вгоняя всего себя в узкую тесную кишку пацана, не обращая ни малейшего внимания на чужую дрожь и жалобные попытки уйти в сторону, отодвинуться, соскочить. Он просто жёстко зафиксировал Юджи за талию и остановился только тогда, когда чужие ягодицы упруго спружинили, намертво прижатые к тёмнымтемнымтемным жёстким волосам в чужом паху. [стон] — … будь я помладше — кончил бы прямо здесь и сейчас, — пробормотали в затылок беззвучно плачущему Юджи. Естественно, к этому моменту руки пацана уже соскользнули с задницы, и он жалко прижимал их к животу, сцепив в замок. Вот только эти самые руки очень хорошо могли ощутить, как внизу живота появилась выпуклость — ровно там, где в его кишки упиралась головка чужого члена. [толчок] [ещё один] [и ещё] Этот человек не пытался подобрать правильный угол или как-то попасть по простате — для такого потребовалось бы слишком активно двигать бёдрами, с его-то размером. Вот уж что окружающие точно не могли бы не заметить. Он просто чуть выходил наружу и тут же жёстко вгонял себя обратно, насаживая Юджи по самые яйца, царапая его задницу до крови раскрытой змейкой молнии на ширинке. И, одновременно с этим, придерживая Итадори за талию, свободной рукой снова начал мять и тискать чужой член и яички. В какой-то момент Юджи просто пришлось упереться руками в стену, царапая и сцарапывая короткими ногтями краску. Всхлип. Слишком громко. Юджи молниеносно зажали рот, стиснули так, что на челюсти тут же начали проявляться маленькие тёмные пятна синяков — там, где пальцы давили сильнее всего. Мужчина вжался бёдрами в чужую задницу до упора, так, будто хотел трахнуть Итадори прямо в желудок — по крайней мере примерно там теперь ощущалась головка чужого члена. От столь сильного давления у мальчишки закатились глаза. [толчок] Шипение насильника — сладкое, удовлетворённое. Юджи приходится привстать на мыски, иначе чужой член действительно входит слишком-слишком-слишком глубоко. Когда бледная плоть чуть выскальзывает наружу, на ней видны розоватые разводы крови, смешанной со смазкой. [толчок] У основания этот член настолько толстый, что сфинктер Юджи растянут до идеальной гладкости, не осталось ни единой складочки. Внешнее кольцо мышц красное, рассаженное, болезненно-яркое. Под ладонью мужчины вибрирует тихий стон, щеки Итадори мокрые от слез, веки порозовели и опухли, кончик носа покраснел. [толчок] Юджи содрогается… из его мягкого и вялого члена льётся семя. Оргазм без эрекции. Белесые вязкие капли влажно выплёскиваются на металлический пол вагона, на мыски тяжёлых чёрных ботинок насильника, устроившегося у мальчишки между ног. — Умница, — едва слышно стонут у Итадори за спиной, вгоняя себя в бешено сокращающуюся кишку. Толчки горячей спермы внутри только сильнее наполняют Юджи, прибавляясь к итак забивающей его кишки смазке. Ещё буквально пара жёстких движений и мужчина замирает, тихо выдыхает пацану на ухо и плавно выходит. Медленно обмякающий член покрыт смазкой и кровью, но не так чтобы критично. Насильник цыкает, достаёт на сей раз из внутреннего кармана чистый носовой платок и обтирает вначале себя, а затем задницу Юджи, продолжая поддерживать дрожащего парня одной рукой. — Сможешь постоять пару минут сам? — глухо спрашивают у Итадори и тот судорожно кивает, снова опираясь о стену. Это даёт бо́льшую свободу действий — можно застегнуть собственные джинсы, в потом подцепить чужие штаны и белье, подтягивая наверх. Перед тем как одеть их обратно на пацана, мужчина тихо шуршит и клеит на внутреннюю поверхность боксёров женскую прокладку для месячных. — Время, — они успевают так, словно всё было рассчитано по минутам — состав начинает тормозить и мужчина, подхватив Итадори за талию, тащит его на выход, пока тот судорожно трёт заплаканное лицо и натягивает на голову капюшон толстовки. Волна вышедших из состава людей быстро рассасывается, все спешат домой, к семьям и уюту. А Юджи помогают опуститься на одну из дальних скамеек, где он тут же падает бок, закрывая руками лицо. «Насильник», обеспокоенно