Злодей, который влюбился

*** - Что-то я не слышала, чтобы со старостой «Гриффиндора» что-нибудь приключилось, неужто решил смилостивиться на этот раз? С любопытством протянула Вальбурга, подсаживаясь к друзьям в их личном уголке слизеринской гостиной, отгороженном модифицированным куполом от прослушивания. - Непохоже на тебя, - поддержал ее Абраксас, которому тоже было любопытно, с чего это Том решил проявить незамеченное за ним ранее снисхождение. До этого момента, каждый воздыхатель Тома, в обязательном порядке, оказывался в больничном крыле с какой-нибудь пакостью, или с ним приключалось что-то, что сильно било по его репутации и самооценке. А резкие отказы Тома уже не единожды становились причиной пересудов. Тот пусть и редко переходил на личности, но всегда был очень категоричен и, казалось, даже не допускал мысли о том, чтобы начать с кем-то встречаться. Особенно это касалось тех, кто, по какой-то непонятной причине, решали, что признание на людях даст им больше шансов на положительный ответ. Правда, гриффиндорка вроде бы не была настолько глупа, ну или просто училась на ошибках других. - А? Что не похоже? На кого не похоже? Дернулся Долохов, до этого как-то не замечавший разговора и витавший где-то в своих мыслях. И вот это было еще более нетипичным поведением, чем добродушие Тома. Но каждый из них уже знал причину излишней мечтательности и рассеянности Тони, поэтому Малфой только махнул ему рукой, сказав, что позже все объяснит, и, на пару с Вальбургой, уставился на Тома, в ожидании ответа. Тот закатил глаза. - Никакой милости или невиданного чуда во всем этом нет. Просто у МакГонагалл оказались в наличии мозги, и она, получив ответ на свой вопрос, убралась восвояси и больше меня не беспокоила. У меня не было причин ее проклинать или еще что-то делать. Блэк с Малфоем переглянулись и непроизвольно поймали себя на неожиданном чувстве уважения к гриффиндорке. Особенно Вальбурга, она, как гордая, уважающая себя девушка, никогда не могла понять этих идиоток, с бараньим упорством бегающих за парнем, который в них явно не заинтересован. Это же какое унижение! Так что поведение МакГонагалл она одобряла. Н-да, она никогда не думала, что когда-либо будет уважать хоть одного гриффиндорца. Чего только в жизни ни случается. - Интересно, - пробубнил Малфой. - А что она спрашивала? На свидание она тебя ведь раньше еще приглашала, если не ошибаюсь. Теперь уже Том удивленно приподнял бровь. Он был уверен, что о его ответе на вопрос МакГонагалл в кратчайшие сроки будет знать вся школа. Но нет, кажется, девушка предпочла не распространяться о подробностях его личной жизни. Том не был уверен, что понимает, что надо чувствовать по этому поводу. Ведь отчасти он сказал это как раз для того, чтобы распространить слухи о том, что уже занят, но также, не став трепать языком лишний раз, гриффиндорка показала себя с неожиданно хорошей стороны. Тем более, что любовь к сплетням, пусть и в разной степени, была присуща что «змеям», что «гриффам». Только если слизеринцы обожали собирать компромат и манипулировать информацией, то «львы» просто любили почесать языком и перемыть кости всем, кто под руку попадется. Так что такая черта МакГонагалл была довольно нетипична для представителей её факультета. Том хмыкнул. Интересная девушка. - Она спросила о причине отказа, - спокойно ответил Том. Зная своих друзей, он понимал, что если не ответит, те его в покое не оставят, а если заставит уняться, то напридумывают такого, что потом это ему обязательно вылезет боком. - И что ты ответил? - уже с куда меньшим интересом спросил Абраксас. Вопрос девушки оказался более чем банальным. - Что у меня уже есть человек, которого я люблю. Ответил Том таким тоном, будто говорил о погоде, и вернулся взглядом к книге на своих коленях, от чтения которой его оторвали расспросы друзей. А Малфой, Блэк и даже очухавшийся Тони уставились на него, как на ожившего Мерлина. - Т-ты шутишь? - все-таки смог через какое-то время выговорить кто-то из них, даже не пытаясь скрыть своего шока. Их Том. Том, который вообще никогда не выказывал даже малейшей заинтересованности в представителях любого