Заветное дитя | The Cherished Child

«Если правда, что наш вид одинок во Вселенной, значит, Вселенная прицелилась довольно низко и согласилась на весьма малое». — Джордж Карлин

Но он взял свои слова обратно. Он отрекся от каждой саркастической мысли и циничного замечания, что когда-либо высказывал в ответ на презрительные заявления своей вампирской семьи о людях. До сегодняшнего утра… а если быть точным, до девяти часов, когда он впервые переступил порог школы в Форксе. До этого дня ему казалось, что вампиры несколько предвзяты. Как он ошибался. Ошибся глубоко и полностью… Люди, а особенно подростки, оказались невыносимо раздражающими. И не просто раздражающими, но, как вскоре выяснилось, ещё и потрясающе глупыми. Хотя, возможно, он был к ним слишком строг — ведь последние двадцать лет он общался в основном с существами, чья мудрость накоплена за века, или же с теми, кто по крайней мере обладал учёной степенью по зельеварению. Ожидать, что пятнадцати- или шестнадцатилетние подростки будут обладать хоть толикой ума или благородства, было наивно и самонадеянно. Но его особенно выводили из себя эти глупые смешки и взгляды… Он чувствовал себя крайне неуютно, хотя жил в одном доме с существами, чьи природные инстинкты побуждали их выпить из него всю жизнь. Так что это было впечатляющим достижением для подростков Форкса. Хейден слегка качнул головой, возвращая своё внимание к стоящему несколькими рядами впереди преподавателю — полному, бледному мужчине, который размахивал деревянной указкой с явным рвением, указывая ею на коряво написанный на доске пункт. Очевидно, он был слишком оптимистичен… раздражали его не только подростки Форкса, но и их учителя. Честно говоря, каков смысл в создании диорамы? Без преувеличения, это было одной из самых нелепых трат времени, о которых ему доводилось слышать. И это он-то, проживший немало лет в Вольтерре, где изучил множество странных способов провести время. Мысль о том, как с этим справляется Джейн и Алек, едва не вызвала у него усмешку… слава всем святым, что ему не пришлось стать десятиклассником. В следующие несколько минут он развлекал себя, представляя всевозможные сценарии и прикидывая, выживет ли хоть один из десятиклассников до конца дня. Джейн с утра была в отвратительном настроении. Её вынудили — точнее, уговорили (поскольку никто, кроме Аро, по-настоящему не мог заставить её что-либо сделать) принять зелье, изменяющее цвет глаз на более человеческий оттенок (ярко-красные глаза, как правило, немного отпугивали). Она жаловалась, что зелье на вкус хуже самой плохой человеческой еды, на что Хейден, довольный её несчастьем, тут же помахал перед ней кусочком школьного завтрака. Её это, судя по всему, не позабавило — в ответ она заботливо оставила половину его учебников вне его рюкзака. Объяснять это учителям было крайне неловко. Хейден также испытал лёгкое разочарование от того, что среди сверстников не нашлось ни Калленов, ни Беллы. Это означало, что до полудня ему придётся подождать, чтобы увидеть их реакцию на себя и близнецов… хотя, впрочем, удивить вампиров было сложновато, ведь слухи уже разлетелись по школе, едва трое новеньких вошли в это унылое здание. Звонок прозвенел с оглушительной резкостью, и он поморщился — даже не будучи вампиром, он перенял многие из их способностей, и усиленный слух делал школьный звонок довольно болезненным. — Хейден! Эй, подожди меня… Я, типа, хочу пойти с тобой на обед… и можешь присесть с нами, типа, с моими друзьями! — защебетала Натали, новый источник его