Ярость непреклонная

Солнечное Копье, 289 от З.Э. Арианна смотрела вниз с балкона своей комнаты в Башне Солнца, когда на горизонте появилась первая галера с желтыми парусами и большим черным оленем в короне по центру. А следом за ней шли и другие такие же — и вскоре Арианна уже не могла сосчитать все корабли в поле ее зрения. Некоторые паруса украшали мартелловские копье и солнце, но их было так мало, что они терялись среди желто-черного моря. Она знала, что на одном из кораблей возвращался домой дядя Оберин, возвращался с войны с железнорожденными. И все же, если приглядеться… Кораблей было все-таки меньше, чем несколько месяцев назад, когда они уходили к Железным островам, чтобы положить конец мятежу Бейлона Грейджоя против короля Роберта. И все равно вернулось домой столько судов, что никто не мог позволить себе усомниться в мощи Королевского флота. А Арианна… Она задумалась о том, что теперь, когда Железный флот лежал на дне, найдется ли в известном мире хоть кто-то, кто решится им противостоять? «Возможно, только Редвины. Или Браавос. Или Волантис», — думала принцесса. Но даже они, как она считала, не могли гарантированно разбить флотоводцев Железного Трона на море. Потому что ими не командовал Станнис Баратеон, мастер над кораблями при дворе своего брата-короля — и ее будущий супруг. Будущий, который через пару дней должен был стать настоящим. Послание, пришедшее в Солнечное Копье несколькими месяцами ранее, говорило о победе Станниса над Железным флотом, возглавляемым Виктарионом Грейджоем, у берегов Светлого острова. Разгром был таким, что всего месяц спустя король Роберт, не встречая никакого сопротивления, высадил свое войско на Железные острова. Говорят, он лично штурмовал замок Пайк, родовое гнездо Грейджоев, вместе с Эддардом Старком, и лично положил конец мятежу. Еще рассказывали, что первым на неприятельский берег высадился некий Торос из Мира, который пробился к самым воротам замка с пылающим мечом в руке. «Чего только не придумают», — мысленно рассмеялась Арианна. Скажут тоже. Все ведь прекрасно знают, что самым храбрым из воинов был и остается ее жених, который нанес островитянам такое поражение, какого они не знали раньше. Она знала, что без его помощи Роберт Узурпатор не сделал бы и шага в направлении Пайка. В последний раз Арианна видела своего жениха, когда тот поднимался на борт корабля, везущего его на войну, на Железные острова. Он пробыл тогда в Солнечном Копье всего пару дней и Арианна почти не разговаривала с ним. А как, спрашивается, говорить, если эти двое суток он почти безвылазно провел в доках. Но когда она увидела его впервые за многие годы… Детские воспоминания тут же вернулись к ней. Он почти не изменился с тех пор, как она видела его пятью годами ранее. Все еще такой же рослый, как и тогда, но она обратила внимание на то, что он стал покрепче. Зато глаза остались такими же темно-синими, словно морская глубь, в которой Арианне хотелось утонуть… И она смотрела в них долго-долго, а он, казалось, совсем этого не замечал. Нет, Арианна не назвала бы его первым красавцем среди мужчин. Но это ее ничуть не волновало, ей всегда нравились такие мужчины, как он — жесткие, решительные и с некой загадкой внутри. И у Станниса такая загадка определенно была. Когда она разговаривала с ним — неважно, лично или через письма — его было очень трудно разговорить, он всегда говорил коротко и прямо, без особых изысков переходя к делу. И при всем при этом что-то заставляло ее думать, что этот человек прячет глубоко внутри нечто сокровенное… И Арианна твердо решила вывести все это на свет. Сколько бы сил и времени это ни потребовало. Тиена, ее двоюродная сестра и лучшая подруга, говорила, что пока она будет тонуть в синих глазах лорда Станниса, та успеет перебывать в постелях всех мужчин Дорна. «Ну и пусть. Мне не нужны все. Мне нужен один». Последний их разговор был как раз накануне того дня, когда