Небо идеально покрытое синяками

Пожелтевшие листья медленно кружили в воздухе, лениво приземляясь на сумки в открытом багажнике. Я наблюдал за тем, как порыв ветра столкнул несчастный листок с края моего чемодана и забросил его меж других сумок. Не стоило парковать машину под деревом, — решил я, взглянув на пушистую крону огненного дерева. Пойдет дождь, и машина тут же превратится в немытое никогда прежде корыто. Незаметно подкрался новый семестр в университете. Каникулы закончились, а это означало, что вновь придется зубрить бесконечные факультативные дисциплины. Они в Хай-Пойнт ценились ничуть не меньше обязательных. Я был готов к тому, что факультет начнет требовать с меня больше, так как являлся одним из победителей проекта в прошлом семестре. Но выделяться, становясь активистом, не хотелось до скрежета зубов. В школе я сам таких умников не очень любил, и делаться одним из них в студенчестве не собирался. В прошлом году приехал сюда с целью отрываться и наслаждаться лучшими годами в жизни. В этом — с желанием поскорее отучиться и освободиться от оков университета. Как же я успел круто изменить жизненные позиции? Хмыкнув, вынул чемоданы из багажника. Я опоздал всего на день, желая пропустить ненужную часть с распределением второкурсников и торжественного посвящения первых. По ощущениям же вышло так, будто меня не было несколько месяцев, а успевшие освоиться студенты уже вовсю готовились к занятиям в новом семестре. Я впервые почувствовал себя белой вороной, которой некуда податься. Зоуи и Гейдж всё еще не прилетели; без них в этом университете было так пусто. Бьюсь об заклад, идея прогулять первую учебную неделю принадлежала Гейджу, но как ему удалось уговорить Зоуи, — для меня оставалось загадкой. Мысли в голове скакали, сменяя друг друга каждую миллисекунду. Я нервничал. Но поймать за хвост причину, ковыряющую в моей груди тощим пальцем, не мог. Хотелось выть от неожиданно накатившего одиночества и нежелания погружаться в серые будни. Этим я лучше не сделаю — понимал. Нужно взять себя в руки и покончить с этим местом. А потом… а что потом? Съехать от родителей, найти работу, завести собаку в конце концов. Жить нормальной жизнью. И не думать о том, будет ли в порядке любимый человек завтра. Тряхнув головой, я закатил чемоданы в комнату. В привычную комнату, которая, спустя несколько месяцев, вдруг стала чужой. Привыкну-то я быстро, но вот что делать с неприятными ощущениями на данный момент — понятия не имел. Забью, рассосётся само. Кинув сумку на кровать, а чемодан под, я завалился на неё, прикрывая глаза на секунду. В комнате пахло влажной древесиной и старыми журналами. Здесь давно никого не было, только немного прибрались перед заездом работники. Воздух словно замер тут с прошлого семестра и только сейчас продолжил циркулировать, меняясь с тем, что за пределами дверей. Нужно проветрить. Оконная рама тихо скрипнула, когда я толкнул ручку. Несвойственный звук для относительно новых окон. Вдалеке прогремел гром, тучи потихоньку стягивались на небосводе, словно действовали по чьему-либо призыву. Скоро пойдет дождь. Втянув свежий воздух в легкие, я прикрыл глаза. Скоро пройдет. Это точечное ощущение сжирающего изнутри одиночества как никогда влияло на меня. Прежде мне не было настолько фигово оставаться одному и знать, что среди тысячи людей, что сейчас проживают в общежитии, ни у одного не отыщется желание зайти в эту комнату. Да и никто не нужен мне, честно. Только легче от этого не становилось. Тебе никто не нужен — одно дело, но когда никому не нужен ты… довольно неприятно. Телефон завибрировал в кармане. Я неохотно вытянул его, замечая на экране имя Чейза. Ч: Сегодня не успею. Прости. Я быстро набрал ответ: Н: Всё норм. Как дела у домашних? Ч: Сейчас поеду к ним. Коул здесь, поговорить хочет. Мои пальцы моментально покрылись ледяной коркой, а во рту пересохло от вспыхнувшего