Ярость непреклонная

Несколько часов прошло после того, как первые лучи восходящего солнца проскользнули в ее окна, когда Санса, наконец, села на постели с тяжелым стоном. Хотя проснулась она еще до рассвета, но вставать ей совсем не хотелось. В последние дни ей вообще ничего не хотелось. Приставленная к ней служанка, заметив, что госпожа встала, тут же стала рыться в шкафах в поисках платья для нее — и вытащила несколько одежд, принадлежавших ее маме и тете Лизе, когда они еще жили здесь. Летняя жара давно отступила под натиском осенних холодов. Конечно, в Риверране пока что было не так холодно, как в Харренхолле, но с каждой ночью воздух становился все прохладнее. «Зима близко» — эти слова она слышала с раннего детства. А для нее зима уже пришла — после того, как Тайвин Ланнистер убил ее отца, а Робб убил ее принца. Или даже раньше — в день, когда умер король Роберт и ее жизнь покатилась под откос. Сначала лорд Тайвин пленил ее отца, десницу покойного короля, и бросил его в глубокие темницы Красного замка. Она не могла понять, зачем Ланнистеры так поступили — и почему Джоффри не только не остановил распоясавшегося деда, но и сам ему поверил, называя ее отца изменником и срывая свой гнев на ней. Она пыталась, как могла, переубедить его, говорила, что отца, наверное, кто-то обманул… А дальше все пошло еще хуже. Потому что Робб тоже восстал против законного короля и присягнул на верность Станнису, дяде Джоффри и младшему брату Роберта, который решил узурпировать трон — как и Ренли, еще один брат умершего короля. Почему? Почему все было так сложно? Почему так много лордов отказались поддержать Джоффри, хотя по-прежнему называли себя верными Баратеонам и лично Роберту? До нее доходили слухи о том, что кто-то пытался объявить Джоффри бастардом, рожденным Серсеей от собственного брата… Сама Санса считала эти сплетни немыслимым бредом, в который могли поверить либо последние подлецы, либо полные дураки. Впрочем… Все это уже потеряло всякую значимость. Потому что Джоффри и маленький Томмен были вероломно убиты — убиты ее собственным братом, который оказался одним из тех самых дураков и подлецов. И теперь собирался отправить ее обратно в Винтерфелл. — Миледи, вам следует поторопиться, если вы не хотите опоздать, — занервничала служанка. — Вы ведь помните о похоронах вашего лорда-деда? — Помню, конечно, — ответила Санса, позволяя облачить себя в простое серое платье, много раз стиранное и лишенное каких-либо украшений. Яркая и дорогая одежда вызывала в ней слишком много горьких воспоминаний о том, что произошло на Речной дороге. Картины, которые она днем старалась забыть, до сих пор возвращались к ней в ночных кошмарах. — Я понимаю вашу скорбь, миледи, — служанка поняла выражение ее лица по-своему. — Ваш дедушка был великим лордом. Я не так хорошо его знаю, но уверяю вас, я разделяю ваше горе… «Не так хорошо его знаешь? Ну, ты его все равно знаешь куда лучше, чем я… А как я могу скорбеть по человеку, которого ни разу в жизни не видела?» — думала Санса. Для нее Хостер Талли был совершенно незнакомым человеком. Если она кого и оплакивала, то погибшего принца и своего отца, которого они даже похоронить достойно не смогут, пока не вернутся на Север. Уроженцы Речных земель привыкли прощаться с усопшими не так, как северяне. Сегодня почти все жители Риверрана собрались на берегах Трезубца, по которому должны были отправить ее деда в последний путь. Его положили лодку с парусом, украшенным символом дома Талли. В отличие от Старков, которые хоронили своих предков в подземных склепах, Талли отдавали умерших реке, протекавшей через их владения. Сансе этот обычай сразу не понравился — она предпочитала иметь место, где можно было навестить усопшего и поговорить с ним, а не просто рыдать на берегу. Семь человек, символизировавших Семерых-кто-есть-Один, были выбраны для того, чтобы столкнуть лодку в реку, хотя все они, как показалось Сансе, желали быть на этом месте не больше, чем она. Первым шел сам король Станнис, как сюзерен покойного лорда Хостера, за ним шествовали Робб, сир Бринден Талли, сир Гарт Тирелл и Красный Змей. Последними в похоронной процессии шли сир Стеврон Фрей и сир Марк Пайпер. Ни у кого из этих людей на лице не было скорби — только усталость. Но эти похороны были все же лучше, чем