Мой прекрасный сон

Мне – одиннадцать, и сова принесла мне письмо! Я ждал его, начиная с первых дней июля, и извёл маму, отчима и крёстного своими сомнениями, что меня признают достойным. А вот леди Вал я даже не заикался на эту тему, она терпеть не может любые капризы, навязчивые состояния и неуверенность в себе. В конце концов джентльмен должен уметь контролировать свои чувства и уметь держать себя в руках! И нет, это не противоречит позиции: "Мужчина прежде всего – человек и имеет право на чувства". Просто важно отделять, с кем можно давать им волю, а с кем лучше проявить сдержанность. Но вот, наконец, конверт из плотной, чуть желтоватой бумаги у меня в руках.

"Гарри Джеймс Поттер

графство Оксфордшир

Коукворт

улица Ткачей, дом 8

восточная спальня"

Хм, такое впечатление, что меня отследили как важный объект геолокацией И почерк такой манерный, в вычурных завитках, как в дневниках предков из библиотеки Блэков. Северус предупреждал меня, что мне придётся писать не шариковой ручкой, а перьевой. Я недоумевал, обзывал это архаикой, но он сказал, что подобные упражнения развивают мозг, и я прикусил язык. И вот она – реальность – в изумрудных чернилах и финтифлюшках. Внутри я нашёл: письмо, сообщающее мне, что я зачислен с этого года в Хогвартс; билет на поезд из плотной золотистой бумаги; большой список вещей, необходимых мне во время пребывания в школе. Она функционирует по принципу пансиона закрытого типа, и проживать я там буду почти десять месяцев, за исключением каникул. Слава Древним, Северус будет там, иначе я бы сошёл с ума от разлуки с близкими. Да, у меня будут средства связи вроде школьной совы или связного зеркала, но десять месяцев! Отринув сомнения и страхи, я вчитался в текст. Естественно, в списке я нашёл и пергамент, и перья, и чернила среди позиций. Придётся привыкать. Это как с зельем: хочешь получить качественное зелье – значит предстоит помучиться с ингредиентами.

