Ярость непреклонная

Красный замок казался ей каким-то чудовищем. Конечно, его стены не были такими толстыми и крепкими, как у Штормового Предела, или такими величественными, как у Хайгардена, но… Было в нем нечто, что она не могла описать. Нечто, внушающее благоговение и ужас одновременно. И каждый раз, шагая по его длинным коридорам, Бриенна не могла не думать о Мейгоре Жестоком и о строителях этого самого замка, которых он, говорят, замуровал в его же стенах. Сейчас она стояла в тронном зале, откуда уже убрали гербы короля Джоффри — это было сделано первым же делом, когда они вошли сюда. Теперь их место занимал коронованный олень Баратеонов — ланнистерские золотые львы отправились в огонь вместе со всем прочим вражеским «зверинцем». И каждый выход, каждый коридор охранял кто-то из уроженцев Простора или Штормовых земель. А ворота — эти охранялись днем и ночью. Она была здесь не одна. Далеко не одна. Зал был забит битком. Они победили — а значит, настала пора делить добычу. И никто не хотел остаться обделенным: оруженосцы желали стать рыцарями, рыцари — лордами, лорды… Они тоже хотели получить свой кусок королевской милости. А снаружи город как-то пытался наладить мирную жизнь. Вернее, пыталось то, что от этого города осталось. Пять дней и пять ночей — вот сколько продолжался неудержимый грабеж каждого дома и каждого жителя обреченной столицы. Первые из солдат, ворвавшиеся в дом, забирали с собой все деньги, золото и драгоценности, которые находили, после чего обычно шли дальше, надеясь найти где-нибудь еще больше добычи. Следом за ними приходили другие — и когда понимали, что им не повезло и дом уже обчищен, отводили душу на тех, кто попадался им под руки, насилуя и убивая всех на своем пути. А потом приходили третьи, убеждались, что тут и насиловать уже даже некого — и просто поджигали все, что оставалось, чтобы хотя бы пожаром полюбоваться. Это были самые ужасные дни за всю ее жизнь. «Я думала, что знаю, что такое война и на что способен человек…» — думала Бриенна, не в силах оставить мыслей о погибающем городе. — «Но я ошиблась. Ты был прав, отец… Ох, как же прав ты был…» Когда она решила отдать свой меч на службу Ренли, каждый из ее сослуживцев, от лорда до простого копейщика, смеялся над ней. Но она старалась этого не замечать — тем более, что эти насмешки, какими бы жестокими они ни были, не отличались от тех, что она выслушивала с детства. Хотя, впрочем, однажды они задели ее всерьез — тогда она узнала, что сир Хайл Хант, сир Эдмунд Амброз и сир Бен Буши поспорили между собой, кто лишит ее девственности, но случилась Медовичка и победитель так и не определился. А она всерьез поверила в то, что во всем виновата только она, как не раз говорил ей сам Рендилл Тарли. И что если ее не будет, эти мужи снова станут достойными и благородными рыцарями, как те, о ком поют барды. «Надеюсь, это действительно было бы так. И мне правда стоило бы… исчезнуть». Сир Бен Буши, который прислал своего оруженосца почистить Бриенне кольчугу и подарил серебряный рог для питья, разграбил все дома, лавки и таверны на Серебряной улице. Сил Хайл Хант, который пытался добиться ее расположения, подарив ей книгу с рыцарскими историями и шелковый плюмаж для шлема, хвастался тем, что изнасиловал минимум по одной женщине в каждом из борделей на Шелковой улице. Сир Эдмунд Амброз… Ему повезло меньше всех, он оказался на одном из плотов, разбитых и потопленных кораблями Цареубийцы, которые тот бросил в отчаянную атаку. «Хотя почему меньше? Может, все-таки наоборот?» — с горечью подумала Бриенна. Так он хотя бы умер рыцарем, а не чудовищем в людском обличье, как все они… И она в том числе. А как, спрашивается, она могла судить других, если сама не сделала ровным счетом ничего, чтобы