те, что выпали на долю Тайвина Ланнистера. Когда его сняли с виселицы, король Станнис приказал быстро сжечь тело и развеять пепел над рекой — разумеется, все с согласия нового лорда Тириона. Королеве Серсее, Джоффри и Томмену повезло больше — их останки отправились в Западные земли для захоронения в фамильном склепе Ланнистеров под Утесом Кастерли. Это не были те похороны, на которые могли рассчитывать король, кронпринц и королева-мать… Но все равно лучше того, что получил Старый Лев. Тайвин Ланнистер, Хостер Талли, Роберт Баратеон, Джон Аррен, Мейс Тирелл… И Эддард Старк. Все великие лорды Семи Королевств, участвовавших в Восстании Роберта, ушли из жизни. Остались в живых только Бейлон Грейджой, ставший лордом Пайка уже под конец восстания, и Доран Мартелл, принц Дорна. Который, как она слышала, тоже был весьма нездоров и мог в скором времени уйти из жизни. Какая-то ее часть ждала этого с нетерпением, чтобы проклятая Арианна Мартелл сполна ощутила ту же боль, что почувствовала она, когда убили ее отца… Но это злорадство готово было утонуть в море равнодушия — ей было уже все равно. Да и кто знает, какие отношения были у принца Дорана со старшей дочерью, возможно, они ненавидели друг друга так же, как Тирион и его отец, или им просто было друг на друга плевать, как Теону Грейджою и… И еще она не могла врать самой себе, утверждая, что Арианна как-то была виновата в смерти лорда Эддарда Старка. Виноваты были только Ланнистеры, а точнее, Бес, устроивший вероломную засаду на своих же родичей ради того, чтобы захватить владения своего отца… А тот, воспользовавшись моментом, убил ее отца. И этот, простите, Семеро, человек сейчас стоял рядом с ней. — Я не думал, что мы еще увидимся, миледи… Я был уверен, что вы уже едете домой, в Винтерфелл, — негромко произнес Тирион. Нечесанный и небритый уже много недель, он выглядел куда отвратительнее, чем обычно. А еще она вдруг подумала, что Тириону хочется быть здесь еще меньше, чем ей. Второе место, очевидно, занимала принцесса Мирцелла, которая стояла рядом, потупив взгляд. Санса ничего не ответила, она молча смотрела на горизонт бесстрастным взглядом. Все, чего ей сейчас хотелось, это вернуться в свои покои, упасть на кровать и больше не вставать. Она не собиралась ни с кем говорить — тем более, с Тирионом Ланнистером. — Простите, что я так и не смог поговорить с вами после того, как… После того, как все это случилось. Мне жаль. Мне правда жаль, что ваш отец погиб. Я не хотел, чтобы все закончилось именно так… — продолжал Бес, несмотря на все попытки Сансы игнорировать его. — Нет. Тебе не жаль. Тебе никого не жаль. Ты пытал моего отца в Королевской Гавани и шантажировал его моей жизнью. И моего брата пытался шантажировать, — тон, которым ответила Санса, был совсем не таким, каким надлежало говорить настоящей леди, о чем наверняка напомнила бы септа Мордейн, но ей было уже все равно. Все, на что хватило ее силы духа, так это на то, чтобы говорить так тихо, что ее никто посторонний не мог услышать. — Уйди от меня, пока я тебе не… Она осеклась на полуслове, когда чья-то рука крепко вцепилась ей в ладонь. — Не смей говорить так с моим дядей, — голос принцессы Мирцеллы был таким хриплым и таким злым, что у Сансы аж дыхание перехватило. А взгляд ее зеленых глаз был еще злее. — Он тебе жизнь спас — и мне тоже. Он хороший человек. Санса ничего не сказала, молча отвернулась и попыталась сосредоточиться на похоронах. Дядя Эдмар вышел вперед с луком наготове и поджег наконечник стрелы. Лодка с усопшим к тому времени уже отчалила от берега и медленно плыла вниз по течению. Без дальнейших промедлений новый лорд Риверрана прицелился и выстрелил. Стрела не попала в лодку, она пробила насквозь парус, который вскоре начал тлеть. Вскоре лодка скрылась за горизонтом и Санса так и не успела увидеть, поглотил ли ее огонь или же течение Трезубца отправило ее на дно раньше. Так или иначе, останки лорда Хостера должны были пойти рыбам на корм. А ее отец и Джоффри будут кормить могильных червей. «Еще неизвестно, чья участь оказалась хуже…» Когда все стали расходиться, несколько участников похорон подошли к ней, чтобы выразить соболезнования, но Санса не стала их даже слушать, молча развернулась и пошла обратно в замок, в свои покои, где ее никто не стал бы трогать и не