Заветное дитя | The Cherished Child

Солнечный свет в саду тускнеет и холодеет, Мы не можем удержать минуту в золотых сетях.

10 августа 1984 года Вольтерра, Италия Гарри — 5 лет Звонкий, радостный детский смех эхом разлетался по холодным мраморным стенам крепости Вольтури. Маленький проказник, которому он принадлежал, с упоением наслаждался своей любимой игрой — «беги и прячься от дяди Сева». Конечно, Северус никогда не находил эту игру столь же увлекательной, как пятилетний Хейден, но мальчика это ни разу не останавливало. Он был полон энергии и счастья, а дядя Северус, как выяснилось, принимал участие только для того, чтобы развлечь племянника. В глубине души Хейден даже не подозревал, что пытаться спрятаться от сверхъестественных чувств вампира было бесполезно. Но сегодня что-то пошло не так. Северус слишком долго медлил, прежде чем отправиться на поиски, и внезапно с ужасом понял, что потерял след ребёнка. Обычно это не доставляло бы проблем, ведь Хейден был одним из немногих смертных, кому позволялось находиться в этих стенах. Однако сегодня был день «охоты», и замок Вольтури был полон ничего не подозревающих людей. Это создавало опасную ситуацию. Аро, а тем более Кай, без сомнения, расправятся с ним, если что-то случится с мальчиком. Воспоминания о том, как они оказались в этом мрачном месте, всплыли у Северуса в голове, как будто это произошло только вчера. Его пребывание в древнем вампирском городе было далеко от того, что он ожидал. На самом деле, когда он увидел, как Альбус аппарирует, фактически принося его в жертву, он был уверен, что не доживёт до следующего утра. Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько беспомощным, даже когда сталкивался лицом к лицу с Волдемортом. И самое ужасное было то, что в тот момент на его руках был младенец… ребёнок Лили. Мысль о том, что ему придётся нести ответственность за этого малыша, казалась ему непосильной. Когда они прибыли в древний дворец, Северус был готов к своей казни. Однако к его полнейшему удивлению, Джейн не повела его на смерть. Вместо этого она молча сопроводила его и ребёнка в роскошно украшенную комнату, где без слов заперла их. Северус, дрожа, сидел на полу, прижимая к груди спящего младенца, погружённый в свои тяжёлые мысли. Оглядываясь назад, он был искренне благодарен за то, что рядом с ним тогда оказался Хейден. Без этого маленького существа, беззащитного и полностью зависящего от него, Северус, возможно, давно бы покончил с собой. Тихие бульканья ребёнка и его тёплый запах детской присыпки разгоняли мрачные мысли, отталкивая его от бездны отчаяния. Теперь, спустя годы, он был рад, что не дал слабину. На следующий день к нему явился Аро, на этот раз в сопровождении братьев. Древний вампир объявил, что перед ним два пути: быть обращённым или погибнуть. Взгляд Аро ясно говорил, что он уже знал, какой выбор сделает Северус. После той страшной ночи, когда была убита Лили, и тех лет, что он провёл в рабстве у Волдеморта, жизнь потеряла для него былую ценность. Но отказываться от неё сейчас Северус не собирался. Он пережил самый ужасный момент своей жизни, и не думал, что стать вампиром будет сложнее. Поэтому он согласился. Превращение оказалось невыносимо болезненным. Казалось, все крестражи Волдеморта одновременно сжигали его изнутри, и эта боль продолжалась не минуты, а казавшиеся вечностью дни. Когда мучения наконец прекратились, он почувствовал бесконечное облегчение… до тех пор, пока его горло не начало нестерпимо жечь. Вольтури позаботились о том, чтобы предоставить ему еду, и вскоре Северус осознал, что новые инстинкты и тело, хоть и непривычные, не такие уж страшные, как казались вначале. Моральные сомнения мучили его редко. Он уже был Пожирателем смерти, служившим Волдеморту, и видел куда более страшные вещи. По крайней мере, смертным, чьи жизни истощали вампиры, боль причинялась быстро и без долгих страданий. Северус быстро узнал свою главную задачу — присматривать и защищать Хейдена. Это не вызывало у него ни малейшего сопротивления. Казалось, что клятва, данная им Альбусу — оберегать мальчика — как-то переселилась в его новую, бессмертную сущность. Можно даже сказать, что эта клятва трансформировалась в его особый «дар». Северус был невероятно защищён по отношению к Хейдену, чувствовал любую, даже малейшую угрозу для мальчика, и моментально распознавал, если тот был ранен или оказался в опасности. Этот дар оказался не только спасением для Хейдена, но и средством выживания самого Северуса. Ведь со временем он понял, что Вольтури гораздо больше интересовал Хейден, нежели он сам. Похоже, решение Аро оставить Северуса при мальчике