Ярость непреклонная

В который уже раз Арианна пожалела о том, что уехала из Хайгардена. В Просторе, несмотря на то, что осень уже вступила в свои права, все еще было тепло, даже жарко — и влажный воздух делал эту жару еще сильнее, почти как летом. Но совсем не так, как в ее родном Дорне. А вот в Речных землях погода оказалась намного, намного хуже. Здесь земля и небо были еще мокрее, чем на юге и к душному теплому воздуху добавился непрекращающийся дождь, от которого она промокла в буквальном смысле насквозь. Но сегодня она впервые увидела солнце — впервые с того момента, как вошла в долину Трезубца. И понимала, что это ненадолго, ведь на горизонте по-прежнему клубились дождевые облака. И ладно, если бы эти дожди сопровождались теплом… Но нет, каждый завтрашний день был холоднее вчерашнего и каждый вечер Арианна укладывалась в постель мокрой и дрожащей от холода. И, как будто этого было мало, Станнис перестал принимать ванну по утрам — и ей не давал, мотивируя это тем, что это занимает слишком много времени и лучше его потратить на движение к цели. Единственной причиной, по которой она до сих пор не выгнала его из своей постели, было то, что без него ей было спать еще холоднее. По крайней мере, пока. «О, Семеро, скорее бы уже показался Риверран, иначе очередной ливень может окончательно похоронить мой брак…» — думала она, чувствуя, как болят ее ноги после очередного дня в седле. Арианна не понимала, как Обара и Ним вообще это выдерживают. Может, привыкли уже. Может, знают какой-то секрет, который для нее был скрыт. И вдобавок, дожди и распутица еще больше задерживали движение войска… Они уже отстали от плана минимум на неделю. К ее несказанной радости, на следующее утро они все-таки встретились с союзниками. Это были разведчики дома Фреев, заметившие их накануне вечером — и на рассвете к ним подъехал конный отряд из Риверрана во главе с самим Черным Рыбой. По слухам, именно он был главным творцом побед северян и вассалов Талли — и именно благодаря ему Молодому Волку удалось подобраться к ланнистерскому войску незамеченным и успешно прорвать осаду Риверрана. Самой Арианне этот человек показался лишь невзрачным и недобрым старикашкой, но… Внешность, как это часто бывает, могла окзааться обманчивой. — Мы думали, что вы прибудете две недели назад, — сказал сир Бринден, когда они со Станнисом приняли его в своем шатре. Кроме них, здесь присутствовали дядя Оберин и сир Гарт Тирелл, двоюродный дед лорда Уилласа — этот человек должен был представлять в Совете интересы Хайгардена до конца войны. Ни она, ни Станнис не были в восторге от идеи включить в Малый Совет члена семьи Тиреллов, но они все равно на это пошли — это было частью цены, которую пришлось отдать за верность нового верховного лорда Простора. Естественно, Арианна ни капельки не доверяла этому человек и у нее было несколько соглядатаев, которые исправно докладывали ей о каждом шаге бывшего кастеляна Хайгардена. И она подозревала, что у дяди Оберина и его дочерей тоже были свои осведомители в окружении сира Гарта… Впрочем, пока что Тирелл не совершил ничего из того, что можно было счесть заговором против них и в пользу Ренли. — Непогода, — коротко ответил Станнис Черной Рыбе. — Реки вышли из берегов и многие из мостов оказались смыты. А многие из тех, что устояли, оказались непроходимы. И вдобавок мы видели те разрушения, что учинили в этих землях Ланнистеры. — Еще одна причина заставить Старого Льва умыться собственной уровью, — добавил Оберин. — Где он сейчас? Все еще прячется за стенами Харренхолла? — Вы что, ничего не слышали? — недоверчиво поднял бровь сир Бринден. — Я-то думал, что это уже известно и в Просторе, и везде… Что ж, в очередной раз убеждаюсь в том, что на войне новости часто запаздывают. Две недели назад лорд Тайвин выступил из Харренхолла на Запад. Мы устроили ему засаду на Королевском тракте и разбили наголову. Джоффри погиб, его брат тоже, а Тайвин Ланнистер сидит у нас в плену. — Что??? Как… — впервые за долгое время Арианна поняла, что у нее нет слов. То, что она сейчас услышала, было чем-то невероятным. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Все было кончено. Ланнистеры разбиты… Но все закончилось совсем не так, как она ожидала. «Они убили Томмена…» — говорил злой голос у нее в голове, который так часто начинал свои речи, когда следовало молчать. — «Джоффри был чудовищем, но Томмен был чудесным маленьким мальчиком — и они его убили. Нет, даже не так — ТЫ его убила…» «Неправда», — пыталась она убедить себя. — «Не я его убила, а Старки и Талли… А сколько невинных детей убил Тайвин Ланнистер? Не будет ли справедливо и ему ощутить ту же горечь, что он столько лет приносил всем другим?» — Лорд Тайвин хотел заключить с нами перемирие, но это был обман. Он надеялся, что мы его пропустим к границе Западных земель — и там он мог загнать нас в западню, разбить и возобновить войну в Речных землях. Но мы не стали этого дожидаться и сами загнали его в капкан, — объяснил Бринден Талли. — Значит, Молодой Волк разгадал его замысел, — прокомментировал сир Гарт, удивленный не меньше, чем они все. Арианна мысленно поблагодарила богов за то, что он не сопроводил свои слова… тем, чем привык сопровождать при каждом удобном (для него, не для окружающих) случае. — Не совсем. Нас предупредили с той стороны. Тирион Ланнистер раскрыл замысел своего отца. — Бес его предал? — переспросил Станнис. — Да. Лорд Тайвин отправил его на переговоры о перемирии, но карлик вместо этого раскрыл нам его подлинные планы. И лорд Старк вместе со своим племянником… Они вынуждены были принять кое-какие условия от вашего имени. Мы не могли спросить вашего мнения, поскольку время поджимало, а почтового ворона могли перехватить… — Какие еще условия? Что вы ему пообещали? — тут же напрягся Станнис и Арианна поняла, что добром это не кончится. Но с другой стороны, юный Старк добился этим шагом великой победы, за которую можно было заплатить хорошую цену. — Прощение для лорда Тириона и его сторонников, в том числе принца Томмена и принцессы Мирцеллы… Хотя теперь уже это касается только Мирцеллы, да. А также его признание лордом Утеса Кастерли и Хранителем Запада и освобождение оставшихся у него солдат от дальнейшего участия в этой войне, — ответил Черная Рыба, стойко выдержав яростный взгляд ее мужа. Арианне было ясно, что даже если Станнис ответит отказом, этот человек будет стоять на своем. А они не могли вот так терять союзников в такой момент, когда война была близка к развязке… — Лично я нахожу эти условия вполне приемлемыми, сир Бринден, — улыбнувшись, сказала она, пока ее муж не успел открыть рот. Он так ничего и не сказал, только скрипнул зубами и очень выразительно на нее посмотрел, давая понять, что ее ждет очень серьезный разговор, когда они останутся наедине. А он, как она успела убедиться, мог быть очень… темпераментным, когда злился. — Но я бы добавила кое-что еще. Мирцелла будет во всеуслышание объявлена незаконнорожденной дочерью Серсеи и лишена всякого права на престол по праву дочери Роберта. И это не обсуждается. Далее, все члены Малого Совета Джоффри должны быть осуждены и казнены… — Я не вправе выносить решения по этому вопросу, но, будь моя воля, я бы ответил согласием на ваши доводы. Думаю, вам стоит обсудить все с лордом Тирионом и лордом Старком в Риверране. Что касается вашего последнего условия… Боюсь, что в наших руках находится только мейстер Пицель. Лорд Бейлиш, насколько мне известно, скрывается где-то в Долине, а лорд Варис… Никто не знает, где он сейчас. — Зато, как я понимаю, Эддард Старк сейчас с вами, — заметил Гарт Тирелл. — В последний раз нам было известно о том, что он сидит в темнице Красного замка, следовательно, мы полагали, что он мог перейти в руки лорда Ренли… — На самом деле нет. Покидая столицу, Ланнистеры забрали его с собой, но… Его больше нет среди нас. Тайвин Ланнистер заранее отдал приказ убить пленника при малейшем шансе его потери. Наши воины не успели прийти к нему на помощь. Поэтому Севером и Винтерфеллом сейчас правит лорд Робб Старк. Такой исход виделся Арианне хоть и печальным, но в то же время очень ожидаемым. С того самого