флот ушел в Закатное море. Арианна выбрала свои лучшие платья, чтобы проводить своего жениха — и подарила ему шелковый платок с гербом Мартеллов, чтобы оно принесло ему удачу в битвах и чтобы боги благоволили к нему. «Не богам решать, кто одержит победу, миледи, — так он сказал в ответ. — Это люди решат». Но платок он все равно повязал себе на запястье — это она видела. И вот, он возвращался. И Арианна, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, вгляделась повнимательнее — и, наконец, узнала нужный корабль. Трехпалубная галера, грозно ощетинившаяся метательными машинами, под тремя мачтами с парусами, которые гордо украшал олень Баратеонов. Она и раньше видела этот военный корабль, но тогда он не был таким изношенным и побитым в боях, через которые ему довелось прийти. Людей на палубе она разглядеть пока не могла, но все равно знала, что он там. Арианна медленно выдохнула — она сама не заметила, в какой момент перестала дышать от волнения — и затем позвала служанок, чтобы те приготовили ей ванну и принесли что-нибудь поесть. А потом она пойдет приветствовать лорда Станниса и его капитанам. «А король Роберт — интересно, он тоже будет там?» — задумалась она, расчесывая длинные вьющиеся черные волосы, ниспадающие до середины спины. Закончив с этим делом, она надела свое лучшее платье, выбрала самые изысканные драгоценности и стала спускаться вниз, к отцу и братьям. Хотя и сомневалась, что малыш Тристан, которому не исполнилось даже трех именин, тоже будет участвовать в приеме. Зато Квентин точно будет — брат по такому случаю приехал из самого Айронвуда, где жил воспитанником у лорда Андерса. Так ее семья надеялась прекратить кровную вражду между Мартеллами и Айронвудами. Мама тогда была сильно против, но отец оставался непреклонным. И это, вкупе с приближающимся замужеством Арианны стали для леди Мелларио последней каплей — вскоре после рождения Тристана она вернулась в Норвос. Тогда Арианна очень сильно из-за этого плакала, хотя давно уже видела, что все к этому идет. Но она верила отцу и его мудрости. Понимала, что каждый его шаг, касающихся его детей, был сделан ради Дорна и дорнийского народа. И что когда-нибудь она сама окажется перед подобным выбором. В большом зале, куда она спустилась, уже собрались почти все, включая отца и брата, облаченных в их лучшие наряды. И большая часть их знаменосцев тоже. Лорд Андерс Айронвуд, леди Блэкмонт и ее дочь Джинесса, Квентин Кворгил, лорд Песчаника, несколько человек из Манвуди и Уллеров, да и почти всех остальных вассалов Мартеллов. За спиной отца привычно возвышался верный Арео Хотах, ныне капитан его личной стражи, оставшийся в Дорне даже после того, как его госпожа вернулась в Норвос. И Арианна очень этому обрадовалась — она действительно уважала и любила этого человека. Отец восседал на одном из традиционных тронов дома Нимерос Мартеллов — том, что был украшен копьем. Второй, увенчанный солнцем, был пуст. Кто-то мог подумать, что принц Доран встречал посетителей на этом месте просто затем, чтобы показать свою власть, но Арианна знала, что это не единственная — и не главная причина. Год назад мейстер Калеотт сообщил ее отцу печальную новость. У него быстро развивалась подагра. Пока болезнь не успела развиться слишком сильно, но мейстер настоятельно рекомендовал отцу поменьше двигаться, чтобы хотя бы так сдержать ее развитие. — Отец, — Арианна почтительно склонила голову перед троном и коснулась губами протянутой руки. — Арианна, — негромко ответил он. — Сядь рядом, дочка. Она посмотрела на него снизу вверх удивленными глазами. Право воссесть на два трона было только у правителя Дорна и его супруга или супруги — в зависимости от того, какого пола был каждый из них. Первыми, кто был удостоен этим, были Нимерия Ройнарская и Морс Мартелл. — Когда-нибудь ты займешь мое место, Арианна. Ты уже не ребенок и тебе пора начинать учиться править. Арианна молча