было скорее причудой, капризом древнего вампира, тогда как присутствие Хейдена в замке было тщательно продумано. Северус не задавал лишних вопросов. Он знал, что Хейден — необычайно одарённый магический ребёнок, но не до конца понимал, почему это так важно для Вольтури. Всем было известно, что когда мальчик подрастёт, Аро обязательно обратит его. Северус полагал, что это связано с политическим статусом Хейдена в волшебном мире и его огромной магической силой. Вполне вероятно, что Аро надеялся, что после превращения часть магии мальчика перейдёт в его бессмертную сущность. Северус страшился этого дня. Если бы у него был хотя бы один шанс спасти Хейдена от этой участи, он не раздумывая воспользовался бы им. Но он знал, что даже мечтать об этом бесполезно — каждый шаг мальчика был под пристальным наблюдением охраны и лидеров Вольтури. Можно было даже подумать, что три древних вампира — Аро, Кай и Марк — в своём собственном извращённом смысле испытывали к мальчику привязанность. Хотя Северус сомневался, способны ли они на подобные эмоции. Наконец, его обострённые чувства уловили запах Хейдена. Это был особый аромат — смесь чего-то острого и сладкого, пахнущего невинностью. Мальчика тщательно ограждали от реальности жизни в замке, и для него все вампиры казались естественной нормой, в то время как он сам был для них чем-то иным, необычным. Хейден знал лишь одного человека, чья кожа оставалась мягкой и тёплой, а глаза — не красными, как у всех остальных. Этот человек был обычной женщиной, сидящей за своим столом весь день, скучной и неприметной. Совсем не такой забавной, как тётя Джейн или дядя Дем. Северус почувствовал, как его сердце тревожно сжалось. Запах мальчика привёл его к месту, куда Хейден никогда не должен был попасть — к залу для кормления. Туда, откуда его всегда старательно держали подальше. Это было очень, очень плохо.

***

Хейден бежал так быстро, как только могли нести его маленькие ножки. Он знал, что не стоило так дразнить дядю Сева, но как же было смешно смотреть на его сердитое лицо! Грозные взгляды Северуса, перед которыми трепетал бы почти любой, на Хейдена не действовали. Возможно, потому что мальчик прекрасно знал — дядя никогда не причинит ему вреда. Задорный бег лишь немного замедлился, когда он оказался в той части замка, куда ему обычно было строго запрещено заходить. Хейден привык называть это место убежищем, хотя ему казалось, что это просто взрослое слово для замка, который, по его мнению, и выглядел как замок из сказок. Возможно, сейчас стоило повернуть назад… Он, конечно, не боялся дядю Северуса, но сердить его слишком сильно не хотел. Хейден остановился перед массивными деревянными дверями. Как правило, двери в тех частях замка, куда ему не разрешалось ходить, всегда были плотно закрыты. Но одна из этих дверей оказалась приоткрыта. Мальчик замер, на мгновение задумавшись, что делать дальше. Повернуться и вернуться туда, где ему можно было находиться? Но любопытство, свойственное всем детям, взяло верх. Хейден всегда восхищался героями из книг, которые отправлялись в опасные приключения, доблестными рыцарями и принцами, побеждавшими страх ради великих свершений. Пусть он ещё не до конца понимал значение слова «доблестный», но очень хотел быть похожим на них. Внутренний порыв победил разум, и Хейден осторожно толкнул дверь, заглядывая внутрь. Сначала мальчик просто недоумевал. Почему все стояли вокруг и говорили с большой группой людей? И почему эти люди выглядели так, как он сам? Несмотря на свой юный возраст, Хейден уже осознавал, что отличается от всех обитателей замка. Во-первых, они все были гораздо старше его, но были и другие отличия… Их кожа была холодной, как мраморные стены замка, глаза у всех — ярко-красные, а голоса звучали мелодично и волшебно, словно принцы и принцессы из сказок, которые Хейден так любил. Он часто задавался вопросом, почему отличается от них. Но когда он однажды спросил об этом у дяди Северуса, тот лишь строго велел ему не задавать глупых вопросов. Хейден не любил, когда дядя был с ним суров, поэтому больше не задавал таких вопросов. Но теперь, глядя на этих людей в комнате, мальчик почувствовал, что они такие же, как он. Во-первых, их кожа не была бледной и твёрдой, как у остальных обитателей замка, а их глаза были разных цветов — точно таких же, как у него. Но почему они выглядели такими напуганными? О чём Аро и другие вампиры говорили с ними? Хейден не мог расслышать разговор, но его смутное беспокойство росло с каждой минутой. Он уже собирался было открыть дверь пошире, чтобы проскользнуть внутрь или хотя бы лучше расслышать, о чём идёт речь, как вдруг