Ярость непреклонная

Ночь была тихой, небо ясным, ни единого облачка не нарушало этой первозданной чистоты и яркая луна отражалась на черной воде, по которой скользила «Ярость». В такое время ей надлежало спать в своей каюте, вместе со Станнисом, который сегодня лег раньше, чем обычно. Но ей не спалось, как бы она ни старалась. Старший над гребцами — один из сыновей сира Давоса — уверял, что они прибудут в Солнечное Копье сегодня ночью или завтра утром. Несколько дней прошло с тех пор, как флот миновал остров Эстермонт, два дня назад они миновали Перебитую Руку. Ночью на палубе огромного военного корабля не было почти никого. Только рулевой, несколько вахтенных матросов — и она. Она села на доски палубы, опираясь спиной на одну из мачт, и подняла голову, любуясь звездным небом. «Как же их много», — думала Арианна. Ей было интересно, видит ли сейчас еще кто-нибудь эту чудесную картину. Она представила себе Эддарда Старка, который сейчас, наверное, ломает голову в Красном замке, пытаясь решить, что же ему теперь делать, когда его лучший друг готов отдать душу Семерым. Потом представила себе Тайвина Ланнистера, который держит совет со своими лордами в Золотом Зубе, не подозревая о непокорной и несгибаемой буре, которая уже надвигается на его грешную голову. Потом она увидела звезду Нимерии, белую и очень яркую, рядом с которой пролегал молочно-белый хвост, символизировавший тысячу ее кораблей. «Она сияет так же ярко, как буду сиять я и Станнис, когда мы станем королевской четой. Жаль, что он никогда не узнает о том, на что я пошла ради трона для него… Но так будет лучше». Когда Тиена вернулась к ней наутро после первого дня Турнира десницы, она прямо заявила: дело сделано. Она не стала говорить, что именно дала Роберту и каким способом, но, если верить ее расчетам, Узурпатор уже должен быть мертв после долгих мучений в своей постели. Составленная ее кузиной отрава действовала медленно, но к тому моменту, когда начинали проявляться первые симптомы, жертва уже была обречена — и в течение нескольких дней умирала. Тиена уверяла, что сама придумала эту смесь, что даже дядя Оберин не знает о нем, не говоря уже о мейстерах. Поэтому никто ничего не заподозрит. И Пицель не сможет спасти короля, даже если захочет это сделать. Единственным, что ее всерьез беспокоило, была реакция Ланнистеров. Они и так были сильно настороже после того, как Кейтилин Старк крупно подгадила им всем, взяв в плен Беса. Цареубийца так и вовсе чуть не зарубил лорда Старка — и наверняка зарубил бы, не окажись рядом отряд дорнийских стражей. А так… У Ланнистеров в любом случае не было достаточно людей, чтобы справиться и с людьми Старков, и с людьми Ренли сразу. На всякий случай она перед отъездом подкупила несколько командиров Золотых плащей — на случай, если все получится чересчур бурно и им придется выбирать чью-то сторону. Она была не настолько глупа, чтобы довериться Яносу Слинту, чьи амбиции с лихвой уравновешивались такой же безмерной трусостью — к тому же она знала, что Мизинец и так уже купил его с потрохами и для того, чтобы эти потроха перекупить, ей пришлось бы продать половину Солнечного Копья. Но зачем, если у него есть подчиненные, которые стоят намного дешевле и которые всегда будут рады подняться чуточку повыше… Немного золота, немного расплывчатых обещаний — этого было вполне достаточно. Она обратила внимание на одного юнгу. Арианна знала, что многие из матросов были достаточно молоды, но этот едва отметил свои десятые именины. И он явно не выполнял приказы старших, а делал вместо этого странные телодвижения, словно дрался с каким-то невидимкой. Присмотревшись поближе, принцесса поняла, что это не