Ярость непреклонная

Утро было холодным и сырым, а накрывший город туман был таким густым, что единственное, что он мог видеть — это ближайшие два-три дома и нависавшую над ними огромную башню. Свет на ее вершине вернулся к привычному оттенку сразу же после того, как древняя твердыня Хайтауэров пала к ногам королевских войск. По слухам, которые разнеслись по городу вскоре после того, как перестала литься кровь, лорд Лейтон бросился с вершины Башни вниз головой вместе с одной из своих дочерей, когда понял, что все кончено. Когда с Арбора прибыл сам король, весь город уже пал в руки дорнийцев. Сопротивлялась только Башня, где укрылись остатки сил Хайтауэров. Видимо, огромный флот, входящий в гавань, стал для Старца из Староместа последней каплей. Вскоре после его смерти один из его сыновей, некий сир Гунтор, принявший командование уцелевшими защитниками, послал переговорщика с просьбой о сдаче. Он готов был открыть ворота крепости-башни в обмен на освобождение захваченных дорнийцами пленных, среди которых был и его брат Гарт Серая Сталь, а также возможность беспрепятственно отступить в Хайгарден с оружием и знаменами. На последнее условие Станнис готов был согласиться лишь в том случае, если все они преклонят колени и присягнут ему на верность, но в итоге все же согласился отпустить их просто так. Давос шел по улицам, вспоминая кратчайший путь к докам. Старомест представлял собой густо перепутанный лабиринт и он не хотел тратить время на блуждания, ведь его ждал сам король. Хорошо еще, что он частенько бывал в этом многолюдном городе в бытность свою контрабандистом — это и помогло ему проникнуть сюда в прошлую луну совершенно незамеченным и не обнаруженным ни одним из стражников. Это же помогло ему открыть королевской армии ворота — хотя здесь, по правде говоря, большая часть заслуг принадлежала переодетой летнийке-полукровке, двоюродной сестре королевы. С того момента прошло несколько дней. Но Давос никак не мог перестать об этом думать. «Когда-то я проник в осажденный замок и принес туда жизнь. В этот город я принес только смерть…» Каждую ночь Давос перед сном спрашивал себя, сколько отцов, матерей, сыновей и дочерей погибли по его вине. Нет, это была не первая война в которой он принимал участие. Он не был слепцом, закрывавшим глаза на те бесчинства, что происходили каждый раз, когда споры между великими домами Вестероса начинали решаться силой оружия. И все же он до сих пор утешал себя тем, что где бы он ни сражался на суше или море, ни разу его действия не приводили к гибели невинных душ. Но это было раньше. У него было всего три десятка человек, с которым он рискнул провернуть эту рискованную операцию. Но когда они пробрались к восточным воротам Староместа во мраке ночи, Давос осознал, что он, по сути, управляет не тремя десятками воинов, а многими тысячами — действия всей армии сейчас зависели от него и только от него. Гарнизон ворот встретил их совершенно неготовым и через несколько минут ворота были под полным их контролем. Осталось их открыть и подать сигнал факелами, впуская в город смерть. Дорнийское войско, спрятавшееся за одним из холмов, окружавших город, только этого и ждало. Давос не знал, как им это удалось, но они смогли пробраться через горы не только без стычек, но и вообще, кажется, оставшись незамеченными. И ему это показалось куда более выдающимся подвигом, чем вырезание одного спящего гарнизона. Камни, по которым он ступал, были скользкими и мокрыми, но Давос продолжал шагать по узким переулкам. Он вышел на тропу, петлявшую по берегу Медовички и пролегавшую от старой части города до доков. Он замечал множество глаз, украдкой смотревших на него с балконов и из окон. «Стоит ли мне ходить по городу без охраны?» — размышлял он. Наверняка ведь горожане не питают особой любви к солдатам армии Станниса после всего, что они здесь совершили. А если, не дайте Семеро, кто-нибудь