Догони, убей, воспой

Мерный стук колес убаюкивал: удачно поймав телегу, они ехали уже несколько часов до ближайшего поселка. Старичок приятной, как будто бы впитавшей в себя старческую усталость, наружности согласился подвезти их, но загвоздка заключалась в том, что их пути были общими лишь до того момента, когда его груз и сам он доберутся до родных окрестностей, а дальше, как бы ни жаль ему было скидывать их со своего горба, им придется путь держать самим. Помимо этого, приближалась ночь, и друзья все сильнее подозревали, что ночевать придется в лесу. Привлекать внимание своими чинами, чтобы на половине их пути Король загробного мира уже знал о них всё необходимое, стал бы только неопытный дурак, а подписывать такой приговор (вероятнее всего, ещё и смертный) было самой плохой идеей из всех... Ведь других даже не было. Небо окрашивалось грязноватой (из-за угрожающе собиравшихся туч, как будто не терявших ни минуты, чтобы подпортить и так слегка тоскливый вечер) смесью розового и красного. Будь Кас параноиком, обязательно бы счёл это знаками крови и отчаяния, что предстоит увидеть в будущем, но он таковым не был, так что вечер остался всего лишь вечером, в котором Кастиэль сидел среди коробок и накиданного сена и поглядывал, как быстро отдаляется от них знакомая местность. При мысли о том, что их таверна ещё дальше, чем была утром, а он понятия не имеет, как сейчас жизнь там, в жар бросало. Примут ли его после этой выходки? Справились ли остальные с ярмаркой? Рой пчел-мыслей нещадно жалил мозг. Отвлечься от такого напора становилось труднее. Дин невыносимо сильно хотел поговорить с Касом о чем-то, чтобы между ними не висела неловкая тишина. С тех пор, как он ушел, не было ни одной свободной секунды на разговор, разве что на вежливые улыбки и подобные маленькие (к тому же, по правде говоря, неловкие) жесты тела. Поначалу ему даже казалось, что его друг не побрезгует и сумеет обучиться краткому курсу нелегального колдовства, чтобы превратить его самого в какое-нибудь маленькое, чрезвычайно надоедливое животное. Или просто накричит, как делал отец, когда кто-то из мальчишек косячил. "Вправка" мозгов ни разу не помогла. Разве что в том, что больше Джон не посвящался во все подробности их жизни. И все равно семья Винчестеров всегда держалась вместе, они все ещё остатками души любили друг друга, и именно это сподвигало не останавливаться и не исчезнуть из королевства сразу за развилкой, отправившись далеко-далеко. А реакция Кастиэля была совершенно другой. Чересчур спокойной, неизведанной. В этом случае неизвестно, когда нужно было привстать с локтей и что-то произнести вслух, как подступиться. К счастью, интуиция Кастиэля не подвела, и ждать до упора, чтобы обсудить детали ночёвки, не было необходимости. – Вот это денёк, - сжал веки пальцами тот. – И не говори, - согласился Дин, после чего, подумав, окликнул: - Кас, слушай... - тот, прикрыв свою заинтересованность напускной скукой, поглядел на него. Слова встали в горле. Дин впервые планирует сказать нечто подобное, не решая все конфликты криком, отчего неловко потёр рукой шею. Тяжело. Думай. - Я пойму, если ты не захочешь лишний раз со мной разговаривать, пойму, если, когда устанешь меня терпеть, уйдешь. И даже не буду подставлять какое-то "но". Поступил я дерьмово, признаю, да и в формулировке всего своего прощания накосячил. Я... Я собирался сделать по-другому, по-человечески, что-ли, а получилось как всегда. Прости, короче, Кас... Поправь меня, если и извинения вышли такими же дерьмовыми, пожалуйста, по секрету скажу: мне бы очень хотелось потом ещё раз попробовать себя в качестве работника такого рода на ярмарке... – Дин, на будущее: просто учись решать хоть что-то через свой рот, а не через кулаки, - кивнул Кастиэль на пока ещё целые чужие костяшки и кивнул. - Спасибо, мне нужно было это услышать. Я уже не злюсь так сильно, как было в первые минуты после твоего ухода, и это письмо... В общем, в следующий раз обсуди со мной, если соберёшься опять менять свои планы