Заветное дитя | The Cherished Child

Никакая вина не изменит прошлое, но если воспринять её как урок, настоящее обретёт смысл и станет источником внутреннего покоя.

«Может, Хейден был прав… и дело не только в его взгляде на то, что «вампиры по Энн Райс — это круто, а по шаблонам подростковых девичьих мечтаний — нет»… может, он и правда медленно превращался в Эдварда. Страшная мысль», — подумал он с досадой. В последние дни его всё чаще тянуло к мрачным и хмурым раздумьям, и он вынужден был признаться себе в этом. Кто бы не хандрил, когда снова живёт с бывшей женой, а рядом ещё и глава клана, который твердо верит в то, что «всё всегда к лучшему»? От этих безостановочных оптимистичных разговоров ему всё больше хотелось запереться в тёмной комнате и включить песни с навязчивыми, но мрачными текстами о дожде, смерти и утерянной невинности. — Удивительно, что подростковые самоубийства случаются не так часто, — пробормотал он себе под нос. — Ладно… кажется, пора сделать шаг назад. Попробовать взглянуть на всё немного со стороны. — И что, если его партнёр последних пятидесяти лет бросил его без малейших объяснений? Это нормально, — убеждал он себя, — в последнее время они и так не особенно ладили. А теперь у него даже появился шанс найти кого-то, кого можно будет удивлять на годовщину, или хотя бы изображать это и винить забывчивую хостесс за отсутствие брони. Следующий пункт в его внутреннем списке — чувство отчуждения, которое он испытывал не только к своей бывшей, но и ко всей остальной семье. — Всё в порядке… я ведь с ними никогда особенно и не сближался, так зачем это должно волновать меня сейчас? И всё же раздражающий внутренний голос настойчиво задавал вопросы, тягучие и заставляющие задуматься. Может, причина, по которой он не нашёл общего языка с семьёй, в том, что ему просто не суждено было быть её частью? Может, он и вовсе не был создан для мирной жизни… а, может, просто хочет сбежать с каким-то дерзким зелёнооким парнем?.. Ого, ладно, стоп. Время остановиться и всё обдумать. Как бы он ни старался заглушить эти сомнения, к последней мысли он возвращался снова и снова. Он мог это признать — его тянуло к Хейдену гораздо сильнее, чем он себе позволял думать. Его притягивало к нему, и даже таинственность, сдержанность и загадочность, окружавшие этого зелёноокого юношу, лишь усиливали это влечение. Казалось, что, разгадав эту загадку, он мог бы потерять к нему интерес? Но в глубине души он понимал, что это не так. С тех пор как они с Хейденом заговорили, Джаспер то и дело размышлял, не обсудить ли это с Карлайлом. Конечно, Карлайл, с его многолетним опытом, мог бы помочь (например, определить, был ли кто-то твоим истинным спутником или просто певцом), но Джаспер всё ещё сомневался. Хотя Карлайл и Эсме всегда проповедовали принятие и терпимость, Джаспер не был уверен в искренности этих слов. В конце концов, Карлайл принял его в семью только после того, как он дал обещание придерживаться «животной» диеты. А с учётом связей Хейдена с Вольтури и его скептического отношения к вегетарианству и человечеству в целом, Джаспер сомневался, что Карлайл так просто примет его выбор. Хотя семья и приняла Беллу (ну, большинство из них), Джаспер иногда думал, что это произошло лишь потому, что Белла соответствовала убеждениям и образу жизни Карлайла. Поэтому да, ему не очень-то хотелось обсуждать с «отцом» свои подозрения о том, что Хейден, возможно (хорошо, не возможно, а наверняка), является его спутником. Он знал, что Хейден должен быть его спутником или певцом, судя по силе притяжения, которую он ощущал, и тем странностям, которые происходили с его даром рядом с Хейденом (правда, дар не работал в присутствии Хейдена ни у кого из семьи, так что это не было абсолютным доказательством). Но что-то в том, как Хейден смотрел на него, когда думал, что Джаспер не видит, заставляло чувствовать, что здесь нечто большее. И хотя наличие певца могло бы объяснить эти странности, полное отсутствие желания превратить его в «пакет крови на ножках» сводило это предположение на нет. Итак… спутник. Даже само слово звучало странно. Не то чтобы понятие «спутник» было ему чуждо — для вампира это почти инстинкт. Дело было в том, что он провёл столько времени с кем-то, кто, как оказалось, не был его истинным спутником, что это сбивало его с толку. Ведь они с Элис оба знали, что не являются истинными спутниками, и за эти годы смогли убедить себя в обратном. Вероятно, именно поэтому он так тяжело переносил расставание. Джаспер тяжело вздохнул, направляя мысленную молитву ко всем возможным богам (ему, если честно, было всё равно), чтобы они помогли ему разобраться в своих чувствах до следующей встречи с Хейденом. Хотя, возможно, это не имело значения, ведь каждый раз, когда он был рядом с этим зелёнооким таинственным юношей, все мысли снова смешивались в хаос.