узнает, кто именно их сюда впустил… Наверняка в тот же вечер он останется лежать в каком-нибудь тупике, изрезанный и забитый насмерть. Грабеж города продолжался всего одну ночь, но и этого было достаточно для совершения великого множества преступлений. И теперь, куда бы Давос ни посмотрел, он видел только врагов, тайных или явных. И вот он, наконец, прибыл в доки Староместа, заставленные военными кораблями. На каждом из низ был свой флаг: лимоны, скорпионы, солнца с копьями и даже кое-где встречались виноградные грозди, которые так и не сняли после предыдущего сражения. Но над всеми ними развевался гордый олень Баратеонов. На самом деле, он развевался над Староместом и раньше, до того, как они захватили город. Только теперь его не сопровождали ни золотые розы, ни серые башни. Среди кораблей он не сразу разглядел свою верную «Черную Бету» — тот самый корабль, который был с ним с тех самых пор, как Станнис посвятил его в рыцари. «Мы с ним столько всего пережили… Поразительно, что он все еще на плаву». Сыновья пытались его убедить взять себе новый из числа редвиновских трофеев — Дейл с Аллардом вон не отказали себе в таком удовольствии. Но Давос предпочел остаться со своим верным морским другом — он ни за что бы его не бросил, как и маленькую ладанку на шее, которая, как он верил, приносила ему удачу всегда и везде. «Бета» была почти пустой, если не считать вахтенной смены. Маттоса среди них больше не было… Он стал капитаном «Леди Марии» по приказу самого короля. А Аллард… О, он командовал аж самой «Королевой Арбора», на которой в прежние времена держал флаг сам Пакстер Редвин. Теперь этот корабль принадлежал им. Многие старые команды согласились служить новым командирам, но их все равно постарались перемешать между собой и «разбавить» моряками-дорнийцами. «Черную Бету», разумеется, перемешивать не пришлось — Давос был очень рад тому, что вся его верная команда, за исключением Маттоса, по-прежнему оставалась с ним. Этим людям он доверял так же, как и собственным сыновьям. И они ему тоже доверяли. Зря они что ли без колебаний рванули вместе с ним в Старомест — чтобы выполнить задачу, которая казалась им всем гарантированным самоубийством? — Приготовьте лодку и полдюжины сопровождающих, — приказал Давос ближайшему интенданту. — Король ждет меня в Башне. Самое высокое здание в Вестеросе, ранее принадлежавшее Хайтауэром, сейчас стало временной резиденцией законного короля. И в Башне постоянно кипела жизнь — Станнис каждый день принимал там дорнийских лордов, присягнувших ему на верность. Многие из них были вне себя от радости, узнав об их победе — вот уже сотни лет дорнийцы ни разу не вторгались во владения Староместа… Но многие, даже несмотря на ликование, не могли не спросить себя: «А дальше-то что? Так и будем рубиться с лордом Ренли вместо того, чтобы идти навстречу Старкам в Речных землях и покончить с проклятыми львами раз и навсегда?» Давос считал, что им было из-за чего тревожиться. Обстановка сильно ухудшилась за последние недели — хотя, на самом деле, могло быть и хуже. Теперь в их распоряжении был не просто самый крупный флот Семи Королевств. В их руки попал практически весь флот… которым, как они внезапно поняли, некому было управлять. И их армия, хоть она и не несла пока больших потерь, сильно уступала в численности всем врагам — которые, к их большому счастью, пока воевали между собой, а не с ними. А еще у них было золото, добытое на Арборе и в Староместе — на него можно было не только содержать всех, кого они наняли за последние луны, но и нанять новых людей на свою сторону… Если, конечно, удача им не изменит. «Зачем король меня вызвал?» — думал Давос. В последнюю их встречу в Солнечном Копье Станнис поручил ему эту миссию. — «Интересно, куда он отправит меня сейчас? В Ланниспорт? Или сразу в Королевскую Гавань?» Соленые волны облизывали борта, пока лодка постепенно приближалась к