мальчик-юнга, а Арья Старк, дочь лорда Эддарда, которую ей пришлось взять с собой накануне отъезда из Королевской Гавани. Ну как сказать, «пришлось»… Она намеревалась поступить так с того момента, как Нед Старк рассказал о своей младшей дочери, тщательно выбирая слова. А во время их последнего разговора он старательно делал вид, что совершает какое-то одолжение во имя дружбы — и она делала ровно то же самое. И все получили то, чего хотели. Конечно, если бы Джейме Ланнистер не начал сдуру угрожать его семье, вряд ли он решился бы на такое. Девочке он сказал, что в Дорн она отправляется временно, пока в королевстве не настанет порядок. «Значит, надолго», — решила Арианна. — «Если, конечно, все пойдет так, как я ожидаю…» С девочкой она общалась мало — но чувствовала, что они поладят. Чем-то она напоминала ей младших кузин, с которыми она любила играть в Водных Садах. А еще при виде дочери лорда Старка она не могла не думать о своих собственных. Как же она по ним соскучилась… По объятиям Ширен и улыбке маленькой Нимерии… «Надеюсь, эта девочка подружится с моими… Ширен и правда нужны новые друзья». Конечно, она могла играть с Нимерией, с детьми дяди Оберина и иногда с тем полоумным дураком с раскрашенным лицом, которого Станнис зачем-то притащил с собой с Драконьего Камня. Но это было все. Никто из посторонних детей не решался подойти к ее дочери. Все из-за того, что бедняжка в младенчестве заразилась серой хворью. Потом она поправилась, но лицо ее навечно осталось изуродованным. И многие боялись, что зараза перекинется и на них, хотя и Калеотт, и Крессен уверяли ее, что отмершая кожа девочки совершенно безвредна как для нее самой, так и для окружающих. Что болезнь ушла — и не вернется. Вот как только убедить в этом остальных… — Разве дети не должны спать по ночам? — спросила она у Арьи. Девочка, до этого момента не замечавшая ее присутствия, вздрогнула от испуга и чуть не оступилась, но в последний момент смогла сохранить равновесие. — По ночам удобнее. На палубе людей мало, никто не мешает, — ответила она. — А еще Обара говорит, что воин должен быть готов к бою в любое время, ночью или днем, в зной или в мороз… миледи. — Да, узнаю Обару… А сама она где, кстати? — Спит в каюте. Сказала: отстань уже, делай что хочешь, дай поспать только… — ответила Арья. — Почему я не удивлена? — рассмеялась Арианна. — Но тебе не следует так себя загонять, дитя. Может, если твоя наставница не следует своим же правилам, тебе тоже не стоит? Отдохни немного. — У меня нет на это времени. Она уже воин, а я нет — мне многому предстоит научиться. — Не стоит так перенапрягаться, — вздохнула Арианна, которая сама однажды тайком от всех попросила Обару научить ее драться — и ее хватило ровно на один день, прежде чем она сдалась. И сейчас она поражалась тому, что старковская девчонка не только продержалась так долго, но и превзошла ожидания строгой наставницы. — И учти, если Обара начнет переходить границы — сразу скажи мне. Твой отец убьет меня, если с тобой что-то случится в гостях… — Не волнуйтесь, миледи. Я не сделаю ничего, что вас побеспокоит, только прошу, не запрещайте Обаре меня учить! — взмолилась девочка. — Тссс, тише, — успокоила ее Арианна. — Я не собираюсь запрещать тебе ничего, что не представляет угрозу твоей жизни. А моя двоюродная сестра, я уверена, не сделает тебе ничего плохого. Она знает, как ты важна для нас. — Ох, скорее бы Дорн увидеть… — заволновалась Арья, продолжая свои упражнения. — У вас ведь есть женщины-воины, как в легендах? Как Обара или королева Нимерия? — Есть, хоть их и не так много. Моя кузина такая потому, что ее воспитал отец, Оберин Дорнийский, Красный Змей. И ее сестры