жара. Я пытался набрать что-то в ответ, да только пальцы не слушались, а автозамена отказалась распознавать даже ей непонятные наборы букв. Что могло понадобиться Коулу от Чейза? Зачем тот хочет поговорить? Я тяжело сглотнул и сел на кровать. Беспомощность и страх поглотили моё желание быть стойким и несокрушимым. Сколько еще придется терпеть этот кошмар, надеясь, что нам позволят нормально жить? Лавиной накатившие эмоции били под дых, я не выдерживал этого напряга. Не сегодня, пожалуйста. Мне и так хреново. Кое-как я написал ответ Чейзу. Н: Будь в порядке. Но Чейз так и не ответил. Я ждал новостей до глубокой ночи, но окончательно обессилев, не заметил, как уснул. На следующий день, когда я только вышел из кафе после завтрака, наконец, пришел ответ. Чейз писал, что всё прошло хорошо, что Коул быстро переговорил с ним и уехал. Куда — не сообщил. Этой информации было недостаточно для меня, поэтому я решил позвонить ему и узнать подробности, но Хадсон не ответил. Только к обеду я понял, почему Чейз пропал, когда увидел его мотоцикл на парковочном месте под окнами нашей комнаты. Тревога, что ранее поселилась в моем сердце, словно по мановению волшебной палочки, рассосалась. Я впервые по переезде сюда вздохнул полной грудью и улыбнулся своим сладотошным мыслям о том, как хорошо рядом с ним. Он вошел в комнату с улыбкой, однако я видел, что Хадсон устал невероятно. То ли сказывалась встреча с отцом-ублюдком, то ли длительная поездка, а, быть может, в совокупности. Ни слова не произнеся, мы направились навстречу и прижались друг к другу так, будто разлучились давно и надолго. — Порядок? — выдохнул он в мои волосы просаженным голосом. — Мгм. Ты? — Тоже, — отстранившись, он посмотрел на меня с той же улыбкой. — Только устал очень. — Вижу. Поспи. Занятий все равно сегодня нет. Чейз кивнул и, ни слова больше не говоря, снял экипировку и лёг в постель. Я хотел было помочь ему разобрать чемоданы, но вовремя опомнился и глянул на парня. — А как ты привёз чемоданы на мотоцикле? — За ручку держал и следом катил, — ухмыльнулся парень, не поднимая век. Я закатил глаза, но удержаться от смешка не смог. — И всё-таки? — Сэм помог, — после нескольких секунд выжидающей паузы, Чейз понял, что этого объяснения мне недостаточно, и добавил: — Расскажу потом. Иди ко мне. На следующий день, во время первой пары, мне позвонили. Я глянул на неизвестный номер, а в душе всё странно скрутилось, перевернулось. Обычно спам-звонки не присылают с утра. Долго размышлял стоит ли отвечать: никак не мог понять причину сильного волнения, что живот било изнутри холодной кувалдой. Тихо проскользнув меж рядами столов, я вышел из аудитории и ответил немедленно, тем самым пресекая манящее желание сбросить вызов. — Привет, дорогуша, — тихий, насмешливый голос ядом чиркнул по уху, — выйди во двор; нужно переговорить. Я сглотнул. Он не стал бы приезжать в универ, не будь веской причины. Сбросив вызов, я оперся спиной о стену и лихорадочно стал обдумывать. Моё подсознание вторило интуиции — идти к нему опасно. Встречи с Коулом Хадсоном ни разу не заканчивались на положительной ноте и, боюсь, этот раз не станет исключением. Но… мог ли я отказать? Вдруг мой отказ выйти и поговорить с ним как-то отразиться на Долорес и Чейзе? Чувство нужды защитить дорого человека и его семью сделало выбор почти моментально. Я выдохнул, собрался. Ничего он мне не сделает, пока я на территории кампуса. Свидетелей много, да и он не дурак. Что же такое мне хочет сообщить этот ублюдок, что приехал сюда? Снова запугивать будет? Нет. Дохлый номер. Неужели ему, наконец, надоело играть, и он решил избавиться от всех нас? Я сам не заметил как пересек фойе и вышел на площадку перед университетом. Погода была дождливая, поэтому я натянул капюшон и потянул за его край как можно ниже. Он ждал меня. Вырядился элегантно, словно никогда не был перепачкан в крови собственной