страданий. Он не проявлял ни малейшего интереса, ни даже простой учтивости к этой взбалмошной рыжеволосой девушке, но она всё равно цеплялась за него, как банный лист. К тому же её нескончаемая болтовня буквально пестрела словом «типа» чуть ли не через каждое предложение. Сначала он подумал, что у неё какое-то расстройство… но вскоре понял, что это просто называется глупостью. Если бы она была единственной, кто привязался к нему за эти несколько коротких часов с момента его прибытия, возможно, он был бы менее раздражён… но с ней увязалось ещё пятеро таких же надоедливых типов. С трудом сдержав тяжёлый вздох, он ответил ей настолько холодным тоном, насколько мог, стараясь при этом случайно не заморозить что-нибудь своей магией: — Спасибо, Натали, но я собирался пообедать со своими братом и сёстрой. — О, — она сразу поникла, будто ей сказали, что не все девочки становятся принцессами. Но её разочарование длилось всего пару секунд, прежде чем на лице снова вспыхнула яркая белозубая улыбка (отбеливала ли она зубы? Потому что такой цвет точно не был естественным). — Ты можешь, типа, пригласить свою семью сесть с нами… мы не, типа, против провести время с младшими. Хейдену хотелось стукнуться головой о шкафчики, мимо которых они проходили. Его ускоренный шаг ничуть не помог избавиться от неё. — Прекрасное предложение… но они немного… асоциальные. Думаю, в первый день нам стоит притормозить… возможно, в другой раз, — произнёс он с натянутой улыбкой, которая, к его сожалению, вызвала у Натали румянец. Она захлопала ресницами, будто в мечтах. — О, это, типа, так заботливо с твоей стороны… присматривать за младшими. Я, типа, понимаю! Может быть, тогда завтра или что-то в этом духе, — пропела она с легкой надеждой. Хейден не стал утруждать себя ответом и, наконец, вырвался, направившись туда, где заметил Джейн и Алека. Они сидели и хмуро смотрели на всех, кто подходил слишком близко. Лишь когда он устроился рядом с Алеком, он решился взглянуть в сторону, откуда чувствовал знакомое напряжение. То, что он увидел, заставило его ухмыльнуться. Все пятеро вампиров и один человек сидели неподвижно за столиком в другой части кафетерия. Особенно его радовало, что Эдвард выглядел так, будто сдерживает порыв подойти и вырвать им глотки, а Белла сидела рядом с ним, бледная, как простыня. Хейден усмехнулся, глядя на Эдварда, подмигнул ему и с удовольствием отметил, как у того напряглась челюсть, прежде чем перевести внимание на остальных. Среди них он быстро заметил единственную, кого уже знал, — Элис. И… это было странно. Элис не выглядела такой враждебной, как Эдвард, или напуганной, как Белла. Скорее, она выглядела озадаченной и пристально смотрела в сторону близнецов. Хм… интересно. Справа от неё сидела красивая блондинка с презрительным выражением лица, прислонившаяся к настоящему медведю… точнее, к вампиру, по размеру напоминающему медведя. Этот огромный вампир был напряжён, но не так сильно, как его бронзоволосый брат. Последний член их группы заставил Хейдена на мгновение замереть… это был, без сомнения, самый привлекательный вампир из всех. Медово-русые волосы и такие же бронзовые глаза, как у других членов клана… но в его взгляде таилась дикая искра, которой у остальных не было. Хейден вздрогнул — он почувствовал… он почувствовал притяжение к этому светловолосому вампиру. Это было неожиданно. Быстро отогнав эту мысль, он сосредоточился на его реакции. Тот выглядел настороженно, словно готовился к нападению, но его настороженность была больше