тоже сильны, каждая по-своему. Я уверена, ты с ними поладишь. Особенно с Нимерией. Она больше всех похожа на Обару, хотя предпочитает драться кинжалами, а не копьем. — Мою волчицу тоже Нимерией звали… — грустно ответила девочка. — Но мне пришлось ее прогнать из-за королевы и Джоффри. И из-за моей дуры-сестры. «О, да, Санса Старк…» — подумала Арианна, вспомнив свои невеселые разговоры со старшей дочерью лорда Эддарда. Она понимала, что тоже перегнула палку, особенно на турнире. Девчонка была слишком наивной и глупой — тут Арья правильно сказала. Она в каком-то смысле пыталась ей помочь, показать, что мир не похож на сказки, на которых она выросла… Но при этом не смогла удержаться от того, чтобы пару раз макнуть эту дурочку носом в землю после того, как та назвала Ширен уродиной. «Ладно. Это для ее же блага… И все равно не устаю поражаться, как две сестры могут быть такими разными. Нет, Обара с Сареллой, конечно, тоже… Но у этих-то мать одна и та же!» Корни этих мыслей тянулись еще и к тому, что сама Арианна никогда не испытывала особой близости к своим собственным братьям — поэтому и понимала в какой-то степени отчуждение между дочерьми Старка. В ее случае Квентин уехал в Айронвуд в очень раннем детстве, а когда маленький Тристан делал первые шаги, она уже рожала своего первенца. В общем, у Дорана Мартелла не было возможности построить крепкую родственную связь между двумя сыновьями и дочерью. Поэтому Тристан и относился к Ширен и Нимерии как к сестрам, хотя на самом деле приходился братом их матери, а вовсе не им. Но относилась ли Арианна к своим братьям с такой же враждой, как Арья к своей сестре? Вовсе нет. Было… некое отчуждение и легкое безразличие, которое не отменяло того, что она без колебаний вступилась бы за любого из них так же, как и за своих собственных дочерей. — Солнечное Копье на горизонте! — крикнул впередсмотрящий с верхушки мачты. И ему тут же откликнулись другие корабли флота. Один из матросов спустился в трюм, чтобы разбудить остальных, и вскоре палуба кипела жизнью. Гребцы с новой силой заработали веслами, матросы бегали туда-сюда и громко перекликались, разворачивались паруса, а огромный боевой рог возвещал спящему городу о прибытии огромного Королевского флота. — Пойдем, Арья. Пусть они делают свою работу. Не будем им мешать. Еще час ушел на маневрирование и швартовку — и когда они высадились, первый свет наступающего утра уже начал проглядывать между домами. Возможно, они подождали бы рассвета, если бы ей не удалось убедить мужа в том, что осмотр флота на предмет понесенных в пути повреждений можно отложить до полудня или поручить кому-то еще, кто смыслил в корабельном деле. Сиру Давосу, например. Или кому-то из опытных капитанов. Сойдя на берег, она сразу заметила дожидавшегося ее дядю Оберина во главе встречающей процессии. Странно. В последнее время он почти безвылазно сидел в Старом дворце, поскольку в отсутствие ее самой и ее отца фактически правил городом и всем Дорном. К тому же, Красный Змей никогда не любил рано вставать. — Принц Станнис, племянница, мои девочки. Я рад, что вы все добрались без происшествий, — сказал дядя Оберин. И на его лице не было ни малейшего намека на приветливость. — Мы опасались худшего, когда пришли известия из Королевской Гавани. — Какие известия, дядя? Ты о чем? — Арианна старательно изобразила непонимание и любопытство. На самом деле она, естествено, знала, какие именно. — Несколько дней назад мы получили ворона из столицы. Твой брат мертв, — сказал он Станнису. — Ренли? — тут же напрягся Станнис. — Как? Что с ним? — Нет, не он. Его милость, король Роберт, внезапно заболел и сгорел в считанные дни. Джоффри, его сын