жены, словно предоставлял из себя хоть что-то, что можно приблизительно соотнести с обликом человека. Костюм цвета слоновой кости, элегантные перчатки на английский манер и чёрный зонт, что так красиво сочетался с прогнившем нутром. Сковавший меня страх перед деспотом не дал закатить глаза. Я думал лишь о том, что будет дальше, что ещё я потеряю сегодня. Потому что покой и радость давно мною забыты. — Что вы хотите от меня? — выдавил я из пересохшей глотки. — Сразу к делу, да? Я не ответил, наблюдая за тем, как медленно и насмешливо тот покачивает головой. Он стоял у своей машины, облокотившись о неё, и презрительно ухмылялся. — Вчера Чейз заходил ко мне, в курсе? Кивнул. — Он рассказал тебе, о чём мы говорили? Я замер. Скажи, что ничего не знаю, поверил бы мне этот кретин? Я ведь действительно не знал ничего: Чейз, как вернулся, сразу лег спать, а утром мы разминулись, так как пары начались в разное время. — Не успел. Мы не виделись. Как я и ожидал — он не поверил. — Ладно. Тогда сыграем в игру: я расскажу свою версию произошедшего, а он тебе свою. Поверь больше тому, кому захочешь верить. Только учти, согласишься играть по моим правилам — все будут здоровы и счастливы. Примешь сторону моего выродка — выдру косы твоей бывшей подружке. Этот момент понятен? Пока я старался подавить в себе нарастающий ужас вперемешку со злостью, Коул забавлялся. Ему, видимо, нравилось то, какое впечатление он производил на меня. — Итак, начнем с предыстории: недавно ко мне заглядывал мой отец. Он — человек серьезный, не очень жалующий мои семейные развлечения. Нам с ним пришлось ненадолго покинуть страну для разрешения некоторых проблем. Знаю, что в моё отсутствие вы с Чейзом вдоволь забавлялись и жили, так скажем, без забот и хлопот. Но — сюрприз — я вернулся! — посмеиваясь, раскинул руки Коул, демонстрируя своё «величие». — И тут, после счастливого воссоединения с семьей я узнаю очень неприятную новость. Оказывается мой любимый старший сын воспользовался моим отсутствием, установил в моем доме слежку и стал ждать интересных кадров. Гениально, правда? Вот только отец его — человек не глупый, сразу смекнул, что пытается провернуть гаденыш благодаря очевидному вызывающему поведению Долорес. Она меня спровоцировать пыталась! О камерах я знал. Чейз поделился со мной этим ещё до того, как всё устроить. Затея с самого начала казалась сомнительной, но попробовать стоило. Кто же знал, что Коул так быстро среагирует и заподозрит что-то. — И как это меня касается? — сухо спросил я, не изображая сцену удивления. — Не касалось бы никак, не спутайся ты с моим сыном. Теперь ты — часть всего этого. — Коул неожиданно перебросил в руке ключи от машины и двинулся к водительскому сидению. — Поедешь со мной. Меня словно кипятком ошпарило, сердце часто забилось в груди. — Никуда я с вами не поеду. Он замер и глянул на меня так, будто услышал что-то на редкость абсурдное. Секунды хватило, чтобы выражение презрения на лице Коула сменилось на насмешку. — Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы выбирать способ поведения, блондинчик? — Вы собираетесь заставить меня сесть в машину силой? Прямо у дверей университета похитите? — косвенно пытался напомнить ему я, пока колени всё ещё держали меня. Хадсон лишь рассмеялся. — Мне незачем тебя заставлять. Ты ведь хороший мальчик, сделаешь всё так, как я скажу, без лишних проблем, да? Подумай хорошенько, чем чревато препирательство со мной. — И что же вы сделаете? — выдавил я из окаменевшего горла. — Вырежу Долорес глаза и скажу Чейзу, что давал тебе возможность предотвратить это, — Коул развел руками, изображая растерянность, — но ты этого, увы, не сделал. Я сощурился, когда почувствовал колкую боль в глазах. — Подонок. Она ведь ваша дочь! — А Тамора была моей женой, — подмигнул мне Коул, напоминая о том, что я так часто пытался выбросить из головы. Я сел в машину, зная, что