поднялась по ступеням и села на трон. Она часто фантазировала о том, каково это — оказаться на том месте, где века назад сидела сама Нимерия. И когда она наконец-то исполнила свою мечту… …Оказалось, что это кресло ничем не отличается от любого другого. Нет, даже не так. Трон, казавшийся со стороны таким величественным, на деле оказался довольно холодным, жестким и неудобным. «Надо будет какую-нибудь подушку прихватить в следующий раз». Она думала, что долго ждать не придется, но королевская свита добралась до дворца спустя много часов. Все это время ее отец сидел неподвижно, словно статуя, пока она нетерпеливо ерзала рядом, думая о том, что могло их так задержать. И вот, наконец, ворота открылись и Арианна увидела множество лиц, которых никогда прежде не встречала. Это были рыцари Штормовых земель и лорды Узкого моря — хотя она хорошо изучала истории, родословные и гербы разных домов, она не смогла вспомнить сразу всех. Кого-то она узнала просто так — дядю Оберина, например, и его оруженосца, Деймона Сэнда… То есть, теперь уже сира Деймона — в конце войны дядя лично посвятил его в рыцари. И она радовалась, что они вернулись невредимыми. Узнала она и Лукового рыцаря, и лорда Станниса, за которым шел юный красавец с черными волосами и голубыми глазами, облаченный в красивый золотого цвета камзол с гербом Баратеонов на груди… Неужели сам король Роберт? Нет, он был слишком молод. А для принца Джоффри, которого она ни разу не видела, он был слишком стар. Ланнистерских львов, к немалому своему облегчению, она не заметила. По слухам, в Ланниспорте прошел большой турнир в честь победы, поэтому знаменосцы и рыцари Запада, должно быть, не стали праздновать триумф в других землях. — Добро пожаловать, благородные рыцари. Дорн гордится вашей победой над бесчестными разбойниками и грабителями, — поприветствовал ее отец. — Это было не так уж и трудно, брат, — рассмеялся дядя Оберин. — Мы расколотили их лоханки, как будто они были из бумаги. И все благодаря вот этому отважному человеку! — последние слова он прокричал во весь голос, вскидывая вверх руку Станниса Баратеона. И зал взорвался овациями. Но лицо самого Станниса ничуть не изменилось. Более того, его эти чествования, кажется, даже удручали. Арианна подумала о том, что этому человеку стоило почаще улыбаться. Вернее, не почаще, а хотя бы иногда. Так он смотрелся бы красивее. А потом у нее перехватило в груди дыхание, когда она увидела повязанный на его поднятой вверх руке знакомый лоскут золотистой ткани — тот самый. «Все-таки ты его хранил все эти месяцы…» — Я слышал, это была великая победа, — сказал отец. — Будьте моими гостями, милорды. Отдохните после долгого странствия и отпразднуйте с нами еще один великий день. Мне очень жаль, лорд Станнис, что ваш брат не смог присутствовать на вашей свадьбе… — У моего брата есть дела и поважнее, — от нее не укрылось легкое презрение в голосе Станниса. — И это мне следовало извиниться за его отсутствие. — И как же хорошо, что у жениха есть и другой брат! — вдруг подал голос сопровождавший его голубоглазый юноша. — Мне всю жизнь говорили, как сильно я похож на молодого Роберта, поэтому я не очень обижусь, если вы на пиру будете представлять его на моем месте! Многие весело засмеялись в ответ на его слова. «Так это, оказывается, Ренли Баратеон, младший брат короля…» Он был по-настоящему красив — Арианна не могла этого отрицать. Хотя в его голосе уже сейчас появилась какая-то надменность и отстраненность, от которой ей очень не хотелось ему доверять. Нет, дядя Оберин тоже смотрел на всех свысока, но если он чем-то гордился или хвастался — то только потому, что он действительно мог совершить это дело… или, чаще всего, уже совершал. А Ренли Баратеон… Она не слышала о нем ничего, что могло бы произвести на нее впечатление. …Завтрашнее утро наступило куда быстрее, чем представляла себе Арианна. Рано утром, на рассвете, служанки разбудили