пола, влюблен?! ВЛЮБЛЕН?! Том?! - Похоже, что я шучу? - все так же спокойно ответил Том, переворачивая страницу. После этого в их компании повисла длительная пауза. Никто из троицы никак не мог поверить в то, что услышал, а Том просто продолжал читать. До тех пор, пока не всплывет имя Гарри, ничто из сказанного не сможет никак ему навредить. - И кто этот человек? - подал голос ранее молчавший Долохов. Новость поразила его не меньше Аби с Вал, но приходить в себя он умел куда быстрее. - А вот об этом вам знать не нужно. Резко похолодевшим тоном сказал Том, захлопывая книгу, отчего все присутствующие дружно вздрогнули. Подобный тон они знали, как и то, что этот вопрос больше задавать не стоит, иначе… иначе ничего хорошего их не ждет. *** С того времени друзья стали очень ненавязчиво расспрашивать Тома о его влюбленности. И, к собственному большому удивлению, действительно получали ответы. Да, зачастую очень скупые и почти односложные. Но даже это уже было поразительно. Том всегда был скрытным, и добиться от него ответа на любой мало-мальски личный вопрос обычно было невероятно трудно. Том и сам себе поражался. Он не понимал, почему каждый раз отвечает им, а не посылает в далекие дали. Причем отвечает правдиво - конечно при этом убирая абсолютно все, что может выдать личность объекта любви - но даже подобная откровенность была ему несвойственна, просто… просто ему хотелось немного выговориться. Держать все в себе было тяжело. Ему хотелось рассказать хоть что-то, хоть кому-то. А своих друзей он, за эти годы, узнал достаточно, и они заслуживали немного его доверия, поэтому он позволил себе подобную вольность, по чуть-чуть делясь с ними тем, что приходится постоянно прятать от того, кому больше всего хотелось бы все рассказать. Да, он не мог открыть им главного, но даже так было приятно поговорить с кем-то о Гарри, пусть они и понятия не имели, о ком идет речь. А эти самые друзья, чем больше узнавали, тем сильнее начинали беспокоиться. Если поначалу они допускали мысль, что Том, как любой нормальный человек их возраста, просто кем-то увлекся, как это бывает, то теперь им становилось, с каждым днем все яснее, что дела обстоят совсем не так просто, и все куда серьезнее… и опаснее. Том будто сходил с ума от любви, при этом мастерски скрывая свое состояние. Но им, знающим его не первый год, было достаточно и тех крох информации, что они собрали, чтобы понимать, как на самом деле обстоят дела. В кого бы ни был влюблен Том, все было очень серьезно. - А знаете, я однажды читала о Гонтах. А точнее, о некоторых особенностях членов этого Рода, которые были им присущи до того, как Род начал вырождаться, а сами Гонты остались Гонтами только на бумаге… Задумчиво подергивая прядь своих темных волос проговорила Вальбурга. Они с Тони и Абраксасом собрались в одном из заброшенных классов Хогвартса, чтобы обсудить все и поделиться беспокойством. - И что же это за особенности? - вопросительно приподнял бровь Малфой, пока не понимая, какое это имеет отношение к теме. - Там говорилось, что почти все Гонты были способны полюбить лишь раз, и что любовь Гонта обычно очень сильна и своеобразна. - В каком смысле? - полюбопытствовал Тони. Вальбурга вздохнула: - В таком, что Гонты собственники и ревнивцы. Но только если действительно любят. В этом случае они за объект своей любви и убить, и умереть готовы. И если человек не ответит на их любовь взаимностью, очень страдают. Но! Чтобы полюбить, им нужны серьезные основания. Гонты не ветрены, они не распыляются на одноразовые интрижки. Если за всю жизнь так и не встретят человека, которого смогут по-настоящему полюбить то, с большой степенью вероятности, предпочтут одиночество, - пожала плечами девушка. - Но вот если полюбят… никогда не смогут отпустить… И Том, похоже, настоящий Гонт. Они замолчали, на некоторое время, переваривая и обдумывая свалившуюся на них информацию. Выходило все очень похоже на правду. Все внимание Тома было сосредоточено на одном человеке, он совсем не обращал внимания на кого бы то ни было еще. Но никто из них не знал, что они могли бы сделать, чтобы помочь другу. Они ведь даже не догадывались, в кого влюблен