***

В этот момент не находилось простых слов, чтобы описать его состояние. Эдвард всегда знал, что он более эмоциональный и задумчивый, чем его братья и сестры, но сейчас его чувства превосходили всё, что он когда-либо испытывал. И это включало их первую встречу с Беллой Свон, последующие столкновения с Джеймсом и, наконец, эпопею с Вольтури. Конечно, ему хотелось бы свалить свою растерянность и неуверенность на Вольтури, особенно на невыносимого Хейдена, но он понимал, что в этом не было правды. Проблемы с Беллой начались задолго до того, как они приехали в Форкс; чёрт возьми, они существовали ещё до его роковой поездки в Италию. Но он был так захвачен идеей наконец обрести кого-то, что обманывал себя, притворяясь, будто всё было идеально. Теперь он понимал, как искусно умел лгать самому себе… И всё же, увидев её, он больше не мог убеждать себя, что Белла — его истинная половинка. Никак нельзя было сравнить силу притяжения к Ли (он узнал её имя из мыслей Джейкоба) с тем, что он испытывал к Белле. И это было ещё до того, как он заметил, насколько странно Белла вела себя в последнее время. Он никогда не думал о ней как о навязчивой… но, с другой стороны, можно сказать, что, пока всё не пошло наперекосяк, он сам был столь же зависим и привязан. Теперь, когда он пересматривал их отношения, ему стало ясно, что всё это выглядело немного… нездорово. Внутренний хаос не отпускал его. Мысль о том, что он может причинить кому-то боль, была ему глубоко неприятна, но, судя по всему, избежать этого было невозможно. Он твердил себе, что должен сесть с Беллой и признаться, что его чувства изменились. Он не был уверен, стоит ли рассказывать ей о Ли и том, что нашёл свою настоящую пару. Это казалось жестоким. Может, стоило сосредоточиться на изменениях в их отношениях? И хотя он знал, что частично сам виноват в этом, отношения всегда включают двух человек. Её постоянные метания между ним и Джейкобом явно не способствовали улучшению. Но каждый раз, когда он собирался рассказать ей правду, Белла говорила или делала что-то, что напоминало ему, что он — её целый мир. Взгляд, лёгкое прикосновение, несколько нежных слов… если бы он не знал, что она неспособна на манипуляцию, он бы поклялся, что она всё знает и нарочно подает ему эти сигналы. Но это было бы слишком нелепо… Проблема была в том, что он всё ещё испытывал острую вину за то, что покинул её в прошлом году, не говоря уже о случае с Вольтури… Из-за него у неё не было выбора, кроме как стать монстром. Как он мог просто оставить её после того, как обрёк её на такую судьбу? И всё же, несмотря на это, он не мог выкинуть из головы свою истинную пару. Даже простая мысль о Ли заставляла его сердце трепетать, а ладони — потеть. Он мог или не мог заполнить два блокнота, описывая её дикую, неукротимую красоту… Блокноты, которые он тщательно запер в своём тайнике (его жизнь не стоила бы и гроша, если бы Эммет их нашёл). Так или иначе, он знал, что не сможет держаться подальше от Ли… чёрт возьми, они даже не обменялись и словом, а он уже был очарован до глубины души. Поэтому, несмотря на то, что он сказал Белле, что уходит на охоту, он поймал себя на том, что стоит на границе территории квилетов. И если он вдруг увидит Ли на патруле, то это ведь вовсе не его вина… не так ли?