и твой племянник, теперь занимает Железный Трон. «Да, все так как я и плани… Стоп, что? Джоффри? Но почему…» — Новый король велит вам обоим срочно вернуться в Королевскую Гавань вместе с дочерьми и присягнуть ему на верность. Того же он требует и от нас с братом. Любой, кто откажется, будет объявлен изменником короны и врагом государства. И да, чуть не забыл. Ты больше не мастер над кораблями. Твое место в Малом Совете теперь занимает королева-регент Серсея. «Нет, это невозможно, как же так-то? Что же ты натворил, Нед Старк? Почему ты предал нас и отдал королевство Ланнистерам?» Арианна изо всех сил старалась сохранить самообладание — но, похоже, плохо старалась. Дядя Оберин заметил, как изменилось ее лицо. Станнис же, кажется, вообще не сдерживал чувств, его сейчас колотило во все стороны между изумлением, неверием и яростью. — А второй мой брат, Ренли? Что с ним? Он еще в столице? — спросил он. — Твой брат бежал под покровом ночи, пока Роберт пребывал на грани жизни и смерти. Никто не может сказать, куда он скрылся, но, вероятнее всего, он скоро обнаружит себя в Штормовом Пределе или Хайгардене. Ему тоже было велено вернуться для присяге новому королю — как и большинству великих лордов Семи Королевств. — А как же мой отец и моя сестра? Что случилось с ними? — выкрикнула из-за ее спины Арья, подслушавшая весь разговор. Дядя Оберин посмотрел на нее с искренним интересом. Потом перевел взгляд на Арианну — его глаза как будто спрашивали, что за нахалка осмелилась их прервать. — Это леди Арья Старк, — сказала Арианна, обратив внимание на то, как скривилась девочка при слове «леди». — Лорд Эддард очень просил меня взять ее воспитанницей — он предложил это как раз накануне нашего отплытия из столицы. А он что, тебе ничего не сказал? — Видимо, у него были и другие дела, поважнее. Старк, если ты не знала, объявлен врагом короны и государства — за попытку спровоцироварть войну против дома Ланнистеров. Я не знаю, где он сейчас и что с ним… Слухи разные ходят. Я так понял, что бывший десница бывшего короля Роберта шел за головой Григора Клигана, чтобы судить его за бесчинства, творимые им в Речных землях. Гора дал ему бой у Шутовского Брода и разбил наголову. Что с ним случилось потом, никто точно не знает. Одни говорят, что он сидит в плену у лорда Тайвина. другие, что он сумел скрыться или даже бежал в Винтерфелл, третьи — что он мертв. — Но… как? — Арианна и в самом деле не понимала, как такое возможно. «Он что, совсем умом тронулся? Как он мог поехать на охоту за Горой за тридевять земель и оставить своего близкого друга умирать?» — НЕТ! Нет-нет-нет-нет, я не верю! Этого не могло быть! — закричала в слезах Арья. — Мой отец не такой, чтобы умереть от какого-то Горы! Он не мог его победить! Обара с нетипичной для нее нежностью обняла девочку и чуть ли не на руках понесла в сторону замка, пока та продолжала кричать, плакать и вырываться. — Теперь десницей короля стал Тайвин Ланнистер, а между Ланнистерами и Талли идет открытая война… И что ты будешь теперь делать, принц Станнис? Вернешься в Королевскую Гавань, чтобы присягнуть своему племяннику? — дядя Оберин задал этот вопрос без малейшего намека на насмешку. Он был совершенно серьезен. — Он мне не племянник. У меня нет с ним общей крови — так же, как и с Томменом, и с Мирцеллой. Никто из них не рожден от моего брата, все они — результат кровосмесительной связи между Серсеей Ланнистер и ее братом, которого все зовут Цареубийцей, — четко ответил ее муж. — Вот, значит, каким будет твой ответ? Что ж… Как по мне, оправдание довольно убедительное, хотя мне и не нужны оправдания, чтобы насаживать Ланнистеров на копье… — Оберин изогнул