ее, приготовили горячую ванну, вымыли и растерли с головы до ног. Сильва Сантагар, верная подруга детства, расчесала и уложила ее густые темные волосы. Потом были духи — она сама выбрала из нескольких флаконов. «Жаль, что мама меня сейчас не видит… Она бы точно помогла выбрать лучший аромат». Она заставила себя сдержать слезы, чувствуя нарастающий в горле ком — так случалось почти всегда, когда она вспоминала маму. «А она? Интересно, она меня помнит? Знает ли она, находясь за полмира отсюда, что ее единственная дочь готовится выйти замуж?» В конце концов она выбрала сладкий лимонный аромат. Теперь платье, сшитое из чистого итийского шелка. Тонкого, но прочного, чтобы точно дожил до конца свадебной церемонии. Золотые и медные нити переплетались в замысловатых узорах, а полностью открытые руки были усыпаны драгоценностями. Юбка же была длинной и широкой, чтобы не сковывать движения. — Ты прекрасна, принцесса, — сказала Сильва, закончив с одеванием. — Лорд Станнис глаз от тебя отвести не сможет, стоит ему взглянуть. — Ты думаешь? — ей самой не терпелось увидеть лицо Станниса при виде ее в этом платье. «Разумеется, он захочет меня. Как только он меня увидит, ему не захочется ничего, кроме как заключить меня в объятия и никогда не отпустить». — Тогда принеси плащ. Свадебный плащ был сшит из оранжевого бархата с рубиновой каймой. В центре — красное солнце и золотое копье Нимерис Мартеллов. Тот же самый герб был на плаще, который ее отец накинул на плечи ее матери много лет назад. Этот скреплялся на шее короткой золотой цепочкой. Она сдержала желание покрасоваться в нем прямо здесь. В конце концов, этот плащ предназначался не ей. Поэтому она сложила его и стала ждать отца, который должен был отвести ее в септу. — Оставьте нас, — сказал принц, появившись в дверях. В своем золотом наряде он выглядел по-настоящему величественно. И остальные тут же вышли из комнаты. А отец подошел к ней и взял за руку. — Мейстер настаивал на том, чтобы я взял с собой трость… Говорил, что так моим бедным коленям будет полегче. Но я как-нибудь найду в себе силы отвести любимую дочь под венец, — легко улыбнулся он. А потом так же резко помрачнел и крепко сжал его ладонь. — Я все понимаю. Я знаю, что никогда не спрашивал о том, что ты думаешь об этом браке. И хочу исправить эту оплошность, пока не свершилось то, о чем я могу жалеть всю оставшуюся жизнь. Хочешь ли ты этого замужества. Одно твое слово — и я могу отменить бракосочетание здесь и сейчас. — Нет, отец, — тут же ответила она. — Не надо. Мы должны исполнить обещание. …Потом она сама не могла вспомнить как шла вниз по винтовой лестнице, как пересекала двор на пути к септе. Это напрочь вылетело из ее памяти — так сильно она волновалась. Она шла вперед, держа отца под руку, к алтарю, где ждали септон и мужчина, с которым ей предстояло прожить остаток дней в горе и в радости. Станнис Баратеон собственной персоной, в простом, но элегантном черном камзоле с золотым шитьем, начищенных сапогах до колен и золотом плаще с вышитым на нем черным оленем с короной. Почему-то она обратила внимание на то, что застежка его плаща точно такая же, как и на том, который она рассматривала в своих покоях. И чем дальше она шла, тем более пристальными становились взгляды ее родственников и друзей, пришедших на церемонию. Здесь был и Арео Хотах, и лорд Ренли и еще челвек двадцать. Когда они, наконец, подошли к алтарю и отец передал ее руку будущему мужу, она посмотрела на него — и поняла, что он из последних сил сдерживает слезы. «Из-за чего ты готов заплакать, отец? Из-за подагры — или из-за того, что отдаешь единственную дочь замуж в таком юном возрасте?» А дальше были семь обетов, которые они принесли, семь благословений, которые призвал для них септон, и семь обещаний, которыми они обменялись. Как только был задан вопрос, есть ли кто-то, кто возражает против этого союза, и в ответ послышалась лишь тишина… После