момента, как она узнала о пленении Эддарда Старка Ланнистерами, она была почти абсолютно уверена в том, что больше не увидит бывшего десницу короля живым. В самом-самом маловероятном исходе, если он вдруг согласился бы раскаяться в измене и принести присягу на верность Джоффри, его могла ждать Стена. «Его кровь на моих руках — как и на руках Тайвина Ланнистера… Хоть об этом никто и не знает, но это правда. Да, Старый Лев скоро заплатит за все свои грехи — и за мои тоже». На самом деле она могла признаться самой себе в том, что смерть Неда Старка задела ее куда меньше, чем думалось по началу. По большому счету, ее вообще не волновала судьба этого северянина — особенно теперь, когда его сын оказался намного более прагматичным и проницательным, чем его отец. И череда односторонних побед над Ланнистерами была наглядным тому подтверждением. Юнец явно не был одержим тем дурацким подобием чести, которая свела в могилу его отца. А для нее Эддард Стар был всего лишь фигурой в долгой игре, целью которой было приведение ее и Станниса к Железному Трону. Надо сказать, что пользы от него при жизни не было никакой, кроме вреда. Зато после смерти он сумел обеспечить ей и ее мужу поддержку Старков и Талли. То есть он ей все-таки помог, даже если сам этого и не желал. — Знаете, о чем я жалею больше всего? О том, что не смогу сделать это самолично. Я готов все на свете отдать ради того, чтобы посмотреть в глаза Тайвину Ланнистеру, одновременно вонзая копье ему в брюхо… — произнес дядя Оберин полным гнева и разочарования голосом. Разочарован он был не тем, что Ланнистеры проиграли войну, а тем, что сам он не приложил к этому свою руку. Много лет он вместе с ее отцом, своим братом, строил планы мести за тетю Элию — и внезапно оказалось, что эту месть свершили другие люди. С другой стороны, они своего, можно сказать, добились — Тайвин Ланнистер был побежден и скоро умрет, а Мартеллы одержали победу. А для нее, Арианны, ничего другого и не нужно было. Через Красный Зубец они переправились на следующий день, выбрав для этого брод неподалеку от Риверрана — сир Бринден уверял, что здесь можно перейти даже осенью, только с осторожностью. По дороге в замок Талли они встретили несколько групп местных крестьян, которые возвращались в свои земли — многие из них вели с собой скот и везли скудные пожитки на телегах. Война была окончена — по крайней мере, в этих владениях — поэтому они возвращались домой и надеялись успеть вырастить еще один урожай, пока не наступила зима. Шансов на это, надо сказать, было очень немного — и не только из-за погоды. Из того, что она слышала и видела, было понятно, что Ланнистеры, когда война стала затягиваться, принялись разорять и жечь дотла все деревни, попадавшиеся им на пути, включая дома и зерно, которое погибшие или сбежавшие селяне не успели снять. И сейчас многим из этих людей было попросту некуда возвращаться. Никто не радовался, когда они проезжали мимо, не благодарили за избавление от врагов — взгляды, которые они встречали, были либо испуганными, либо, чаще всего, безразличными. Одни боялись, что армия южан-чужаков заберет у них то немногое, что у них еще оставалось, другим было уже все равно. Стены замка они увидели уже после полудня. А еще, самое гланвое, увидели собравшееся под стенами Риверрана войско с множеством знамен великих домов, которые их собрали. Северяне и уроженцы Трезубца не делились между собой, они держались вместе, одним большим лагерем, хоть и не старались перемешиваться между собой. Словом, вели себя точно так же, как и их люди — дорнийцы и просторцы вроде как были на одной стороне, а все равно держались наособицу. Она видела орла дома Маллистеров, башни Фреев, трезубец Мандерли… И еще несколько гербов, которые сразу не вспомнила. А в самом центре располагался еще один небольшой лагерь, над которым не было знамен, но было очень много вооруженных людей. Это было место, где держали пленников. Сотни людей, еще несколько дней назад сражавшихся под гордым знаменем лорда Тайвина Ланнистера. Сейчас они, одетые в рванину и полуголодные, жались