Том! Этот факт тот скрывал с особой тщательностью. Единственное, что слизеринцы смогли вызнать об объекте его страсти из скупых ответов Тома, - это что человек этот не имеет никакого отношения к Хогвартсу и будет постарше Тома. Но насколько именно старше, откуда родом или еще какую мелочь выпытать так и не удалось. Да даже если бы и узнали, чем бы смогли помочь?.. Получалось, что ничем. Но это не значило, что они не будут пытаться! Главное, только при этом не попасться Тому, а то тот устроит им «веселую жизнь». Но напряженные раздумья прервал внезапно раздавшийся тихий звон. - Вот гадство! - вскрикнул Тони, поняв, что это звенит его будильник, который он поставил, чтобы, не дай Мерлин, не забыть о назначенном ранее свидании. - Мне нужно бежать! - вскричал он и ломанулся к двери. Он ни за что не простит себя, если умудрится опоздать! Абраксас с Вальбургой только хмыкнули. То, куда так спешил Тони, не было для них секретом. Тот уже довольно длительное время был влюблен в Миртл, с которой начал общаться после случая с акромантулом. Правда, изначально это было исключительно для моральной поддержки рейвенкловки. Долохов был истинным джентльменом и бросить девушку на произвол судьбы было просто выше его сил. Но позже поддержка и редкие разговоры плавно начали превращаться в настоящую дружбу. Ведь стоило Миртл немного прийти в себя и перестать реагировать на слизеринца как на того самого акромантула, то оказалось, что она очень даже интересная собеседница с нестандартным мышлением и острым умом. Все же на «Рейвенкло» просто так не попадают, и это пришлось Тони по душе. А потом тот и сам толком не понял, как успел влюбиться. Просто по мере их общения Миртл, наконец найдя настоящего друга, будто расцветала, раскрываясь со все более неожиданных сторон. Да и его советы о зельях и пара переданных Вальбургой журналов, с пометками о том, что лучше подойдет именно Миртл, пришлись очень кстати. Но, на осознание собственных чувств, Долохову понадобилось время. Ведь в данном случае все было совсем не так, как в тот раз, когда он втрескался в Вальбургу. Тогда ему просто понравилась яркая красотка с буйным нравом. Теперь же все происходило медленно, и в первую очередь, он узнавал именно Миртл и влюблялся в нее саму, а не во внешнюю «шелуху». А когда понял, в чем дело, откровенно растерялся, поскольку в этот раз получить отказ или резкий ответ было куда страшнее. Но сам Тони никогда не считал себя трусом, поэтому, собравшись с силами, купил самый красивый букет - «Не без помощи Вал, у той вкус был куда лучше, чем у меня». - и, очень стараясь скрыть волнение, немного сбивчиво пригласил Миртл на свидание. А когда девочка, заливаясь ярким румянцем, в ответ рассказала о том, что и сама она уже некоторое время в него влюблена, Антонин подумал, что у него щеки порвутся от радостной улыбки. *** Вернулся Долохов в их общую спальню только перед самым отбоем и с самой идиотской из возможных улыбок на лице. - Ты выглядишь отвратительно, - прокомментировал увиденное Том, испытывая в душе легкую зависть от того, что сам он не мог так просто взять и пригласить Гарри на свидание, не говоря уже о том, чтобы получить от него согласие. Он на секунду представил себе эту сцену и то, какое выражение лица было бы у Гарри, если бы Том так поступил… Пожалуй, можно было бы считать большим везением уже то, если бы Гарри, в тот же день, не выставил его за дверь, за подобное предложение. - Ты не сможешь испортить мне настроение! Даже не надейся! - радостно заявил Тони, плюхаясь в свою кровать. - Миртл - самая прекрасная девушка на свете! Просто невероятная! Уверен, из нее получится прекрасная жена! - Собираешься жениться на ней? - выгнул бровь Абраксас, разглядывая не в меру счастливого друга. - А если и так? Вдруг угрожающе нахмурился Долохов, приподнявшись на локтях. Юноше было плевать на то, что его возлюбленная - магглорожденная, но он хорошо знал, как к этому относятся многие чистокровные английские маги, в том числе и Малфои. Но позволить оскорблять свою девушку, даже собственному другу, он был не намерен. - Эй-ей-ей, я не имею никаких претензий! Делай, что хочешь, меня это не