присаживается на корточки рядом, запускает ладонь в перчатке под чужой капюшон, ласково ерошит светлые волосы Итадори. — Я ведь просил тебя подготовиться самостоятельно. Сильно больно? — теперь в его интонациях и близко нет ничего от того опасного типа из метро, только искреннее волнение. — Дурак, — глухо отвечает Юджи, по-прежнему прячась от чужого взгляда. — Все… охрененно, прямо как я тебе описывал. Блин, Чосо, — Итадори снова всхлипывает, но при этом улыбается сквозь слезы. — И если бы я подготовился как следует, это вообще было бы не то. — Мелкий мазохист, — буркнул Чосо, сбрасывая с головы капюшон и открывая чуть волнистые, длинные чёрные волосы, собранные на затылке в низкий тугой хвост; бледное как у вампира, лицо; множество серебряных колечек в ушах; татуировку поперёк носа и черные-черные глаза, в которых радужка перетекала в зрачок без какой-либо границы цвета. — Мне реально захотелось тебя выпороть, когда я понял, что ты практически не растянут. Вместо ответа Юджи то ли всхлипнул, то ли засмеялся, то ли и то, и другое вместе взятое… что, кстати, более вероятно. Глядя на него, Чосо снова раздражённо цыкнул и чуть потянул за мягкие волосы мальчишки, заставляя прийти в себя. — Обдолбыш, — беззвучно пробормотал молодой мужчина. — Что это за хрень ты мне в белье сунул? — следующая фраза Итадори прозвучала неожиданно куда более вменяемо. Краем глаза можно различить, как он сильнее стиснул колени, явно непривычный к ощущению чего-то настолько толстого и мягкого в своих боксёрах. Да и, будем честны, мужской моцион не предполагал подобных гигиенических ухищрений. — Женская прокладка для месячных. На кровь я не рассчитывал, но брал с собой банку силиконовой смазки, которую собирался всю в тебя вылить. Естественно потом все это счастье потекло бы в обратную сторону. Хотел отправиться домой не просто в мокрых трусах, но ещё и с огромным влажным пятном на заднице, которое постепенно растекалось вниз до самых колен? По мере того как Чосо объяснял на лице Юджи проступал ярко-розовый, под цвет его волос, румянец. Он даже руки чуть опустил, глядя на мужчину огромными ошарашенными глазами. — То есть написать на ебанутом сайте ебанутому человеку, с ебанутыми кинками и фетишами ты не стеснялся, а тут зарделся? — кажется, наступила пора уже самому Чосо тихо смеяться, глядя в это растерянное лицо, выглядящее теперь ещё моложе реального возраста Итадори. — Тебе точно двадцать лет есть? — Есть, — глухо ответил Юджи. — Я же тебе фотки скидывал, как и ты мне свои. — У́шлая молодёжь даже в моё время умела подделывать подобные штуки. Давай, доставай удостоверение личности, успокой меня, — мужчина хмыкнул и помог Юджи снова сесть и сам падая рядом с ним на скамейку. Мальчишка тут же привалился к твёрдому крепкому плечу, пока долго и вдумчиво рылся в большом накладном кармане на животе толстовки, закрывавшемся на клапан-липучку. Удостоверение действительно нашлось — правда Чосо всё-таки пришлось снять с рук перчатки, чтобы повертеть его со всех сторон и поскрести коротким черным ногтем фотографию, проверяя не переклеена ли она. Все это время Юджи так и сидел, просто положив голову на все то же плечо и, кажется, даже начиная задремывать. — … реально удобная штука, — пробормотал Итадори, снова сжимая и расслабляя колени. — Какая? — Прокладка, — глухо отозвался, пацан, явно стесняясь произносить это слово вслух, но стоило ли винить в таком пацана, никогда не сталкивавшегося вживую с предметами женской гигиены и даже не жившего с женщинами в одном доме? Чосо снова рассмеялся, поворачиваясь чуть вбок и обхватывая Юджи за плечи одной рукой, чтобы тот прижимался к нему сильнее, пока мужчина убирает его удостоверение обратно в карман на животе. Но даже после «насильник» не отпустил свою «жертву», продолжая успокаивающе поглаживать Юджи по спине и плечам, будто маленького ребёнка, проснувшегося от ночного кошмара. — Я тебя… не так представлял, — совсем сонно проговорил Итадори, даже не пытаясь отстраниться. Вблизи от Чосо пахло