Догони, убей, воспой

Габриэль неуверенно подошёл к деревянной стойке, проводя ладонью по изящным, резным изгибам лука, небрежно коснувшись тетивы, отзывчиво завибривовавшей. Сэм стоял в стороне, уже взяв мешок со стрелами, растягивая верёвку и доставая несколько штук. Остальные стрелы, оставшиеся внутри мешка с нарисованным углем рисунком, который маг не успел разглядеть, мазнув взглядом, он оставил у корней тиса. Некоторые из подчинённых короля считали странным то, что прямо за задним двором дворца он решил завести "домашний лес" из нескольких видов деревьев, и только нескольким людям поведали, что в случае осады они будут полноценно обеспечены луками и стрелами. Сэм уже успел поведать об этом новоиспеченному знакомому, и Габриэль похвалил его за это: он уважал такую черту в людях, как предусмотрительность. Но не понимал чрезвычайно частую глупость, присущую их королю: он же и сам знал, что маг не всегда честен с ним и может переметнуться к врагу в любой момент, разбалтывая сокровенные тайны королевства. Хотя он тоже в каком-то смысле был глупцом. Хотя бы в том, что за все эти годы ни разу даже не задумался о перспективе сделать себе оружие от диких животных, попутно научившись им пользоваться. В его случае – хотя бы освежить в памяти. Руки успели окончательно позабыть, каково это – стрелять из лука, и теперь виновато подрагивали, не добавляя смелости хозяину, наглость которого испарилась. Она сопровождала его круглые сутки, позволяя ему заигрывать со служанками и заявлять о себе так, как не сладовало. Но на стрельбище он робел. Ощущение, посетившее его, было подобно мандражу молодого трубадура, планировавшего первый раз в жизни исполнить свою песнь на публику. Габриэль точно не знал, как ему надлежит себя вести. Как встать. В стойку? Сесть на траву? Последнее он отверг сразу. Сэм, благослови его любой жрец, взял всё в свои руки. Он подошёл к нему, протянул ладонь с одиноко зажатой стрелой, робко и вежливо улыбнулся, словно продолжая держаться правил этикета на балах, но ветер, щедро обдавший его холодом, заставил его повести плечами и снять с себя привычный образ. Что-то было в этом образе статного, уверенно ведущего за собой людей, настолько же чётко уверенного в своих решениях... Который при этом лёгок на подъём. Рассудителен, но не приемлет тиранию, - выделил для себя Габриэль. – Давай сегодня без лука, - Габриэль взял стрелу за древко, после чего Сэм продолжил, поравнявшись с ним. Руку он перекинул через чужое плечо, направляя его глаза в нужную сторону. - Видишь дерево, вон там, прямо напротив нас? Шагов шестнадцать, думаю, дам дотуда. Направь стрелу с помощью магии в то дерево и попробуй попасть. Хлопнув его по плечу, Сэм отошёл в сторону, указывая магу на полную свободу действий. Ну, и обеспечивая себе безопасность на случай, если что-то пойдёт не так. А так могло пойти... Всё. Стрела, как и ещё несколько её сёстер, были заговорены на проверку темной магии. Подобный эксперимент предложила сама Эйлин, решив продолжить поток мелких проверок в отношннии Габриэля. Сэм не возражал, хоть некоторые способы считал чистой воды странностью и пресекал. Но руны оказывались неправы лишь за редким исключением, в большинстве случаев только они и могли успокоить благоприятным предсказанием, пока остальные источники бы молчали или твердили только негатив, от которого даже самому мужественному королю хотелось спрятать голову в песок и отправиться к праотцам, в попытке забыть сказанное. Так на мешке появилась руна Альгиз. Ведьмачка, в свою очередь, объяснила Сэму свой выбор, попутно скрывая мелкие копии руны на стрелах и окрашивая их пёрышки в красный для отличия. В обычном положении она являет собой "руну жизни", в перевёрнутом – смерть. Таким образом, Эйлин предложила, чтобы наконечник был концом перевернутой руны, а перья – начала, что даровали жизнь. Если Габриэль имеет злые умыслы, если душа его очернена, если что-то таится за маской проступающей лёгкости... Магия, да и сам этот эксперимент его выдадут с головой. Габриэль осмотрел стрелу со всех сторон. Смутное ощущение чего-то скрытого, что лежит под толщей воды, на дне, подняло голову, и сам маг повторил это движение, тут же сталкиваясь с заинтересованным взглядом короля. Тот сложил руки на груди, постукивая в такт пению птицы, засевшей где-то вдалеке и краем глаза наблюдая за ним. Он