Коул Хадсон не посмеет причинить мне боли. Чейз этого ему точно не простит. Вероятнее всего, я нужен ему только для того, чтобы мотивировать Чейза вернуться домой. Долорес и Анну он не тронет — они сдерживающий фактор. Убей он их, то не сможет больше манипулировать сыном. Что за игру он ведет? Почему хочет видеть Чейза? Вдруг Коул протянул ко мне руку. Я не понял, чего он хочет, поэтому продолжал тупо смотреть на раскрытую ладонь перед собой. — Телефон, — бросил он, и я увидел в зеркале заднего вида, как закатываются его глаза. — Нет. Он развернулся на переднем сидении так, чтобы видеть моё лицо. — Не заставляй повторять меня дважды, блондинчик. Либо отдаешь свой телефон, либо я отрезаю тебе руки прямо в машине. — Вы не посмеете… — Ещё как посмею, — ухмыльнулся подонок, когда я всё-таки сдался и отдал ему телефон. Я сидел на заднем сидении и разглядывал каждый угол салона, будто следователь, пытающийся найти компромат в всем, что связано с преступником. Светлый салон авто был идеально чистым, даже новым. Эта чистота никак не вязалась с нутром Коула. Идеальный порядок пугал. Столкнувшись со взглядом мужчины в зеркале заднего вида, я быстро отвел глаза и решил больше ничего не разглядывать. — Зачем я вам? — задал вопрос я, нарушая звенящий шум пролетающей дороги. — Посидишь немного с моей дочей, познакомитесь. Она ж должна знать, какую принцессу себе нашел брат. Коул не знал, что я лично знаком с Долорес. Иначе что? Этот факт точно стал бы для него сюрпризом? Он бы… поднял на девочку руку за то, что показалась мне? В любом случае, я не выдам, что знаю её, и буду молчать о том, что Чейз привел её ко мне домой когда-то. Мы ехали невероятно долго в полной тишине. Иногда я поглядывал на Коула, чтобы разглядеть ту самую нотку безумия, которая в нём была. Но не находил. С виду Хадсон казался обычным человеком, совершенно нормальным. Сколько же психопатов в мире, которые выглядят непримечательно? Расслабленное лицо мужчины даже казалось красивым. Чейз был похож на него. Определенно. Хорошо, что мой Чейз не перенял у отца безумие. Мы подъехали к дому семьи Хадсонов. Как и ожидалось: дом выглядел таким же обычным, как и его хозяин. Никто и никогда не догадался бы, что в этом приветливом трехэтажном строении, обитает тиран и убийца. Газон, как газон: аккуратный, стриженный. Дерево по левую сторону от крыльца — нормальное. Всё. Больше глазу не за что зацепиться. Я прошел к двери следом за Коулом. Он не постучал, просто вошел, как ни в чём не бывало. Дверь оказалась открытой. Мужчина снял свой пиджак и аккуратно повесил его на вешалку у двери. Я следил за каждым движением и чувствовал себя при этом всё более потерянным. — Долорес, дочка, спустись. У нас гости, — крикнул во всё горло, вальяжно двигаясь прямо к кухне. Сверху послышались быстрые шаги — кто-то бежал по лестнице. Едва Лола показалась на первом этаже, как она тут же обнаружила меня. Девочка застыла на последней лестнице. Я понимал, что кого-кого, а меня она точно не ожидала здесь увидеть, поэтому постарался расслабиться, и беспристрастно пожал плечами. Серые глаза моментально сжались в два мелких зернышка на бледном лице. Долорес выглядела холодной, однако я видел, как быстро вздымались её ноздри, нервно втягивая воздух. — Что ты тут делаешь? — прошипела она и быстро подобралась ко мне, постоянно оборачиваясь. — Он привез, — кинул я в сторону куска дерьма, что сейчас гремел посудой в кухне. Девочка нахмурилась. — Зачем? — Скорее всего, чтобы Чейз приехал за мной. Коулу нужно что-то. Лола опустила вдумчивый взгляд в пол, очевидно перебирая в голове варианты, а затем кивнула. — Вполне возможно. Но почему ты? На что твоё нахождение здесь может повлиять? Я пожал плечами в тот момент, когда Коул выглянул из кухни и застал нас за мирной беседой. — Так быстро подружились? — удивился он, щурясь. — Пошёл ты, — бросила Долорес через плечо. Я