огромной Башне — высочайшей постройке из всех, что он когда-либо видел. Сейчас она была освещена сотнями развешанных снаружи факелов, а выше всех горел огонь, на который всегда шли корабли в порт. И их корабли тоже на него пришли. В прошлый свой визит сюда он запомнил Башню именно такой. С той лишь разницей, что тогда она еще не была украшена знаменами Мартеллов. «Когда все это закончится, останутся ли они здесь? Или их место снова займут флаги Хайтауэров?» — об этом он подумает в следующий раз. А сейчас они должны были как-то выиграть эту войну. Лодка взяла курс на берег, оставляя волнообразный след. Когда они высадились, их встретила группа стражников-дорнийцев и проводила его в покои короля, пока его сопровождающие взялись за весла и взяли курс обратно на порт. Теперь Давос был один в окружении одних только солдат. И невольно поразился тому, как много их здесь было. А ведь за городскими стенами их собралось куда больше — в Староместе король оставил лишь небольшой гарнизон, чтобы поддерживать порядок. В этой массе вооруженных людей как-то терялись слуги и служанки, кузнецы и повара. Эти, в отличие от воинов, не были похожи на дорнийцев — должно быть, уцелевшие Хайтауэры, когда бежали из города, просто бросили их на произвол судьбы. — Каждый раз, когда я узнаю об очередной невыполнимой задаче, я вспоминаю о тебе… и вскоре ты снова меня удивляешь! — услышал он знакомый голос. — Порой мне кажется, что ты и не человек вовсе. А какой-то посланник богов… Или всего лишь везучий старый засранец. Перед ним стоял Салладор Саан в зеленой накидке и высоких сапогах из белой кожи, инкрустированной золотом. Старый разбойник протиснулся к нему между дорнийскими стражниками и крепко сжал в объятиях. Затем трижды поцеловал — в обе щеки и в лоб. — Да и у тебя, Салла, я слышал, все гладко прошло. Сколько кораблей хапнул на Арборе? Десять? Двадцать? — Двадцать два, дружище! И еще столько вина, что за всю жизнь не выпью. Хотя я с трудом собрал людей на десять своих трофеев… Так что придется мне еще поторчать там, пока не наберу достаточно матросов, чтобы все увезти. Но ты не боись, я свое не брошу. — Я же обещал, что ты озолотишься, если с нами пойдешь? Обещал же, да? Как видишь, Салла, я всегда отвечаю за свои слова. — Знаешь, что я скажу? Когда ты притащился в Лис и обратился ко мне за помощью… Я подумал: «Вот дурак! Продался какому-то самозванцу за красивые слова и даже денег не взял». Ты ж всегда умным мужиком был и не лез в бутылку. А потом внутренний голос, который меня никогда не подводил, напомнил, что ты еще ни разу меня не разочаровывал. И не бежал от проблем, какими бы они ни были. И я сказал себе: «Ну что ж, раз мой друг Давос верит в успех… И в то, что его король выйдет из этой мясорубки победителем… Возможно, мне тоже стоит на него поставить». Ставки — они такие… Чем безумнее, тем выгоднее, сам знаешь. — А я-то думал, что ты согласился потому, что друг мне… — рассмеялся Давос. — Хочешь я тоже честно скажу, о чем думаю? Я не очень понимаю, почему ты до сих пор не уплыл в свой Лис со своими девками и морем добытого здесь вина? — Будь я немного мудрее, обязательно так бы и сделал. Но вот беда — я человек слова. И раз уж я обещал идти с тобой до конца, значит пойду… «…Пока с тобой мне будет чем поживиться», — мысленно договорил за него Давос. Салладор был тем, кого он мог назвать другом. Но это не отменяло и другой истины — он был пиратом, вернее, принцем пиратов, как он предпочитал себя называть. И он сильно сомнвался в том, что кто-то мог бы получить титул принца пиратов, ставя честь и совесть выше наживы. — Сир, нам не следует задерживаться, — напомнил о себе стражник-дорниец. — Король не любит, когда опаздывают… — В таком случае, тысяча извинений, — напыщенно раскланялся Салладор Саан. — У меня и в мыслях не было, что вы следуете на аудиенцию его королевского высочества… Хотя, с другой стороны, зачем