этого они, наконец, смогли обменяться плащами. Хотя из-за условий, которые отец поставил несколько лет назад, в ритуал были внесены кое-какие изменения. Сначала к своему брату подошел лорд Ренли и каким-то насмешливым жестом снял с него плащ с оленем. Арианна тем временем разворачивала свой. И внезапно осознала, насколько она ниже жениха. Помимо того, что она была довольно низенькой для своих лет (за что стоило сказать спасибо маме), так еще и Станнис отличался высоким ростом и возвышался над ней почти на две головы. «Неудобно получилось», — подумала она, держа на руках плащ. И когда Арианна уже готовилась попросить какую-нибудь подставку под ноги, Станнис вдруг опустился перед ней на одно колено, как верный рыцарь перед своим сюзереном. Так ей было намного легче накинуть плащ ему на плечи и застегнуть его. — Этим поцелуем я клянусь в любви и принимаю тебя своим лордом и мужем! — звонким голосом воскликнула она. — Этим поцелуем я клянусь в любви и принимаю тебя своей принцессой и женой! — ответил Станнис, после чего притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Хотя все-таки не настолько крепко, как хотелось бы Арианне. Тем временем септон провозгласил, что отныне Арианна из дома Мартеллов и Станнис из дома Баратеонов есть одна плоть, одно сердце и одна душа — отныне и навеки. Когда они покидали септу, первым шел Арео Хотах, а ближе всего к ней была Тиена, полностью одетая в белое — она бросала на землю лепестки роз. Арианна не оглядывалась, но знала, что следом за ними идут ее отец и дядя Оберин, лорд Ренли и остальные гости. Прежде чем попасть на свадебный пир, они прошли через ворота дворцовой стены, где их уже встречала толпа людей. Она слышала, как они радуются, задолго до того, как увидела их собственными глазами. Она была счастлива, что дорнийцы любили ее так сильно, что готовы были принять даже Баратеона в качестве ее супруга и избранника. — Теперь это твои люди, муж мой, — сказала она, помахивая толпе рукой. — Смотри, как они тебя приветствуют. — Мне кажется, они приветствуют не меня, а тебя, принцесса, — ответил он. — Баратеона они не полюбят никогда, а меня — тем более. — Значит, мы постраемся это исправить, — ответила Арианна, продолжая улыбаться. Пир проходил в тронном зале Старого дворца. Гостей, по ее оценке, было около сотни, включая всех тех, кто был с ними в септе — ни на одной из свадеб, где ей довелось присутствовать, столько не набиралось. Большая их часть, разумеется, были вассалами и союзниками Мартеллов. Они со Станнисом заняли почетные места под тронами, а верхнюю галерею заполнили музыканты с флейтами, скрипками и барабанами. Арианна и подумать не могла, что ее свадьба окажется настолько… скучной. Ее муж мало ел, а пил еще меньше. Он выслушивал всех, кто вставал для произнесения тоста, иногда благодарил их сухим кивком, но в остальном его лицо сохраняло каменную непреклонность. Она несколько раз пыталась завязать с ним разговор, но он сам собой умирал после третьей-четвертой фразы. — Простите моего дорогого брата, он не привык иметь дело с женщинами, тем более такими красивыми, как вы, принцесса, — сказал сидевший рядом с ней лорд Ренли. Станнис тем временем о чем-то говорил с ее отцом и не услышал его слов. — Придется учиться, — ответила Арианна. — Ведь теперь мы одна душа, отныне и навсегда, правильно? — Это верно… Скоро он отправится в супружескую постель — держу пари, он пойдет туда как на битву, с таким же мрачным лицом и решимостью исполнить свой долг любой ценой, — рассмеялся Ренли. — А вы, милорд? Вы тоже идете в бой с такой решимостью? — Ха-ха-ха! Вот вы меня и поймали, принцесса! Мне жаль, но я пока не имел возможности показать себя в сражениях. Когда восстал Роберт, я был еще совсем молод, а когда знамя мятежа подняли Грейджои, десница короля не хотел, чтобы я рисковал жизнью вместе с моими братьями. «Нельзя допустить, чтобы все братья Баратеоны погибли», — так