настолько удивился её смелости, что выдал это направленным на неё взглядом. — Ну не при людях же, милая, — наигранно покачал головой Хадсон. На это заявление девочка фыркнула. — Чейза? — кивнула она в мою сторону, обращаясь к отцу. — Н-да-а, нравится? — усмехнулся он, плюхаясь на пуфик и складывая ногу на ногу. Лола пропустила его вопрос мимо ушей, только обернулась и злобно бросила: — Что он здесь делает? Почему ты втягиваешь в это посторонних людей? — Спрашиваешь с меня? Чейза здесь нет, а смелости хоть отбавляй. Не думай, что этот, — мужчина кивнул на меня, — поможет тебе зубы сберечь. Лола, наконец, сбавила обороты. Не знаю, возымели ли слова Коула эффект или же она сама по какой-то причине решила притормозить. Девочка взяла меня за предплечье и уже спокойно заявила: — Он побудет со мной пока. Всё равно скоро Чейз заберёт его. Хадсон мирно поднял руки над головой и ухмыльнулся. — Брат и сестра не могут поделить мальчика, вот интересно выходит! — Не несите ерунды, — подал голос я. — Никто меня делить не собирается. Лола дернула меня за руку. — Идём. Не слушай его, — она приблизилась к моему уху и добавила: — Пока трезвый, он ничего нам не сделает. Только может болтать бред всякий. Я кивнул и поднялся вверх по лестнице следом за Долорес. Последним, что я увидел, это момент, как Коул достает телефон и начинает набирать кому-то сообщение. — Где твоя мама? — спросил я, невольно заглядываю в комнаты, дверь которых была распахнута. — В лечебнице, — сухо ответила девочка, идя впереди меня. — Что случилось? — Коул хочет сделать из неё душевнобольную. Уверена, ему для этого не придется прикладывать усилия. В этом доме крыша поедет у кого угодно. Я больше не задавал вопросов и молча следовал за Долорес. Мы вошли в крайнюю от лестничного проема комнату, где Лола несколькими минутами ранее бросила то, чем занималась до моего прихода. Первое, что бросилось в глаза, — ивовые лозы, которые заполняли собой все пространство. На кровати я заметил маленький ножик и что-то похожее на шило. Повсюду были разбросаны мелкие ивовые листочки, указывающие на разгар рабочего процесса. — Чейз рассказал тебе о том, что произошло недавно? Разглядывая сплетенные круги, что напоминали дно корзины, я ответил: — Нет. Мы не успели поговорить. Долорес села на пол, оперлась спиной о кровать и взяла в руки секатор, видимо, собираясь продолжить работу над чем-то. — Позавчера Коул узнал, что Чейз установил камеры в доме. Всё из-за меня. Я не смогла справиться со своей ролью, — она принялась агрессивно отрезать листья на ивовой лозе. — Упустили такую возможность… Я сел рядом с насупившийся девочкой. — С самого начала план был ненадежный, не кори себя. — Но я надеялась, — беспристрастно ответила Долорес, роняя секатор из подергивающихся рук. — Ладно, это уже не важно. В общем, в тот день Коул разозлилась очень сильно. Он… ну… побил маму и меня. Ничего страшного не случилось, Чейз успел. Он разнял нас. Маме сильнее досталось, она меня защищала. Коул тогда от ярости вообще не соображал. Позвонил в отделение психиатрии и попросил «забрать опасного для окружающий пациента», — Долорес кривилась в презрительной ухмылке. — Как бы ни было, Чейз официально до сих пор несет угрозу для общества. Ему нельзя было оставаться с нами надолго, врачи должны были прийти за ним с минуты на минуту. Они бы забрали его и тогда… Я видел, как девочка сдирала заусенцы на пальцах в кровь, слышал её прямой, но взволнованный голос. Она хотела казаться сильной. Для мамы, для себя. Особенно для Чейза. Должна была. Моё сердце болезненно стучало о грудь. Я не мог смотреть на то, что происходит с ребенком. Обстоятельства убивали её. Как она может нести такую ответственность? Долорес не должна кого-то защищать. Защищать нужно её. — Чейз никуда не денется, — шепнул я, не желая неожиданно громко вторгаться в её мысли. — Почему ты так уверен в этом? — она