***

Ли застыла на месте, уловив до боли знакомый аромат. «До боли» — и в буквальном смысле, и метафорическом, ведь она до сих пор не знала, как справиться с очередным ударом судьбы. К тому же, сейчас она была в волчьей форме, а это означало, что её мысли больше не принадлежали только ей. Это особенно не вовремя, учитывая, где именно блуждали её мысли в тот момент — уж точно не та тема, которой она хотела бы делиться с остальными. Впрочем, у неё был хотя бы один повод для облегчения: Сэм в последнее время был слишком занят, и контроль над патрулями он доверил Полу. Тот, в свою очередь, снова поставил Ли в пару с Джейкобом. И хотя Ли была практически уверена, что это было совсем не то, чего хотел Сэм, но логика её бывшего всегда была загадкой для неё. Конечно, даже Джейк, обладая способностью заглядывать в её мысли, мог бы поставить её в неловкое положение, если бы услышал, что она думает о вампире с мрачной душой, словно из романа Эдгара По. Но хотя бы можно не беспокоиться, что Джейкоб тут же побежит докладывать всё Сэму. Хотя, если честно, Ли не была уверена, что реакция Джейка на её мысли о том самом вампире была бы менее острой. Ведь все знали о его неприязни к Эдварду, что, казалось, была вызвана не столько их природным соперничеством, сколько той самой странной девчонкой по имени Белла. Вторая проблема в этой всей истории с судьбоносным отпечатком — Белла. Насколько Ли помнила, они с Эдвардом всё ещё были вместе и, судя по всему, счастливы. Если судить по воспоминаниям Джейка, которые он так щедро транслировал всем во время своей фазы «брошенного возлюбленного», ей было совершенно не на что рассчитывать. Но удивляться здесь нечему. Сначала она потеряла своего жениха из-за кузины (и, если честно, теперь уже не так уж об этом жалела, учитывая, каким он оказался придурком), а теперь судьба подкинула ей того, кто уже нашёл свою «вторую половину». Противно. В последнее время Ли даже начала понимать Джейкоба. Воспоминания о встречах Эдварда и Беллы были просто отвратительны. Это было похоже на наблюдение за медленно приближающейся, но неизбежной катастрофой. Всё казалось таким сияющим и совершенным, но Ли была уверена, что эта сказка закончится кровью и разрушениями. Ей было бы приятнее увидеть разрушения, ведь она всегда предпочитала фильмы про зомби диснеевским мультфильмам. Она почувствовала движение справа. Джейкоб? Нет, это был он. Ей оставалось лишь сменить форму, пока была возможность сделать это наедине. Ли не была особо застенчивой, но даже ей хотелось поговорить с этим мужчиной будучи одетой. Быстро вернувшись в человеческий облик и натянув одежду, она направилась к месту, где уже знала, что он был. Очередная вещь, о которой им точно придётся поговорить, если они когда-нибудь решат быть вместе. Может, Белле нравилась его манера появляться неожиданно, словно тень, но Ли явно не была в восторге от этого. Для общения существует телефон, и неплохо было бы научиться им пользоваться. — Я знаю, что ты здесь. Может, выйдешь как нормальный человек? — громко бросила она в пустоту. Джейкоб, конечно, уже мчался в её сторону, как только Ли приняла решение поговорить с вампиром. У неё было минут десять, прежде чем он появится и начнёт альфа-шоу. Если это случится, она разнесёт обоих. Эдвард вышел на поляну, выглядя немного смущённым тем, что его застали. — Привет, — сказал он. Ли едва удержалась от того, чтобы не рухнуть в обморок, как влюблённая школьница, услышав его голос. «Честно, это уже слишком!» — подумала она. Теперь она серьёзно сомневалась в заявлениях Беллы о её целомудрии (хотя почему она это рассказывала Джейкобу, Ли понять не могла). Голос Эдварда был словно специально создан для спальни. «Сосредоточься, Ли», — мысленно приказала она себе, радуясь своему многолетнему опыту в искусстве быть стервой. Собравшись, она холодно уставилась на него. — Что тебе нужно? — ледяным тоном спросила она, делая вид, что её абсолютно не интересует, зачем он здесь. — Э-э… я… надеялся, что, мм, увижу тебя? — неуверенно ответил он, и Ли едва не рассмешило, насколько он сейчас звучал неуверенно, совсем не как обычно. Она старалась не смотреть на него слишком долго, хотя её внутренние инстинкты подсказывали, что это отличный момент для установления своей доминантности. Правда, Ли предполагала, что Эдвард вряд ли оценит это. — Ну, вот я перед тобой, — саркастично заметила она, поднимая бровь в вызывающем жесте. Эдвард снова смутился, его рука невольно прошлась по идеально уложенным волосам. — М-мм… думаю, нам нужно поговорить, — его голос постепенно возвращался к обычной уверенности, знакомой Ли по мыслям Джейкоба. Ли тяжело вздохнула, но всё же кивнула. Ей хотелось поскорее разобраться с этим. — Слушай, я не знаю, насколько ты осведомлён о наших обычаях… о том, как мы выбираем себе пару, но… Она не успела договорить, потому что на лице Эдварда появилась счастливая, даже облегчённая улыбка. — Так ты тоже это почувствовала? Что мы предназначены друг для друга? Ли не видела смысла отрицать очевидное, поэтому кивнула: — Да… Я… эм… запечатлелась на тебе. Эдвард на мгновение нахмурился, обдумывая её слова, а затем улыбнулся: — Это твой аналог… пары, так? Ли снова кивнула, но тут её осенило: — Подожди… Джейкоб говорил, что ты можешь… Ты сейчас читаешь мои мысли? — она резко спросила, чувствуя смешанные эмоции от этой мысли. Эдвард покачал головой: — Нет, мой дар не должен работать на моей паре… или на моей певице, — добавил он чуть тише. Ли попыталась вспомнить, что это за термин, но безуспешно пожала плечами. В конце концов, это не так важно. Хотя у неё было подозрение, что это как-то связано с Беллой. Кстати, о Белле… — Ладно… допустим, мы поняли, что… пара, — она сглотнула, ещё не чувствуя себя полностью комфортно с этим словом. — Но что насчёт твоей девушки? — спросила она. Нет, она точно не напевала в голове раздражающую песню Аврил Лавин про «girlfriend». Ли нужен был чёткий ответ: она не собиралась быть на вторых ролях из-за какой-то несчастной школьницы. Брови Эдварда снова сошлись, и он выглядел откровенно смущённым: — Эм, ну… да, мы всё ещё вместе, — признался он тихо. Ли резко выдохнула, только сейчас заметив, что задерживала дыхание… ну конечно, они всё ещё вместе. — Ладно, мне пора, — заявила она, разворачиваясь и направляясь обратно в лес, где могла бы снова сменить форму. — Подожди! — окликнул её Эдвард, в его голосе звучала паника. — Куда ты? Ли обернулась и одарила его взглядом, который ясно говорил: «ты полнейший идиот и не заслуживаешь моего времени и внимания»: — Как думаешь? У меня есть дела. Эдвард стоял, растерянный и, если честно, похожий на щенка, которого пнули ногой: — Н-но как же… как же мы? — пробормотал он. Ли уставилась на него в абсолютном недоумении. Он серьёзно? — Нет никакого «мы». И не будет, по крайней мере, пока ты не избавишься от своей… девушки, — последнее слово она произнесла с явным презрением. — Если ты действительно настроен серьёзно, тебе нужно разобраться в себе. До тех пор нам не о чем говорить. Эдвард, казалось, хотел возразить, но не стал… и это, вероятно, было умным решением. Ли снова тяжело вздохнула. Она не могла уйти, не оставив ему хоть какую-то лазейку: — Дай свой телефон. Эдвард посмотрел на неё с недоумением. — Знаю, что он у тебя есть, — продолжила она, делая нетерпеливый жест, призывая его отдать его. Он, наконец, протянул ей телефон, и Ли быстро набрала свой номер: — Вот, когда разберёшься в своих чувствах, можешь позвонить… и скажи Хэйдену, что он тоже должен выйти на связь. Номер можешь передать ему, — с этими словами она вернула ему телефон и развернулась, уходя на этот раз по-настоящему. Она знала, что вампир так и остался стоять на поляне, вглядываясь в набранный ею номер. Бегом направляясь в сторону, откуда приближался Джейкоб, Ли покачала головой. Мужчины… зачастую явно уступали в здравом смысле. По крайней мере, те мужчины, что ей попадались. Но в этот раз она никому не позволит превратить себя в дурочку… даже если это означает игнорировать запечатление.

