Заветное дитя | The Cherished Child

Когда начинаются проблемы и стороны выбираются, ты понимаешь, кто действительно близок, а кто лишь притворяется. — неизвестный автор

Хейден тяжело вздохнул, заметив, как Алек стратегически подвешивает пластиковый пакет с кислотой над входной дверью. С тех пор как группа вернулась в Форкс, его семья не оставляла в покое его бедного партнёра: шутки, колкие взгляды и прочие мучения не прекращались. Он покачал головой, наблюдая, как на лице Алека расползается довольная улыбка, пока тот взбирается на одно из деревьев, очевидно, чтобы поджидать, пока Джаспер откроет дверь — в результате чего кислота выльется на него. Хотя это могло показаться довольно разрушительным, на самом деле последствия были не столь страшны. Будучи вампиром, Джаспер, вероятно, испытал бы лишь кратковременное раздражение кожи и зуд (Хейден знал это, потому что, возможно, делал что-то подобное со всеми — ну, со всеми охранниками за эти годы). Он на мгновение задумался, прежде чем снова вздохнуть и встать, чтобы убрать эту ловушку. Хотя шутка могла показаться безобидной, у него было предчувствие, что если Джаспер столкнется с чрезмерным «творчеством» близнецов, ему придётся либо покупать ему смирительную рубашку, либо готовиться к массовому убийству (хорошо, попытке массового убийства — потому что он сомневался, что Джаспер сам сможет справиться с семьёй Вольтури). Судя по всему, он успел убрать пакет как раз вовремя, так как увидел, как Джаспер выходит из одной из машин, принадлежащих Калленам, и направляется к дому. Он услышал недовольное шипение Алека — тот, безусловно, был разочарован, что его гениальный план (только потому что они вампиры вековой давности, это не значит, что они отлично разбираются в шутках!) был разрушен. Хейден лишь отправил злую улыбку в сторону, где, как он знал, прятался его брат; он понял, что был прав, когда увидел пару карминовых глаз, сверкающих из густой зелени. Прошло чуть больше недели с тех пор, как они вернулись из Хогвартса, и одновременно произошло много всего и ничего. Это утверждение может показаться несколько противоречивым, но, тем не менее, это правда. Когда они «прибыли домой», близнецы и Северус не теряли времени и рассказали Деметрию (который вернулся всего за час до них) о том, что произошло. Они еще меньше времени потратили на то, чтобы эффектно вломиться и снести дверь Калленов (даже Северус, который любил притворяться серьёзным, проявил определённый драматизм — это, по мнению Хейдена, было частью его образа киношного злодея). Результат спора был предсказуемым… Хейден был поражён тем, что кто-либо из Калленов (кроме его собственного партнёра и пары Розали-Эммет) всё ещё был жив. Хотя, зная свою семью, как он её знал, он понимал, что они просто ждали, пока нервы Калленов не дойдут до предела, прежде чем отомстить. Иногда лучшая месть — это страх, который накапливается перед самим событием. Хотя Хейден предпочёл бы остаться дома и… э, больше узнать о своём партнёре (и да, после того как Джаспер покаялся и извинился, а затем заявил о своей преданности семье, Гарри принял его в качестве своего партнёра — хотя ему пришлось угрожать остальной семье, поскольку они предпочли бы его изувечить), он знал, что просто потому, что Джаспер отрёкся от своей семьи, это не означало, что блондин готов прыгнуть в его постель… пока, ключевое слово в этом предложении — пока. Его угрозы, похоже, сработали, потому что хотя все четверо (но в основном близнецы и Северус) продолжали выражать своё презрение к блондинистому вампиру и «мучить» его, они воздерживались от того, чтобы его убить… так что Хейден считал это позитивом. Он не сомневался, что со временем они всё-таки простят вампира за его невнимательность (хотя, возможно, несправедливо, что они не ставили Хейдена на те же условия — ни разу не упрекнув его за ту же невнимательность… но, с другой стороны, он был их любимцем. Ха-ха). Так что, несмотря на попытки семьи прогнать вампира, Хейден и Джаспер становились всё ближе друг к другу… до такой степени, что Хейден сопроводил Джаспера на его первой настоящей «охоте» с тех пор, как блондинистый вампир переехал к Калленам. Он слегка задумался, делает ли это его больным человеком, что он возбудился, наблюдая, как его партнёр (успешно) убивает и высасывает свою жертву. (Ха-ха, возьми