подняла на меня глаза. — Ты знаешь, что ему приходится терпеть из-за нас? Вдруг Коулу получится сдать Чейза в лечебницу так же, как и маму? Ведь по сути ему ничего не мешает сделать это. Коул играет нами. В порыве эмоций и желания успокоить Лолу, я осторожно положил ладонь на её макушку и улыбнулся. — Я не позволю этому произойти. Долорес иронично рассмеялась, но руку не скинула. — Что ты можешь сделать? Будь в твоих силах изменить что-то, то сейчас ты бы не тусовался со мной в этом доме. Я снял руку, но не отступил от своих слов, потому что знал: если с Чейзом и произойдет подобное, то я никогда не оставлю его и сделаю всё, чтобы вытащить из любой ямы мира. С улыбкой на губах спросил: — Знаешь, почему я здесь? — Потому что Коул вынудил. — Да, но испугайся я по-настоящему, то бросил бы всё на свете и бежал от него, куда глаза глядят. — И чего же не убежал? — Потому что я доверяю твоему брату. И верю в него. Точно так же и он должен верить в меня. И если мы будем полагаться друг на друга, то никому и никогда не придется бежать. Я сделаю всё, чтобы Чейз был в порядке. Можешь на меня рассчитывать. Долорес отрешенно глядела на меня. Я не мог понять, что она думает о моих словах, но надеялся, что доверяет. Это всё, что я способен дать ей сейчас. Девочка молчала, долго всматриваясь в моё лицо. Потом неожиданно спросила то, что я не готовился услышать: — Ты реально любишь его? Опустив глаза, я прочистил горло. Неловко было говорить на тему чувств с младшей сестрой родного человека. Любил я ли Чейза? Той самой любовью, что восхваляют поэты, прозаики, художники? Это вот так чувствуется? — Люблю? — выдал я, сам не понимая, у кого вопрошал. — Оу, вы типа на той стадии, когда неловко признаться в любви, но спится вместе ловко? Я не смог не рассмеяться от услышанного каламбура. — Ты действительно хочешь поговорить о наших отношениях? — покачал головой я, успокаивая рвущийся наружу смех. — Нет, спасибо, — состроив гримасу отвращения, Долорес подняла секатор и с особым рвением принялась чистить лозы. — Но как я могу доверять тебе, не зная твоих мыслей относительно Чейза? С ним не просто. Во-первых, он самый скучный человек во всех вселенной! Я никогда не ходила в школу, и по этой причине наш гений решил взяться за моё образование. Видел бы ты его в роли учителя. Я хмыкнул, прекрасно понимая, о чём говорил Долорес. Потому что видел. — А ещё он только и делает, что учится и работает. Не знаю, чем он занимается в университете, но полагаю, что тем же самым: учится и работает. Как такому как ты мог понравится мой брат? — сморщила она свой аккуратный носик. — Я знаю, какой он. Да, иногда он душит своей тягой к знаниям, занятостью или ещё чем. Но при этом умудряется быть заботливым, веселым, смелым, идейным. С ним интересно, правда. — Ладно, чёрт с этим, во-вторых, он действительно немного ненормальный. С таким отцом вырасти нормальным практически невозможно. Ты не боишься его? — Нет. Он никогда не причинит мне боли. Я знаю. Долорес задумалась на некоторое время, затем выдала: — Ты ему нравишься. Своих он не трогает, — кивнула она своим мыслям. — Ну а что насчет того, что у него есть мы? Это проблема, потому что он должен постоянно контролировать происходящее здесь. Он погряз в семейных заботах. Зная это, ты всё равно с ним. — Мне нравится его отношение к вам. Оно показывает мне ценность дорогих людей в глазах Чейза. Он любит вас. — Я не раздражаю тебя? — прямо спросила девочка, снова найдя глазами мои. — Нет. Почему должна? — Ты вот меня раздражаешь. У меня много причин не любить тебя. — Например? — Ты путаешься с моим братом, — Долорес начала загибать пальцы, — отнимаешь то время, что он мог бы провести со мной; заставляешь его беспокоиться ещё и за себя; смотришь на него так… раздражающе! Вот тут я нахмурился. — Раздражающе? Когда это ты заметила такое? Мы с тобой всего-то один раз виделись, да и на тот