приподнял брови в немом вопросе. Не торопил. Габриэль мысленно поставил ещё одну "палочку" среди плюсов этого Винчестера. И вместе с этим откинул свербящую подозрительность. Опустив руку, зелёное свечение подхватило стрелу, и та, став стремительно разгоняться в сторону дерева, полетела ровно в цель. Прямо в середину ствола грозясь пересечь все кольца жизни разом. От этого Габриэлю стало не по себе. Многие годы только деревья и были его шелестящими собеседниками... Было неправильно обрывать эту нить вот так просто, ради необычной прихоти короля сблизиться, постреляв из лука посреди дня, скрытыми от людского взора шагами перетекающего в вечер, а следом и в ночь... За секунду до столкновения с необходимым дубом его рука дрогнула, и стрела развернулась, разбившись в щепки. Не совладал. Не попал. Перья рассыпались внизу, в траве, наконечник отлетел куда-то в сторону. – Чёрт, - расстроенно потер рукой затылок маг. Этот момент его смутил: как же как он так оплошал, да ещё и в присутствии другого человека. – Ничего, в следующий раз повезёт, - ободряюще махнул рукой Сэмюэль, отчего-то ещё более радостный, чем когда они только вышли на улицу. - Пойдём, темнеет. Ещё нужно за воском сходить в погреб, а то свечи выгорают весьма и весьма быстро. Вдвоём они быстро собрали вещи, позабыв о переломанной надвое стреле, закинутой в мешок для мусора, и быстрым шагом направились по направлению к замку. Медленно собирались тучи, прибивались друг к другу, как сиротливые овцы, согреваясь, собирая всю свою мощь, чтобы позже разразиться угрожающим громом. Наступал сезон дождей для их местности. Скоро станет ещё холоднее, и заморозившиеся дождевые капли будут бить по голове похлеще любого камня, какими может забивать народ не понравившегося им торговца. По сути Габриэлю следовало бы досадовать на себя за неудачу, за промах, за то, что он законченный глупец, у которого пропала удача сразу после рождения, но ему не хотелось. Сэм уже успел нагрузить его вместе с собой работой по вытаскиванию партии воска для рабочего кабинета, и уверенность в чем-то хорошем (в чем конкретно – магическое чутье умалчивало), будь это хоть попадание в дерево в следующий раз... Возросла. Дождь накрапывал, но Габриэль был счастлив, что это не капает ему на голову. Попутно, пока они в своём темпе шли (по некоторым меркам – срывались на бег, как мальчишки, дружба которых началась совсем недавно с двух самых простых слов "давай дружить", но которая уже стала самой крепкой вещью в этом мире), в одном из окон башен мелькнул тёмный плащ, в который закуталась Эйлин, стараясь согреться, но всё равно зябко ёжась. Стылость гуляла по замку, приветствуя обитателей, ведь они ещё долго будут близкими соседями. Её губы скривила улыбка: она бы с величайшей радостью улыбнулась более искренне, но из-за мелко постукивающих зубов это стоило лишних усилий, которые могли бы пойти на тепло. Их она не растрачивала, понимая, что ей просто нужно привыкнуть. После стольких месяцев, проведённых на глобальном Совете магов, обычно находившимся на чуть ли не райском острове Транквилитас, организму Эйлин просто нужно было привыкнуть к суровой реальности. Как и Габриэлю. Отбросив свои переживания, она решила, что в чем-то даже может ему помочь в этом. Как когда-то помогли ей самой. В день, когда Габриэль пришёл в жизнь этого замка, лил дождь. Теперь, когда доверие к нему укрепилось магией – пролился настоящий ливень. Фрей могла связать это с его магией, Эйлин могла бы назвать закономерностью... А Сэм бы назвал это настоящей случайностью, которую приносит конец руны Альгиз своему владельцу. В воздухе пахло пронизывающей свежестью и хвоей, пока в замке разлеталось тепло. Тепло вместе с тающими свечами и шелестом страниц книг, переворачиваемых бережными руками. *** Боль. Крик. Страдание ступало за ним везде, куда бы он ни повернул, каким боком бы ни показалась ему Судьба, кошмары оставались с Габриэлем постоянно, приходят за ним каждую ночь и поднимая с кровати. Ноги касались каменного пола, обжигаемые резкой сменой температур после тёплого одеяла. Мурашки пробежали по спине Габриэля, но он все равно поднял себя с постели в вертикальное положение и налил себе воды из кувшина. Сухое горло освежили капли такой приятной по вкусу сейчас жидкости, слегка приводя его в чувства. В глазах свербело, и Габриэль сжал их пальцами, чтобы хотя