что-то произошло, отчего Хейдену захотелось закричать. Только что Аро и остальные спокойно беседовали с испуганными людьми, но в следующее мгновение они набросились на них. Комната превратилась в кровавую бойню, и Хейден, сковавшись от ужаса, отступил назад. Его глаза наполнились слезами, когда до него донеслись крики несчастных. Что здесь происходило? Что они делали с этими людьми? Запах крови мгновенно вызвал у него тошноту, и, охваченный паникой, он бросился прочь изо всех сил, стремясь как можно дальше убраться от этого ужасного места. Слёзы текли по лицу, размывая всё вокруг, пока он спотыкаясь бежал по длинному мраморному коридору. Что означало это зрелище? Люди в комнате были «другими», как и он сам. Значит ли это, что однажды его постигнет та же участь? Ждут ли остальные, пока он станет ненужным или их разочарует? Панические мысли вихрем проносились у него в голове. Он был так поглощён своими страхами, что не заметил Северуса, пока не налетел на него, ударившись о его твердую фигуру и отлетев назад, упав на пол. Северус взглянул на растерянного, перепуганного мальчика и сразу догадался, что случилось. Он мысленно проклинал себя за то, что недосмотрел за Хейденом. Конечно, ребёнок рано или поздно узнал бы о тех жестоких «ритуалах», что проводились в этом мрачном замке, но никак не так рано и не таким образом. Северус быстро наклонился и поднял Хейдена на руки, прижимая его к себе с неожиданной нежностью. — Ш-ш-ш… Всё хорошо, Хейден, я с тобой… Всё будет хорошо, — прошептал он, погружая пальцы в чёрные, мягкие волосы мальчика. Хейден, забыв про свой обычный упрямый характер, крепко вцепился в него, как в спасательный круг, не желая отпускать. Северус, не заботясь о мокрых пятнах на своей мантии, что оставляли слёзы мальчика, тихо понёс его обратно в их покои. Он нежно гладил Хейдена по спине, стараясь успокоить его круговыми движениями. — Всё хорошо, мой мальчик… Никто не причинит тебе зла, пока я здесь, — вновь прошептал он, когда Хейден, наконец, поддался усталости и провалился в беспокойный сон. — Я обещаю.

***

1 августа 1990 года Вольтерра, Италия Гарри — 11 лет Хейден стиснул зубы от боли, но, собрав всю свою волю в кулак, продолжал игнорировать напряжение в мышцах и держался из последних сил. Лишь когда его пальцы начали скользить, наконец, раздался долгожданный свисток. — Сойдет, — прозвучал мелодичный голос Джейн, и Хейден с облегчением ослабил хватку, плавно спрыгнув на пол. Он быстро вытер руки о спортивные штаны, но не смог сдержать гримасу, когда натёртые ладони коснулись грубой ткани. — Не слушай её, милый. Ты был великолепен, — с кошачьей грацией подошёл к нему Алек, положив свои длинные изящные пальцы на усталые плечи волшебника. — Намного лучше, чем в прошлый раз. Хейден отблагодарил его усталой улыбкой и, не выдержав, рухнул на пол. — Не зазнавайся, — резко добавила Джейн, хотя в её голосе не чувствовалось настоящей строгости. Они тренировались уже пять часов подряд, и Хейден был измотан. Джейн и Алек должны были помочь ему научиться контролировать свои скрытые способности. Это было редкостью даже среди людей с магией, чтобы способности проявлялись до обращения. Но никого в замке не удивляло, что у Хейдена такие силы. Он всегда чувствовал в себе эту магию, сколько себя помнил. Хейден закрыл глаза и откинулся на мягкую стену, погружаясь в воспоминания о том, что однажды случайно услышал. Это произошло через неделю после его шестого дня рождения. Ему удалось настолько хорошо выполнить указания Северуса, что он сумел окружить себя щитом, который приглушал и его сердцебиение, и запах. С тех пор, как произошёл ужасный инцидент, когда Хейдену было пять лет, Северус медленно обучал его управлять магией и контролировать её. Тот случай глубоко потряс мальчика — целыми неделями он не мог прийти в себя, несмотря на заверения Аро и остальных стражей, что он никогда не станет для них добычей… что он для них особенный. Единственным утешением для Хейдена была возможность использовать свою неразвитую магию. Северус старался отвлечь мальчика простыми, но захватывающими трюками, вроде левитации пера. Хейден был настолько очарован чудом, что мгновенно забыл свои страхи перед дядей и стражниками замка. Аро был в восторге от того, что магические способности мальчика проявились так рано, и сразу же приказал Северусу продолжать обучение. Благодаря этим урокам Хейден начал экспериментировать, пробуя использовать магию, чтобы незаметно подкрадываться к королевской гвардии. И хотя сегодняшняя тренировка вымотала его до предела, Хейден не жалел — теперь он чувствовал, как его сила росла, а контроль над ней становился