***

Аргус медленно брёл по одному из тёмных, редко посещаемых коридоров Хогвартса, прижимая к своей костлявой груди смятое письмо. Его губы расплылись в зловещей, довольной улыбке. О, как же он ненавидел это место и этих людей. Он ненавидел всех без исключения. Ненавидел учеников — такие шумные, такие грязные; ненавидел коллег — уж слишком надменные и самоуверенные; да и к чему скрывать — ненавидел почти всю свою семью… Впрочем, кто бы осудил его за это? В конце концов, родные выбросили его, как ненужный хлам… лишь за то, что он не мог, как все они, заставить палочку источать свет. Даже его «мутировавшие» родственники из Америки вызывали у него крайнее раздражение. В основном Аргус всеми силами избегал контактов с этим семейством. Честно говоря, он почти выбросил письмо от своего кузена сразу, как только оно пришло. Он едва знал этих Улей, ведь, по его мнению, они всегда были слишком заносчивыми, и казалось, что они считают его слегка чокнутым — разве не странно, что взрослый мужчина коллекционирует пластмассовых кукол? Потому он и не пытался поддерживать с ними связь. Но что-то остановило его в тот момент, когда он хотел просто выбросить письмо. Теперь он был этому весьма рад. В его руках оказалось настоящее сокровище… крупица информации, которая могла стать бесценной. Если мальчишка, которого описывал его кузен, был тем, кем он думал… ну что ж, существовало немало людей, готовых заплатить целое состояние за такие сведения. — Я мог бы больше не убирать рвоту первогодок и не мучиться от взрывов вонючек старшекурсников… я мог бы… ну, мог бы наконец выйти на пенсию! — прошептал Аргус, зловеще усмехнувшись. Да, сегодня был отличный день для Аргуса Филча. Сегодня он продаст местонахождение пропавшего спасителя тому, кто предложит больше всего. — Хороший день, что и говорить, — подытожил он тихо, довольно улыбаясь.