***

От отца в этот день рождения мне пришли не только мешочек с галлеонами и поздравительная открытка, но и короткая записка с просьбой о встрече. Интересно, чего он хочет? Явно же не просто так меня увидеть. Впрочем, чего голову ломать, узнаю на месте. Встречу я решил совместить с походом в магическую часть Лондона, тем более я буду не один. На Косую Аллею за покупками мы решили пойти всей семьёй: я, мама, Северус, Сириус и Элли. Увы, без леди Вал. Бабушка Гриммо почти не покидает – не любит толпу и суету, лишь изредка выбирается в банк и к родным каминами или порт-ключами. А откровенно грязный "Дырявый котёл" вызывает у неё отвращение. Такой толпой мы собрались идти не просто так: покупка взрослой волшебной палочки – важное событие и целый этап в жизни каждого мага. Ведь это может быть выбор на всю жизнь! Да, некоторые маги "перерастают" свои палочки, теряют или ломают, иногда получают в наследство, но зачастую палочка в жизни волшебника – первая и единственная. У мамы и Северуса именно такие, а вот Сири свою пару лет назад сменил. Прошлую – детскую – мы покупали в другом магазине, и она была стандартной, лишь бы пришлась к руке. Эта же палочка выбирается индивидуально. Более того, даже не я выбираю её, а она – меня! Старый волшебник со смешным именем Гаррик, долго таскал мне коробки с артефактами, и всё не то! Пока не принёс совсем уж запылившуюся. И палочка наконец-то мне подошла! Остролистовая, одиннадцать дюймов, хлёсткая и гибкая, с пером феникса внутри. – А знаете ли вы, молодой человек, – спросил Олливандер, рассматривая меня в упор странно светлыми, почти прозрачными глазами, – что перо для вашей палочки дал фамильяр самого Альбуса Дамблдора – Фоукс. – Ох! – воскликнула мама. – Я видела эту чудесную птицу! Олливандер закивал. А потом поднял палец вверх. – Но это ещё не всё! Феникс дал мне целых два пера почти семьдесят лет назад. Мерлин, древность какая! Неудивительно, что артефактор так долго искал коробку! – И второе перо внутри палочки, которая принадлежит знаменитому дипломату Тому Реддлу! Очень сильному магу! – зря бабушка с нами не пошла. Она была бы в восторге! – Так что я пророчу вам великое будущее! Зря он это сказал! Северус и Сириус всю дорогу после подкалывали меня, называя Избранным, Тёмным Лордом и Нашей Новой Знаменитостью, кланяясь, открывая двери и пропуская вперёд. Паяцы! Мама в утешение, что мои близкие такие придурки, подарила мне сову. Шикарную белую полярную сову! Чтобы я мог писать ей и Элли. Элли обзавидовалась и плакала до тех пор, пока ей не купили крысу. Боюсь, рыдать она будет ещё сильнее, когда Живоглот сожрёт её при первой же возможности. Северус, утешая Элли, смотрел на меня поверх её рыжеволосой головы и вздыхал. Кажется, он тоже только что осознал проблему. Сириус, пользуясь всеобщей суматохой, всё порывался купить мне метлу взамен утопленной, но Северус напомнил, что собственные мётлы первокурсникам не позволены. Крёстный пообещал мне, что на мой следующий день рождения подарит мне самую крутую модель. После мы разделились: мама с капризничающей Элли, перебравшей впечатлений, и новыми питомцами – совой и крысой – ушли камином домой. Сириус вернулся на работу, с которой отпросился ради похода со мной за палочкой. А Северус решил пройтись по зельеварческим лавкам, пока я буду на встрече с отцом. Доведя меня до кафе Фортескью, он положил мне руку на плечо и чуть сжал. Лицо его было сосредоточено – между бровями обозначилась вертикальная морщинка. – Гарри, то что я скажу сейчас – важно! Как только закончишь, вызовешь Кричера, и он перенесёт тебя ко мне. Если вдруг ты поймёшь, что тебе с отцом некомфортно, ты без извинений и пояснений выйдешь в туалет и оттуда вызовешь домовика. Понял?! – Да. – Даже не вздумай покидать кафе в одиночестве! Я и не собирался. Но вдруг отец захочет пройтись со мной? – Вообще-то я буду с папой, – заметил я, не понимая, чего это Северус так всполошился. Отец ко мне холоден, но зла он мне не причинит. – У него среди друзей затесался оборотень. И учитывая, что ответственности в нём ни на кнат, я не удивлюсь, если он притащит его на встречу. Так что будь добр не спорить со мной. – Прости, я не знал... – пробормотал я. Информация была ошеломляющей. Оборотни крайне опасны, особенно в полнолуние. – А кто это? Я его знаю? – Ремус Люпин. – Дядя Рем?! Я помню этого вечно печального мужчину. Последний раз я видел его на похоронах леди и лорда Поттер, и он не показался мне опасным, скорее наоборот. Я посмотрел Северусу в лицо и поразился: его белая кожа пошла красными пятнами. – Этот милейший "дядя Рем" превращается в опаснейшую тварь на три дня каждый месяц. У него звериное чутьё и нечеловеческая реакция. Поэтому чтобы я не видел тебя рядом с ним никогда! Ясно?! – Да, сэр! – отрапортовал я. Северус сморгнул и немного расслабился. Поправил выпавшую из хвоста прядь волос. Волосы у него текучие, нежные, скользкие как шёлк и вечно выбиваются из причёски. – Прости... Кажется, я слегка перегнул палку. Я беспокоюсь за тебя и не доверяю твоему отцу... О, да! У Северуса для этого есть совершенно объективный повод. – Со мной всё будет в порядке, – я накрыл его руку на своём плече и чуть сжал пальцы. – Хорошо. Иди. И помни про Кричера.