всё более уверенным. Он выбрал Коринну и одного из недавно прибывших стражей, которого он не знал, в качестве своих целей. Ему удалось подобраться достаточно близко, чтобы уловить конец их разговора. К своему разочарованию, он понял, что речь шла о нём, о его личности и событиях, связанных с его появлением в Вольтерре. — Я не понимаю, что в нём такого особенного… зачем они его держат? — произнёс незнакомец с нотками сомнения в голосе. — Тише… Не говори лишнего, Гион! Это быстрый способ лишиться головы, — прошипела Коринна, её голос звучал строго и резко. — Этот мальчик — любимец королей… Запомни это, и будет лучше для тебя. Гион выглядел недовольным и явно не согласным. — Да, но почему? — вновь задал он вопрос, не обращая внимания на её предостережения. — Этот ребёнок будет невероятно могущественным… Он уже показывает огромную силу, силу, превосходящую его магические способности как волшебника, — заявила Коринна с таинственным оттенком в голосе. Хейден навострил уши, услышав её слова. О чём она говорит? У него ведь нет никакой силы… или, может, она имеет в виду другого ребёнка? Мысль об этом болезненно кольнула его. Ему не нравилась идея, что Аро и его братья могли бы проявлять интерес к кому-то ещё, кроме него… даже если это значило, что у него появился бы новый товарищ для игр. — Да, в ту ночь, когда он и Северус прибыли… мальчику было чуть больше года. Аро выиграл их в каком-то деле с магами… Ты знаешь о способности Аро, верно? — Коринна остановилась, дожидаясь подтверждения от Геона, и тот молча кивнул, признавая, что знает, как Аро способен увидеть каждую мысль и воспоминание одним прикосновением. Удовлетворённая его ответом, она продолжила: — Когда Аро дотронулся до ребёнка из любопытства, произошло нечто странное! Он застыл на месте, а затем рухнул на пол без сознания! — прошептала она, придавая истории заговорщический оттенок. Гион, к его чести, выглядел ужасно потрясённым и ошеломлённым от услышанного. — Почему? Что произошло? — прошептал он, невольно подаваясь вперёд. — Когда Аро пришёл в себя, он рассказал, что вместо того, чтобы увидеть все воспоминания Хейдена, его сознание было затоплено собственными воспоминаниями… всеми тайнами и информацией, которую он накопил, касаясь других… внезапный поток этих данных перегрузил его мозг и почти довёл до инсульта… Он сказал, что если бы он был смертным, это бы его убило, — серьёзно объяснила Коринна. — Н-но как? Что сделал мальчик? — удивлённо спросил Гион. — Аро полагает, что его дар заключается в способности отражения. Он считает, что ребёнок может обращать чьи-то силы против их владельца или в некоторых случаях создавать противоположный эффект этих способностей… Пока его теория подтверждается. Когда Маркус прикоснулся к мальчику, он вместо привычного видения всех связей между стражами увидел разорванные, давно утраченные связи… Джейн и Алек ощутили на себе действие собственных даров, а Деметрий не смог отыскать Хейдена; напротив, сам Хейден как будто наложил на вампира что-то вроде маяка… И это продолжается, — перечислила Коринна стражей, которые пытались проверить свои силы на Хайдене. — Даже без этой способности… ребёнок, скорее всего, станет выдающимся волшебником, и этого было бы достаточно, чтобы Аро его ценил. Так что даже не думай приближаться к нему. — …попробуй на Алеке, — тихий голос Джейн вырвал его из воспоминаний. Хейден тут же посмотрел на светловолосого вампира. — Простите? — спросил он, недовольно сморщившись от её взгляда. Он знал, как Джейн не любит, когда её игнорируют. — Ты закончил свою физическую тренировку… Почему бы не поупражняться в контроле, используя Алека? — повторила Джейн, на этот раз её голос стал холоднее. Хайден быстро кивнул, не желая ещё больше раздражать Джейн. Помимо тренировки его реакции и физической выносливости, близнецы помогали ему осваивать контроль над его «даром». Кайус настойчиво указывал, что ему необходимо научиться активировать и деактивировать эту способность по собственной воле, а не допускать её срабатывания при каждом случайном прикосновении. Хейден и сам признавал, что ему хотелось бы достичь такого мастерства… ведь на данный момент большинство одарённых вампиров (то есть все Вольтури) избегали тактильного контакта с ним. Единственным, на кого его дар не оказывал влияния, был Северус. Хотя Хейден и понимал, почему так было, это всё равно заставляло его чувствовать себя чужаком. Не то чтобы он собирался делиться с кем-то этими чувствами… Последний раз, когда он обмолвился о своём одиночестве, Кайус чуть не снял с него кожу. Он снова закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на своём магическом