Ярость непреклонная

Солнечное Копье, 284 от З.Э. Башни Солнечного Копья первыми показались на горизонте, когда «Ярость», флагман королевского флота, взял курс на порт. Давос видел столицу Дорна не впервые, он не раз бывал здесь в бытность свою контрабандистом. Иногда причаливал в гавани открыто, но чаще все-таки нет. «Да забудь ты уже об этом», — подумал про себя он. — «Ты теперь помазанный рыцарь и пора оставить преступное прошлое в прошлом…» Год назад сам лорд Станнис посвятил его в рыцари — после того, как он привез лук и соленую рыбу в осажденный Штормовой Предел. Но перед этим собственноручно отрубил ему фаланги пальцев на левой руке. За то же самое — и то, чем он промышлял всю свою жизнь. Давос считал это справедливой платой за будущее, которым лорд Станнис одарил его самого и его семью. И после того, как лорд Эддард Старк снял осаду и Тиреллы опустили мечи, Давос продолжал сопровождать своего лорда на Драконий Камень по приказу короля Роберта, севшего на Железный Трон после смерти Эйриса Безумного. Они должны были пленить последних драконов — и не смогли. Опоздали. Король был очень недоволен. И велел Станнису отправиться в Дорн, последнее из Семи Королевств, все еще хранившее верность Таргариенам. «Иди — и принеси мне мир, — так он сказал. — И не подведи меня снова, как тогда, когда позволил драконьим отродьям сбежать». И вот — он снова сопровождает своего лорда в его новом деле, надеясь про себя когда-нибудь снова увидеть Марию и сыновей. «Мы больше года не виделись… И, возможно, не увидимся, если дорнийцы снесут нам головы сразу, как только мы ступим на берег». Он знал, что принц Доран был в ярости, узнав о гибели своей сестры, принцессы Элии, которая погибла вместе с двумя детьми во время разорения столицы Ланнистерами. По слухам, его младший брат Оберин прямо сейчас собирал людей и готовился начать войну со всем Вестеросом — во имя короля Визериса из дома Таргариенов. Рулевой дал команду спустить часть парусов при приближении к берегу. А Давос заметил приближающуюся к нему фигуру. Станнис Баратеон, новый лорд Драконьего Камня, собственной персоной. — Что скажете, сир Давос? — спросил он серьезным голосом. Брат короля был рослым и крепким, с такими же темно-синими глазами и черными волосами, хотя борода его была еще редкой, а на голове уже начали появляться залысины. — О чем, милорд? — не понял Давос. — О мире с Мартеллами. Вы бы на их месте согласились бы на мир после того, что произошло в столице? — спросил Станнис, внимательно глядя ему в глаза. — Принцу Дорану нужен мир так же, как и нам. Он не рискнет подниматься против всего королевства после того, как даже Тиреллы присягнули его милости королю Роберту. Да и потом… Они не могут не знать о том, что в трагической участи принцессы Элии вина лежит на Ланнистерах, а не на вашем брате-короле. — Надеюсь, они думают так же, как и вы… Потому что в противном случае королевство не обретет мира даже через годы. Вы ведь знаете историю Дорна? Знаете, сколько времени он продолжал бороться? Даже драконы не смогли его подчинить… Когда «Ярость» причалила к берегу, их уже поджидала обширная свита дорнийцев. — Приветствую, милорды, — с усмешкой на лице произнес их предводитель, стройный соленый дорниец в красной одежде и с круглым щитом с гербом Мартеллов в левой руке. — Мы увидели ваше знамя и брат велел мне достойно встретить вас от его имени в славном Солнечном Копье… «Так вот ты какой, Красный Змей…» Давос никогда прежде не видел Оберина Мартелла, но слышал очень много. И то, что он о нем слышал… Это было жутко. И то, что переговоры от имени принца Дорана будет вести именно он… Означало, что они будут не из легких. Давос потрогал висящую у него на шее маленькую ладанку, где с недавних пор носил отрубленные кончики пальцев. — Я лорд Станнис Баратеон и я надеялся встретиться с вашим братом, чтобы обсудить мирное соглашение и возвращение Дорна к королевскому миру. — А вы, я посмотрю, не настолько красноречивы, как ваш старший брат… Я слышал, что вы полная его противоположность и сегодня сам в этом убедился. Мы с ним встречались в Харренхолле… понимаете, где и когда? Но я и предположить не мог, что такой человек, как он, сможет положить конец правлению Таргариенов… Ладно. Мой брат ждет вас в Старом дворце, лорд Станнис. Он видел, что Станниса сильно раздражает насмешливый тон Оберина — это было видно по тому, как он скрипит