сюда еще приходят, как не за этим? Все-все, больше не задерживаю. — Увидимся позже, Салла. Ты как всегда, на «Валирийке?» — спросил Давос, уже уходя. — Успею еще! Нет, я дал себе слово побывать во всех злачных заведениях этого города… И на очереди как раз та, на островке гавани. Там я много лет назад встретил прекрасную деву и мне не терпится узнать, как она сейчас поживает… И жива ли вообще. Кто знает, возможно, сегодня я найду себе новую жену, дружище! — Не лги хотя бы себе, пират. У таких как ты не бывает жен — только наложницы. Расставшись, наконец, со старым другом, Давос снова зашагал в направлении королевских покоев. Нужную ему дверь охраняли двое рыцарей в полной броне — идеально белой броне, прикрытой такими же белыми плащами. Одного из них он узнал — худощавого темноволосого мужчину с суровыми глазами и изрезанным оспинами и шрамами лицом. Ричард Хорп — один из тех, кто согласился пойти вместе с ним в Старомест. И заодно тот, кто в этой операции убил больше всех врагов. — Рад, что вы так быстро оправились от ран, сир Ричард. Честно скажу, не ожидал, что король возьмет вас в Королевскую гвардию. — Всегда рад вас видеть, сир Давос. Король был доволен моим участием в битве за Старомест и вручил мне белый плащ. Я слышал, что Ренли Узурпатор созвал свою собственную… Радужную гвардию, как он ее назвал. Там тоже семь человек. Я хочу лично убить каждого из этих изменников, одного за другим, — гордо провозгласил сир Ричард. И Давос ни капли не сомневался в его словах. Даже если сир Ричард не выглядел особо опасным, никто из тех, кого он знал, не обладал такой жаждой крови, как этот человек. Когда-то он вошел в число тех немногих людей Станниса, кто согласился продолжить служить ему в Дорне — после того, как он потерял Драконий Камень и стал мужем принцессы Арианны. Давос слышал о том, что в юности сир Ричард, вернее, тогда еще просто Ричард Хорп, мечтал стать королевским гвардейцем при Роберте, но Серсея, говорят, лично заявила, что при ней он никогда не получит белого плаща. Тогда-то он и решил, судя по всему, завоевать расположение брата короля, тот замолвит за него слово — и он снова сможет претендовать на место в Королевской гвардии… Что ж, он своего добился, так или иначе. — Очень за вас рад, сир Ричард. А теперь, если позволите… Король ждет меня. Ричард, не говоря больше ни слова, шагнул в сторону, пропуская Давоса, пока остальные, кто пришел вместе с ним, остались ждать снаружи. Покои короля показались ему… даже более строгими и простыми, чем он сам ожидал. Стены, на которых наверняка раньше висели картины и гобелены, остались совсем голыми, никаких драгоценностей или золота он тоже не видел. Комната была большой, это да — но она была совершенно лишена былого величия. Единственным, что выдавало в ней место пребывания коронованной особы, было знамя, висевшее на одной из стен, и рыцари в белых плащах, охранявшие вход, через который он только что прошел. Тем не менее, в комнате было тепло и уютно — в камине горел жаркий огонь. Король сидел за столом в простом деревянном кресле и что-то смотрел на разложенных перед ним картах. Рядом с ним со скукой на лице сидела королева и расслабленно снимала длинным ногтем кожуру с апельсина. Давос был немало удивлен увидеть ее здесь — он-то думал, что она останется в Дорне до окончания войны. Позади королевской четы стоял его сын Деван, выражавший готовность исполнить все желания короля. — Мой король… Моя королева… Вы желали меня видеть? — сказал Давос. — Что? А, это ты… Извини, что так поздно вызвал. Надо было поговорить об этом сразу после взятия города, но у меня сейчас столько дел… — поприветствовал его Станнис, жестом приглашая сесть. Но еще до того, как он дошел до своего места, королева Арианна вскочила со своего и крепко обняла его — почти так же, как Салладор Саан несколько минут назад. — Я так рада тебя видеть, старый друг… Признаюсь, когда