***

Встреча с папой прошла... странно. Он уже ждал меня, заказав себе кофе, а мне шоколадное мороженое с шоколадным соусом. Я такое не люблю. Пока я ковырял приторную сладость, попробовав из вежливости, он пытливо смотрел мне в глаза, вздыхал и тянул время, расспрашивая о том, люблю ли я летать, нравится ли мне квиддич и не планирую ли я претендовать на место в команде. По его мнению, у меня идеальные параметры для ловца. Мне было неловко напоминать ему, что участие в игре возможно лишь со второго курса. Может, пока он учился, можно было и с первого? А потом отец заявил, что я просто обязан поступить на Гриффиндор – все Поттеры там учились и я не имею права посрамить честь семьи. Я хотел на Слизерин, но окончательно ещё не определился, решив, что вначале выслушаю артефакт: может, он приведёт мне настолько неоспоримые аргументы, что я рассмотрю и другие факультеты. – Я собираюсь согласиться с выбором шляпы, папа, – сказал я, не решаясь открыть своих истинных размышлений. И, как оказалось, не зря! – Она отправит тебя на Слизерин, как ты не понимаешь?! – мгновенно вспылил отец, теряя всю благожелательность. – Всё из-за твоего уродства! Но я знаю, что её можно уговорить! Просто упроси её отправить тебя на Гриффиндор. Факультет львов вылечит и не такое! – Прости, что?! Ты считаешь моё врождённое умение понимать змей – уродством?! Болезнью?! – опешил я. – А что это?! – недовольно сверкнул очками отец. Мне захотелось встать и уйти. Но это было невежливо. И плевать, что отец ведёт себя как плебей и моей вежливости не достоин. Я – не он! Ледяное бешенство, сформированное из взятого под контроль темперамента, воспоминаний, наблюдений за близкими взрослыми и того, что они вкладывали в меня, обучая, вылилось в неожиданный вопрос: – Скажи, ты давно бывал на семейном кладбище? – Неделю назад, у мамы был день рождения, – удивился отец. – Ты знаешь, что там покоится Игнотус Певерелл? – Так далеко не заходил, но слышал что-то от деда, а что? Какое это имеет отнош... – Это основатель рода Поттер, – перебил я. – И?! – нетерпеливо спросил отец. Он не понимал, к чему я веду, а моя реакция не давала ему понять, добился ли он от меня того, ради чего, собственно, и была затеяна эта встреча. – Он – некромант. Тёмный маг. Темнее тёмного. По легенде – единственный волшебник, ушедший от самой Смерти и встретивший её лишь тогда, когда сам решил. Что крайне логично привязывает персонаж из сказки к личности реального человека. Учитывая, что прожил он почти двести лет. Отец некоторое время смотрел на меня в оторопи, а потом ударил по столу ладонью плашмя. – Это тебя Нюниус подучил, да?! Какой, нахрен, некромант у моего светлого рода?! – У магии нет цвета, как у любви нет пола, – холодно произнёс я, не желая, чтобы на нас смотрели так, как смотрят сейчас: с жадным любопытством и брезгливой жалостью. – Прости, я думаю, нам пора закончить нашу встречу. Не дожидаясь ответа, я встал