предотвратить все эти бесчинства? Она просто стояла в стороне и смотрела, как умирает город. И не могла с этим ничего поделать. Из раздумий ее вывели трубы герольдов, возвестивших о прибытии короля. С края галереи Бриенна видела, как рядом с ним идет сир Лорас Тирелл в великолепном радужном плаще и зеленых доспехах, украшенных серебром. Мало кто заметил одну интересную деталь, но Бриенна обратила внимание на то, что правая его рука, прижатая к телу, совсем не двигалась. «Это Цареубийца его искалечил», — подумала она, вспомнив собственное участие в сражении у городских стен. — «Как интересно получается… Безрукий защитник короля, у которого есть трон, но нет королевства…» За королем Ренли и королевой Маргери встала оставшаяся часть Радужной гвардии. Оставшаяся в том смысле, что далеко не все дожили до победы. Сир Пармен Крейн погиб в сражении от рук Цареубийцы, а сира Гайарда нашли позавчера в каком-то грязном переулке изрезанного ножами до такого состояния, что опознать убитого удалось только по цвету плаща. Впрочем, после трех дней грабежей и бесчинств в Королевской Гавани можно было и не такое найти. Король поднялся по железным ступеням на свой жуткий трон, а королева устроилась в мягкое роскошное кресло у его подножия. Корона Ренли представляла собой золотой венок из роз, в центре которого торчала оленья голова, а его плечи прикрывала длинная мантия из золотого бархата с черными узорами. И никто и подумать не мог, что этот молодой красавец ответственен за все, что произошло в городе в последние дни. Что это новый Тайвин Ланнистер, сбривший гриву и отрастивший оленьи рога. — Долг короля — вершить правосудие. Награждать верных и карать предавших верность. Начнем же! — громко провозгласил Ренли. — Лорд Рендилл, выйдите вперед. Лорд Рогова Холма, явившийся ко двору в полной броне и с валирийским мечом в наспинных ножнах, гордо вышел вперед и опустился на колено перед троном. — Милорд, ваша безоговорочная верность мне и ваша доблесть в бою не могут остаться без достойной награды. Именно ваши люди прорвали оборону врага и спасли бесчисленное множество жизней. И поскольку у меня нет свежих вестей о лорде Мейсе и я допускаю, что он мог быть пленен или даже убит… Я принял решение присвоить титул десницы короля вам, — провозгласил король. — Вы оказали большую часть мне и моему дому, ваша милость, — Рендилл Тарли поднялся на ноги. — И я клянусь служить вам верой и правдой. И да не будет у вас более достойного и верного знаменосца. Лорд Тарли занял место за столом у подножья трона, рядом с королевой. «Наверное, это и есть стол Малого Совета», — подумала Бриенна. Сейчас за ним не было никого, кроме Тарли и незнакомого ей мейстера, но король, похоже, намеревался исправить этот недочет. — Лорд Матис Рован, сир Роннет Коннингтон, выйдите вперед, — эти двое вышли к подножью трона и встали в ту же позу, которую только что принимал лорд Рендилл. — Как я уже говорил, настало время награждения тех, кто служил мне верой и правдой. Лорд Матис, королевство нуждается в восстановлении после смуты, для этого нужно золото — и человек, который будет им управлять. Станете ли вы моим мастером над монетой, лорд Матис? — Для меня это будет великой честью, ваша милость, — ответил лорд Золотой Рощи. — Прекрасно! — воскликнул Ренли. — Сир Роннет, когда я созвал своих вассалов, вы были одним из первых, кто откликнулся на мой зов, и вы ни разу не заставили меня усомниться в вашей верности. Я хочу сделать вас мастером над законами, чтобы вы и дальше служили мне с той же преданностью. — Служить вашей милости — вот лучшая награда. У меня нет слов, чтобы описать радость, которую вы мне оказываете, — произнес ее бывший суженый, направляясь вместе с Матисом Рованом к столу Совета и занимая свое место. Глядя