друг к другу под бдительной охраной стражников дома Талли — и ждали своего приговора, который должны были вынести победители. Пока их воины стали размещаться на ночлег рядом с северянами и вассалами Риверрана, ее свита приближалась к замку. Кроме нее, Станниса, сира Бриндена и еще пары его всадников, с ними ехали только дядя Оберин и сир Гарт. Ну и королевские гвардейцы, само собой. Все четверо — три места до сих пор оставались вакантными и Арианна сильно сомневалась в том, что они будут заняты до конца войны. Помимо Арчи и сира Ричарда Хорпа, Станнис пусть и не сразу, но принял в ряды своих защитников (после ее долгих просьб) сира Дезиэля Дальта, рыцаря Лимонной Рощи, который несколько раз просил принять его в братство Белого меча, даже если ради этого придется отдать титул и земли брату. Сир Дезиэль всегда был верен ее отцу и Арианна подозревала, что истинным его мотивом был приказ принца Дорана присматривать за ней. Поэтому она ему и помогала — так она хотя бы могла знать, кто из королевских гвардейцев должен шпионить за ней и не говорить в его присутствии ничего лишнего. Четвертый белый плащ был вручен пожилому сиру Вортимеру Крейну, бывшему мастеру над оружием Хайгардена — и это был чисто политический шаг. Фактически его навязали им лорд Уиллас и его неугомонная бабушка, но Арианна, как и в случае с сиром Дезиэлем, верила, что сможет удержать его под контролем. Главным доводом против принятия сира Вортимера в гвардию был его племянник Пармен Крейн, который одним из первых вступил в так называемую Радужную гвардию Ренли — впрочем, Вортимер покрывал его отборной бранью и клялся всем, чем только мог, что его рука не дрогнет, если им доведется сойтись в бою с Парменом Пурпурным. Арианна, честно говоря, не слишком ему в этом верила. Должно быть, сир Бринден послал кого-то вперед, чтобы предупредить о том, что они едут. Так или иначе, мост уже был опущен, решетки подняты, ворота открыты, а во дворе для встречи собралась чуть ли не половина всех обитателей Риверрана. Рыцари, лорды, слуги, уроженцы Севера и Речных земель собрались у ворот для торжественной встречи. Впереди всех стояла молодая женщина с рыжими волосами в сине-красном плаще и платье с серебряной рыбой не груди. Сопровождали ее трое мужчин. Один, очень похожий на нее, был совсем еще подростком, хотя старался, как мог, казаться старше. На нем был серый плащ и такой же простой дублет — только серебряная брошь с изображением лютоволка выдавала в нем молодого лорда Винтерфелла. Ну и еще такой же волк, только настоящий — он был чуть меньше коня, на котором Арианна приехала сюда. Второго встречающего она ни с кем бы не спутала, даже если бы не встречала его много раз за время жизни в столице. Сейчас Тирион Ланнистер выглядел куда хуже, чем раньше — хотя, казалось бы, куда еще хуже? Нечесанный, небритый, с темными кругами под глазами и в такой мятой одежде, словно он последние дни спал на голом полу, не раздеваясь. Как бы она ни представляла нового Хранителя Запада, но точно не так. Но больше всего ее удивил третий. Она знала, что Хостеру Талли должно быть около шестидесяти, однако человек перед ней был минимум вдвое моложе — значит, это мог быть только сир Эдмар, его наследник. Неужели с лордом Риверрана что-то случилось? В противном случае его отсутствие было очень недобрым знаком — в лучшем случае, это было простое неуважение. А возможно, старик склонялся на сторону Ренли, чего она уже никак не могла стерпеть. И Станнис вряд ли смог бы. — Ваша милость, — Эдмар Талли опустился на одно колено. — Приветствую вас в стенах Риверрана. Дом Талли и Речные земли присягают вам. — Ваша милость, — присоединился к нему Робб Старк. — Север в вашем распоряжении. И только Тирион Ланнистер ничего не сказал и колено не преклонил, лишь слегка склонил голову. Станнис тоже молча кивнул в ответ и жестом разрешил им встать, как того требовал этикет. Затем сир Эдмар и Робб Старк преклонили колени и перед ней, попутно выразив восхищение ее красотой, напомнив о том, какая им была оказана честь присутствовать рядом с ней и так далее в