осмотрительной, чем агрессивной, в отличие от брата. Словно он сначала хотел оценить потенциальную угрозу, прежде чем решать, как поступить. «Ну, по крайней мере, он умнее Эдварда», — подумал Хейден с некоторым удовлетворением, хотя его раздражало, что он вообще обращает внимание на мнение этого блондина. Закончив своё наблюдение, Хейден отвернулся от группы, предпочтя проигнорировать их, и сосредоточился на своих «сестре и брате». Он понизил голос до шёпота, едва слышного для человеческих ушей, но достаточно громкого для вампиров. — Джейн, дорогая, сколько учеников у вас с Алеком осталось? Они хоть отличаются на вкус от итальянцев? Джейн злорадно усмехнулась, быстро уловив его замысел: — О, пока они все живы… пока что. Алек поморщился и добавил ещё тише: — К сожалению. Хейден бросил взгляд на Калленов и с удовлетворением заметил, что они застыли, как статуи, за исключением Беллы, которая беспомощно тянула Эдварда за руку и что-то спрашивала. Хейден покачал головой с отвращением… честно говоря, он не мог понять, зачем кому-то вроде Эдварда связываться с человеком. Впрочем, вся жизнь Калленов казалась ему странной и отвратительной. Зачем кто-то пытается подавить свою истинную природу? Это ненормально — стремиться к человечности, но именно этим и занимались Каллены. Питались только кровью животных, встречались с людьми, посещали школу… Хотя последнее, пожалуй, делало его лицемером. Ведь он тоже явился сюда. Но он всё-таки был куда ближе к людям, чем они… и пришёл лишь для того, чтобы потрепать им нервы (ну, и, ладно, ему было любопытно, что же их так манит). Остаток обеда прошел в напряженной тишине. Джейн сверлила взглядом шумных футболистов за соседним столом, как будто надеялась прожечь в них дырки. Алек время от времени украдкой поглядывал на стол Калленов, а Хейден брезгливо перемешивал ложкой размокшие макароны в своей тарелке. Услышав звонок, он с видимым облегчением выбросил еду в мусорное ведро, мысленно поклявшись в следующий раз приносить собственный обед. В отличие от своей «сестры» и «брата», ему все еще нужно было питаться. Хейден был погружен в воспоминания о том дне, когда Аро предложил ему выпить кровь, в надежде, что тот унаследовал вампирские черты (что, как выяснилось, оказалось ошибкой и привело к катастрофическим последствиям). Мысли об этом настолько его захватили, что он не заметил, как врезался в вампира, за которым только что наблюдал. Блондин отшатнулся, но потом застыл, будто пораженный. Мелькнувший вопрос в глазах Хейдена был вскоре смыт волной чужих чувств: ревности, страсти, скуки, радости, печали, отвращения… Все эти эмоции, разом захлестнувшие его, заставили его пошатнуться и чуть не упасть. К счастью, Алек подхватил его в последний момент. Блондин быстро пробормотал извинение и, с несколько растерянным видом, поспешил скрыться, насколько это было возможно в данной обстановке. Хейден не винил его — вампир, вероятно, был эмпатом. Но почему его способности вдруг отразились в нём? Он ведь не использовал свой дар… Такого не должно было произойти. Возможно, когда он только учился контролировать свою силу, подобный сбой мог случиться, но не теперь, спустя столько лет тренировок. Контроль над своими способностями был безупречным уже более семи лет… Его охватило такое же смятение, что и вампира. Ему нужно будет рассказать об этом Северусу. Возможно, его наставник сможет пролить свет на произошедшее. Однако что-то подсказывало ему, что объяснений он не найдет. Это было чем-то, с чем ему предстоит разобраться самому.