ты отправился в Старомест, какая-то часть меня думала, что больше мы не увидимся. Думала, что даже знаменитый Луковый Рыцарь не способен совершить такое… Никогда еще так не радовалась своей ошибке. Давос не пытался скрыть своего изумления. Когда он уезжал из Дорна, королева казалась ему такой же уверенной, как и всегда… И все же он продолжал видеть в жене короля некую хрупкость и уязвимость, которые она старательно прятала. «Она ведь сама еще ребенок почти… Пусть и прошло уже пятнадцать лет с нашей первой встречи, она все еще очень молода». — И я тоже рад тому, что вы ошиблись, принцесса… Простите, ваша милость. И я не ожидал встретить вас здесь, в городе, — улыбнулся ей Давос. — Когда я была маленькой, я часто просила тебя рассказать о том, где ты побывал и что там видел. И ты ни разу мне не отказал, ни разу не сказал, чтобы я оставила тебя в покое. Так что ты можешь называть меня так, как тебе хочется, Давос. Мой муж, если что, тоже очень рад тому, что ты жив и невредим, хоть ему и трудно сказать это вслух… Станнис попытался было что-то возразить, но в конце концов ограничился лишь недобрым взглядом в сторону жены, которая ответила насмешливой улыбкой и снова села. Давос тоже сел по другую сторону стола. — Если говорить откровенно… Да, я тоже рад, что ты в безопасности, Давос, как и все твои сыновья. Они храбро сражались на Арборе и заслужили достойную награду… Деван, принеси воды и три кружки. Его сын кивнул и вышел за дверь, не забыв на прощание улыбнуться отцу. — Когда-нибудь он станет великим рыцарем, как и его отец. Я в этом не сомневаюсь, — сказала Арианна. — Но мне порой кажется, что мое присутствие заставляет его чувствовать… некоторую неловкость. Видимо, мальчик начинает становиться мужчиной. — Когда придет время, он найдет себе достойную жену, как нашел ее я, — заверил Давос. — И кто знает, может, его дети вступят в брак с лордами и леди знатных домов. — А возможно, долго ждать и не придется, — ответила королева. — Дело в том, что я собиралась предложить юному Девану свою младшую дочь Нимерию… Или кого-то из моих младших двоюродных сестер. Хотя дядя Оберин вряд ли на это согласится. Он никогда не одобрял браки по договоренности, хотя я до сих пор надеюсь уговорить его образумиться… Давос едва расслышал ее последние слова. Мысль о том, что его сын женится на дочери принцессы Дорна… Нет, на дочери самого короля??? — Ваша милость, я… У меня нет слов. Я уверен, для нее найдутся и другие женихи, более… подходящие, чем сын бывшего контрабандиста. И я, честно признаюсь, не очень верю в то, что ваши знаменосцы так легко это примут. — Примут, никуда не денутся, — отмахнулась принцесса. — Ты больше не контрабандист и твоя кровь имеет тот же цвет, что у всех них. А если их так заботят титулы… Никто не станет возражать против брака маленькой принцессы и сына лорда Староместа. — ЧТО???! — Сир Давос, — начал король. — За ваши прошлые заслуги я посвятил тебя в рыцари и дал тебе земли. Но то, что ты сделал для меня в этой войне, заслуживает намного большей награды. Я хочу сделать тебя лордом Староместа и передать все владения и всех знаменосцев правящего дома. Преклони колено — и я сделаю это здесь и сейчас. Давос был настолько потрясен, что не мог даже встать, не говоря уже о том, чтобы опуститься на колени. «Это что, сон? Я — лорд Староместа? Нет, нет, это не может быть правдой…» — Ваша милость… Я не думаю, что жители Староместа будут рады тому, что их новым лордом станет человек, непосредственно виновный в разграблении города. — А кто еще? Дорнийца они приняли бы куда хуже, не говоря уже о том, что если бы мы назначили кого-то одного, это обернулось бы недовольством всех остальных… — рассудила королева. — Это же Старомест, он богаче и многолюднее всего, что находится за Красными горами. — Сир Давос, делайте так, как я вам сказал. Преклоните колени — так велит ваш король, — потребовал