том же духе. Весь этот церемониал мог показаться ей утомительным, но… Она не стала себе лгать, утверждая, что ей самой не нравится все это слушать. В отличие от Станниса, который явно хотел покончить со всем этим как можно скорее. Как, впрочем, и Тирион. — Я несколько удивлена тем, что ваш отец не вышел нас встречать, сир Эдмар, — Арианна решила, что лучше уж об этом напомнит она, чем Станнис. — Я была уверена, что прожитые годы не слишком его отягощает… — Увы, но это не так. Он уже давно прикован к постели тяжелой болезнью, а в последние месяцы его самочувствие сильно ухудшилось. Он уже даже не различает сна и яви… — с грустью ответил ей Эдмар. — Мейстер Виман говорит, что его время вместе с нами подходит к концу. — Примите мои глубочайшие соболезнования, сир Эдмар. Я знаю, что он был великим лордом… — Тебя послушать, он уже отправился в мир иной, Талли, — нарушил молчание Бес. — Как будто нам и без того похорон мало… Соберись уже, ты перед королевской четой стоишь! Арианна покосилась на дядю Оберина, который отвел взгляд в сторону, скрывая усмешку, а сир Гарт рядом с ним аж позеленел от такой дерзости и не нашел, что можно было ответить на его слова. — Это не твой отец мечется на постели в бреду, карлик! — огрызнулся Эдмар. Это было совсем не хорошо — представители двух важнейших великих домов под их началом уже готовы были вцепиться друг другу в глотки. А им еще нужно было что-то решать со всем, что пообещал Старк Бесу. Могли ли они наплевать на эти договоренности? Могли, да. Но это привело бы к тому, что Запад продолжил бы войну против них — кто-то из уцелевших Ланнистеров мог бы короновать Мирцеллу или, что еще хуже, встать на сторону Ренли. Как бы грустно это ни звучало, но Тирион Ланнистер сейчас был для них наименьшим из зол. — Не мечется, согласен. Сидит в темнице и ждет виселицы. И сам с нетерпением жду, когда он на ней окажется. Ваша милость, позвольте спросить, а когда вы его судить будете? И можно ли мне будет поприсутствовать? — будущий лорд Утеса бесцеремонно повернулся спиной к будущему лорду Риверрана. — Будь моя воля, твой отец не отделался бы виселицей. Если бы он попал ко мне в руки, я бы швырнул его в яму, полную скорпионов… Или сделал бы что-то похуже, — сказал дядя Оберин. — Я слышал, у Старков есть вассалы, которые обожают свежевать пленников живьем… — Мои предки много веков назад запретили на Севере снятие кожи с живых людей, принц Оберин, — осадил его Робб Старк. — Какие бы преступления ни совершил лорд Тайвин, он заслуживает честного суда. Мы не станем опускаться до его злодеяний. — Довольно! — оборвал их Станнис. — Я не собираюсь начинать свое правление с мучений поверженного врага, Оберин! Я обещал тебе и твоему брату отмщение за гибель вашей сестры — и вы его получите. Но нам еще много всего нужно обсудить, милорды, а времени на это совсем мало. Сир Бринден кое-что успел рассказать мне по пути сюда, но я хотел бы услышать некоторые подробности от вас. Я так понимаю, что мой брат и его войска все еще находятся в Королевских землях… Или уже нет? — Боюсь, что он уже начал наступление, — ответил Старк. — Росби и Стокворт открыли ворота Рендиллу Тарли без сопротивления, стоило его знаменам показаться на горизонте. Следом за ними сдался и Сумеречный Дол. А дальше он двинулся к Девичьему Пруду. Лорд Мутон пытался отсидеться за стенами своего замка, но… ему не удалось. В последнем письме, полученном нами из тех краев, говорилось о том, что город и замок были взяты и их защитники перебиты. — Значит, дальше он пойдет на Солеварни, — задумчиво добавил Эдмар Талли. — Впрочем… возможно, этот разговор стоит отложить. Вы, наверное, устали в дороге, к тому же королева, я так понимаю, не очень заинтересована в военных вопросах… — Благодарю за заботу, но я нахожу этот разговор весьма занятным. И прошу впредь не забывать, что я не только супруга, но и десница моего короля, сир Эдмар, — ее полупрезрительного взгляда собеседник, похоже, не заметил. — Сегодня вечером у нас будет время отдохнуть. — Поддерживаю. И я считаю, что вы неправы относительно направления