***

День начался со странного чувства дежавю. На этот раз, однако, местные слухи обсуждали не дочь шерифа, которая переехала в Форкс, а прибытие троих, по слухам, невероятно красивых братьев и сестер. Обычно Джаспер не придавал значения болтовне, но даже ему стало любопытно. По нескольким намекам, которые Эдвард успел шепнуть перед занятиями, можно было ожидать, что по коридору вот-вот пройдут словно дети самой Афродиты. Такие слухи, конечно, вызвали у Джаспера и его семьи мгновенное подозрение. Возможно, новички были людьми, но, судя по восторженным разговорам, он так не думал. Джаспер прошел через гражданскую войну и бесчисленные схватки с вампирами, и привык быть начеку. К обеду он был более чем настороже. Идя с Элис к остальным членам их клана, он старался не задевать окружающих. Контроль над собой становился всё крепче, но до совершенства было еще далеко. Черт, половину времени, что он проводил рядом с Беллой, он только и думал о том, чтобы перегрызть ей горло — чтобы увидеть на её лице другое выражение, кроме наивного недоумения в мутно-карих глазах. «Соберись…» — одернул себя Джаспер. — «Неправильно превращать собственные волнения и тревогу в злость на девушку Эдварда… не её вина, что она пахнет, как обед из пяти блюд». Он сел рядом с Элис и постарался запереть свои мрачные желания в дальний уголок сознания. К счастью, Эммет как всегда пришёл на помощь. — Эй, Эдди… ты что-нибудь узнал об этих новеньких? — с весёлой улыбкой спросил Эммет, вызвав недовольное выражение на лице Розали. В последнее время она старалась убедить своего спутника вести себя солиднее… и Джаспер подозревал, что эта битва обречена на провал. Эдвард нахмурился, его серьёзное лицо делало его похожим на рекламное изображение для успокоительного. — Нет… ничего, кроме того, что я сказал вам утром. Хотя, похоже, они ещё менее дружелюбны, чем мы. Джаспер мысленно улыбнулся, игнорируя любопытство и разочарование, исходившие от остальных, а также скуку и непонимание Беллы. Он даже немного гордился своей репутацией абсолютно неприступного для большинства школьников. Вероятно, это объяснялось тем, что он всегда выглядел так, будто испытывает боль (что, по правде, было не так уж далеко от истины)… почему-то это вызывало у людей ощущение дискомфорта рядом с ним. И Джаспер только радовался этому. — Элис? — тихо обратился он, привлекая удивленные взгляды своих братьев и сестер, словно они совсем забыли о его присутствии. Вполне возможно, так и было. Будучи самым молчаливым и замкнутым из Калленов, он привык оставаться в тени, наблюдать, но не вмешиваться. Сначала его это не беспокоило: он только привыкал к тому, что может проводить время среди вампиров, не сражаясь и не убивая. Дистанция даже помогала ему. Но со временем, когда он всё больше привыкал к спокойной жизни, это ощущение отстранённости начало казаться обременительным и болезненным. Настроение не улучшало и то, что единственный вампир, кто видел в нём нечто большее, чем просто силуэт на заднем плане, в последние месяцы становился всё более отстранённым. Он уже неделю обдумывал, стоит ли поговорить с Элис, но так и не решился. — Ммм… не очень много, — ответила она, нахмурив брови, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль. — Всё расплывчато и неясно. Я вижу отдельные фрагменты, но они сами по себе ни о чем не говорят. — Она помолчала и добавила: — Знаю лишь, что они сыграют значительную роль в надвигающихся переменах. — Перемены? Что это значит? Это что-то плохое? Это Виктория? Или другой вампир? — встревоженно спросила Белла, крепко сжав предплечье Эдварда. Джаспер едва удержался от удивлённого выражения, когда ощутил волну раздражения, исходящую от Элис в ответ на вопросы Беллы. Вот как… ведь сестра всегда заботилась о девушке Эдварда, всё из-за какого-то видения, в котором Белла становилась частью их семьи… или, может быть, это видение как-то изменилось? — Я не знаю, — процедила Элис, и лишь те, кто знал её достаточно близко, уловили нотку раздражения в её голосе. — Я не могла увидеть чёткое видение будущего с тех пор, как мы покинули Вольтури, — призналась она. Все выглядели еще более обеспокоенными. — Ты думаешь, они что-то сделали с твоими видениями? Ведь ты касалась Аро… — спросил Эдвард, и тревога отразилась на его лице, заставив его напрячься еще сильнее. Элис слегка пожала плечами; человеческий жест, который, исполненный ею, выглядел почти изящно, утратив привычную