на то, с каким сияющим видом он воссел, Бриенна невольно задумалась о том, почему боги не удосужились отправить Рыжего Роннета на дно Черноводной, как отправили многих. «Моя очередь…» Как бы Ренли ни старался устроить из церемонии награждения «день сюрпризов», все прекрасно понимали, что большая часть мест и титулов были распределены задолго до того, как они подошли к столице. «Здесь и сейчас» решения принимались только в том случае, если кто-то из заранее отобранных сановников не дожил до сегодняшнего дня, зато нашелся кто-то, кто очень хорошо показал себя в битве. А как еще, спрашивается, она могла оказаться здесь сегодня? Всего неделю назад это было ее величайшей мечтой. Сейчас — самым большим издевательством из всех, что она выносила за свою жизнь. — Бриенна Тарт! — объявил глашатай. Бриенна протиснулась вперед и пошла вперед со всей торжественностью, на какую была способна в своем положении. Пошла к ощетиневшемуся клинками желеному чудовищу, не слишком медленно и не слишком быстро, как того требовал придворный этикет. — Ваша милость, — она опустилась на колено перед жутким троном, чувствуя на себе множество взглядов. Но насмешливых среди них в этот раз не было. — Леди Бриенна, — торжественно начал Ренли, который даже встал и спустился по железным ступеням прямо к ней. — Вы… Вы показали свою доблесть в бою так, как никто другой. Вы спасли мою жизнь, сразив проклятого Цареубийцу собствненной рукой. Все королевство перед вами в долгу. Я сам перед вами в долгу. И я… Я не могу придумать достойной награды в оплату этого долга. Просите у меня все, чего желаете — и я исполню ваше желание в меру своих сил. «Пусть война закончится!» — чуть не выкрикнула она, но у нее не хватило смелости или глупости сказать это вслух. — «Позвольте мне вернуться на Тарт и забыть обо всем, что здесь было!» Вместо этого она не нашла ничего лучше, чем повторить чужие слова: — Служить вашей милости — вот лучшая награда… — слова застревали у нее в горле. — Ничего другого… я не желаю. Это продолжалось лишь мгновение, но она успела заметить на его лице удивление. Она сказала явно не то, чего ожидал услышать Ренли — и на чем строил свой будущий ответ. Но все это уже не имело никакого значения, потому что Ренли весело рассмеялся. А потом сказал то, чего Бриенна мечтала услышать так долго… Но сама не заметила, в какой момент эта мечта умерла. Сейчас она просто боялась это услышать. — Я рад это слышать, леди Бриенна, но такая доблесть не может остаться без награды. В моей личной гвардии, как вы видите, не хватает людей. Бриенна Тарт, примете ли вы приглашение встать в ряды моей избранной семерки, моей Радужной гвардии? «Нет! Я домой хочу! Я хочу, чтобы эти ужасы наконец-то закончились!» — мысленно кричала Бриенна, хотя слова короля не стали для нее сюрпризом — еще сегодня утром ей об этом по секрету сообщил Матис Рован. Но просто так отказаться от такого предложения перед всем двором никак нельзя было — если, конечно, она надеялась вернуться домой с головой на плечах. — Я… — Ваша доблесть не имеет себе равных, миледи, — включилась в разговор королева Маргери, заметив ее сомнения. — И я бы чувствовала себя намного безопаснее в эти неспокойные времена, зная о том, что такой отважный воин, как вы, прикрывает спину мне и моему супругу-королю, — добавила она с нежностью в голосе. — Для меня это будет величайшей честью, ваша милость… — солгала Бриенна. — В таком случае… Клянетесь ли вы, Бриенна из дома Тартов, отдать за меня свою жизнь, оберегать меня от всяческого зла с этой минуты и до самой вашей смерти? — торжественный голос Ренли разносился эхом по залу. — Я… клянусь… — ответ Бриенны был таким тихим, что ее не расслышали даже ближайшие люди. — Так встань же, Бриенна Синяя, рыцарь Радужной