касается, - примирительно поднял руки Малфой. Ссориться с другом из-за подобной ерунды он не хотел. На что Тони быстро успокоился и извинительно улыбнулся. - Н-да, вижу, все, действительно, серьезно. *** Последующие месяцы, до конца пятого курса, для четверки слизеринцев прошли в шутках над окрыленным любовью Долоховым и в аккуратных попытках разузнать, как на этом фронте дела обстоят у Тома. Троица заговорщиков была очень обеспокоена, потому что в поведении их четвертого друга четко прослеживались «тревожные звоночки». Они боялись, что, если что-то пойдет не так, Том может сломаться. Он был очень стойким, и на самом деле никому из них троих раньше не приходилось беспокоиться о его моральном благополучии. Тут скорее стоило бы побеспокоиться о тех, кому не повезет перейти ему дорогу. Но кто ж знал, что проблема придет со столь неожиданной стороны? Чего-чего, а того, что их друг будет страдать от неразделенной любви, они точно не ожидали. Но их «пыхтения» ничего не дали, они так и не смогли узнать ни имени, ни возраста, ни даже пола человека, в которого был влюблен Том. Тот слишком хорошо умел играть словами, не раскрывая никакой реальной информации. И сейчас, коротая последние в этом учебном году совместные часы, приближаясь к Лондону и к платформе девять и три четверти, они решились-таки задать Тому вопрос, который интересовал их уже давно, но на который они никак не решались раньше. - Том, а почему ты все еще не признался тому человеку? Каждого из них, и правда, сильно интересовал этот вопрос. Ведь они знали своего друга, тот был красив, умен, талантлив и харизматичен. Девушки и парни чуть ли не толпами за ним бегали. Было очень тяжело представить, что тот мог бы получить отказ. Том лениво перевел глаза с пейзажа за окном на напряженные лица друзей, разместившихся втроем на сиденье напротив него. - Причин много. И все их я называть не собираюсь. Но из тех, что могу назвать, это: разница в возрасте, проблема положения… не социального, - уточнил Том, сообразив, что это можно неправильно понять. - А еще мы очень давно знакомы, из-за чего меня воспринимают, скорее, как ребенка, нежели возможного партнера. Даже несмотря на то, что уже не за горами мое совершеннолетие. Ну и еще несколько пунктов. - П-понятно. Дальше ехали молча. Троица пыталась сложить воедино полученные факты, а Том погрузился в размышления, вспоминая ещё и все те «но», которые не были озвучены, и мрачнея с каждым часом все сильнее. Свои шансы по завоеванию Гарри казались ему просто ничтожными. Видя ухудшения в его настроении, друзья стали прилагать еще больше усилий, чтобы слиться с окружающей обстановкой, считая, что это они виноваты, спровоцировав его некорректным вопросом. Но вдруг лицо Тома разгладилось, а во взгляде появились странные нотки нежности. Аккуратно проследив за направлением его столь нежного взгляда, слизеринцы поняли, что уже почти прибыли к платформе, и Том смотрит на кого-то в толпе встречающих. Когда поезд приблизился ещё чуть-чуть, они смогли понять, на кого именно смотрит их друг. А также прекрасно заметили, что, по мере приближения толпы народа, глаза Тома начали откровенно сверкать, а губы едва заметно подрагивали в улыбке. Но, когда поезд затормозил, тот вздрогнул, мигом стер с лица мечтательное выражение, возвращаясь в свое амплуа бесстрастной «ледышки», и, даже не обратив на друзей никакого внимания, подхватил свой чемодан, и выскочил из купе. А они так и остались втроем сидеть не шевелясь, наблюдая, как Том подходит к своему опекуну и как улыбается только ему. - Я… Я, кажется, только что понял, в кого влюблен Том, - пораженно проговорил Долохов, оборачиваясь к таким же шокированным друзьям. А те только и могли, что согласно кивнуть. После инцидента на третьем курсе они все очень зауважали мистера Гонта, и все они знали о том, что у их друга очень теплые отношения с опекуном. Как знали и то, что Том всегда спешил увидеться с ним, стоило только Хогвартс-экспрессу затормозить. Вот только никогда раньше они не придавали этому ТАКОГО значения. Никогда раньше не замечали подтекста, что присутствовал в поведении Тома. Того, КАК он смотрит на своего опекуна.