зубами. Давос уже убедился в том, что молодой лорд Баратеон делает это слишком часто. По сравнению с Королевской Гаванью или, например, городами Эссоса, Солнечное Копье казалось какой-то приморской деревушкой, но по дорнийским меркам это был настоящий город… в их понимании. За тройными воротами, раскрытыми во всю ширь, начиналась прямая улица, ведущая прямиком к дворцу принца Дорана Мартелла, так что ехать через весь город им не пришлось. И дорога прошла довольно тихо, если не считать толпы зевак, постоянно собиравшихся вокруг принца Оберина. Поняв, что Станнис даже не пытается как-то растопить лед между ними, Давос попытался сделать это сам и как-то расположить к себе Оберина перед встречей с его братом. — Принц Оберин, мы привезли с собой останки принцессы Элии и ее детей, а также кости вашего дяди Ливена… — И я вам за это искренне благодарен. Но я так понимаю, что костей Тайвина Ланнистера и Григора Клигана с вами нет, а значит, не стоит ждать того, что гнев моего брата будет усмирен… Кстати, как ваше имя? — резко спросил Мартелл. — А то я что-то запамятовал. — Давос! — тут же ответил он, забыв о своем титуле, и тут же уточнил: — Сир Давос Сиворт, милорд. — О, тот самый Луковый Рыцарь… Не знаю, как у вас, «сир» Давос, но здесь, в Дорне, мы обычно не даем контрабандистам рыцарских титулов… — Вы что-то путаете, милорд. Меня удостоили титулом не за контрабанду, а за помощь в удержании Штормового Предела, когда его защитники голодали. Что до моих прежних проступков, за них я уже понес заслуженное наказание от рук лорда Станниса… — Смерть узурпатору! — внезапно заорал кто-то из окна дома, мимо которого они проезжали. — Отомстим за принцессу Элию! Хватайте копья! Идем на войну! — подхватили другие голоса. «Не так уж и много…» — подумал Давос, ожидавший, что подобных горячих голов им встретится куда больше. В основном город хранил тишину. Первоначально принц Доран не хотел отправлять войска сражаться за Безумного короля после того оскорбления, что нанес принц Рейгар своей жене, принцессе Элии, назвав Лианну Старк Королевой любви и красоты в Харренхолле, а потом похитив и изнасиловав ее. Не хотел. Но все равно послал — и многие отцы и мужья, сыновья и братья не вернулись к своим семьям. Теперь город носил траур — и не желал еще большего кровопролития. Как только они въехали внутрь замка, ворота гулко закрылись за их спиной. Принц Доран уже ждал во дворе во главе большей части своей свиты. Давос обратил внимание на женщину рядом с ним — явно не дорнийку и вообще не дочь Вестероса. Ему стало интересно, откуда она приехала, но он не рискнул спрашивать, опасаясь совершить нечто оскорбительное. Да и не успел он пока познакомиться с вестеросской знатью как следует… Рядом с ними были красивая упитанная девочка и совсем еще маленький мальчик, не старше Маттоса, его младшего сына. Девочка, судя по всему, недавно переболела красными пятнами… Рядом с ними стоял высокий и дородный мужчина с черными волосами и густой бородой, в которой уже начала проглядывать седина. Его руки сжимали внушительную алебарду. «Норвошиец? Да еще и жрец?» — мысленно спросил себя Давос. Если предположить, что он приехал в Дорн вместе со спутницей принца, получается, она тоже родом из Норвоса… Процессия остановилась и Давос спешился вместе с остальными. Он впервые сопровождал лорда Станниса на встречу с такими людьми и не знал, что ему делать дальше — то ли идти вместе с ним, то ли остаться вместе с остальной охраной, взятой из Королевской Гавани… Станнис сам развеял его сомнение, коротким движением головы, велев следовать за ним. — Лорд Станнис, — начал принц Доран. — Рад приветствовать вас в Дорне. Это мои дети, Арианна и Квентин. Моя супруга, Мелларио. Вы прибыли раньше, чем мы думали, мы ожидали вас через пару дней… — Ветер выдался попутным, принц Доран, — ответил Станнис. — …И он не дал нам времени, чтобы подготовить вам достойный прием. Мы не успели даже приготовить надлежащие комнаты для вас и ваших людей. Но мы постараемся найти для вас место ночлега в Башне Солнца, пока ваша стража может устроиться в Песчаном Корабле. — Благодарю вас за гостеприимство. Я считаю, что чем быстрее мы покончим с недопониманием, тем будет лучше — для всех. — Да… — устало кивнул принц. — Так будет лучше. Предлагаю пройтись до моих покоев… Там будет спокойнее. Принц медленно пошел обратно во дворец, лорд Станнис и остальные последовали