бровь, хотя Арианна чувствовала, что тот на самом деле ничуть не удивлен такой новости. — Это не оправдание. Это правда, — сказал ему Станнис. — Да, дядя. Это чистая правда, — добавила Арианна. — Если бы ты сам видел детей Серсеи, ты бы тоже это понял. — Да мне-то все равно, на самом деле. Тебе не меня тут надо убеждать, — пожал плечами Красный Змей. — Идем, твой отец ждет тебя во дворце. — Мой отец здесь? — негромко удивилась Арианна. Вот уже больше двух лет принц Доран не покидал Водных садов. Старый дворец в Солнечном Копье был полон крутых лестниц, а он не мог даже стоять, не испытывая при этом ужасных болей, не говоря уже о том, чтобы ходить по ним. Поэтому он и переехал в Водные сады неподалеку от города. И причина вернуться сюда должна быть действительно весомой… Она почувствовала глубокую печаль, потому что знала, насколько это будет ему тяжело. — Он — и твои дочери. Они прибыли в Солнечное Копье сразу же, как только получили ворона. Мой брат уже созывает знаменосцев, сотни лордов и рыцарей собирают войска у горных перевалов. — Езжайте. А я пока останусь с флотом. Надо сказать капитанам кое-что важное, пока до них не дошли новости… — Станнис развернулся обратно к докам. — Я не допущу, чтобы хотя бы один корабль покинул порт, не убедившись, что его команда безоговорочно верна мне. Они оставили Станниса и его людей в порту, а сами направились к Старому дворцу. И по пути их встречало необычайно много для такого раннего часа людей. — Дорогу принцу Оберину и принцессе Арианне! — кричали сопровождавшие их всадники, пока они пробирались сквозь заполненные людьми узкие улицы. — На войну! — крикнул женский голос с одного из балконов. — Да здравствуют королева Арианна и король Станнис! — прокричал мужчина с ярко выраженным дорнийским говором. — Смерть Ланнистерам! Война! Война! — кричали другие. «Королева Арианна? А что, мне нравится, как это звучит…» Ближе к дворцу толпа стала такой густой, что стражникам пришлось как-то ее разогнать, чтобы они могли проехать. Арианна улыбалась им, махала рукой — потому что действительно наслаждалась всенародным обожанием. В отличие от ее дяди, который ничего не сказал, но выглядел явно не обрадованным. Когда они прибыли во дворец, Арианна подумала было, что отец встретит ее у входа или в тронном зале в Башне Солнца, но дядя Оберин проводил ее в уединенные покои, где принц Доран сидел в своем любимом кресле на колесах, которое сконструировал мейстер Калеотт, чтобы ему было легче передвигаться. Кроме них двоих здесь был только неизменный Арео Хотах, ее старый друг и защитник, который сейчас стоял на страже у двери. В знак приветствия Хотах ударил по полу древком своей огромной алебарды и отшагнул в сторону, пропуская ее. Дядя Оберин заходить не стал, да и капитан стражи тоже вышел, оставшись в коридоре. Она не видела отца почти год. И подумала о том, что за этот год он очень сильно сдал. Его лицо побледнело и осунулось еще сильнее, а суставы распухли так, что ей было больно даже смотреть на них. Доран Мартелл поднял глаза, чтобы посмотреть на нее — и она увидела, как затуманился от боли его взгляд. В этот момент Арианне потребовалось все ее самообладание, чтобы не рухнуть на колени и не разрыдаться от бессильной жалости. — Как ты себя чувствуешь, отец? — спросила она дрогнувшим голосом. — Тебе сильно больно? — А солнце в пустыне сильно жаркое? — слабо улыбнулся в ответ отец. — Тебе не нужно было возвращаться, я бы могла приехать в Водные сады… — Нет. Нужно. Дорн должен видеть, что его принц здесь, с ними, посреди этого безумия. Хотя… Ты извини, что я к тебе так обратился. Теперь, наверное, я должен говорить тебе «ваша милость». — Я не знала о смерти