мог причинить ей вреда. И она просидит там до самого отъезда в Винтерфелл. Да, так будет лучше. И не только для нее, но и для мамы с Роббом. И ей не стоит слишком часто попадаться рядом с ними, ведь она оставалась невестой Джоффри, которого они звали узурпатором. А значит, ее тоже могли назвать сторонницей узурпатора… Как будто этого было мало, вход в ее комнаты охранял Сандор Клиган, который теперь казался ей еще страшнее, чем раньше. Он почти все время молчал, но провожал ее таким цепким взглядом бесстрастных глаз, что от него все вокруг словно бы холодело. Она не уставала поражаться тому, с каким спокойствием этот человек предал своего сюзерена и свою семью — и тем, насколько легко его после такого приняли все остальные. Это она категорически отказывалась принимать — сама мысль о такой измене вызывала у нее приступы тошноты. Добравшись до кровати, она скинула туфли и шлепнулась на постель, зарывшись головой в подушку. Даже если она не сможет снова заснуть, так она, по крайней мере, сможет скоротать время, пока слуги не принесут ей поесть. Сегодня она надеялась, что мать и брат не станут заставлять ее трапезничать вместе с ними, хотя они уже начали тревожиться по поводу того, как она старалась избегать их всеми силами. Время текло с тягучей неспешностью — и где-то около полудня кто-то тихонько постучал в ее дверь. — Леди Санса? Леди Санса, вы не спите? — услышала она голос одной из служанок. Санса села на постели, разгладила смятое платье, как могла. Получилось не очень. — Да, войдите. Что случилось? — спросила она. — Тут какой-то рыцарь, миледи… — молодая девушка заглянула внутрь. — Он говорит, что приглашает вас разделить трапезу с… — У меня нет аппетита. Скажите ему уйти, — Санса даже дослушивать не стала. Она просто хотела, чтобы ее оставили в покое. Неужели она просила слишком многого? — Я приглашаю вас не от своего имени, миледи, — услышала она голос из коридора — должно быть, незнакомец не удосужился даже не вмешиваться в их разговор. — Вас приглашает его милость, король Станнис. И он будет очень рад, если вы разделите с ним скромный обед… Сам король? Но зачем королю приглашать ее к своему столу? Она же ни разу с ним не встречалась… За то время, пока отец служил десницей короля Роберта в Королевской Гавани, они даже парой слов обмолвиться не могли… Санса сомневалась в том, что Станнис вообще помнил о ее существовании. Нет, это какая-то ошибка, наверное, этот человек что-то перепутал! Если только не… «О, нет! Нет, нет, нет, только не она!» Одно простое имя объясняло сразу все. Санса знала, что эта женщина тоже в замке — и избегала ее как могла, прячась в спальне почти все время и тщательно скрываясь в те редкие моменты, когда она вынуждена была покинуть свои комнаты. Она надеялась, что никто про нее не вспомнит, но новая королева, похоже, не забыла их последней встречи… И сейчас Санса быстро обнаружила, как сильно ее трясет от одной мысли о ней. — Миледи нездоровится, сир, — служанка попыталась прийти ей на помощь. — Возможно, позже, когда ей станет… — Нет, в этом нет нужды, — перебила ее Санса, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Передайте его милости, что я готова принять его приглашение, когда он пожелает, добрый сир… Не нужно об этом тревожиться… В конце концов, она пережила Беса, Тайвина Ланнистера и засаду, в которой погиб ее отец. Переживет и трапезу с Арианной Мартелл и ее мужем. Удовлетворит их прихоти — и, возможно, они оставят ее в покое раз и навсегда. — Вообще-то он желает уже сегодня. Вернее, прямо сейчас. Он поручил мне проводить вас в трапезную, если вы примете его приглашение. Пойдемте, король не любит, когда его заставляют ждать. Я, кстати, тоже… Санса ожидала увидеть одного из королевских гвардейцев в белоснежном плаще, но снова ошиблась. В коридоре ее ждал молодой и очень красивый воин с ястребиным носом, резко очерченными скулами, точеной челюстью, ярко-лиловыми глазами и серебристыми, ниспадающими на плечи волосами, разделенными черной прядью. И еще взглядом, который, как ей казалось, пронзал ее насквозь и ясно видел все, что скрывало ее платье. — Сюда, миледи, — он бесцеремонно взял ее за руку и повел — вернее, поволок к ближайшей лестнице. — Так вы, выходит, родная сестра Молодого Волка, да? Никогда бы не подумал, что две сестры могут