кондиционером для белья, немного латексом и каким-то почти выветрившимся парфюмом. — Даже при условии, что я тебе прислал фотографию? — чёрная бровь мужчина приподнялась вверх в явном жесте скепсиса. — Нет… я имел в виду… ну, ты так выяснял детали, рассказывал о технической части, рассчитывал время, объяснял про безопасность, требовал от меня медицинские справки, что я ничем не болею и присылал свои… а сейчас оказался вдруг таким заботливым… — тихий голос мальчишки полнился тем же смущением, что заставляло его щеки и скулы гореть румянцем. — Все что было до этого вообще-то тоже называется заботой. Я не могу взять и трахнуть первого, кто напишет мне об этом в личку. — Мне казалось именно для такого эта соцсеть и создавалась. [find_me] –, «эта соцсеть», — на первый взгляд местечко для поиска партнёров для секса, одно из десятков похожих, да и пользователей не так чтобы много. Вот только там очень жёсткая модерация, администрация мгновенно вычищает любых идиотов, решивших посмеяться над чужими вкусами и предпочтениями, а все пользователи проходят максимальную проверку, если хотят участвовать. Подруга Юджи, — Нобара Кугисаки, — сначала была настроена достаточно скептична, особенно когда от неё потребовали предоставить свои настоящие фотографии и копию удостоверения личности, а потом сама же и сунула приложение Итадори под нос. «Я нашла свой идеал» — такая милая улыбка на лице этой девушки заставила Юджи содрогнуться и судорожно сглотнуть. Идеал Кугисаки — парень, предпочитающий быть снизу во всех смыслах и страдающий наслаждающийся мазохизмом в максимально выраженной его форме. На первый взгляд чужие странички не предлагали ничего особенного. Кто-то искал гетеросексуальных отношений, кто-то гомосексуальных, кто-то хотел полиаморных встреч или просто группового секса. Отчасти Итадори смутился, но лишь отчасти, ведь со своими лучшими друзьями он когда-то познакомился именно на сайте для поиска соигроков на текстовые ролевые. Им тогда было лет по шестнадцать и трахаться виртуально оказалось куда удобнее, чем в реальности, тем более Нобара, Юджи и Мегуми столкнулись в области крайне редких и специфических кинков, о которых не расскажешь предложившему тебе встречаться в реальности однокласснику. И то, что Итадори мог прочесть среди желаний искавших здесь людей не особо впечатляло по сравнению с уже отыгранными ими с друзьями сценами. … до тех пор, пока он не начал углубляться в поиск. Если отбросить всю шелуху и пользователей, лишённых фантазии, то данный ресурс оказался востребован у людей, желавших познакомиться с БДСМ или уже бывших «в Теме». Больше всего их привлекала как раз тщательная проверка, которую проходил каждый, желающий зарегистрировать свою анкету или откликнуться на чужую. Безопасность… Юджи это тоже привлекло. И ещё одно объявление. [Взаимный обмен желаниями. Я притворю в жизнь твою мечту, а ты мою] Идеей… мечтой Юджи являлось изнасилование в общественном месте, в идеале — в поезде. Единственное, о чём он не стал говорить Чосо — о том, что это его по-настоящему первый раз, если не считать секс с многочисленными игрушками. И от того как все прошло у Итадори просто кружилась голова, словно он пустил по вене наркоту. Только это оказалось в разы лучше, потому что не являлось галлюцинацией, а являлось самой настоящей реальностью. Он чувствовал себя глупо и ужасно влюблённо. Сколько у Чосо вообще было партнёров, учитывая насколько он хоро́ш? Итадори просто не мог заставить себя спросить. — Не спи, если не хочешь, чтобы я утащил тебя к себе домой, — голос Чосо буквально вытащил Юджи из сладкой сонной дымки. — Извини… я… меня совсем развезло, — тихо и смущённо проговорил мальчишка, пытаясь отстраниться, но ему не позволили. — Я совсем не удивлён тем, что ты в размазанном состоянии. Отходняк. Такая история не может не вызвать сильных эмоций. Ты… очень вкусно плачешь… — мужчина провёл пальцами второй руки, все ещё ужасно остро пахнущими латексом по лице Юджи. Кожу стянуло из-за слёз, веки покраснели, а белки