следующего удара врага. Я склоняюсь к тому, что основной натиск лорда Тарли будет направлен на Харренхолл, — произнес Станнис, когда они направились к главному залу. — Сколько людей Тайвин оставил в замке и кто ими командует? — Харренхолл защищает сир Амори Лорх и отряд отборных головорезов и убийц, прозванных Кровавыми Скоморохами… Вернее, уже не защищает. Недавно мы узнали о том, что кто-то из наемников тайком от своих открыл ворота лорду Русе Болтону. Так что Харренхолл теперь удерживает он, — пояснил Робб. — Лорд Болтон — человек осторожный и бдительный, второй раз враг не сможет пробраться внутрь стен под покровом ночи. Однако если начнется штурм… Боюсь, у лорда Русе не хватит людей, чтобы его отбить. — Его нет смысла удерживать, — Станнис не стал объяснять, почему. — Я считаю, у нас есть и другие дела, которые нужно срочно решить… они и так уже слишком долго откладывались. — Да, — едва слышно отозвался Тирион Ланнистер. — Пора положить этому конец. Суд и казнь были назначены на сегодняшний вечер. А пока Арианна решила немного побыть в выделенных ей покоях. И, как она узнала, эти комнаты когда-то принадлежали старшей дочери лорда Хостера, которая переехала в противоположный конец замка. Она не слишком горевала по этому поводу — у нее не было никакого желания разговаривать с этой женщиной. Те немногие слова, которыми они успели обменяться, приятными назвать было нельзя. «Если бы мне предложили вернуть моего мужа и моих детей и за это оставить Джоффри на Железном Троне, я и раздумывать бы не стала. Надеюсь, вам никогда не доведется узнать, каково это, спать в холодной постели, пока твой муж лежит в склепе», — так эта женщина ответила на ее попытки утешить ее после трагической смерти лорда Эддарда. «Старая полусумасшедшая гарпия», — так Арианна оценила леди Кейтилин. — «О чем ты вообще думала, говоря мне в лицо такое? Если бы твоему сыну не хватило ума выбрать нашу сторону, твоя дочь сейчас лежала бы в соседней с ним могиле!» Удивительно, но после встречи с вдовой лорда Старка она взглянула новым взглядом на Королеву Шипов. На первый взгляд, между ними было много общего — леди Оленна тоже потеряла на этой войне близких людей. В ее случае — сына и внука. Но она смогла сохранить самообладание, в отличие от сестры Эдмара Талли. Да, каждое ее слово кололо больнее кинжала — но там были расчетливые удары, а не беснование загнанного в угол звереныша, готового бездумно бросаться на всех, кто оказался рядом. А еще этот короткий разговор дал ей пищу для размышлений. «Неужели и я могу стать такой же?» Арианна очень надеялась, что нет. И все же, оглядываясь назад, уже замечала схожие с леди Кейтилин черты характера. Пусть и единичные, но они были. Значит, ей нужно стать еще жестче и перестать жалеть себя, если она не хочет стать такой же… — Ваша милость, — тихо постучал к ней в дверь сир Ричард. — Пора. Солнце уже опускалось за горизонт и дождь лил еще сильнее, чем обычно, но замковая богороща была полна людей. Здесь были лорды Речных земель, Севера, Простора, Дорна и даже кое-кто из Западных земель. Их сопровождали рыцари, наемники, слуги и жители окрестных деревень, которые не хотели упустить шанс увидеть все это самолично. По приказу Станниса виселицы установили прямо здесь, возле одного старого-престарого дерева с вырезанным на стволе лицом. Когда она пришла, процесс уже шел полным ходом. На ближайшей веревке висело мертвое тело бывшего великого мейстера Пицеля. Соседняя с ним петля была свободна — пока еще. Дядя Оберин лично вел к импровизированной трибуне Тайвина Ланнистера, которого вместе с ним конвоировала еще дюжина воинов из Дорна, Севера и Речных земель. Дождь заливал его лицо и плечи, но он словно и не замечал этого. Эта казнь должна была стать самой важной за сегодня, но не последней. Неподалеку в подвешенной над землей узкой железной клетке висел Григор Клиган, Скачущая Гора, едва ли не самый опасный человек Семи Королевств. Удивительно, но даже вороны не осмеливались клевать его, хоть он был избитым, голым и скованным по рукам и ногам. Они довольствовались