ядре, как когда-то учил его Северус. По сути, контроль над другим даром должен был работать по аналогии с магией. Северус предполагал, что у Хайдена не одно ядро, а два, тесно переплетённых друг с другом. Одно было источником его магических способностей, а второе — его дара. Северус выдвинул теорию, что большинство волшебников теряли магию после обращения, потому что их магическое ядро либо преобразовывалось, наделяя их способностями, либо уничтожалось вампирским ядом. В любом случае, это был далеко не самый приятный процесс. Северус также полагал, что определённые маглы рождались с другим типом ядра, которое позволяло им проявлять уникальные способности задолго до превращения, и после обращения это ядро лишь усиливалось. Как бы там ни было, причины его дара не слишком волновали Хейдена. Ему хотелось только одного — научиться контролировать его. Сосредоточившись на дыхании, он погружался всё глубже, стремясь почувствовать своё магическое ядро. Его успокаивал ярко-зелёный пульсирующий свет, и он медленно, мысленно протянул к нему свои «пальцы», ища что-то ещё. Время как будто остановилось; Хайден потерял счёт секундам, минутам или, может быть, часам… но вдруг, он ощутил тонкую золотую нить, обвившую яркое зелёное сияние цилиндрической формы. Мысленно он ахнул от удивления… Он нашёл это! К сожалению, всплеск возбуждения от внезапного открытия привёл к тому, что он потерял концентрацию, и ощущение второго ядра ускользнуло. Хайден медленно вышел из медитативного состояния, возвращаясь к реальности. Джейн захлопала в ладоши с неподдельным восторгом. — Ты сделал это, Хэдди! Ну, хоть на несколько секунд… но всё равно! Алек сказал, что на миг не почувствовал свой дар, — воскликнула она, хихикая, что для неё было весьма нехарактерно. Хейден даже не пытался скрыть своей гордой улыбки. Конечно, впереди у него были долгие годы практики, прежде чем он сможет говорить о полном контроле, но это был отличный старт. А если это заставило Джейн хоть ненадолго похвалить его как обычного ребёнка, он знал, что его успех был значим. — Почему бы тебе не пойти и не рассказать Аро, Маркусу и Кайусу? Они сейчас в библиотеке… уверен, они будут в восторге от твоего прогресса, — мягко предложил Алек, его голос звучал так же успокаивающе, как и всегда. Хейден улыбнулся близнецам и кивнул в знак согласия. Почти подпрыгивая от радости, он выбежал из тренировочной комнаты и направился в библиотеку. Если Северус был для него как дядя, то три вампирских короля занимали в его жизни каждый своё особое место. Аро стал для него как отец — строгий, амбициозный и требовательный, но всё же отец, которого Хейден любил. Кайус, хотя и бывал жесток, был невероятно защищающим и собственническим по отношению к нему. В его глазах Кай был кем-то вроде крестного отца — снисходительного к Хайдену, но беспощадного ко всем, кого он считал угрозой. Наконец, Маркус был как мудрый дедушка, спокойный и терпеливый. Он всегда приносил в их троицу некую умиротворяющую мудрость, которой, как казалось, не хватало его братьям. Хайден полагал, что пережитая утрата сделала Маркуса более отстранённым и созерцательным, чего не могли достичь Аро и Кайус. Подросток замедлил шаг, подходя к величественной библиотеке. Ему было сложно даже представить, сколько здесь книг, не говоря уже о древних и редких фолиантах, аккуратно расставленных вдоль стен огромного круглого помещения. Когда он вошёл в зал, трое вампиров были полностью погружены в беседу. Их разговор был настолько серьёзным, что Маркус даже не удосужился спрятать письмо, которое держал в руках. Прежде чем он это сделал, Хейден успел прочитать надпись на конверте. Элегантным зелёным курсивом там было написано: Гарри Поттер, Дворец Вольтури, покои принца. Глаза Хейдена расширились от удивления… Кто мог написать ему, используя его настоящее имя? То самое имя, которое Аро считал слишком обыденным и потому дал ему другое — Хейден. — Что это? — с любопытством спросил он, не отрывая взгляда от письма. — Ах, дитя моё, ты здесь… Это не то, о чём тебе стоит беспокоиться, — Аро легко отвёл вопрос в сторону. — Лучше расскажи, как прошла тренировка? Будучи ещё юным, Хейден позволил себя увлечь этим манёвром и с воодушевлением начал рассказывать о своих успехах. Он был настолько поглощён рассказом, что совсем забыл о письме. Но позже, уже перед сном, внезапное осознание вернуло его мысли к тому моменту. Аро так и не дал ему ответ на его вопрос. Хейден тихо вздохнул, отметив это про себя, и мысленно положил этот случай в тот ящик с вопросами, на которые, вероятно, он никогда не получит ответа… Такова была цена жизни среди мастеров манипуляций.