и пошёл к двери. У выхода силы оставили меня, и я выскочил в двери, громко хлопнув. И замер на пороге, осознав, что нарушил обещание Северусу. Вызывать Кричера прилюдно я не мог, это дурной тон. Не принято афишировать, что домовик может куда угодно перенести своего хозяина. Идти назад – не хотел, не был готов видеть отца. Сбоку надо мной нависла тень, я повернул голову и, к своему огромному облегчению, увидел Северуса. Я кинулся к нему и обнял, вжимая лицо в грудь. Пусть ругает, есть за что, лишь бы не отпускал! Но вместо закономерного укора я услышал: – Держись, мы аппарируем! Я сильнее сжал руки, и нас затащило в удушающую трубу. Выпав из аппарации, я понял, что мы стоим посреди пыльной гостиной небольшого убогого дома. – Где мы? – я оглядывался, игнорируя обеспокоенный взгляд отчима. – У меня, в тупике Прядильщиков, – коротко ответил он. Я знал, что мама с отчимом познакомились задолго до Хогвартса, когда им было лет по восемь. И что жил Северус где-то неподалёку от нашего дома. Тут было безжизненно, неуютно. Словно это не дом, а декорации. – Почему мы тут? – заторможено спросил я. – Я знал, что твоя встреча с отцом ничем хорошим не закончится. И решил подождать тебя у входа. Я ошибся? Мне вдруг стало так больно, что слёзы сами потекли по моему лицу. – Нет, – выдавил я из себя и оказался притянут к широкой груди, в любимый утешительный запах трав. В груди Северуса гулко и быстро билось сердце. – Вот я и подумал, что тебе не захочется пугать маму слезами. – Спасибо! – сквозь рыдания провыл я, вцепившись в лацканы лёгкого летнего пиджака. И ощутил, как на спину бережно, осторожно легла горячая узкая ладонь. – Плачь, солнышко! – низко прогудел Северус, в грудь которого я вжал своё мокрое лицо. – Плачь, пока можешь! Слёзы очищают. Прорыдавшись, я ощутил себя опустошённым и освобождённым. Отец, конечно, вёл себя низко. Но он, слава Древним, просил, а не требовал. Сила Главы рода любого Наследника пригнёт к земле. И раз мне не запрещено, то разрешено! Его отношение ко мне обнуляет всё желание угодить, быть хорошим для него и лишает меня чувства вины. – Легче? – Северус отстранил меня и заглянул в лицо. – Да. Спасибо! – я смотрел в прекрасное лицо Северуса и понимал, что вот он, человек, которому я по-настоящему нужен. И не из-за общей крови или фамилии, а сам по себе! – Гарри, ты не... – Я люблю тебя! Северус выдохнул и улыбнулся. Широко, расслабленно. Так, как не улыбался почти никогда. Разве что когда узнал, что мама ждёт Элли. – Я тоже люблю тебя! – он вновь прижал меня к себе и спросил в макушку: – Идём домой? Ты готов? Домой мы вернулись пешком, наш дом оказался на параллельной Тупику Прядильщиков улице. К этому моменту я окончательно успокоился. Северус сказал, что если мне надо побыть одному, то я могу воспользоваться его домом. Но чтобы я обязательно предупредил его или маму, куда и насколько ухожу. Мне никогда не хотелось побыть одному.