в последнюю минуту. – Обязательно, - улыбнулся Дин и, быстро прибавив "Извини за это письмо и испорченный праздник тоже", часто задышал. Камень, лежавший на сердце, словно сжёг дракон, неожиданно пролетавший недалеко от них. Кас понимающе похлопал того по плечу. Ему тоже стало полегче: он хотя бы знал, что не ему одному эта ситуация казалась из ряда вон выходящей. Ехать молча вплоть до того леса, где их высаживали, уже не казалось проклятием коварного колдуна. Не настолько. – А Вы не подскажете, если идти через этот лес, мы же все равно сможем попасть на дорогу к горе Морриган? - спросил Кастиэль, соскакивая с повозки и перекидывая через плечо ремень походной сумки, и помог Дину слезть, приняв вторую часть их вещей. Их попутчик ничего не ответил, послышался хлопок поводьев, и цокот копыт унес его вместе с телегой. - Это значит да? – Это значит да. Я слышал, что люди в деревне, куда он едет, верят во все подряд. Напридумывали себе ненужных страхов, вот и сидят по домам, чуть ли не заколотив все окна. Возьми хоть их россказни про призрака из этого леса, - спиной двигаясь к деревьям, отвечал Дин. Увидев отражение неведения в глазах напротив (черт, почему таких глубоких?), он осознал необходимость в объяснении этой легенды. И покуда они продвигались все дальше в лес, Дин поведал другу всё, что только знал и что ходило в народе, о призраке палача, в наказание бродившего по окрестностям. Был он богат при жизни: и наследством, и привлекательной для женщин внешностью не обделен. Но висел на его душе великий и самый страшный грех. Нещадное удовольствие ему доставляли чужие страдания, за что некоторые, даже не скрываясь, передавали из уст в уста проклятый титул "демон". Закалённый огнем ярости, но охлаждённый льдом удовлетворения, палач понимал, насколько его боятся, и, насколько бы это не было страшно, его трепетная, но одинокая и невзаимная, влюбленность в чужие муки продолжалась, пока настороженность народа росла. Терпение трещало по швам... В то же время нельзя было не признать, что с преступниками, которые задерживались в деревне, разбирался этот мужик грамотно. Но не все негодяи таковыми являлись. В один из дней случайно вскрылось, что палач четвертовал как минимум нескольких невиновных только чтобы потешить свое эго. И постигла тогда заслуженная кара заблудшую душу: повесили негодяя, запечатав душу в пограничье между смертью и жизнью, и лишь раскалённый добела клинок мог помочь ей достичь освобождения. – Каждый раз в наступление полнолуния призрак появляется чаще, чем обычно, и гуляет здесь. Правда, скучно ему, лес же относительно маленький, вот и лезет на сосны да за случайных путников цепляется, - закончил Дин. - Пройдем ещё немного и сделаем привал на ночь. – Хорошо, - согласился Кас, тревожно покосившись на небо. Птицы к этому времени уже скрылись за кронами деревьев, стремительно темнело. К счастью, им повезло: плохая погода покинула их, её внимание больше занимал поселок, где есть люди, что будут суетливо пытаться скрыться от дождя. Какое ей дело до двух странников, почти незаметных в сумерках? Видно, всё-таки какое-то, но было. Из-за самой крупной тучи стыдливо выглянула луна, освещая путь. – Вот же повезло нам... - вздохнул Кастиэль. Он не подписывался на призраков в первый же день. Хотя его мнением насчет времени визита такого "долгожданного" палача никто не интересовался. Подходящее место для привала нашлось у корней дерева, казавшегося настолько старым, что вскоре после того, как путники устроятся на нем, начнет осыпаться, а вслед за ним и весь реликтовый лес. Темнота вокруг путников сгущалась, словно оттуда нечто готовилось выпрыгнуть и покусать беспечно остановившихся в своем путешествии людей (важнее всего, что живых). Из-за этого Кас решил ускориться и вместе с другом они довольно быстро закончили сбор сучьев для костра, и вскоре шальной огонь получил положенный ужин. Приятный треск успокоил насторожившегося Кастиэля, и руки сами потянулись навстречу огню. Дин принес последнюю партию веток и уселся рядом