это, ублюдок из Западной Баптистской церкви — посмотри, что ты теперь делаешь, когда у тебя нет лидера! Му-ха-ха. И что, если он мог стоять в стороне, повторяя «бог ненавидит тебя» снова и снова, танцуя, пока Джаспер ел свою жертву? Это, вероятно, было не самым тактичным поведением по отношению к своему нервному партнёру, но он не мог с собой ничего поделать.) Но помимо того, что происходило между его партнёром, им самим и его семьёй, произошли и другие события, вызвавшие неожиданный поворот. Когда они вернулись в Форкс, они были более чем немного удивлены, увидев Викторию (это был, в основном, первый раз, когда Хейден встретил эту огненную рыжеволосую вампиршу) и её двух подручных (Бри и Райли или что-то в этом роде), ожидающих их. Хейден изначально чувствовал, что рыжая должна быть тёплой и заботливой (и не спрашивайте, откуда у него взялось это странное чувство — он предполагал, что это могло зародиться из инстинктивных воспоминаний о его матери). Однако он быстро был разочарован этим убеждением. Рыжая оказалась довольно противоположной материнскому и тёплому типажу. Виктория, казалось, была самой осторожной и расчётливой, что заставило Хейдена поверить, что единственной причиной её столь импульсивного поступка (создание армии новорождённых) было горе. Что он мог понять; он не знал, что бы он сделал, если бы Джаспер или любой из его семьи когда-либо был убит по чему-то такому незначительному, как человек. Хотя он задавался вопросом, возможно ли, что Северус также нашёл свою пару, он вскоре понял, что, хотя Северус и Виктория, безусловно, не были парой (по крайней мере, не в романтическом смысле), они, похоже, имели какое-то платоническое взаимопонимание друг с другом. Он даже мог бы назвать их друзьями — ну, так близко, как двое чрезвычайно параноидальных и настороженных людей могут подойти к дружбе. Он даже видел, как Северус один раз улыбнулся (хотя это была небольшая улыбка), так что он решил, что она не может быть такой уж плохой. Но встреча с Викторией не была самой удивительной частью этого события. Нет, что поразило его больше всего, так это то, что едва они прибыли и увидели, что троица ждёт их, как Элис, практически скакала в их сторону, полностью игнорируя рычащие предупреждения со стороны Вольтури. Хейден и остальные смотрели с лёгким недоумением, как она подбежала к одной из помощниц Виктории (к той маленькой темноволосой — Бри) и обняла её, сбив с толку. Она затем повернулась к близнецам и заявила: — Ладно, теперь, когда мой партнёр здесь, я готова отправиться с вами в Италию. Безусловно, Джейн выглядела несколько ошарашенной от такого заявления — хотя вскоре её лицо озарилось гневом и самодовольством. Гнев возник от того, что она потратила столько времени на убеждения, чтобы вампирша вернулась с ними, и всё это оказалось напрасной тратой усилий. Похоже, Элис с нетерпением ждала встречи со своим спутником. Самодовольство же исходило от того, что это был безусловный успех для неё и Алека, независимо от обстоятельств. Хейден вернулся в реальность, услышав, как его партнёр прочищает горло. — Эм… что? — спросил он, почти уверенный, что пропустил нечто важное. Вместо того чтобы выглядеть раздражённым или сердитым из-за того, что Хейден, по сути, признался в том, что не слушал его, блондинистый вампир выглядел нервным и неуверенным. Вау… Возможно, шутки больше влияли на его психику, чем Хейден изначально думал. Хотя, скорее всего, это было следствием жизни с Калленами, заставляющей вампира так колебаться. — Я… я хотел спросить, могу ли я остаться здесь… хотя бы на некоторое время, — произнёс Джаспер, его южный акцент, обычно едва заметный, стал более выраженным, выдав его волнение. Хейден нахмурился в недоумении. Что же он хотел спросить? Хотел ли он остаться в Форксе? Хейден был уверен, что убедил своего партнёра, что возвращение в Италию — это лучшая идея… ну, после того как они разберутся со всей этой путаницей. Но что же происходит? Через мгновение Хейден осознал, что спешит с выводами. — Остаться здесь? — осторожно спросил он, пытаясь понять, что происходит, глядя на выражение лица вампира. — Эм… да, в доме? Я не хочу оставаться в доме Калленов, и… я думаю, если я забронирую номер в мотеле, там в конечном итоге не останется много гостей — не без моей бывшей семьи или… или вашей семьи, чтобы отвлечь меня