плотью его казненных соратников, развешанных по соседству. «Он же может убить любого из нас», — думала Арианна, глядя на раскачивающуюся клетку с Горой. Обара и Нимерия были отличными воительницами, но этот человек… нет, не так, это чудовище могло побить их обеих, даже не запыхавшись. Ее мысли подтверждали рассказы о том, как именно удалось пленить этого великана. Только для того, чтобы связать его боем и не дать сбежать, потребовалось полтора десятка крепких вооруженных мужчин. И, говорят, он все равно почти победил их, если бы не вмешалось уже успевшее прославиться Братство без знамен, которым командовал младший брат Горы, мечтавший лично его прикончить… Она знала минимум три «абсолютно достоверных» новости о смерти Сандора Клигана, однако он явился им живой и здоровый — и сумел перелоимить ход боя. И все же без потерь не обошлось. Лорд Амбер, великан, прозванный северянами Большим Джоном, до сих пор балансировал на грани жизни и смерти. И даже если он выживет, он уже никогда не сможет сражаться — мейстеры отрезали ему искалеченную ногу и не обещали, что этим обойдется. А ведь на его месте запросто мог оказаться дядя Оберин, который на полном серьезе собирался вызвать это чудовище на честный поединок и сразить его у всех на глазах! Был ли у него хоть какой-то шанс против Горы? Да, сражаться он умел очень хорошо. Но и враг ему достался не самый простой. Вернее, все-таки не достался. И он очень по этому поводу злился. Ну и ладно. Пусть лучше злится, чем другие скорбят… Дядя Оберин вывел Тайвина Ланнистера на эшафот. Если человек, десятилетиями бывший главной целью ненависти всей ее семьи, и испытывал какой-то страх или стыд… Он совершенно этого не показывал. Он и сам как будто не замечал, что стоит в окружении врагов в каких-то ветхих лохмотьях, которыми побрезговал бы даже последний нищий. Он все равно держался с гордостью истинного лорда Утеса Кастерли. И страха в его глазах не было — только непоколебимая уверенность в собственной правоте. Даже петля, которую ему накинули на шею, не сломила этой уверенности. — Тайвин из дома Ланнистеров, вы признаетесь виновным в совершении множества преступлений, включая организацию изнасилования и убийства принцессы Элии Мартелл и ее детей, вероломное разорение Королевской Гавани, неспровоцированное вторжение в Речные земли, разграбление и уничтожение чужих владений, многочисленные убийства и пытки, измену короне и иные не поддающиеся подсчету злодеяния. За все это вы лишаетесь всех своих титулов и земель и приговариваетесь к смертной казни. У вас еще есть возможность сказать слово в свою защиту, после чего приговор будет приведен в исполнение, — провозгласил Станнис с таким бесстрастием, словно он был счетоводом, читающим приходно-расходную таблицу. — Я не признаю ни одно из твоих обвинений, узурпатор — и королем тебя тоже не признаю, — Тайвин посмотрел Станнису в глаза. И даже не моргнул, несмотря на струящуюся по лицу дождевую воду. — Ты мне не король — и я не собираюсь подыгрывать тебе в этой пародии на справедливый суд, но если ты… Она так и не узнала, что он собрался сказать, потому что дядя Оберин сильным пинком вышиб из-под ног бывшего лорда Ланнистера подпорку. И Тайвин Ланнистер содрогнулся, повиснув над землей. Его ноги тщетно пытались найти опору. Сначала он пытался что-то хрипеть и мычать, но эти звуки постепенно затихали по мере того, как синело его лицо. Он не умер сразу, нет. Время шло, а он все продолжал цепляться за жизнь — и его стоны продолжали раздаваться в тишине богорощи. Некоторые из собравшихся отворачивались, некоторые даже направились к выходу, но Арианна заставляла себя продолжать смотреть, дожидаясь, пока жизнь наконец-то покинет того, кто причинил ее семье столько зла. И когда это случилось… Она вдруг поймала себя на том, что сейчас, с мокрым морщинистым лицом, пустым взглядом залитых кровью остекленевших глаз и выражением лица, на котором навечно отпечаталась боль, Тайвин Ланнистер совсем не казался ей каким-то сильным, опасным и неодолимым. Да и испражнялся он, как оказалось, вовсе не золотом.