***

25 апреля 1995 года Вольтерра, Италия Гарри — 14 лет Хейден старался как можно плотнее прижаться к холодной каменной стене, скрывая лицо под глубоким капюшоном и пряча своё тело в тени узкого переулка. Внутри него всё бурлило от восторга — наконец-то он оказался за пределами дворцовых стен. Холодный, непрерывный дождь медленно проникал сквозь толстую ткань красного плаща Вольтури, но Хейден не обращал внимания на этот дискомфорт. Для него это была мелочь, недостойная жалоб, особенно когда Джейн и Алек так многим рисковали, чтобы на короткое время подарить ему ощущение свободы. Он не мог скрыть восхищение от вида, открывшегося перед ним. Несмотря на дождь и пронизывающий холод, улицы Вольтерры были полны людей: туристов, местных жителей, празднующих и оживлённых. Ведь сегодня был День Святого Марка, и толпы стекались, чтобы почтить память святого, изгнавшего зло из их города. Для Хейдена это был первый случай, когда он мог наблюдать это празднование. Обычно Аро, Кайус и Маркус не позволяли ему покидать стены дворца. Им казалось, что, если Хейден однажды выйдет за ограду, он может не вернуться. Он часто находил их чрезмерную опеку смешной. Но в то же время он знал, что они всегда были настороже, когда дело касалось его. Хейден вспоминал, как однажды, когда ему было десять, он случайно наткнулся на вампира, члена их ковена. Тот, не подозревая об истинной природе Хейдена, ошибочно решил, что он просто человек, предназначенный для королей в качестве пищи. Решив, что может попробовать его кровь до того, как отведут к Вольтури, вампир допустил роковую ошибку. Тогда он так и не попробовал Хейдена, как и больше ничего в своей жизни. Аро жестко разъяснил, что любое посягательство на Хейдена внутри дворца приведёт к немедленной казни нападающего, и что любой страж, не сумевший предотвратить это, разделит его судьбу. С того момента меры безопасности вокруг Хейдена были удвоены, а его свобода — сведена к минимуму. Он мог покидать дворец лишь раз в год, и то только в сопровождении многочисленной свиты стражей, что его сильно угнетало. Почему Вольтури так оберегали его, оставалось для Хейдена загадкой. Северус объяснял это тем, что короли видели в нём не просто очередное «приобретение», а кого-то вроде сына. Однако Хейден не был уверен, хорошо это или плохо, судя по тону Северуса. Поэтому сегодня он и не думал жаловаться, когда наконец убедил Джейн и Алека провести его тайком за ворота, чтобы посмотреть на фестиваль. Его охватывало любопытство: как живут те люди, за которыми они наблюдали? Чем они заняты каждый день? Испытывают ли счастье, как им кажется, или, наоборот, их сердца томятся в одиночестве? В какой-то момент он даже ощутил лёгкую зависть к их видимой свободе. Хотя он любил стражей и всех, кто его окружал, Хейден не мог не задаваться вопросом, как бы сложилась его жизнь, если бы ему была дана возможность идти, куда угодно, и делать то, что он пожелает. Но это оставалось мечтой. Всё, что ему было позволено — это книги и рассказы, которые он иногда уговаривал Челси принести ему, несмотря на неодобрение Аро и братьев, считавших, что смертная литература — ненужное увлечение. Сколько времени они простояли под дождём, наблюдая за празднующими людьми, Хейден не знал. Вскоре Джейн мягко коснулась его плеча, её голос, мелодичный и нежный, проник сквозь шум дождя: — Пора возвращаться, Хэдди. Мы не можем допустить, чтобы кто-то заметил твоё отсутствие. Хейден тяжело вздохнул, но, неохотно кивнув, признал правоту слов Джейн. Если кто-то, кроме близнецов, узнает, что ему удалось тайно покинуть дворец (даже с их помощью), его охрана увеличится в несколько раз. — Ладно, веди, принцесса, — пробормотал он. Джейн лишь поморщилась от этого нелюбимого прозвища, но предпочла не комментировать. Алек, всегда жизнерадостный и общительный вампир, подошёл к Хейдену и легонько толкнул его в плечо, ухмыляясь. — Может, захватим сувенир? — игриво спросил он, поглядывая в сторону группы студенток неподалёку. Хейден закатил глаза, явно не оценив неудачную шутку. — Не знал, что это твой тип, Лекси, — съязвил он, приподняв бровь. — О, отнюдь нет, — хитро подметил Алек, осматривая Хейдена с головы до ног, не скрывая явного намёка. Джейн раздражённо вздохнула. — Взрослейте, оба, — сухо заметила она. Увидев, как Хейден усмехнулся, тут же добавила: — Оба. Теперь уже Алек весело рассмеялся. — А представь, что скажет Аро, когда узнает, что ты запал на нашего дорогого Хэдди, — хихикнула она, наслаждаясь испуганным выражением