от моей жажды крови, — признал Джаспер, не смотря на Хейдена. Внутри Хейдена закралось лёгкое облегчение. Как бы он ни старался говорить себе, что ему не важно, если его партнёр решит остаться с Калленами, теперь, когда вампир принял решение и выбрал его, гибрид уже не мог отрицать, как сильно он боялся, что Джаспер может его покинуть. Джаспер, казалось, воспринял его молчание как отказ, и его лицо потускнело (хотя это было не так уж легко заметить, поскольку вампир научился скрывать свои истинные эмоции). Он быстро добавил: — Неважно… всё в порядке, я понимаю… особенно после того, что… что случилось. Я справлюсь… — его голос звучал абсолютно неуверенно. Хейден осознал, что его молчание заставляет партнёра как бы сжиматься, и быстро попытался его подбодрить: — Нет! Нет, всё в порядке, Джаспер. Я был бы рад, если бы ты остался с нами… со мной. Джаспер поднял взгляд, как будто пытаясь понять, насколько искренни слова Хейдена. Гибрид заметил искорку надежды в глазах вампира, уже слегка розоватых. Понадобится не одна жертва, прежде чем его глаза станут глубоким алым, как у остальных охранников Вольтури. — Правда? — спросил он, полный скепсиса и надежды. — Конечно. Ты же мой партнёр… игнорируй остальных, они просто немного чрезмерно защищают меня. Они переживут это… в конечном итоге, — сказал Хейден. Джаспер долго смотрел на него, прежде чем кивнуть в знак согласия. — Хорошо, — произнёс он, звуча чуть более уверенно. Хейден не мог не думать, что блондинистый вампир выглядел довольно мило, стоя перед ним с чемоданом, о котором он ранее не подозревал. Чёрт возьми, Хейден чувствовал себя, как в клише романтической комедии, когда всё складывается как нельзя лучше. Улыбнувшись про себя, он решил, что пора следовать этой тенденции. — О, и Джаспер? — спросил он, стараясь не выдать своих намерений. — Да? — отозвался Джаспер, глядя на него с лёгким недоумением. В его голосе также была доля настороженности. Возможно, есть надежда, что Северус не будет ненавидеть его партнёра вечность! — Добро пожаловать домой, — произнёс Хейден и, не медля, наклонился вперёд, чтобы поймать своего партнёра в страстном поцелуе. Джаспер не стал возражать.

***

Ли с недоумением смотрела на огромный красно-белый букет, стоящий перед ней. Что. За. Чёрт? Сильно тряся головой, она заставила себя перевести взгляд от того, что могло быть, как минимум, сотней роз, на идиота, который держал их, словно это было то, о чём она мечтала. И чтобы прояснить — это не так. Нет, она бы гораздо больше предпочла толстую пачку денег, потраченную на этот букет (чтобы купить ведро мороженого с арахисовым маслом…). Она не знала, стоит ли ей взять розы и ударить Эдварда ими по голове или сохранить этот момент в своём воображаемом дневнике. Хотя, учитывая, что у неё на самом деле не было дневника, один вариант выглядел более вероятным. Увидев, что Ли застыла в полном шоке, Эдвард решил, что нужно что-то сказать — и, конечно, это оказалось чем-то очень глубоким. — Они для тебя, — произнёс он, совершенно не глубокомысленно. Ли взглянула на него, прежде чем осторожно взять цветы. — Зачем? — спросила она, решив, что с учётом характера Эдварда и его прошлого поведения лучше сразу перейти к делу, иначе они будут бродить вокруг этого вопроса до бесконечности. — Чтобы показать, что я забочусь о тебе, — сказал он, как будто это было очевидно. Затем, увидев её выражение, быстро добавил: — И чтобы извиниться. Ли отвернулась и направилась в дом, оставив дверь открытой для Эдварда, который последовал за ней. Она бросила букет на заваленный беспорядком стол (ах! Вот где оказались пухлые наклейки в форме котят!) и снова повернулась к нему. Она не могла не заметить, как он поморщился, глядя на то, как она обращается с его «подарком». — О? — спросила она, намекая на его объяснение. Эдвард собрался с духом, чтобы сказать, что ему нужно, и, глубоко вздохнув, произнёс: — Да, я был идиотом. Не должно было быть выбора между тобой и Беллой… ты моя истинная пара, и я никогда не должен был это ставить под сомнение. Мне жаль… Ли на мгновение замерла. Это действительно звучало как искреннее извинение? И неужели это было одно из самых разумных и зрелых предложений, которые она когда-либо слышала от вампира? Ух ты! Нужно известить прессу… сегодня устанавливается рекорд, и она — свидетель этого. Хм. Хотя