***

На вокзал меня провожали тем же составом. Правда, Северус был непривычно строг и рявкал на потешающегося Сириуса. Сириус сказал, что лорд Принц "включил профессора". Хм, наверное, Северус строгий преподаватель. Но я и не рассчитывал на поблажки. В моих же интересах получать знания, а не преференции. В камине мы застряли, потому что через него проходила большая группа шумных рыжеволосых магов. Кажется, это были члены одной семьи. Сириус и Северус одинаково скривились, когда плотная невысокая женщина начала собирать вокруг себя своих детей, визгливо вскрикивая и до анекдотичности напоминая квохчущую наседку. – Кто это, мама? – тихо спросил я. – Это семья Уизли, сынок. У них не самая лучшая репутация, хоть они и чистокровные. – Они предатели, Гарри, – сказал крёстный. – Предатели чего? – не понял я. Не могут же все быть предателями. Точно не та смешная девочка лет десяти, одетая в ночнушку и резиновые сапоги, с любопытством рассматривающая всё вокруг. И не парень моего возраста с мазком сажи на носу. Близнецы лет тринадцати выглядели вполне невинно. Впрочем, высокий парень с постным лицом тоже не тянул на предателя. – Предатели крови, – уточнил Сириус, но я всё равно ничего не понял. Такого мы с Вальбургой ещё не изучали. – Это как? – надавил я. – Если один маг предаёт собственную кровь, то на его потомков ложится проклятие до седьмого колена, – нехотя ответил Сириус. Я посмотрел на крёстного, потом на маму и Северуса. Что бы я ощущал, откажись кто-то из них от меня? Впрочем, зачем далеко ходить. Мой отец настолько демонстративно пренебрегал мной, злясь на меня за то, что я не контролирую, на маму и на её выбор спутника жизни, что боюсь, как бы он, а, соответственно, и я не заимели подобный "дар" Магии. – А папа... – начал я. – Мы решим этот вопрос, Гарри. Я уже веду переговоры с Джеймсом! – отрезал Сириус, заканчивая неприятный диалог. Переговоры?! Сириус, естественно, был в курсе итога нашей встречи с отцом, как и мама, и бабушка. Я хотел подтверждения, что имею право на выбор факультета без оглядки. Сириус сказал, что принципиально бы после такого разговора пошёл на Слизерин, но решать мне. Леди Вал порекомендовала мне Слизерин, но именно порекомендовала, намекнув, что шляпа учтёт мои пожелания. Мама сказала, что ей всё равно, лишь бы мне было хорошо. Северус сказал, что я должен поступить не туда, куда хотят взрослые, а туда, куда хочу сам. Я знал, что крёстный и отец последнее время мало общаются. Папа не может простить крёстному лояльного отношения к Северусу. И я точно знаю, что Сири страдает из-за этого, но очень благодарен, что в этой неприятной ситуации он выбрал меня. Папину же сторону приняли остальные Мародёры: мистер Люпин, спокойный, доброжелательный и явно несчастный человек, оборотень, и мистер Петтигрю, который мне крайне неприятен. Я не могу объяснить своих ощущений, но, оказываясь рядом, я неизменно старался держаться подальше от этого отталкивающего человека. Неужели из-за меня крёстный и отец окончательно поссорились? С другой стороны, во время ссоры разве ведут переговоры? Только во время войны. Я испуганно поглядел на Сириуса. Он наклонился ко мне и приблизил губы к уху. – Ничего не бойся. Всё будет хорошо. Вот увидишь, сынок. Тёплое, забытое слово попало мне прямо в сердце. Фактически я был крёстному сыном по ритуалу, а он – моим отцом. Но мы называли друг друга по имени, так повелось. Паровоз дал второй гудок, и я вздрогнул. Оторвавшись от крёстного, я обнял маму и, дав себя расцеловать, коротко обнял сестру, подхватил клетку с совой и рюкзак и поспешил к поезду. Я стоял у окна и смотрел на своих близких до тех пор, пока поезд не тронулся. Мама смахивала слёзы, Элли, сидящая у Северуса на руках, махала мне, крёстный улыбался, а потом показал два больших пальца. В вагоне я завалился в первое попавшееся купе, где уже сидел рыжий с мазком сажи на носе. Печать предателя крови меня не смущала по двум причинам: когда человек не может повлиять на свою особость, то глупо его винить. Я тоже скоро могу стать подобным презираемым типом. Доведёт мой папаша Магию, и на - получай сомнительное удовольствие в виде клейма предателя. Хорошо, что нас, Поттеров, не так много. Мой отец, его нынешняя жена, я и ещё нерождённый