за ним. И другие постепенно расходились по своим комнатам. Но когда Давос тоже повернул было в сторону, Станнис остановил ее. — Вы со мной, сир Давос. Возможно, мне понадобится ваш совет в этих переговорах. — О, так вы и есть сир Давос Сиворт? — обратил на него внимание Доран Мартелл. — Наслышан… Полагаю, общество лордов не очень похоже на то, к которому вы привыкли? — Разница не так уж и велика, мой принц… Осмелюсь заметить, что моя жизнь не сильно изменилась, — тихо ответил Давос, мысленно ругая себя последними словами за то, что говорит такие вещи самому Дорану Дорнийскому, а не подельнику из Блошиного Конца. Но когда Оберин весело рассмеялся, его волнение угасло так же быстро. Даже сам принц изобразил легкую улыбку. — Это правда, что у вас было пять сотен человек — и вы пересилили всю армию Простора, лорд Станнис? — спросила вдруг принцесса Арианна. Ее мать глянула было на девочку с явным желанием одернуть, но малышка продолжала смотреть на Станниса снизу вверх с горящими от любопытства глазами. Тот тоже был удивлен неожиданным вопросом, хоть и старался это скрыть за привычно бесстрастным лицом. Но Давос уже достаточно хорошо знал своего лорда, чтобы заметить, как изменился его взгляд. — Я всего лишь просидел за стенами Штормового Предела и не пустил их внутрь, — ответил Станнис. — Я не думаю, что это можно назвать победой. — Но вы не сдались — а они сдались, правильно? Значит вы их всех победили! — не унималась принцесса. — Значит, вы невероятно сильный воин! — Ну… Я… — начал было Станнис. — Мы на месте, милорды, — прервал его принц Доран. — Ари, пойди пока поиграй с мамой и братом, свои вопросы лорду Станнису ты можешь задать потом… А ты, Арео, пожалуйста, присмотри за входом, чтобы никто нас не побеспокоил. Бородатый норвошиец ничего не сказал, лишь ударил древком о пол и вышел, выполняя приказ своего принца. А они остались. И расселись за длинным столом. Кресла были в изобилии обложены яркими и мягкими подушками, а на столе стояли дорнийские блюда, четыре кубка, кувшины с вином и водой. Покои Дорана были полны подушек и шелков и еще Давос заметил несколько драгоценностей, которые стоили больше, чем все, что он когда-либо держал в руках. Подобную роскошь он видел только на «Валирийке», галере Салладора Саана, пирата из Лиса, на которого он работал несколько раз. Но Салладор, вероятнее всего, добыл их грабежом где-нибудь на Ступенях, а вот Мартеллы владели ими по праву… — Прошу разделить со мной трапезу… Знайте, что Солнечное Копье чтит законы гостеприимства, — заметил Доран, когда они расселись по местам. Давос взял кусок хлеба, как и Станнис. Он знал, какой острой может быть дорнийская еда, но не хотел смущать своего сюзерена. — Так или иначе… Я буду предельно откровенен, лорд Станнис. Я уверен, что вы знаете о том, что десять тысяч дорнийцев пали на Трезубце, сражаясь за Безумного короля. И каждая наша жертва причиняет боль моему сердцу. Я бы очень не хотел умножать число наших жертв, — начал Мартелл. — Я очень рад… — Я еще не закончил, — оборвал принц. — Как бы мне ни хотелось покончить с этой войной, то, что совершил ваш брат и его союзники-Ланнистеры против моей семьи… Все это сильно усложняет дело. Вы знаете, как погибли моя сестра и мои племянники, лорд Станнис? Я хотел бы знать, насколько правдивы слухи, что доходят до нас… — Когда это произошло, я был в Штормовом Пределе, в осаде, — ответил Станнис. — Но я видел останки вашей сестры и ее детей. И то, что я увидел… заставляет поверить в то, что эти слухи правдивы. — Я же говорил тебе, брат! — взревел Оберин. — Никакого мира с Робертом Баратеоном, который награждает убийцу нашей сестры и делает его дочь своей королевой! Отправим голову его брата в Королевскую Гавань, чтобы он хоть немного понял, что чувствуем мы! — он ткнул пальцем в грудь Станниса. Доран, подняв руку, велел ему замолчать. И Оберин замолчал, хоть и покраснел так, словно вот-вот готов был вспыхнуть. — Я только что предложил нашим гостям стол и кров. И я не позволю причинить им вред в моем доме, — напомнил он. — И все же… У моего брата есть причины испытывать гнев. как и у меня, — это он сказал уже им, обводя гостей холодным взглядом. — Я хочу знать, что намерен сделать новый король, чтобы восстановить справедливость? Давос давно готовился к этому вопросу и много раз думал о том, что они на него ответят. Он не подвергал сомнению волю нового