она не могла отрицать, что его извинения заставили её ужасное сердечко вздрогнуть (и вскоре ей предстоит сесть и придумать прилагательные, чтобы описать себя, не звуча как подросток, впервые открывающий, что «мальчики» — это приятно), она не собиралась прощать только за несколько честных слов. — Что насчёт твоей семьи? — спросила она, не раскрещивая рук ни на секунду — она была в образе Сары Коннор, да, она была такой крутой. — Я… я сказал им… — начал Эдвард, но его голос звучал неуверенно. — И? — подтолкнула его Ли, ожидая настоящего ответа. — Ну… Джаспер не был там, так что я не знаю, что он думает, Розали была обычной собой, но я на самом деле думаю, что она может быть немного счастлива по этому поводу. Элис, похоже, не обращала внимания — что немного странно… хотя она вышла в середине разговора, по какой-то причине… — Эдвард снова замолчал. — А остальные? — снова спросила Ли, становясь довольно сердитой от уклончивых ответов. — Карлайл не поверил мне, — наконец признался Эдвард, слова вырвались из него стремительно. — Что? — удивилась Ли, не веря своим ушам. Хотя она знала, что Карлайл мог показаться немного идеалистичным, она всегда считала, что Эдвард для него — весь мир (ну, не считая Эсми). Джейкоб говорил, что Эдвард был с его сыном дольше всех, и она не могла поверить, что вампир, которого её импринт считал отцом, не поверил ему. — Да… он сказал, что это должно быть влияние Вольтури, потому что не может быть, чтобы у вампира была пара, которая должна быть их естественным врагом, — закончил Эдвард, звуча расстроенным и беспомощным. — Понятно… — сказала Ли, хотя на самом деле не понимала, что происходит, но что ещё она могла сказать? Она не верила, что её импринт выберет её над тем, кто был его отцом и защитником больше ста лет. Чёрт! Он едва её знал… да и вообще, никто никогда по-настоящему её не выбирал. Они стояли в молчании минуту, прежде чем Ли решила просто оторвать пластырь. — Ладно, что ж… спасибо за цветы? — произнесла она, звуча неуверенно даже для своих ушей. Эдвард удивлённо посмотрел на неё. — Пожалуйста, — ответил он, но вместо того чтобы встать и уйти, как она и ожидала, он остался стоять на кухне, выглядя слегка потерянным. Что ж, это было неловко. — Итак… ты дашь мне шанс? — наконец спросил Эдвард, когда стало ясно, что Ли не собирается ничего больше говорить. — Нет, я поняла… подожди! Что? — остановилась она, наконец осознав его слова. — О чём ты говоришь? — Ну, ты сказала, что приняла мои извинения… или, я думаю, ты не приняла, но я надеюсь, что ты это сделала… так что я надеялся, что ты всё ещё готова попробовать? — Эдвард запутался в словах, бросив на Ли взгляд, который можно было бы назвать патетически полным надежды. Отказаться от такого взгляда было бы всё равно, что сказать Поллианне, что она окажется в аду. Это было бы не по совести. — Ладно, — сказала она, сдерживаясь, хотя внутри уже делала радостный кульбит, покачиваясь от счастья. Он выбрал её! Он выбрал её! Окей, внутренняя сущность, пора остановиться с этой эйфорией и успокоиться. Увидев, как на лице Эдварда расползается улыбка, Ли не могла по-настоящему пожалеть о своих словах, но решила установить несколько условий. В конце концов, она не была лестницей, по которой позволяла бы любому (даже если он выглядел как принц из Диснея) ступать по себе. — Я прощаю тебя. НО… если ты хочешь, чтобы это сработало, мы начнём медленно. И ты должен доказать мне, что в твоей голове больше, чем просто воздух. И что я могу тебе доверять, — произнесла она, глядя на него с решимостью. Вместо того чтобы затушить его улыбку, она, казалось, разжигала её ещё сильнее (и неужели эти клыки действительно такие острые? Это было немного жутковато). — Ладно, это звучит разумно… могу я пригласить тебя на ужин завтра вечером? — с улыбкой спросил Эдвард, кивая в знак согласия с её условиями. Ли снова вздохнула, прежде чем согласиться составить компанию вампиру на ужине. Она действительно не была уверена, какой ресторан сможет угодить ОДНОВРЕМЕННО им обоим, но, эй… пробовать новое — это всегда хорошо. Она не могла не ощущать лёгкое недоумение, наблюдая за тем, как её вампирский парень (может, она уже могла называть его так?) стремительно покидает её двор. Как бы ни сложились события, у неё не было сомнений, что это будет весьма захватывающее приключение.