сын. Почему я был уверен, что ребёнок – мальчик – ума не приложу. Но привык доверять своим предчувствиям. Парень окинул мою одежду и саквояж внимательным взглядом и отвернулся. Я так и не понял, что ему во мне не понравилось, но приличия игнорировать всё равно не стал. – Ты не против, если я здесь обоснуюсь? – спросил я у его затылка. Он обернулся и сузил глаза. – Ты же всё равно уже вошёл, – буркнул он. – Я могу уйти, – заметил я. – Остальные купе уже заняты. – Так ты не против? – Знаешь, почему ко мне никто не подсел? – ответил он вопросом на вопрос. – Нет. – Моя семья относится к предателям крови. Я спокойно смотрел на заливающегося краской мальчишку. Не дождавшись от меня реакции, он выпалил: – Тебе что, всё равно?! – Да, – лаконично ответил я и увидел изумление. – Тогда садись. – Спасибо. Стоило мне расположиться, как дверь купе отъехала и девочка с пушистыми каштановыми волосами, оглядев нас высокомерно, спросила: – Вы не видели жабу?! Я, немного обалдев от вопроса, покачал головой. – Понятно! – резюмировала она так, словно мы виноваты, что не видели жабу. – Кстати, – обратилась она к рыжему. – У тебя сажа вот тут, – и указала ему на правую сторону лица, а потом покинула нас. Рыжий начал судорожно тереть лицо рукавом потрёпанной клетчатой рубашки. В этот момент дверь купе снова открылась и в неё вступил смутно знакомый парень. Присмотревшись, я понял, что это Драко, собственной эльфячьей персоной. Оглядев меня с ног до головы, он произнёс, чуть растягивая гласные: – О, вот ты где, Поттер, я тебя везде ищу! Я поднял бровь. С Драко мы познакомились о-о-о-о-очень давно и связь не поддерживали. С чего бы ему меня искать? Если бы не характерная внешность, странное имя и яркие воспоминания о моей первой драке, я бы его и не узнал. Тот мальчишка был похож на пухлого херувимчика, с круглыми румяными щеками и льняными завитыми локонами. Этот парень был тонкий, с узким лицом и зализанными гелем платиновыми волосами. Драко перевёл взгляд на рыжего и спросил несколько наигранно: – Как тебя занесло к Уизли?! – Купе было свободным. Привет! Я встал и пожал протянутую руку. – Привет! Оно и понятно. Пошли к нам! – Драко кивнул на левое плечо, и я заметил стоящих за ним двух высоких крепких мальчишек, вроде моего кузена. Ба, да это же... Винк и Грог, кажется. – Спасибо за гостеприимство! – сказал я вновь раскрасневшемуся рыжему, подхватил саквояж, клетку с недовольно заклекотавшей Буклей и вышел в коридор. – Ты бы с ним ещё расцеловался, – брезгливо поджал губы Драко. – Он же предатель! – Он тебя лично предал? – уточнил я. – Нет, – растерялся Драко, захлопав длинными ресницами. Интересно, почему волосы у него светлые, а ресницы и брови – тёмные? – Ну вот и отлично! – купировал я неприятный разговор. Здоровяков звали Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Мне приятно было обновить с ними знакомство. Есть что-то утешительное в малознакомых людях, если они похожи внешне на близкого человека. Мы болтали, вспоминая наше первое знакомство, потом перекусили, а после каждый уткнулся в книгу. И когда к нам заглянула девушка лет шестнадцати, предупредив, что мы подъезжаем и нам пора накинуть мантии, я удивился. Дорога пролетела незаметно. Так как Драко сказал, что вещи можно оставить прямо в поезде, я лишь выпустил Буклю в окно и вышел из вагона с пустыми руками. На перроне нас встретил самый огромный человек, которого я когда-либо видел. Роста в нём было не менее восьми футов, он был лохматый, бородатый и в шубе! Великан высоко держал фонарь и выкрикивал громогласно: – Первокурсники – ко мне! Когда нас набралось человек тридцать, великан развернулся и повёл нас за собой. С перрона мы спустились на какую-то скользкую каменистую тропку, и я наколдовал нам целую стайку Люмосов. Кто-то ахнул, наверное, магглорожденные или магловоспитанные, которые о том, что являются магами, узнали в день своего одиннадцатилетия. Бедолаги. Вот это был шок! Мама рассказывала, что если бы не Северус, она бы тоже была испугана. А так она ждала письма из Хогвартса чуть ли не с восьми лет. Скользкая тропка привела нас к берегу озера, где мы погрузились по четверо в лодки без вёсел. Я порадовался, что умею плавать. Упасть ночью в холодную воду было откровенно