быть такими разными… — Вы про Арью? — встрепенулась Санса. — Вы знакомы? — Не особо. Видел ее пару раз в Дорне, да и то мельком, когда я проездом в Водных Садах был. Но вы… Признаюсь, на вас мне намного приятнее смотреть, — он усмехнулся одним уголком рта и у Сансы от этого выражения лица мурашки по спине побежали. — С… спасибо… наверное… — выдавила из себя она. — Сир… — Имею честь быть Герольдом Дейном. Вы, полагаю, слышали о моем кузене Эртуре… — …Мече Зари. Да, я слышала о нем. Мой отец его убил… — она пожалела об этих словах сразу, как только они слетели с ее губ. Что могло быть хуже, чем напомнить о смертельной вражде их родичей? Что могло сделать эту прогулку еще более неприятной? — Я знаю. И до сих пор жалею, что не смог поблагодарить лорда Старка лично. Или пожурить за то, что он лишил меня возможности самому бросить вызов Эртуру… Теперь я уж точно не могу никому доказать, что мой кузен владел мечом не лучше меня, — с легким презрением в голосе ответил сир Герольд. — Так вы и есть новый Меч Зари? — немного смутилась Санса. — Нет. И вряд ли им стану. Меч, скорее всего, будет передан Эдрику. Ну и пусть. Я сам себе на этой войне добуду меч получше. У Рендилла Тарли есть валирийский клинок, который он зовет Губителем Сердец. Думаю, я оставлю его себе, когда убью его… — Я слышала, он сильный и опытный воин, — вставила свое слово Санса. — Когда-то, возможно, и был. Но теперь он стар и его время подходит к концу. Король Станнис со своим двором разместился в Центральной башне, выселив оттуда северян и Робба, ранее занимавшего эти покои, рядом с солярием лорда Риверрана. Они прошли через череду комнат и остановились перед парой украшенной резьбой дверей, охраняемых двумя рыцарями в белых доспехах и таких же белых плащах. Королевские гвардейцы внимательно следили за тем, чтобы никто посторонний даже не приближался к королевской чете, но Сансу с сиром Герольдом они спокойно пропустили, даже не взглянув в их сторону. Их лица оставались совершенно бесстрастными. Когда она вошла в комнату, королева Арианна даже привстала со своего места рядом с королем — он, в отличие от нее остался сидеть. — Санса, детка, я так рада снова тебя увидеть! Какое счастье, что ты приняла мое приглашение… Ну что же ты стоишь, присаживайся скорее, — королева взяла ее под руку и проводила к столу. Сир Герольд коротко поклонился на прощание и исчез за закрывшимися дверями, успев напоследок загадочно улыбнуться Сансе, которую он, по сути, бросил в яму со змеями. — Садись, пожалуйста… У лорда Талли отменные повара — рыбный суп и оленину они готовят просто божественно. Возможно, еда не столь изыскана, как те, что ты привыкла вкушать в Королевской Гавани, но, сама понимаешь, во время войны не до изысков… Ну да ничего, скоро все пойдет намного лучше… — не замолкала Арианна, не давая ей вставить ни слова. — Ари, успокойся. Ты же ей вздохнуть не даешь. Она даже ответить тебе не может, — прервал ее король. — Ох, Санса, прости меня. Станнис так мало говорит, что мне часто приходится разговаривать за двоих, вот и привыкла… — отозвалась королева, которая заняла свое место рядом с мужем и на секунду перестала улыбаться… Но только на секунду. — Вам не за что извиняться, ваша милость. Для меня большая честь получить приглашение разделить вашу трапезу, я не смела от нее отказаться… — Санса быстро поклонилась королевской чете, после чего присела за один стол с ними. — Мы глубоко скорбим о смерти твоего деда и отца, дорогая Санса… Если бы ты отказалась от нашего приглашения, решив побыть наедине с собой, мы бы все поняли, — продолжала Арианна. — Я не был хорошо знаком с вашим отцом и не могу назвать его другом… Но справедливость в конце концов восторжествовала, — отрезал король. — Да, мой супруг всегда отличался красноречием, — добавила королева, заработав со стороны Станниса убийственный взгляд. — Вы очень любезны… ваша милость. Тайвин Ланнистер был чудовищем, — Санса очень тщательно подбирала слова. — И он в полной мере заслужил свою смерть. Вот только наше королевство на самом деле полно чудовищ… Что ты скажешь о сире Герольде? Он тебе понравился, не так ли? — внезапно спросила королева. — Он… Он очень добр… и благороден, — растерялась Санса. — Ага. Он умеет создавать такое впечатление, если захочет. Ты знаешь, за что его