глаз пощипывало. Ладонь Чосо оказалась неожиданно грубой, буквально одни сплошные мозоли и мелкие шрамы, как у человека, тяжело работавшего много-много-много лет без перерыва. Юджи не сомневался в этом, ведь именно такими были руки его собственного деда, всю жизнь вкалывавшего на стройке, чтобы обеспечить жену и детей. — Ну как — приедешь ко мне в эти выходные? — пальцы мужчины поймали Юджи за подбородок, вздёрнули его лицо вверх, заставляя смотреть прямо себе в глаза. Из-за того, что Итадори буквально парой мгновений раньше поймал себя на осознании острой и глупой влюблённости в этого человека, с которым до того пару недель общался по чисто техническим вопросам будущей задумки, скулы снова вспыхнули… как, пожалуй, и уши. — … а я могу не приехать? — мальчишка сглотнул, стараясь сделать это максимально незаметно. — Я не буду тебя насиловать на самом деле, если ты решишь, что не в состоянии ответить мне ответной любезностью. В конце концов, сегодня кончил не только ты, но и я. [кончил очень много и очень глубоко] [глубоко в тебя] — Нет, я приеду, — сдавшись собственной усталости и эндорфинам, заменившим кровь у него в жилах, Юджи стиснул в пальцах одежду Чосо и зарылся носом в ткань чужого плаща. Под ним на мужчине была одета мягкая и плотная футболка с длинным рукавом, но без горловины. Горло заменял кусок эластичной ткани, бывшей в моде пару лет назад и служившей вместо шарфа, а также вместо маски. — Это будет, скорее всего, на оба выходных, — напомнил Чосо. Итадори не мог видеть, но взгляд мужчины, которым тот окинул рыжую макушку и подрагивающие плечи, на сей раз не выглядел мягким. Скорее уж предвкушающим и жадным. К тому же он даже не думал отталкивать мальчишку, наоборот, обвив чужие плечи длинными и крепкими руками, прижимая Юджи ближе, позволяя ощутить защищённость и уют после всего произошедшего. — Скорее всего потом тебя тоже накроет состояние отходняка, а значит с учёбой на пару дней придётся попрощаться. — Хочешь оторваться на мне вволю? — пацан вдруг подался ещё вперёд и ткнулся холодным носом Чосо в ухо, сам обхватывая мужчину за шею. — Моя игра не требует таких проблемных вещей, как секс в общественном месте… но требует много от партнёра, — Чосо не стал отрывать от себя Юджи. Со стороны они, наверное, выглядели уставшей припозднившейся парочкой, ждущей очередного поезда, вот только на платформе не было других пассажиров, чтобы оценить композицию. Слишком поздно, одиннадцать вечера. Тут разве что совсем случайные попутчики, едущие дальше, в префектуру, попадутся. — Мы с тобой обговаривали систему стоп-сигналов если что-то пойдёт не так, — голос Итадори снова начал становиться сонным и рассеянным. Чосо его не отталкивал, и мальчишка буквально поплыл от нового выброса гормона удовольствия. От мужчины приятно пахло, он был потрясающе горячим, как живая печка и настолько красивым, что даже присланные ранее фотографии блекли. Да, администрация проверяла документы и соответствие пользователя этим самым документам, но на профиле можно было поставить совершенно любой аватар. Поэтому, когда Юджи откликался на чужое объявление, то не ожидал ничего особенного от человека по ту сторону экрана. А, что бы не утверждали люди о любви вопреки, всё равно большая часть человечества всё равно покупалась на внешность. И, то, насколько Чосо оказался красив, пускай не было решающим фактором, но всё равно добавило эффекта на впечатлительного парня, ещё совсем недавно перешагнувшего порог бытия подростком. — Давай отвезу тебя до дома. Я припарковал машину возле станции. Чосо обхватил Юджи обеими руками и заставил встать вместе с собой. Пацана ощутимо и видимо пошатывало из стороны в сторону, глаза закрывались на ходу, и он по-прежнему продолжал цепляться за одежду своего спутника. — Хочешь, увезу тебя к себе прямо сейчас? Попрощаешься с учёбой на всю следующую неделю, как минимум, — вкрадчиво прошептал мужчина в аккуратную ушную раковину мальчишки и тут же негромко засмеялся своим низким тёплым голосом. — Звучит