он сказал. А стоило ли бояться? Мои братья вернулись живые и окруженные славой, а я так и просидел на берегу, умирая от скуки… — Зачем же тогда вы прибыли вместе с флотом? — с интересом спросила Арианна. — Я был в Ланниспорте, хотел поучаствовать в турнире, но Роберт решил, что ему лень ехать в такую даль на свадьбу, вот и велел мне поехать вместо него… Ну я и поехал. И судя по тому, что я знал о своем втором брате… Я думал, что свадьба будет еще скучнее. — Мой дорогой дядюшка участвовал в ее подготовке, поэтому скучно быть не могло. Хотя, наверное, на турнире вам было бы веселее… — Ну, знаете… Я уверен, что найду способ развлечь себя еще до того, как наступит ночь… — Ренли отчего-то отвел глаза. И Арианне показалось, что его взгляд сам собой постоянно задерживается на одном из молодых оруженосцев, который был немногим старше Квентина — он тоже здесь был, в нескольких местах от нее. «Неужели ему нравятся мальчики?» — Арианну это не слишком смутило, случайные любовные связи, включая однополые, не были для жителей Дорна чем-то предосудительным. А вот в тех землях, где вырос лорд Ренли, порядки были совсем иными. И если его о его увлечениях станет известно… Это могло обернуться неслабым скандалом. — Миледи, — голос мужа вывел ее из размышлений. — Начнем свадебный танец? Арианна взялась за его руку — и позволила музыке увлечь себя. Станнис старался не ударить в грязь лицом, насколько мог — но танцы явно не входили в число его умений. Как только песня закончилась, ее супруг сел на место, сочтя свой долг выполненным, но ей хотелось танцевать еще и еще. Поэтому она потанцевала и со своим отцом, и с дядей Оберином, и с Квентином, и с лордом Ренли. И с Деймоном тоже — он сравнил ее с сияющим солнцем. А лорд Уллер пожелал ей много здоровых детей. А сир Давос — долголетия и счастья. И как только музыка прекратилась… — Что ж, уважаемые гости, думаю, пора проводить новобрачных в спальню! Это был голос Ренли. И остальные обрадованно подхватили его призыв и собрались вокруг них. Причем чем пьянее был тот или иной гость, тем настойчивее он лез вперед. И Арианне впервые за долгое время стало по-настоящему страшно. Она хорошо знала, что происходит на свадьбе и несколько раз наблюдала эту часть самолично. Она и сама не раз помогала разоблачать женихов во время провожания молодых в спальню… Но теперь, когда она сама оказалась в центре событий, все открылось перед ней совсем иным образом. Нет, если бы, конечно, здесь были только ее друзья детства, братья и дядя Оберин — это другое дело, все они видели ее голой не раз и не два. Но большая часть окружавших лиц была ей совершенно незнакома. И она не понаслышке знала, что порой позволяли себе подвыпившие гости в процессе… — Провожания не будет! — внезапно произнес Станнис. — Мы с принцем Дораном все обговорили… и решили, что без этого вполне можно обойтись. Как же ей хотелось в тот момент обнять их двоих крепко-крепко… «Нет. Я не могу расплакаться как маленькая девочка». Вместо этого Станнис просто взял ее за руку и они вышли из комнаты, не обращая внимание на ворчание и жалобы тех, кого они оставляли позади. Для первой брачной ночи им выделили спальню на вершине Башни Солнца. И как только они вошли, Станнис захлопнул за собой дверь и задвинул засов. — Не хватало еще, чтобы к нам ввалилась какая-нибудь пьянь… — обратился Станнис неизвестно к кому и его голос был чуть громче шепота. А когда он обернулся… Этих мгновений хватило Арианне для того, чтобы полностью разоблачиться — и теперь ее первородную наготу нарушали только многочисленные блестящие украшения. От увиденного Станнис застыл на месте и не мог произнести ни слова. — Ну что, может, начнем уже? — сказала Арианна самым соблазнительным голосом из всех, что были ему доступны. — М… Миледи… — нервно начал было он. — Нет. Не «миледи», — она схватила его за руки. — Арианна. Для тебя — просто Арианна. И страстно поцеловала в губы.