страшно. Но всё моё возмущение и неудобство пропало, стоило нашей хлипкой "флотилии" выплыть из-за уступа и увидеть вдалеке переливающийся огнями древний замок. Прав был Северус, сказавший мне, что невозможно словами описать чувства, которые охватывают тебя при виде Хогвартса. Судя по дружному аху, впечатлились все. До замка мы доплыли без приключений, поднялись от пристани к его подножию и зашли через центральный вход в холл. Здесь стояли счётчики факультетов, висели портреты основателей и качался мерно гигантский маятник часов Астрономической башни. Пока ничего не происходило, кто-то осматривался, кто-то перешёптывался. Рыжий Уизли сказал, что для распределения надо сразиться с троллем, перепугав магглорожденных. Дурачок. Неужели ему родители не объяснили, что и как? Мне вот Северус рассказал всё, только мне стоило узнать, что я волшебник. Раздался стук каблучков, и к нам спустилась строгая подтянутая дама в остроконечной шляпе и приталенном изумрудном платье эдвардианской эпохи, которые так любила моя бабушка. Турнюр был отделан шотландкой. – Первокурсники, сейчас будет проведена процедура распределения. Вы войдёте в зал, остановитесь перед подиумом и, когда я назову ваше имя, вы выйдете, сядете на табурет, и я положу вам на голову специальный артефакт – Распределяющую Шляпу – которая и определит тот факультет, на котором вы проведёте следующие семь лет. Хм, кажется, то, что со шляпой можно договориться, - закрытая информация. Большой зал поразил меня. Оказавшаяся рядом со мной девочка с пушистыми волосами сыпала сведениям так, словно её разорвёт, если она не будет тараторить. Кажется, ей было страшно. Но всё перестало иметь значение, когда я увидел за столом преподавателей Северуса. Я улыбнулся ему, и он кивнул, чуть приподняв уголки губ. Я знал, что при людях должен называть его "профессор Принц" и "сэр", и никак иначе. И мне этот небольшой жест приязни был очень важен. Распределение оказалось внешне совершенно банальным. Вышел, сел, шляпа проорала факультет, новый адепт отправился в свой дом под овации. Внутри ситуации это было... интересным. Оказавшаяся на мне шляпа заговорила звучным голосом внутри головы. Шляпа сказала, что я могу поступить как на Гриффиндор, так и на Слизерин, у меня довольно и отваги, и хитрости. Но на Слизерине я быстрее добьюсь величия. Плевать мне на величие, я же не психопат, я выбрал Слизерин исключительно потому, что Северус декан этого факультета! Подсев под бок непонятно чем довольному Малфою, я рассматривал преподавателей. Все какие-то страшные. Не то, что Северус. У него, наверное, отбоя нет от поклонников. Когда распределение закончилось, директор Дамблдор встал и сказал несколько слов. В буквальном смысле. Олух, Пузырь, Остаток и Уловка. Я читал, что великий маг несколько... странноват. Наверное, если ты великий, то можно не прятать свои особенности. После речи на столе появилась еда, проголодавшиеся ученики накинулись на неё, как стая диких кошек. Я был не очень голоден, поэтому больше размазывал еду по тарелке, чем ел. Остальные же, разомлев от обильной сытной пищи, начали болтать. Я внимательно слушал. Леди Вал говорила, что в закрытый рот муха не залетит. Оказалось, что профессора Принца все боятся, даже свои. Он и правда выглядит внушительно в своей закрытой строгой мантии зельевара. А когда идёт стремительно по коридору, она развевается, как крылья летучей мыши. За белую кожу, тяжёлый характер, пронзительный взгляд и располагающиеся в подземельях покои его многие считают вампиром. Мне до сих пор смешно и неловко за то, что я при первом знакомстве назвал его графом Дракулой. Но я до сих пор считаю его самым красивым человеком из ныне живущих! Разве я совсем уж неправ? В подземелья мы тащились чёрт-те сколько, я запутался в коридорах и устал. Поселился я в одну комнату с Драко, Винсентом и Грегори. На факультет ещё поступили Блейз Забини, Эдвард Пайк и Теодор Нотт. На девчонок я не смотрел, мне неинтересно. Довольно мне приставучки Элли, на которую я злюсь иногда, потому что она отнимает у мамы и Северуса слишком много времени и внимания. Мне вообще из женщин нравятся только моя мама и леди Вал. Сестру я скорее терплю, чем люблю. Может быть, чтобы полюбить её всем сердцем нужно время?