слишком соблазнительно… — пробормотал в ответ Юджи, даже не думая двигаться с места, -… но, пожалуй, нет. У меня на неделе гребаный зачёт, — сонный бубнеж сменился оханьем, когда Чосо, без каких-либо проблем и лишнего напряжения оторвал Итадори от земли и поднял на руки. — Кем ты работаешь? — сонливость чуть отступила, пацан неловко положил руку на чужое плечо — не потому что ему требовалась опора, а потому что ему захотелось ощупать этот широкий разворот плеч. До того он отчасти ошибочно полагал, будто силуэт чужой фигуры создан подплечниками в плаще, но неожиданно не обнаружил между тканью и собственными плечами Чосо ни единой поролоновой вкладки. К щекам прилил румянец от острого, внезапного и совершенно непристойного желания увидеть мужчину без верхней одежды… в идеале вообще без одежды. — У меня своя автомастерская. Но бумажками занимаются нанятые управляющие, а мне больше нравится возиться непосредственно с машинами, — острозубый насмешливый оскал дал понять — осторожные ощупывания Юджи не остались без внимания. На самом деле Чосо уже шёл в сторону парковки, минуя лестницы и переходы станции, но двигался он неторопливо и движения вообще почти не чувствовалось. — Можешь опустить руку ниже и потрогать грудь, — шепнул этот монстр прямиком в рыжую макушку, отчего уши Юджи снова вспыхнули… но он послушно опустил ладонь ниже. Жар стал сильнее, а румянец ярче, когда Итадори осознал насколько сильно раскачана грудная мышца — весь объем просто не помещался в ладони. Зато словно специально под пальцы тут же попался крупный и твёрдый сосок, с чуть набухшей ореолой вокруг. Одно ощущение этого соска меж пальцев заставило мальчишку мелко задрожать от новой волны совершенно неожиданного возбуждения. — Все ещё беспокоишься о своём зачёте? — низко засмеялся Чосо. Они вышли на хорошо освещённую парковку, и мужчина осторожно спустил Итадори с рук, заодно нащупывая в плаще брелок с ключами. Насмешливо пискнула сигнализация, Чосо открыл переднюю пассажирскую дверь и ловко запихнул смущённого до крайности Юджи в салон, собственноручно застёгивая на нём ремень безопасности, словно тот маленький ребенок. … и, вспоминая описанную на страничке Чосо историю, которую Юджи собирался воплотить в жизнь, в голове Итадори невольно возникла мысль, что вот так заботиться о ком-то было для Чосо в удовольствие. Не просто проявление заботы, а проявление заботы, как часть острой потребности и необходимости, удовлетворение которых давало удовольствие не меньшее, чем полученное Юджи, когда его «зажали» в вагоне метро. господибожемой вочтоявлип? чтоявообщетворю? Итадори внезапно осознал себя на том, что крепко вцепился в запястье Чосо. Сердце бешено заходилось в груди, а мысли просто смазывались, как нагретый огнём воск. — Юджи? — несмотря на высокую посадку джипа, Чосо всё равно навис над замершим мальчишкой, пристёгнутым к пассажирскому креслу. — Тебе некомфортно? Или ты чего-то хочешь? — казалось мужчина читает чужие мысли, но при этом всё равно издевается, заставляя произносить их вслух, вытягивает, подцепив невидимыми клещами. — Извини… я… Такое простое действие далось Итадори ценой неимоверных усилий и стыда. Он потянул Чосо за руку, прижимая к своему паху, стискивая колени меж собой и вжимая чужие пальцы в пульсирующую от желания плоть. Стало так приятно, что не удалось сдержать стона. — А… лекарство отошло, — бледные, длинные и жёсткие пальцы Чосо пришли в движение будто сами собой, стискивая член Итадори, твёрдый и саднящий, под тканью джинс до боли. У Юджи помутилось в голове от того какая гремучая смесь нежности, ласки и жёсткости наполняла нутро этого мужчины, выплёскиваясь сейчас за края. — Давай договоримся, малыш? — мужчина зарылся лицом в светлые волосы Юджи, почти накрывая его собой. — О… о чём? — на самом деле Итадори сейчас согласился бы на все что угодно, только бы этот человек потрогал его ещё раз. И с каждой минутой ожидания, предложение Чосо отправиться к нему выглядело всё привлекательней и привлекательней. — Если ты