Станнис, поднявшись на ноги и вытаскивая из ножен меч. Давос все-таки сделал так, как ему велели. — Сир Давос из дома Сивортов, — Станнис приложил к его плечу холодную сталь. — Будете ли вы моим верным вассалом, отныне и навеки? — Да, ваша милость. — Клянетесь ли вы служить мне верой и правдой, направлять меня мудрым и искренним советом, защищать мою семью и мое королевство до конца своих дней? — Клянусь. — Тогда встаньте, Давос Сиворт, лорд Староместа и Башни, хранитель Цитадели и мастер над кораблями. — Ваша милость, но… Это невоможно. Я не могу быть лордом Староместа, не говоря уже о мастере над… — Мы не можем найти никого лучше, Давос, — ответила королева. — Возможно, это место мог занять мой отец, но с его здоровьем… Лучше уж дать ему отдохнуть, чем взваливать на его плечи еще больше дел. А остальные… Никто из лордов Дорна не знает моря хотя бы вполовину так хорошо, как ты. Не надо себя недооценивать, лорд Давос. Я уверена, что вы справитесь. Я уверена. Станнис вернул меч в ножны и протянул ему руку, помогая встать. — Моя жена права, — сказал он. — Любому королю нужен Малый Совет и среди моих людей я не мог найти никого, кто был бы более достоин войти в его состав… — Я простолюдин, — напомнил им Давос. — Контрабандист, который вознесся намного выше, чем должен был. Другие флотоводцы не станут меня слушать. — Ты — человек, который взял Старомест, — ответила Арианна. — Ты сделал то, чего не удавалось сделать всему Дорну на протяжении сотен лет. Большая часть этих лордов, рыцарей и капитанов восхищаются тобой так же, как и я, в этом нет никаких сомнений. — Но есть и другие… — не успокаивался Давос. — Должен быть кто-то более подходящий! Принц Оберин, лорд Уллер, лорд Айронвуд… Каждый из них вложил не меньше усилий во взятие города, чем я, ваша милость. — Как бы я ни любила и ни ценила своего дядю… Он не создан для того, чтобы управлять Королевским флотом, — скзала королева. — Я уверена, мы бы нашли ему намного более подходящую работу — если он вообще это пожелает. — И когда я отдал приказ всем, кого ты перечислил, не причинять вреда городу и горожанам, никто его не выполнил. Только ты. У меня есть хорошие люди, способные люди, преданные люди… Но второго Лукового Рыцаря нет и не будет. Именно поэтому я хочу взять с собой в битву именно тебя, — добавил король. — В битву? — переспросил Давос. — Ваш брат все-таки выступил против нас? — Нет, не мой брат. Ренли и его войско, насколько мне известно, продолжают марш на Королевскую Гавань, — король нахмурил брови, было видно, что он ожидал от брата иной реакции. — Нет, на нас сейчас идет его дражайший тесть, Мейс Тирелл. Мейс Тирелл… Если и был на свете человек, которого король по-настоящему ненавидел, то этим человеком был лорд Хайгардена. Давос не знал, помнит ли Тирелл осаду Штормового Предела. Но Станнис точно помнил. Он всегда будет ее помнить… — Хотите дать ему бой? Большая часть войск Простора ушла с вашим братом. Я сомневаюсь, что у лорда Тирелла хватит людей, чтобы взять Старомест штурмом, а осаждать его бессмысленно, пока мы безоговорочно контролировать море… И все все равно готовы дать сражение в открытом поле? Кто-то мог бы назвать это неоправданным риском. — Тут ты прав… отчасти. Но время сейчас работает не на нас. Если Ренли возьмет столицу… Нет, не так — когда он ее возьмет, он повернет на юг со своей огромной армией, которой с лихвой хватит на отвоевывание Староместа. Поэтому мы к этому времени должны достаточно усилиться, чтобы противостоять ему. Да, битва с Мейсом Тиреллом несет в себе риск, но если я одержу победу, весь Юг может пасть к моим ногам. — Не «может», а обязательно падет — когда Тиреллы будут разбиты, у просторцев не останется иного выбора, кроме как примкнуть к нам или умереть, — добавила Арианна. — Кто их защитит? Ренли? Он не умеет летать, чтобы успеть к ним на помощь… «Да. И пусть удача улыбнется безумным храбрецам…»