лица брата. — Вот и я так думала. Трое молча пробирались через один из многочисленных потайных тоннелей, ведущих к спрятанному дворцу. Этот ход использовался редко, и они были уверены, что он останется пустым, особенно сегодня, когда большая часть стражи была занята подготовкой к очередному пиршеству. Только близнецы имели право пропустить кровавый пир, так как их главной задачей было следить за Хейденом и оберегать его от возможных неприятностей. Когда они, наконец, вернулись во дворец, Хейден сразу отправился в свои покои. Быстро сбросив с себя мокрую одежду, он с удовольствием погрузился в горячую ванну. Сегодня у него был редкий день без тренировок, и это приносило ему облегчение. Было приятно хотя бы на один день забыть о новом материале. Хейден давно освоил контроль над своим даром и всё больше времени посвящал тренировкам с Северусом, оттачивая своё магическое мастерство. По настоянию Аро, он продолжал учиться без использования волшебной палочки. Северус полагал, что это сделает его магию мощнее, чем при обычной практике с палочкой. Хотя Северус сам больше не мог использовать магию, его знания в области теории и заклинаний оставались впечатляющими. Помимо уроков магии, Хейден несколько часов в день проводил в спаррингах с Джейн, Алеком или Феликсом. Хотя ему было сложно победить сверхъестественных противников, он уже овладел достаточными навыками, чтобы защитить себя от любого, кто не был вампиром. Иногда Хейден задавался вопросом, против кого же его так упорно готовят. Но, как всегда, ответом ему была лишь тишина.

***

26 июня 1995 года Вольтерра, Италия Северус вошёл в тронный зал с лёгким чувством беспокойства. Вызовы к лидерам Вольтури не происходили ежедневно, и причина этого собрания оставалась для него загадкой. — Мои господа, — произнёс он, чуть склонив голову в знак уважения. Каждый раз, произнося это обращение, его пробирало странное чувство: оно слишком напоминало то, которого жаждал от своих последователей тёмный лорд. — Ах, Северус, как же мы рады, что ты удостоил нас своим присутствием, — пропел Аро своим высоким и мелодичным голосом, от которого, казалось, замирал воздух в зале. — Могу ли я узнать, чем обязан этой… честью? — осторожно поинтересовался Северус, скрывая за безупречной маской лица своё любопытство. Кай, уставившись в одну точку на стене перед собой, мрачно прорычал: — Мы получили тревожные вести из волшебного мира. Удивлённый Северус слегка приподнял бровь. — О чём именно идёт речь? — спросил он, стараясь не выдать своего внутреннего напряжения. — Ходят слухи, что Волдеморт вернулся, — глухо проговорил Маркус своим обычно бесцветным и утомлённым тоном. Северус был настолько поражён, что едва не потерял дар речи. — Но… как? — прошептал он, пытаясь переварить услышанное. — Я был уверен, что он уничтожен. — Похоже, не настолько уничтожен, как многие думали, — холодно ответил Аро, на этот раз лишённый привычного веселья. — Это может стать серьёзной проблемой для нашего маленького Хейдена, и ты, безусловно, понимаешь, к чему мы ведём. — Они придут за ним, — произнёс Северус не в виде вопроса, а с полной уверенностью. — Да, как только маги осознают, что их тёмный лорд вновь возродился, они попытаются силой забрать своего «избранного». В конце концов, теперь, когда им снова нужен спаситель, они не захотят так просто от него отказаться, — с явным презрением в голосе добавил Кай. — Но контракт? — спросил Северус, надеясь, что условия их сделки всё ещё могут защитить юношу. — Контракт всё ещё в силе, — начал объяснять Аро, спокойно складывая пальцы вместе, — но он фактически уже выполнен. Маги передали нам тебя и Хейдена много лет назад, так что технически они исполнили свою часть. Однако в контракте не указано, что вы должны оставаться здесь навсегда. Ты, ставший вампиром, им теперь не представляешь интереса. А вот Хейден, который остаётся смертным и является их спасителем, будет для них крайне важен. Они захотят использовать его, чтобы вновь победить Волдеморта, а потом избавиться от него, как только он перестанет быть полезен. Если бы у Северуса ещё оставалась кровь, он бы, без сомнения, побледнел. — Мы не можем этого допустить, — заявил он решительно, на мгновение забыв, кому адресовал свои слова. Трое вампиров лишь мельком обменялись взглядами, решив проигнорировать его дерзость. Кай, наконец, повернулся к Северусу, и на его лице застыло чистое презрение. — Если они хотят его, — процедил он с холодной яростью, — им придётся вести больше чем одну войну.