неуклюжесть. — Не уверена. Через пару часов после того, как мы ушли, мне начали приходить какие-то вспышки… Большинство из них касались того парня, которого мы там видели… Я клянусь, сразу после видения я знала, что должно произойти дальше, но… но будто кто-то отнял это знание. Воспоминания словно затуманены, больше не имеют смысла, — с раздражением вздохнула она. Джаспер почувствовал, как собственные эмоции зашкаливают при ее словах. Это был плохой знак, особенно учитывая, насколько Карлайл и остальные полагались на дар Элис. Тот, кто способен влиять на ее видения, несомненно представлял угрозу, которую нельзя было игнорировать. Их разговор прервал неожиданный визит, и Джаспер инстинктивно напрягся, ощутив… запах. Вампиры. Как же они могли это раньше упустить? Джаспер медленно повернул голову, чтобы высмотреть прибывших, и заметил, как в Эдварде закипает гнев, а в Белле вспыхивает страх. Вошедшие выглядели совсем молодо, но двигались так уверенно, словно обладали куда большим опытом, чем мог бы предполагать их юный облик. Это должны были быть Джейн и Алек из Вольтури… Близнецы, известные своим садизмом и высоким положением в гвардии вампиров. Джаспер раньше их не видел, но по реакции Эдварда, Элис и Беллы не сомневался, что догадался верно. Что, черт возьми, они тут делают? Эдвард упоминал, что Вольтури приказали обратить Беллу и будут наблюдать за ними, но никто не думал, что это наблюдение окажется столь буквальным. Два из самых ценных стражей для… слежки? Это выглядело совершенно бессмысленно. Погруженный в свои мысли, Джаспер не заметил, как рядом его брат и сестра, ожесточенно шипя, обменивались теориями и опасениями. Он также не мог не слышать настойчивые вопросы Беллы о происходящем, которые совершенно не были ему нужны в этот момент. Прежде чем они успели углубиться в обсуждение, в столовую вошел третий новый ученик и грациозно направился к столу, за которым сидели Джейн и Алек. Джаспер не мог подобрать другого слова, кроме как «красиво», чтобы описать его движения. Джаспер не скрывал удивления при виде этого темноволосого подростка… Конечно, он слышал рассказы своей семьи о мальчике, которого они видели с Вольтури, но не придавал им значения. Белла называла его «темным ангелом», и Джаспер списывал это на фантазии, вызванные подростковыми эмоциями. Но теперь ему стало немного неуютно, ведь он уже не мог отрицать ее слова, наблюдая за юношей. Это ощущение лишь добавило напряженности. Обстановка накалилась еще больше, когда темноволосый парень (и почему он, собственно, не вампир, если Аро так его ценит?) начал поддразнивать их… особенно Эдварда, который выглядел так, словно был на грани срыва и готов был разорвать незнакомца на куски. Хотя Джаспер и не думал, что это могло бы сильно испугать подростка, учитывая, что тот жил среди Вольтури. Остаток обеда прошел в напряженной тишине — никто не осмеливался произнести ни слова, зная, что Джейн и Алек слышат каждую их мысль. Эдвард случайно сломал пластиковый поднос, когда мальчик, которого звали Хейден, шутливо спросил Джейн, пробовала ли она уже своих одноклассников. Джаспер был почти уверен, что это прозвучало как шутка, но, учитывая личность говорящего, сложно было быть уверенным. Когда прозвенел звонок, оповещая об окончании обеда, Джаспер, как и все остальные, поспешил встать и направился к выходу. На этот раз он совсем не следил за тем, куда идет, слишком поглощенный мыслями о значении их появления, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Из-за этого он не заметил Хейдена, пока случайно не столкнулся с ним. Их касание длилось лишь миг, но ощущение от него было таким, будто время остановилось… как бы банально это ни звучало. Он не чувствовал ничего… ничего, кроме своих собственных эмоций. Вечный водоворот чужих чувств вдруг исчез, как будто он был единственным человеком в комнате. Это было самое странное чувство, которое он когда-либо испытывал. Он не мог решить, бояться этого или восхищаться… это было до странности непривычно. В тот же миг, как они столкнулись, он отпрянул, создавая столь нужное расстояние между собой и Хейденом. Он не понимал, что произошло… Внезапно он уловил на своем лице выражение, которое так часто видел у Беллы — полное замешательство. Убегая из столовой, сам не зная, куда направляется, он не мог забыть удивленный взгляд Хейдена, этого странного, словно неземного существа. Похоже, он был не единственным, кто ничего не понял.