прозвали Темной Звездой? Такие прозвища просто так не даются. За этой улыбкой скрывается злой и опасный человек. Очень опасный, если хотя бы половина слухов, что ходят о нем, имеют под собой почву. — Я… Я буду осторожна. — Моя жена хочет сказать, что чудовищ можно найти среди всех воюющих сторон. Этого нельзя избежать, но с этим нужно как-то жить. И постараться не допустить, чтобы с наступлением мира они забрались слишком высоко, — добавил король. Санса не понимала, куда движется этот разговор. «Она что, только ради этого меня и позвала?» Арианна вела себя куда добрее, чем в прошлую их встречу… Но, возможно, это была лишь маска. — Все говорят о том, что война движется к концу, — сказала Санса. — Когда ваш брат сдастся, все будет кончено. — Верно, Санса. Война кончится — и нам придется как-то восстанавливать страну из разрухи, — поддержала ее королева. — Вот тут-то нам и пригодишься ты… — Я? Зачем? Я хочу просто вернуться в Винтерфелл и забыть обо всем! Я… Я не претендую ни на что… Честное слово! — испуганно затараторила Санса. — Мы с Джоффри так и не успели пожениться, клянусь вам! Она вспомнила уроки мейстера Лювина, который приводил множество историй женщин, которые становились Молчаливыми Сестрами просто за то, что оказывались не на той стороне во время войн. Но она… Она была сестрой человека, который с самого начала поддержал Станниса, а ее покойный отец так и не поддался на уговоры Беса и Цареубийцы… Этого же хватит, чтобы простить ее, правильно? Хватит ведь? Король смотрел на нее с каменным лицом, а на лице королевы она увидела легкий намек на… сострадание. — Не бойся, Санса. Мы не собираемся тебя осуждать. Ни в коем случае. Ты же просто маленькая глупая девочка, которую затянуло в водоворот истории… — успокоила ее Арианна. — Да, ты можешь вернуться в Винтерфелл со своими близкими… Или можешь принять то, что предложу тебе я. — Предложите? Я не понимаю… — Многие достигнутые ранее союзы и договоренности умерли. Мой брат строил свою власть, связывая между собой Баратеонов, Старков, Талли, Арренов, Ланнистеров и Мартеллов брачными узами, которые теперь не стоят ничего. Если бы не Серсея, созданная Робертом система связей существовала бы и по сей день, но нам придется как-то восстанавливать ее заново, — объяснил король. — И вот тут и появляешься ты. Эта война возвысила многих людей: твоего брата, твоего дядю, Уилласа Тирелла, Тириона Ланнистера… И это лишь самые яркие примеры, — продолжила королева. — Твой брат обручен с дочерью дома Фреев, твоя сестра — с сыном того же дома. Хотя последнего можно было и избежать… Нам предстоит устроить много важных браков, как среди великих лордов, так и среди… не столь великих. — Вы хотите, чтобы я вышла замуж за кого-то, кто вам нужен? — прямо спросила Санса. «Так вот откуда вся эта кажущаяся доброта…» — поняла она. Ее передернуло при мысли о том, что ее могут выдать за Тириона Ланнистера… или кого-то еще хуже. Хотя, казалось бы, куда еще хуже? — И это тоже. Но для этого необходимо согласие твоего брата-лорда… И твое, разумеется, тоже. Но я не думаю, что Молодой Волк станет возражать, если ты сама ответишь согласием, — заявила королева. — А если… я не отвечу? — Поедешь в свой Винтерфелл. А по пути остановишься в Близнецах и познакомишься с будущим мужем… А потом постараешься убедить своего брата, — от дружелюбного поведения королевы не осталось и следа. — Ты уж постарайся… А если все пойдет как надо, ты, возможно, станешь леди Близнецов — если только старый Уолдер не переживет вас всех. — Это Арья должна была выйти за одного из его внуков, а не я… — Санса из последних сил сдерживала дрожь. — Должна была, — повторила королева. — Но мы обе слишком хорошо ее знаем. Как и твоя мать, и твой брат. Ты же сама понимаешь, что если ты займешь место Арьи, всем, абсолютно всем от этого будет только лучше… Санса доела последнюю ложку супа, чувствуя вкус горького пепла во рту. Совсем недавно она мечтала стать королевой, чтобы эта дорнийская гадюка вынуждена была перед ней пресмыкаться. Но все обернулось так, что она опутала Сансу своими кольцами, впилась в ее плоть ядовитыми клыками и не собиралась отпускать своей добычи. Будущие победители уже вели свою игру по переделу страны, а она в этой игре была фигурой, а не игроком. И ничего не могла с этим поделать.