сейчас кончишь и умудришься не потерять сознание — отвезу тебя домой. Если всё-таки отключишься… мы поедем ко мне и начнём нашу историю прямо с завтрашнего утра. Или я сейчас уберу руку и как внимательный джентльмен просто сяду за руль. Не нужно видеть, чтобы понять — Чосо улыбается в макушку Юджи. Итадори ощущал это всем своим нутром точно так же, как острое желание ещё раз получить дозу наркотика. Боже, он догадывался, что секс с партнёром в корне отличается от мастурбации или игры через сеть… но, как оказалось, секс с партнёром, с точно такими же фетишами, тем более с таким опытным партнером… это просто нечто. И словами тут ничего не объяснишь — Кугисаки пыталась, но в итоге сдалась и просто подсунула ему приложение. — Ты садист… — обречённо выдохнул мальчишка. — Об этом написано у меня на страничке, — покаянно-смиренным тоном отметил Чосо. — Это было «да» или «нет»? — Да… да-да-да и ещё раз да, — Юджи всхлипнул, разводя ноги шире, сдаваясь. — Хороший мальчик, — Чосо снова сжал пальца, массируя член и яички прямо сквозь джинсы и белье так, будто мял в руках игрушку-антистресс, отчего Итадори чуть позорно не взвизгнул. Да, как там, в метро. И они снова в общественном месте, пускай так поздно вечером на парковке почти никого нет. Стекла машины тонированы… но дверца открыта и только широкая спина Чосо укрывает Юджи от любого случайного взгляда. — Расслабься, малыш. Я обо всём позабочусь, — голос Чосо опьянял, как и его взгляд… теперь Юджи мог видеть этот взгляд, эти черные-черные глаза, кажется, лишённые даже бликов, две чёрные дырки, ведущие в темноту, где скрывалось существо с поистине чудовищным аппетитом. [соглашаясь на мою историю, ты соглашаешься на огромное количество секса] [ты готов?] [я разочаруюсь, если ты не способен выдержаться пять или шесть заходов подряд] [ты должен быть согласен превратиться в течную шлюшку, подставляющую мне свою дырку много-много раз] … и это лишь несколько строчек из объявления Чосо. Юджи сдавленно застонал, толкаясь бёдрами вперед… пытаясь толкнуться и понимая, что ремни безопасности затянуты слишком туго, фиксируя его на месте. — Чуть-чуть потерпи, — Чосо явно неохотно убрал ладонь, но только для того, чтобы перегнуться через Юджи и открыть бардачок. Мужчина так резко дёрнул ручку, что наружу тут же посыпалось содержимое — упаковка салфеток, аптечка, чёрные очки, водительское удостоверение на имя Чосо Камо и несколько шуршащих бумажных пакетов, в каких обычно продают стерильные бинты… но нет. Чосо зубами порвал один из них, доставая новую пару перчаток. — На руках после метро слишком много грязи, — нежно и заботливо пояснил Камо, натягивая на свои чертовски длинные пальцы опудренный латекс. В свете фонарей, сочащемся из-за спины мужчины, Юджи видел, как мелкодисперсный порошок ссыпается на джинсы, пока Чосо с характерным щелчком проверяет насколько удобно и плотно прилегает к ладоням материал. Нижний ремень безопасности всё-таки пришлось отстегнуть — он наглухо перекрывал доступ к джинсам Итадори. Однако, когда Юджи попытался помочь, то его тут же болезненно шлёпнули по рукам. — Веди себя хорошо, — Чосо улыбнулся ему, как расшалившемуся ребенку… а потом ловко расстегнул ремень и пояс. Розовый и острый кончик языка скользнул по бледным губам, мужчина облизнулся, запуская ладонь внутрь чужого белья, проскальзывая мимо ноющего о внимании члена ниже и глубже. Ему явно мешала толщина мягкой прокладки, уже изрядно пропитавшейся смазкой и немного кровью, но мужчина только ухмыльнулся и жёстче толкнулся внутрь, создавая сильное, болезненное и сладкое давление, отчего Юджи глухо застонал. — Сильно болит? — внутрь кишки Юджи вошёл один палец, оглаживая распухший и резко сжавшийся сфинктер. — Нет… вообще не болит… — О, это пока, — с обещанием улыбнулся Чосо… вставляя в мальчишку ещё один палец и уже куда существенней раздвигая мышцы. Вот теперь сзади болезненно кольнуло место разрыва… но несмотря на то, что Юджи едва заметно дёрнулся, Чосо даже не подумал убирать пальцы. Вместо