Роберта, я была в море, когда все случилось. До сих пор не могу поверить, что… — Оставь уже этот нелепый фарс, Арианна. Ври кому хочешь, но со мной изволь быть честной. Я знаю, что тебя смерть Роберта удивила ничуть не больше, чем меня, — грубо перебил отец. — Что? О чем ты… — растерялась Арианна. — Доченька моя, я знал о твоих планах с самого начала. Ты далеко не так хитроумна, как кажешься себе. И если это знаю я, наши враги, вполне возможно, тоже все знают. — Но откуда? — все еще не веря в то, что ее раскрыли, спросила Арианна. «Нет, не может этого быть, я же была так осторожна! О моих планах не знал никто, кроме Тиены, а она ни за что меня не предаст…» Отец сам учил ее, что каждый лишний человек, посвященный в план, удваивает риск его провала. Поэтому она не рассказывала об этом никому, кроме своей кузины, лучшей подруги — и заодно той, без кого она бы точно не справилась. — Ты очень старалась все скрыть, я признаю. Но ты забыла, что Тиена всегда была и будет верна только одному человеку — своему отцу. Больше, чем кому бы то ни было. Даже мне. И тебе. И для меня нет человека, которому я доверял бы больше, чем моему брату, — признался отец. — То есть ты заранее все знал — и все равно позволил нам осуществить план убийства Роберта и коронации Станниса. Но почему? — Потому что я планировал месть Роберту Баратеону и Тайвину Ланнистеру с того дня, как получил известие о смерти Элии и ее детей. А сделать тебя королевой я намеревался с того момента, как согласился на твой брак со Станнисом Баратеоном, хотя ты тогда была еще ребенком. Но я знал, что Станнис никогда не согласится узурпировать престол у своих племянников, поэтому нужно было как-то устранить их самостоятельно… И то, что ты смогла убедить его в их незаконнорожденности, сняло для нас всех множество проблем. Скажи, как тебе это удалось? — Никак, отец. Это он меня убедил. Лицо ее отца застыло и только глаза удивленно расширились. — Ты хочешь сказать… что это правда? Они действительно плод кровосмешения между детьми лорда Тайвина? — Станнис абсолютно убежден в том, что это так. Да и я… Я на самом деле склонна ему верить. В любом случае, какое это имеет значение? Она пододвинула стул и села перед ним, чувствуя, как бессонные часы давят на ее веки. — Это имеет огромное значение, — ответил отец. — Правда всегда убедительнее лжи, какой бы продуманной она ни была. У тебя есть доказательства кровосмешения? — Нет, — отвела взгляд Арианна. — Во всяком случае, при себе. В Королевской Гавани немало бастардов Роберта и лорд Аррен, а также лорд Старк, насколько я знаю, нашли достаточно убедительные доказательства. Но лорд Аррен умер раньше, чем успел что-то сказать или сделать, а Старк… У него, как я сегодня узнала, нашлись более срочные дела в Речных землях. — Жаль, — нахмурился отец. — Смерть Узурпатора… Надеюсь, она была долгой. — Если Тиена рассказывала мне правду о своем яде, Роберт Баратеон должен был умирать в ужасных муках, барахтаясь в собственных нечистотах. — Хорошо… Хорошо… — легко улыбнулся отец. — Достойная смерть, которую он заслужил в полной мере. — Яд должен был подействовать не сразу — у лорда Старка было время, чтобы рассказать Роберту правду об измене королевы, — добавила Арианна. — Так все было бы намного проще. — Жаль, что так не вышло, да. Я и сам, признаюсь, не учел благородной глупости лорда Старка, как и ты. На самом деле, это можно назвать именно моей ошибкой… По-настоящему роковой ошибкой, если уж начистоту. Твой план был хорош: спровоцировать Аррена или Старка провозгласить Станниса королем и взять под контроль столицу. А Ланнистеры превратятся из обвинителей в обвиняемых, будут окружены врагами и любой