бы попытаться немного снять неприятные ощущения. Он знал, что заснуть, как правило, второй раз за ночь у него не выходило и бросил попытки ещё восемь лет назад. Когда маг отворил тяжёлую дверь своей небольшой комнаты, непроглядная темнота коридора встретила его. Или она таковой казалась вплоть до следующего поворота, где внимание привлекал одинокий факел, заботливо делившийся пламенем с камнем и деревом, которое поедал. Габриэль не следил, куда шёл: ему было важно прожечь время до рассвета или хотя бы до какого-то часа, когда он смог бы чем-то заняться. Окончательной точкой его ноги в этот раз выбрали кабинет Сэма. Из-под двери пробивался трепещущий светлячок света, источаемый одинокой свечой. Король вечно работал, но он смог удивить Габриэля, когда смог выделить время на поход на стрельбище. Решив убедиться в том, что это не какой-то грабитель сидит вместо старшего по титулу Винчестера, он постучался. Тихое "войдите" падающей посудой прозвенело в тиши. Сэм поднял на него замылившиеся от кривых строчек глаза, кивнув вместо обычного приветствия. Он был прекрасно осведомлён о похождениях своего гостя от своих слуг, посчитавших, что ему лучше знать, что с этим надлежит делать. Габриэль потупился на месте, уже начав тянуть дверь на себя, но Сэм, зевнув, вяло дописал ещё одну строчку и, посетовав на очередное сломанное по невнимательности перо, проговорил: – Оставайся здесь, - в его голосе промелькнула слабая нота приказа, хотя больше была похожа на заботливую просьбу. – Что? - не расслышал Габриэль, войдя и усевшись на сундук у входа. Максимум, на что он рассчитывал, в случае если ему решат устроить воспитательную беседу (где ему бы обязательно поведали, что не стоит пугать своими тенями под глазами всех подряд) – это просидеть здесь или на кухне до того момента, пока Сэм не пойдёт спать, а потом продолжить свой путь по замку, разгуливая, как привидение, даже не надеясь на продолжение сна. – Только тихо, - без лишнего промедления добавил Сэм, бегло смерив взглядом... Кого? Просто знакомого? Навязанного братом "найденыша"? Бродяжного мага? Друга? Он склонялся к последнему варианту. Прошло не так много времени, но с помощью людей (даже если с не полностью чистой кровью), которые многие годы служили ему и были с королём в тяжелейшие грозы и дышащие могильным холодом и отчаянием зимы, он убедился в возможности подобного исхода. - Я работаю. Габриэль недоверчиво кивнул, распахнув глаза: от этого парня можно было ожидать всего, как и от его братца, но точно не приглашения остаться. Или его мозг активно так думал. Но отказываться было поздно, и он, с секунду-две покусав губы, ухмыльнулся и нарочито благодарно поклонился, в процессе сказав: – Буду тих, подобно мыши, погрызшей зерно в амбаре, ваше СЭМительство, - Сэм фыркнул, не заметив, как голос на конце фразы сорвался на писк: Габриэль перекувырнулся в мышь, ловко забираясь по ноге Сэма на стол и выискивая пустой от бумаг уголок. Таковой оказался рядом с кучкой поломанных наконечников перышек. Поерзав, он устроился: рядом со свечами дерево стола сладко согревало поджатые лапы. Неожиданный телесный контакт напряг Габриэля: задумчиво просматривая приложение к письму от наместника с западной провинции Дейрар, напряжение на которой увеличилось, Сэм протянул руку и нащупал в темноватом уголке узкую спину, начиная мерно поглаживать. Как будто чувствовал, что раскады грома напрягают Габриэля даже сильнее, чем сама перспектива спать рядом с огнём, где его чуть было не сожгли. Габриэль вздохнул: на душе полегчало и оттого, что, как бы настороженно Эйлин ни вела себя в его присутствии, после небольшого "сеанса" с рунами ей, казалось, пришлось принять нынешнее присутствие мага. А пару раз так и вовсе убедила Габриэля, что вялые попытки произвести благоприятное впечатление увенчались успехом. Если помощь по передвижению из конюшен, где он уснул в один момент, пока чистил лошадей, прибывших с поля, считается таковым подтверждением. Приятная дремота замелькала на горизонте, и лысый хвост, прошелестев по бумаге, неожиданно подвинутой Сэмом ближе, обернулся вокруг пушистого тельца. Указательным пальцем свободной руки Сэм продолжал поглаживать уснувшую мышь. Дождь грустно поглядывал на них сквозь капли на стекле, словно желание быть на месте мага становилось невыносимым. Медленно, но верно, быт в замке налаживался.