этого он добавил ещё один, а по его взгляду Юджи мог прочесть, что этот мужчина с удовольствием сейчас вогнал бы внутрь него свой член. — Ещё? — ласково спросило чудовище. -… ещё, — Юджи запрокинул руки за голову, цепляясь за спинку сидения, чувствуя, как теряет связь с реальностью. — Как скажешь, — согласно кивнул Чосо… и ввёл внутрь оставшиеся два пальца разом. Пощипывание и лёгкий дискомфорт превратились в самое настоящее жжение, заставляя Юджи жалобно заскулить. — Ты не стал готовиться сегодня… почти не стал. Откуда ты знал, детка, что тебе понравится такая боль? И как именно ты рассчитал её столь точно? — шёпот Чосо буквально ввинтился в судорожно пульсирующее внутри головы Юджи удовольствие. — Если бы ты не подготовился совсем, разрывов было бы гораздо больше, и они были бы в разы серьёзней. Уж поверь, я знаю, как выглядит хорошенько порванная задница. При этом чужая ладонь двигалась внутри Юджи, поглаживая слизистую так, будто Чосо хотел пробраться глубже, всунуть в Итадори всю кисть — мешал лишь застревающий у входа большой палец. — Я… писа́л… что… играю с собой, — сдавленно проскулил мальчишка. — То есть ты играешь с собой, представляя не только как в переполненном вагоне метро тебя сладко имеет незнакомец, но и действительно представляя реальную боль от этого? — мурлыкнул мужчина, разводя пальцы в стороны настолько, насколько это позволяла подобная поза. — … да, — у Юджи дрожали пальцы от того, как тело скручивало спазмами удовольствия, почти перекрывающими сейчас боль. И это не просто удовольствие от стимуляции члена или простаты, это удовольствие, смешанное со смущением, с фантазией, удовольствие разделённое с другим человеком… не испытывающим жалости и не смотрящим на Юджи, как на психа, умоляющего сделать все чуть болезненно и жёстче. Именно таких взглядов Юджи боялся каждый раз, когда получал признания в любви и предложения встречаться. [поэтому каждый раз отвергал их] — Какое сокровище мне всё-таки досталось, — Чосо наклонился ниже, слизывая с лица Итадори капли выступившей испарины. Его вторая рука легла за член мальчишки, сочащийся смазкой — легла крепко и жёстко. Боги, Юджи знал, что сейчас будет. Он и сам так делал, но… всебылонето Вы когда-нибудь дрочили через боль? Чтобы она обжигала на каждом движении, чтобы естественной смазки не хватало, чтобы на нежной плоти члена оставались синяки от жёстких и безжалостных движений руки. … а теперь представьте, что это делаете не вы. Представьте, что тот, кто вам дрочит — не остановится, даже начать плакать, даже если пытаться отодвинуться, даже если умолять отпустить. Чосо намеренно делал больно, намеренно оставлял следы, намеренно сжимал Юджи так, что любой другой парень уже верещал бы, пытаясь освободиться. Кажется, Итадори обломал несколько ногтей, пока бился в ремне безопасности, между болью и удовольствием. Кажется, он даже имя своё забыл, не то что какие-то гребаные стоп-слова и жесты. Оргазм настиг его внезапно и с такой силой, что сперма выплеснулась прямо на лицо наклонившемуся Чосо, заляпав щеку, волосы и плащ. Мужчина в последний раз сжал член Юджи, будто выжимая из него всю сперму до капли, сдавливая, как в тисках и у Итадори потемнело в голове. Все это время его кишка судорожно пульсировала, обхватывая чужие пальцы, из-за которых внутри все горело огнём, а Камо ещё и поглаживал кончиками пальцев гребаную простату. У Итадори словно расплавился позвоночник от разлившегося в теле наслаждения… …пока где-то в своих фантазиях он кричал и умолял Чосо остановится, прекратить, хныкал, как маленький… но части сознания на тот момент ещё хватало, чтобы не воспроизводить такое там, где могут действительно услышать. А теперь внутри головы Юджи этот мужчина кончал глубоко внутрь связанного и беспомощного, изнасилованного тела… и пацан знал, что это будет далеко не последний раз. — Сладких снов, малыш, — донеслось сквозь темноту. Голос Чосо звучал так же нежно, каким был поцелуй, который он запечатлел на лбу проигравшего их маленькое пари мальчишки.