их шаг будет рассматриваться как попытка узурпировать трон. Кое-что ты, правда, упустила, но я позаботился о том, чтобы исправить твои промахи. — О каких промахах ты говоришь? — Как ты думаешь, что, что сейчас едва ли не весь Королевский флот стоит в Дорне — это случайно вышло или все-таки нет? — прямо заявил отец. — И изрядно приукрашенные слухи о разгулявшихся на юге пиратах тоже сами собой родились? Некоторых из них пришлось самому нанять, чтобы подобные слухи обрели плоть… А твой муж, насколько я знаю, очень не любит оставлять проблемы нерешенными. Впрочем… Какая теперь уже разница? Как поможет нам этот флот против врага, многократно превосходящего нас на суше? — Даже если лорд Старк погиб, это ничего не меняет. Ланнистеры по-прежнему в одиночестве против Дорна, Штормовых земель, Севера, Долины и Речных земель. А если Ренли сможет убедить лорда Мейса, просторцы и их неисчислимая военная сила тоже примкнут к нам… — Все намного хуже, чем ты себе представляешь. Лорд Тайвин уже разбил войско Талли, а его брат сейчас осаждает Риверран. С другой стороны, старший сын лорда Эддарда сейчас ведет армию северян через Перешеек, но я сильно сомневаюсь в том, что их хватит для победы над полчищами Ланнистеров. Далее, если предположить, что лорд Эддард не погиб, а находится в руках Ланнистеров, они могли бы с его помощью заставить Старков заключить с ними мир. А леди Аррен до сих пор хранит молчание. И это еще не самое плохое. Сарелла пишет из Староместа, что Ренли уже провозгласил королем самого себя — и Хайгарден признал его претензии. То есть если за кем и пойдет неисчеслимая военная сила Простора, то уж точно не за нами. Слова отца обрушились на нее подобно ледяному водопаду. Она не могла поверить услышанному. Не могла поверить в то, что все ее тщательно разрабатываемые годами планы рухнули в одночасье. — Получается… — еле слышно произнесла Арианна, — у нас остается только Дорн? — Только он. Слабейшее из Семи Королевств. Юный Дракон любил преувеличивать численность наших войск ради того, чтобы возвеличить самого себя. Да и мы потом не отказывались поливать посеянные им семена лжи — чтобы враги боялись нас. Но реальность куда хуже подобных фантазий, из чьих уст они бы ни исходили. Ты должна знать, что наши армии не в состоянии справиться с тем, что могут выставить Ланнистеры или Тиреллы. И Станнис, я уверен, тоже это знает. И я также уверен, что это все равно не остановит его, если он решит бороться за престол. У нас нет шансов на победу. Ее муж должен был знать, что собранного в их пустынных землях войска не хватит даже на отвоевывание принадлежащих ему по праву Штормовых Земель. И Арианна знала, что это все равно не заставит его передумать. — И что же будешь делать в таком случае ты? Неужели даже ты откажешь нам в поддержке? — Если бы я поступил так, как велит здравый смысл… Я бы приказал арестовать вас обоих сразу, как только вы сошли на берег, — вздохнул принц Доран и по его лицу было видно, что он не шутит. — А потом сидел бы за Красными горами, ощетинившись копьями, пока Тиреллы, Старки и Ланнистеры пускали друг другу кровь. Но ты моя дочь. И я поддержу тебя, если ты действительно хочешь сесть на этот проклятый трон. Вместо ответа Арианна встала, подошла к доске для кайвассы, в которую любил играть отец, взяла черного короля и покатала его между пальцами. Она подумала о своих дочерях, о Станнисе, об отце, о младших братьях, о дяде Оберине и кузинах. А потом — о своей матери, которая сейчас жила в своем Норвосе и, наверное, уже думать о них забыла. Да, Норвос. Место, где они все окажутся, если потерпят неудачу. В самом лучшем случае. Или там — или в могилах. «Но я не проиграю».