короля, но не мог не думать о том, стоило ли ему поручить это дело кого-то более опытного? Нет, конечно, лорд Станнис был верен своему брату, но никто не мог назвать его хорошим переговорщиком. Он был холоден, сух, прям и совершенно не умел располагать к себе людей. Кто в здравом уме пошлет такого на переговоры о мире? К тому же сам Давос был всего лишь контрабандистом и любой другой лорд, оказавшийся на месте Станниса Баратеона, позвал бы с собой того, кто лучше умеет разговаривать с высокородными особами, чем он. — Я не знаю, — честно ответил Станнис, тяжело вздохнув. — Не знаю. И не думаю, что он тоже… К моему большому сожалению, смерть вашей сестры он воспринял как акт возмездия и правосудия… Так, как он сам их понимает. Если о чем он и жалеет, так это о том, что не смог задушить отпрысков Рейгара собственноручно. — Это плохо, — Доран потер лоб рукой. — Я не ожидал, что он выдаст нам голову Тайвина, но надеялся хотя бы на голову Клигана… А что можете предложить вы? Станнис опустил голову — и по тому, как потемнело его лицо, Давос сразу понял, о чем тот думает. Ничего. Станнис не мог предложить совершенно ничего, что могло бы унять гнев Мартеллов. Он не только не мог предложить ничего, что могло бы утолить жажду их мести, но и загладить как-то вину своей семьи тоже не мог. Его руки были связаны. И в этот момент в голову Давосу пришла сумасшедшая идея. — Возможно, брак? — предложил он. — Чтобы брачные узы связали наши дома и стали гарантией мира между Дорном и Железным Троном? Доран и Станнис недоуменно посмотрели на него, пока рядом кашлял Красный Змей, поперхнувшийся вином. — А можете поподробнее рассказать о том, что именно вы предлагаете, сир Давос? — поинтересовался Доран. — Наследник короля Роберта возьмет в жены вашу дочь. Или, если у него родится девочка, она станет женой вашего сына… Если это вам больше подойдет. Он понимал, что уговорить короля на брак своего первенца с Мартеллами будет очень нелегко. Но лорд Аррен, новый десница короля, возможно, справится с этой задачей. — Заманчивое предложение, сир Давос, — медленно ответил принц, взвешивая каждое сове слово. — Но я слышал, что Роберт уже стал отцом нескольких бастардов в Долине и Речных землях. Рано или поздно у него родится и законная принцесса, которую Квентин может взять в жены, но… Я не люблю строить планы, в которых слишком часто встречается слово «возможно». Поэтому я выберу другой вариант. Брак будет заключен между Арианной и действующим наследником короля. Примите это условие, лорд Станнис — и мы продолжим наш разговор. Первой реакцией Давоса было удивление: «А каким боком здесь лорд Станнис?» А потом он понял. Наследником Роберта, за которого он предлагал выдать дочь Дорана, не был его будущим сыном. Он сейчас находился здесь, в этой комнате. И Доран, похоже, воспринял его предложение именно так — его дочь выходит замуж за брата короля! Брата, а не сына! — Разумеется, свадьба будет отложена до момента, когда Арианна расцветет. Кроме того, поскольку она моя законная наследница, ваши будущие дети станут Мартеллами и будут расти в Дорне. И только если кто-то из ваших детей решит претендовать на наследование отцовских земель и титулов, он может носить имя Баратеон, — предложил Доран. — Только на таких условиях я согласен. Только сейчас Давос осознал, что же он натворил. Станнис, на первый взгляд, станет править Дорном — но его власть будет номинальной, он будет лишь консортом при своей жене. Он даже не сможет передать собственным детям своего имени, что не может не быть для лорда страшнейшим позором… Нет, Станнис не согласится на такое. Это будет куда хуже того унижения, чем то, что Роберт не отдал ему Штормовой Предел, отделавшись никому не нужным Драконьим Камнем. — Ваши условия… Я нахожу их приемлемыми. Мы можем составить брачный договор прямо сейчас — и я отвезу его в Королевскую Гавань, чтобы лично передать условия мира его милости, — Давос не верил собственным ушам. — Рад это слышать. Оберин, позови сюда мейстера Калеотта, пусть он все запишет. Оберин, который, как показалось Давосу, был обескуражен еще больше него, молча вышел. — Лорд Станнис, сир Давос, я надеюсь, вы сможете почтить нас сегодня за ужином… Во имя прочного мира, — на последних словах принц поднял бокал. — Во имя мира, — ответил Станнис. И Давос тоже присоединился, хотя что-то подсказывало ему, что это все равно добром не кончится.