на поваленный давней грозой ствол дерева (если оценивать объективно, то уже начавший превращаться в продолжение земли): – Подвинься-ка, а, - шутя сказал он так, будто кроме них кто-то ещё был и места катастрофически не хватало. Подтянув к себе сумку с их припасами, он разделил с Кастиэлем часть хлеба, пока на небольших ветках подрумянивались кусочки мяса, что тайно подложил к себе в сумку Дин (Сэм считал, что слишком соленая пища вызовет лишь больший голод, а переедание для путников недопустимо). Отряхнув руки от крошек, Дин снял с импровизированной "подставки" из ещё двух веток их еду, с удовольствием впиваясь зубами в размягченные теплом огня кусочки. - Итак, о моем темном прошлом ты ныне осведомлен, могу я узнать что-то о твоём? Дина по-настоящему пробирало любопытство насчёт этого. С тех пор, как они познакомились, Кастиэль не проронил ни одного, даже мимолётного, упоминания о своей жизни вне таверны, хотя обычно новые знакомые от души добавляли к разговорам воспоминания, подходящие по теме, охотно рассказывая ещё больше. Казалось, что кроме работы и этих самых деревянных стен двухэтажного дома для работника ничего не существовало. Словно он каким-то тайным ассасином короля был, у которого любое прошлое оказалось стёрто под опасностью смерти, честное слово. Кастиэль на это отвёл глаза, наконец прожевал кусочек, что отправил в рот с минуту назад, и уставился на довольно "чавкающее" пламя. – Это немного сложно... - тишина вновь прервала его. Слова крутились на языке, но какие именно из них верные мог решить только сам Кастиэль, ради чего и дал себе пару секунд подумать. - Вся моя нынешняя жизнь связана только с этой таверной, ведь прежнюю я совсем не помню. Самое первое воспоминание – три года назад я очнулся в лесу с мыслями сброситься с ближайшей горной вершины. Из-за чего, кого – пустота. Тогда я отправился на огни таверны, завлекали они издалека, и не только меня. Бобби сказал, что нехилый шторм наведался в наши места как раз в тот день, когда явился я. Что именно случилось мы так и не выяснили, я мог удариться головой, пока бежал в сумерках от шторма в сторону огней, в меня могла в тот же миг, как я вышел из леса, попасть молния... Но я остался с этим ворчуном. Постепенно мы стали друг для друга семьёй, а дальше подтягивались и остальные, с некоторыми из которых ты уже успел познакомиться, Дин. По большому счету всё. – И как это... Тяжело жить с таким огромным пластом неизвестности о самом себе? - Дина шокировал этот рассказ: сложно было представить друга напротив в почти безжизненном теле растерянного человека. – Тяжело? - Кастиэль не стал подавлять смешок. - Первое время я и вовсе не знал кто я такой, помимо имени я не нашел в своей голове ничего полезного. В то же время эта молния даровала мне семью, и именно благодаря ей я сижу здесь. Черт, да я бы в жизни не отправился просто так в замок короля. И то, что по итогу у меня есть, определенно стоит того, чтобы потерять прошлые воспоминания. Мне жалеть не о чем. Дин покивал, пошебуршав палкой хворост, пожираемый рыжими всполохами. Он ожидал чего угодно, начиная от отказа рассказывать и его личного плана всё-таки узнать в чем причина и заканчивая абсурдной мыслью о неожиданном родстве с другом. Кастиэль говорил откровенно и как никогда честно. В этой истории не было ничего тайного: любая интрига осталась за гранью забытого вместе со смыслом странных снов, что время от времени посещали работника таверны. Придумывать лишнего не имело смысла, Дин получил ответ на свой вопрос, сильнее не допытывался, устремив свое внимание на приятно хрустевшую на зубах корочку мяса. Насмехающаяся над всем миром Луна сияла над ними, звёзды усыпали небосвод, сбрасывая укрывающие их днём маски света. Листва шелестела, переговариваясь на своем личном наречии с бунтарем-ветром. Спать они решили по очереди, вплоть до первых лучей зари. Но не успел один из них уснуть, как недалеко от них раздался вой. Его нельзя было спутать с ветром, нельзя забыть или отодвинуть на потом. Вой стаи голодных