***

30 июля 1996 года 23:00 Вольтерра, Италия Гарри — 15 лет (почти 16) Хейден старался сохранять на лице бесстрастное выражение, но даже с надёжно возведёнными щитами окклюменции не мог скрыть лёгкой дрожи в пальцах. Истина была в том, что он находился на грани нервного срыва. Оставалось всего два часа… два коротких часа до конца того, что он ещё мог называть своей смертной жизнью. Технически, конечно, он не умирал. Его сознание, его мысли — это всё останется. Но его тело перестанет быть живым в привычном понимании. Он больше не будет тем, кем был прежде. Хейден не был наивен; за годы, проведённые среди Вольтури, он успел увидеть весь процесс «обращения» и знал, что это включает в себя. Его ждала боль. Много боли. И хотя он не ждал её с нетерпением, страх перед болью был для него не самым большим испытанием. То, что пугало его больше всего, — это потеря рассудка. Не в буквальном смысле, но он видел, какими становились новообращённые вампиры. Он видел их борьбу за контроль, не просто желание, а почти невыносимую потребность в крови, которая затмевала разум. Пустые, чёрные глаза, в которых не оставалось места мыслям. Северус и другие уверяли его, что этот неутолимый голод продлится недолго, а возможно, его и вовсе не будет. У Северуса его дар, его клятва защищать Хейдена любой ценой, перевесил безумие новообращённого. Однако, несмотря на их уверения, Хейден сомневался, что с ним всё пройдёт так же. Хотя ужас перед потерей контроля был силён, была и другая, ещё более пугающая мысль, которая терзала его. Мысль, от которой у него сжималось сердце. Что, если его магия исчезнет после обращения? Что, если его дар пропадёт навсегда? Сколько он себя помнил, именно магия делала его особенным в глазах королей Вольтури. Именно его способности выделяли его среди других и были причиной, по которой он не стал просто очередным смертным, обречённым на смерть… Но захотят ли они оставить его, если у него больше не будет этих даров? Страх быть отвергнутым или брошенным терзал его изнутри. Да, порой он чувствовал себя одиноким во дворце, одиноким по общению с равными ему по возрасту и уровню зрелости. Но, несмотря на это, он никогда не был по-настоящему один. Джейн и Алек всегда были рядом, Северус, Деметрий, Феликс… три короля… А что, если после обращения он станет всего лишь очередным вампиром без особого таланта? В гвардии Вольтури не было места для тех, кто не обладал даром. Что, если его просто отправят прочь? Потерять магию было вполне возможно — он никогда не встречал волшебников, сохранивших её после превращения. Да, он был напуган. Его мрачные мысли прервал резкий стук в дверь. Хейден с трудом выдавил из себя хриплое: «Войдите». Дверь открылась, и на пороге появился Северус с выражением глубокого беспокойства на лице. Хейден знал, что тот болезненно переживал утрату своей магии. Мысль, будто Северус мог бы его возненавидеть, если он тоже потеряет дар, пронзила его сердце. Хейден хотел верить, что этого не случится, но страх и неуверенность не давали покоя. — Пора, — произнёс Северус. Его голос звучал глухо и бесцветно, будто лишённый всяких эмоций. Хейден сглотнул, почувствовав, как его горло пересохло. Руки дрожали, когда он медленно поднялся на ноги. — К-кто? — с трудом спросил он, голос дрожал, но в этот момент ему было всё равно. — Кай… на случай, если ты потеряешь контроль над даром, увидев угрозу, — спокойно объяснил Северус. Хейден кивнул, показывая, что понял. Он расправил плечи, несмотря на подкатывающую к горлу тошноту. Пришло время.