момент я и Чейз даже в дружеских отношениях не состояли. Долорес закатила глаза, словно бы ей приходилось объяснять что-то очевидное. — И на тот момент было ясно, какие планы у тебя на Чейза, так что не придуривайся. Я не стал спорить с Лолой: со стороны виднее. Отрицать свою раннюю увлеченность им не хватало смелости. Как-никак, если бы Чейз мне не нравился, я бы ни за что не стал спать с ним. — Что ты делаешь? — спросил я, только сейчас сменив траекторию мыслей. — Корзины. Это меня успокаивает. — Давно занимаешься этим? — Года два. Наш разговор прервался. Долорес с головой ушла в работу и будто позабыла о моем пребывании в комнате. Я же раздумывал над сложившейся ситуацией. Из слов Лолы стало понятно, что Коул зол на Чейза. Мои догадки оказались верны: Хадсон хочет с помощью приманки (меня) вынудить сына прийти в этот дом. Пока мой телефон у Коула, я не смогу сообщить Чейзу о своем положении. Мне бы не хотелось заставлять Чейза беспокоиться обо мне. — У тебя есть телефон? — сообразил я, обращаясь к Долорес. — Чейзу нет смысла звонить. Он и так скоро будет здесь, — ответила Долорес, не переставая плести корзину из тонких прутьев. — Я хотя бы сообщу ему, что со мной всё в порядке. Девочка, не поднимая на меня глаз, хмыкнула. — Конечно, с тобой всё будет в порядке. Он знает это. Коул ещё пожить хочет, глупостей делать не будет. К тому же он не для убийства привел тебя сюда. — То есть телефон ты мне не дашь? — Он только для экстренных случаев. Основной забрал Коул. Так что прости. Я вздохнул. Делать было нечего, оставалось только ждать Чейза. Я ненавидел себя за то, в какое положение попал. А обещал ведь Чейзу, что не доставлю ему хлопот, обузой не буду. Вышло даже хуже: я сидел в доме его ненормального отца и ждал, пока мой спаситель всё решит. Чейз знал, что так всё и будет. Поэтому не хотел ни с кем серьезных отношений… Или хотел? Спрашивал ли я у него когда-либо об отношениях до меня? В любом случае, это сейчас не важно. Нужно подумать, как выйти из этой ситуации без больших потерь. Может, Чейз нарыл что-то на Коула? И поэтому Коул привез меня сюда, шантажировать Чейза? — Чем занимается Коул? — прорвал я барьер молчания. — Он то и делает, что мучает вас, но при этом способен постоянно менять место жительства. Чейз как-то рассказывал мне, что он живет на деньги, что скопились со времён, когда тот работал в полиции. Но всё же… — Странно, да? Коул просто пропивает деньги состоятельного папаши, — бросила с ухмылкой Долорес. — Вот и весь секрет. — Отец готов спонсировать любые его выходки? — Главное, чтобы под ногами не путался. Конечно, отцу Коула было плевать на сына. Вот и вырос разбалованный, считающий, что ему все позволено, убийца. Страшно даже было подумать о том, что могло бы стать с Чейзом, не приюти его преподаватель школы-интерната. — Послушай… — Долорес отложила ручки корзинки, которые хотела прилатать к основой части, и подошла ко мне. — Я не знаю, что произойдет тогда, когда приедет Чейз, но, пожалуйста, не лезь, ладно? Лучше него никто не разрешит, мы только мешать будем. — Разве вина за то, что я оказался здесь, лежит не на мне? Лола покачала головой и прикрыла глаза. Мне показалось, будто на её лице промелькнуло выражение сожаления, однако оно вмиг пропало. Я не успел толком осознать причину. — Нет, ты в этом не виноват. Я отмахнулся. — Ладно, допустим. Но я не хочу, чтобы Чейз нёс ответственность и за меня тоже. — Об этом раньше нужно было думать, — хмыкнула она и села на прежнее место, желая доделать работу. — Теперь единственное, что мы можем сделать, — не мешать. Ты не знаешь Коула так, как его знает Чейз. Мне сидеть в этой комнате и ждать, когда Чейз заберет меня отсюда? Разве я маленький ребёнок, которому нужна зоркая опека? Эти мысли вгрызались в черепушку, морально истощая меня. Я не стану Сизифовым камнем для Чейза. Ни за что. Нужно покончить с Коулом навсегда.