гвардии. Бриенна почти неохотно поднялась и повернулась лицом к галерее, позволяя королю собственноручно застегнуть на ее плечах радужный плащ. Когда слуга принес его, она обратила внимание на то, что плащ идеально чист — или его хорошенько выстирали, или, возможно, сшили новый специально для нее. «Даже если и отмыли… Кровь тысяч невинных ничто не смоет…» — думала Бриенна. — «Я должна была… Должна была…» Она и сама не знала, что именно должна была сделать — но все равно продолжала нести на плечах эту незримую ношу. Главным утешением для нее было то, что когда война закончится, Бриенна дала себе слово сделать все, что может, чтобы загладить нанесенный ею ущерб. Да и люди… Со временем они забудут все бесчинства, что здесь происходили. Как забыли о разорении, принесенном воинами Тайвина Ланнистера в конце прошлой войны. «Забыли ведь, правильно? Глупая ты девчонка…» Она отошла от трона и встала рядом с новоиспеченными братьями из Радужной гвардии: Робаром Красным, Брайсом Оранжевым, Эммоном Желтым и сиром Лорасом, лордом-командующим. Насколько величественными и славными казались ей эти имена совсем еще недавно — и насколько ничтожными казались сейчас. Непробиваемый щит, прикрывавший короля от опасностей, на деле оказался лишь картинкой, выполненной на ветхой расползающейся ткани. Такой же яркой — и такой же бесполезной. Сир Джейме Ланнистер — человек, которого ненавидела вся страна — без особого труда победил троих из них. Да, он пал, но оставались и другие. Гора, Рендилл Тарли, Черная рыба, Красный Змей… Список тех, кто мог их победить, не пролив даже капли пота, был пугающе длинным. И слишком многие из них сейчас сражались на других сторонах. А церемония тем временем шла своим чередом. Рыцари и воины получали свои награды за доблесть, верность и подвиги при взятии столицы. Получали титулы и обширные земельные наделы… Но Бриенна сразу обратила внимание на то, что почти все эти наделы располагались в южной части Простора, которую сейчас занимали дорнийцы, или в Речных землях, или даже в Западных. Все эти титулы не стоили ровным смыслом ничего — до победы. А значит, они могли получить свои награды лишь в том случае, если пойдут с Ренли до самого конца. Потом свыше сотен воинов, не имевших рыцарского титула, получили его — причем помазаны они были ее братьями из Радужной гвардии, что стало дополнительной наградой. Сама она в этой церемонии участия не принимала, поскольку сама не была рыцарем — раньше ее это наверняка бы задело, но сейчас ей было все равно. Она не знала, кого зарезал, изнасиловал и ограбил каждый из новоиспеченных рыцарей ради того, чтобы заслужить этот титул — и не желала знать. Награждение все продолжалось, и продолжалось, и продолжалось… Некоторые из присутствующих, особенно те, кто стоял сзади, уже тихонько ушли, а многие из оставшихся открыто зевали или дремали, прислонившись к ближайшей стене или колонне. Относительную бодрость сохраняли только члены Малого Совета и королевские гвардейцы. Да и она, надо сказать, тоже уже устала от долгого неподвижного стояния на одном месте. Но впереди была еще одна часть церемонии — заключительная и самая, пожалуй, важная. В зал ввели длинный ряд пленников, закованных в кандалы. Сотни человек, некоторые из которых до сих пор носили ланнистерские гербы. Но больше всего среди них было бывших Золотых плащей, которые дрогнули сразу же, как только тараны проломили ворота и до них дошла весть о смерти Лжеджоффри. Сейчас, без своих ярких плащей, они ничем не отличались от польстившихся на ланнистерское золото наемников. Последних было совсем немного — в основном они дезертировали или переходили на сторону победителей сразу, как только ход битвы изменился, но нашлись и те, кто бился до последнего — видимо, надеялись, что