волков. Друзья переглянулись: вариант бежать, когда, судя по звуку, животные находились достаточно близко, был исключен сразу же. На их стороне в теперешней ситуации был огонь, и задача отбиться выглядела проще, если этот союзник продолжит быть с ними. Звуки приближались к ним, сквозь деревья, мягко ступая по моху и листве, пробиралась стая. Пришлось недолго ждать, прежде чем вытянутые морды должны были показаться в ночи... Должны... Но сколько бы они ни ждали, ничего не произошло. Дин поднялся с бревна, поджёг одну из веток потолще наподобие факела и сделал несколько шагов от их лагеря, наклонившись к земле, надеясь найти фигурные следы лап. Новые воющие ноты раздались вдалеке от них, и звучали они иначе, в то время как та стая, что должна была напасть на них минутой ранее, исчезла, не оставив после себя ни следа. – Странно это всё, - пожал плечами Дин, разворачиваясь и двигаясь назад. – Дин, - предупредил Кас, заглядывая за его спину. – Непонятно ничего, странные волки тут какие-то. – Кто угодно тебя подери, Дин, оглянись... - вскочил он, вытаскивая из ножен кинжал, ещё не подозревая о настоящей сущности их ночного гостя. Винчестер, почувствовав, будто воздух загустел, выпустил белое облачко пара изо рта, а потом медленно обернулся к тьме лицом. В нескольких шагах от него встал человек выше него самого где-то на фут и больше похожий на потрёпанного зверями лесника. Секира в его руках сверкнул в свете факела, к высушенным губам тот поднес маленькую деревянную фигурку-птичку, на удивление выпустившую из себя волчий вой. Ветер нетерпеливо вторил ей, неимоверно желая потрогать складки ткани широкой балаклавы, больше похожей на мешок, чем на одежду при исполнении, на голове человека. Палач вышел на охоту, и Смерть вновь воспользуется его руками, которые невозможно было отмыть от чужой крови, чтобы заманить к себе новых людей. Дин, понадеявшись, что еле видное сияние тела человека перед ним было игрой лунных лучей, двинулся вперёд, нанося несколько режущих, как если бы орудовал мечом, движений огнем. Это никак не отразилось на призраке, помимо покрывшегося мелкой рябью образа в тех местах, где прошёлся факел. Дин попятился, палач, не торопясь, двинулся за ним, приближаясь все ближе, пока парень шаг за шагом отступал. Не нужно было вслух произносить, чтобы понять о скрытом удовольствии палача вот так играть со своей жертвой, которая и так понимает, что на этот раз не сможет выскочить из когтей. Быть причиной страха, бьющегося в груди наравне с сердцем. Кастиэль подскочил почти сразу, как призрак стал приближаться, и стремительно бросил другу меч, оставленный на всякий случай на поверхности. Схватившись за рукоятку, тот парировал неожиданный удар секиры, больше чувствуя на уровне инстинктов, чем замечая глазами. – Книга, Кас, книга! - одернул Дин барда, подбежавшего навстречу призраку и отбившего пару ударов, защитив Винчестера, что успел получить несколько царапин от чужого лезвия, от рассечения. Призрак напирал, обида на невозможность нанести ему хоть какой-то урон нарастала. Кастиэль снова увернулся, прошмыгнув под рукой призрака и чуть было не лишившись драгоценной головы, и кинулся к сумке Дина. Вещи, вещи... Книга. Он понятия не имеет, где находится нужное заклинание для, как он понял, изгнания, отчего Кастиэль мысленно сделал себе зарубку научиться ориентироваться среди многочисленных страниц. Пока он искал, призрак незаметно переместился к костру, выбив из руки Дина клинок. К счастью, как они выяснили чуть позже, закалённая сталь отказалась плавиться так легко. Нога Дина зацепилась за корень (он, как назло, спотыкался об него уже второй раз за прошедший день), Кастиэль до этого момента успел перепробовать несколько заклинаний на первой странице, но ни одно из них не подошло этому призраку: проклятые смертники не поддавались обычным правилам. Единственный способ их усмирить – удовлетворить запрос мага, наложившего колдовские печати, что держали человека по эту сторону мира. Палач, предчувствуя новую жертву в лице Винчестера, не успевшего подняться с земли и спина которого неприятно вдавилась в ствол дерева, занёс над телом свое оружие. Кинжал блеснул в воздухе, и Кастиэль, упершийся одной ногой у головы друга, перевел внимание бездушных глаз на себя. Он увернулся от новых нападок, и секира опустилась на то место, где всего секунду назад находилась нога, а рядом и шея Дина. Книга выскочила из-за пазухи барда в момент очередного прыжка, и страх того, что она таким дурацким образом попадет в огонь, подскочил к горлу. Та, распахнувшись примерно посередине, застыла рядом с камнями, что очерчивали границу костра. Вспомнив о легенде, Дин, успевший отодвинуться к костру, чтобы не попадать лишний раз под раздачу, выхватил свой меч. За время лежания в огне жар от раскалившегося добела лезвия частично добрался и до рукоятки, и руки моментально зажгло. Решив потерпеть, Винчестер стремительно поднялся и, оттолкнувшись от дерева, рассёк палача, как если бы рубил дрова в обычный день на заднем дворе трактира. Дух, успевший поднять руки для решающей атаки, стал медленно распадаться на частицы пыли и грязи, что давным-давно должны находиться в земле, воссоединяясь с мертвым телом. – Дин, твои руки, - напомнил Кастиэль, кивком намекая парню очнуться. Тот моментально бросил меч, боль вернула его в настоящее. Слегка ошарашенный неожиданным визитом призрака взгляд уставился в друга. Им обоим досталось: тут и там виднелись ссадины, полученные от веток на земле, или откровенные, но поверхностные и небольшие, раны, в основном на руках, от топора палача. Кас помог Дину замотать ладони в бинты, смазанные небольшим слоем заживляющей мази, жутко пахнувшей из-за входивших в состав трав, но как никакая другая помогающей, после чего взял немного воды из своей фляги и промыл свои ранки. Потребовалось ещё какое-то время, чтобы оба перестали шарахаться как друг от друга, так и от звуков из темноты, и смогли хотя бы подумать о том, чтобы идти дальше. О сне речи не шло, его не было ни в одном глазу. Кастиэль ещё до начала путешествия ожидал чего-то подобного, но не настолько... Скоро. Возможно, позже, где-нибудь ближе к дворцу Кроули, но не здесь, в начале их истории путешествий, которую он обязательно позже запишет. – Хорошо держишь оружие. Кто учил? Я думал в таверны заходят более миролюбивые люди, а по тебе так не скажешь, - прервал цепочку суждений Дин, по инерции покручивая минерал, висевший на шее, в руках, время от времени поморщиваясь от неприятных ощущений в ладонях. – Один... Постоялец. Пробыл у нас с несколько месяцев, а потом исчез, даже не знаю, жив ли он теперь. Он заново учил меня пользоваться оружием, потому как я нащупывал эту часть нити, которая связала бы меня с прошлым... А я никому не болтал, что он балуется черной магией по выходным в мансарде одного из трухлявых домов. Вот так просто. Дину вновь стало спокойнее. Отчего-то такие простые, повседневные, коротко рассказанные истории, которым не нужно продолжение, вселяли надежду на будущий день, где в первую же минуту не рассекут топором. Вскоре они поднялись, собирая все те немногочисленные вещи, что выбрались из плена сумок. Ныне свободное время было решено потратить на дорогу в сторону выхода из леса. Судя по картам, там располагался город. Медленно, но верно, они продвигались вперёд. Дин, глядя в книгу, пытался высмотреть, что за страницу открыл, и, потерпев неудачу, начал просто рассказывать, что ему доступно объяснял отец, обещая, что при свете дня покажет развороты книги. Ему и самому хотелось взглянуть на то, что последний раз попадалось на глаза множество человеческих лет назад. Кастиэль шел вместе с ним, не планируя списывать себя со счетов из-за обычно медленного шага. Спрашивал. И за этими нейтральными беседами им удалось не свернуть с тропинки и вырваться, наконец, из плена перешептывающейся за их спинами листвы, по которой в прошлое полнолуние вышагивал мертвец. Светало. Вид на поблескивающие в лучах рассвета крыши и безлюдные, но чистые улицы завораживал. Наступил новый день.