лорд Тайвин уже идет к ним на подмогу из Харренхолла. Первыми вели, разумеется, главарей. Лансель Ланнистер, сын покойного лорда Кивана и племянник лорда Тайвина, престарелый лорд Селтигар, Ауран Уотерс, незаконнорожденный сын лорда Велариона, вернувшийся в Дрифтмарк, сир Гилберт Фарринг и его сын, лорд Ренфред Риккер, кто-то из дома Масси и представители других малых домов Королевских земель. Почти все они раскаивались, просили прощения за свою измену, обещали отныне служить королю Ренли верой и правдой — и он давал им свое прощение, мягко приветствовал, возвращал все земли и права… Но были и другие. Сир Лансель оставался непоколебим. Тот самый Лансель, который командовал отчаянной обороной Красного замка — горстка людей защищала его еще двое суток после того, как город пал. И неизвестно, сколько бы еще защищали, если бы Ланселя не обезоружили и не сдали победителям собственные подчиненные, когда окончательно поняли, что никто им на помощь уже не придет. «Он же еще мальчишка совсем», — подумала Бриенна. Она видела, что он трясется от страха, но все равно отказывается просить пощады. «Ну почему ты такой упрямый? У тебя же вся жизнь впереди!» — Итак, сир Лансель, вы все еще отказываетесь принять мою милосердно протянутую руку? — властно спросил Ренли. — Чего стоит милосердие узурпатора? Мой король — Джоффри… Только он имеет право карать и миловать… И он обязательно вернется… Со всеми силами Запада… — вызов в голосе Ланселя странным образом смешался с удерживаемыми из последних сил рыданиями. Бриенне казалось, что единственный человек, которого он пытался убедить этими словами, был он сам. — Что ж… Пусть будет так. Я буду с нетерпением его ждать, как и вашего дядюшку. Но вы их не дождетесь, сир Лансель. Я, Ренли из дома Баратеонов, именуемый Первым, признаю вас виновным в измене короне и государству и приговариваю к смерти. Бриенна Тарт, отведите осужденного во двор и принесите мне его голову. «ЧТО??? Почему я?» Стражники схватили сира Ланселя под руки и потащили его наружу. И она последовала за ними, не найдя в себе сил даже посмотреть куда-то, кроме как себе под ноги. «Еще одна жизнь… Какая теперь уже разница?» — думала Бриенна, направляясь во двор. — «Что стоит еще одна капля крови, если я и так уже залита ей с головы до ног?» Солнце уже закатывалось, окрашивая небо в яркий, почти красный цвет, который постепенно темнел. Во дворе не было никого — за исключением проходивших мимо зевак и полудюжины сопровождавших ее стражников, никого больше не волновало, что сейчас должно было произойти. «Никого, кроме меня — и этого мальчишки». Бриенна взяла меч. Один из воинов тем временем бросил мальчишку на плаху, парой пинков заставил его согнуть ноги, затем уперся коленом на спину, не давая встать. Второй подтащил заранее приготовленную колоду. — Нет… не надо… я… — еле слышно шептал сир Лансель, по его лицу текли слезы — она это увидела, когда он повернул голову и посмотрел на нее. — Мальчик, еще не поздно, — вырвалось у нее. Она сама отчаянно пыталась сохранить ему жизнь. — Скажи, что ты раскаиваешься, и я замолвлю свое слово… Конечно, никто не гарантировал, что король прислушается к ней, даже если Лансель повторит все перед ним. Даже если он не передумает, когда она вытащит его из могилы, где он уже стоял одной ногой. Но она не могла не попытаться. Она не совсем понимала, ради чего она это делает, но чувствовала, что должна была попытаться. — Нет… Нет… Джоффри — мой король. Отец погиб за него в Шепчущем лесу и если богам угодно, чтобы я сделал то же самое… Быть по сему, — мальчишка в последний раз уперся насмерть. — А тебя боги покарают за измену. Всех покарают. Я уже слышу, как отец зовет меня… Давай уже! Покончи с этим! И Бриенна выполнила его последнюю просьбу.