Ребенок, в чьих руках горело пламя

      Спустя секунду после стука по ту сторону послышались торопливые шаги и щебечущий голос женщины, оповещающий, что она идет.       Гарри отошел от двери на несколько шагов и вытащил часы из внутреннего кармана, чтобы ориентироваться во времени.       10:26       Едва он положил их обратно, дверь открылась.       Приветливо улыбаясь, на порог вышла высокая светловолосая женщина с вытянутым лицом и очень длинной шеей. Она казалась радостной. Удивленно посмотрев на гостя, она кивнула головой в вопросе:       — Вам что-то нужно?       Гарри выпрямился и нацепил на лицо самое дружелюбное выражение, на которое только был способен.       — Здравствуйте, — уверенно начал он, — меня зовут Гарри Поттер, мэм. Я узнал, что здесь живут мои родственники, — губы Петунии мгновенно искривились в отвращении. Она прищурилась и брезгливым взглядом окинула мальчишку с головы до ног. Гарри, притворившись, что не заметил мгновенной реакции, продолжил: — Вы же Петуния Дурсль, верно?       — Не верно! — рявкнула женщина. — Убирайся от моего дома!       Петуния прошипела это голосом, полным презрения, и дернулась, чтобы закрыть дверь прямо перед носом мальчишки.       Правда, что-то не дало ей этого сделать. Дверь держалась в открытом состоянии. Петуния сглотнула и, в ужасе выкатив глаза, отшатнулась от незваного гостя. Набрав в легкие воздуха, она забежала внутрь дома.       Гарри, заметив как она дрожит при его появлении, склонил голову набок и прищурился. Он невозмутимо прошел за ней. Дверь закрылась самостоятельно.

***

      Не сказать, что Люциус Малфой, гордость рода, истинный слизеринец и с недавних пор еще и директор этого драклового кладезя проблем, был рад свалившимся на него обязанностям. Правильнее сказать, он чувствовал постепенно нарастающее внутри отчаяние и раздражение. Выбора ему не оставили — в итоге Малфой действительно сидел в своем кабинете и писал план проведения Турнира.       Педагогический состав оповестили. Все учителя были ошарашены, некоторые — особо впечатлительные — так же, как и он сам, буквально рвали на себе волосы от негодования и ужасного предчувствия. Единственным, кто сохранял спокойствие, был Северус-А-Мне-То-Что-Снейп. Он продолжал гонять студентов по коридорам и зарываться в кипящие котлы. После возвращения Волдеморта и фактически «прощения» Снейп остыл и стал напоминать человека без вечного раздражения. Иногда, правда, ему это напряжение возвращал Поттер, что стал, как оказалось, местной звездой.       Люциус, когда познакомился с другом сына, запомнил его как ребенка с амбициями и сложным характером, но сейчас Гарри, казалось, поумерил пыл и всерьез занялся воплощением целей как минимум на школьном поприще. Ни одно педагогическое собрание не проходило без упоминания фамилии Поттер, это определенно о чем-то говорило. Даже Северус не кривился, когда обсуждали Гарри, а механически кивал, словно соглашаясь с каждым словом коллег. Кстати, сам отметил, что уже выбрал старосту на следующий год — словно это и так не было понятно.       Единственное, что тешило Люциуса, это кабинет, который наполнился мелочами из Малфой-мэнора. Эти вещи его успокаивали, когда мозг кипел или раздражение нарастало. Ну и само собой Драко, который прекрасно показывал себя как ловец Слизерина и приносил победу своему дому каждую игру.       Работая над планом, Люциуса отвлекло накаляющееся тепло в Метке. Он отложил перо, запечатал дверь кабинета и скользнул в пламя камина. Спустя минуту Малфой стоял в мрачной гостиной Тома Реддла.       Хозяин дома его ждал и выглядел довольным быстрым появлением приспешника.       — Люциус, у меня для тебя задание, — Том скрестил руки. — Присаживайся, мой скользкий друг, это займет некоторое время.

***

      Гарри стоял посреди гостиной и смотрел на сидящих перед ним родственников. Он испытывал много смешанных эмоций, но это точно не была злость или что-то подобное. Скорее это было легкое раздражение с интересом. Почему они отказались от него и обрекли на существование в стенах приюта?       — Мне от вас ничего не нужно, — сказал Гарри спокойно, любопытно смотря на магглов и обстановку в доме. Что случилось бы, живи он здесь? Как сложилась бы его жизнь? — Я только хочу познакомиться и спросить, чем вам не угодил годовалый ребенок, что вы так с ним обошлись?       Петуния выглядела смятенной. Женщина нервно трепала в руках край изысканной кофточки и со злостью и обреченностью во взгляде смотрела на мальчишку. Вернон вообще ничего не понимал. Он разглядывал жену с приподнятыми в удивлении густыми бровями.       — Кто этот паршивец, Петунья? — спустя минуту гробового молчания, опешив от вопроса Гарри, прорычал Вернон, взмахивая руками. — Это твой внебрачный сын?       Гарри фыркнул от смеха. Вопрос и правда звучал смешно.       Вернон не обратил никакого внимания на выпад мальчишки и поднялся на ноги. Он был зол. Крупное лицо побагровело, мужчина стал еще более отталкивающим.       Услышав предположение от мужа, что она ему изменяла, Петуния едва не задохнулась. Быстро спохватившись, она издала странный, задушенный звук и запричитала:       — Как ты мог подумать такое, Вернон? — выражение ее оскаленного лица напомнило Гарри лошадь. — Конечно же, нет! — прокричала она. — Нам подбросили выродка моей гнилой сестрички, я тогда быстро расправилась с ним, чтобы не рушить счастье нашей семьи!       Петунию трясло. Услышав эти слова, Вернон сразу смягчился и, махнув рукой в сторону мальчишки, просто опустился обратно на диван.       Рядом с Дурслем сидел парень — такой же увалень, и пытался слиться с диваном, чтобы не лезть в разборки взрослых. Гарри пронзило отвращение к этим людям; ко всему, что он здесь увидел. Честно говоря, он даже немного чувствовал себя идиотом. Что хотел услышать от них и зачем пришел?       «Ох, да, дорогой Гарри, нам так жаль! Мы тебя увидели и осознали свои ошибки»       Естественно, нет. Поттер в уме скривился от отвращения, едва представив эту трогательную сцену. Эти люди своим поведением, лицами и даже голосом были ему омерзительны.       Омерзительны.       Омерзительны.       Возможно ему просто хотелось увидеть семью, которой он так грезил лет до пяти. Сейчас же он не ждал от магглов ровно ничего больше того, что они из себя представляли. Подавив в себе те едва проклюнувшиеся ростки детских сожалений, Гарри посмотрел в уродливые лица Дурслей.       Он вытянул часы, быстро взглянул на время и вздохнул. Пора закругляться.       — Так! — громко сказал Гарри, прерывая затянувшийся спектакль. — Я к вам никаких чувств не испытываю — даже рад, что не жил с такими чокнутыми магглами, как вы.       — Да как ты смеешь, паршивец! — моментально завелся Вернон и резко вскочил на ноги.       Гарри же, посмотрев на Вернона, как на идиота, поморщился от шума и выпустил каплю Тьмы. Мужчина побелел. Он почувствовал, как чья-то невидимая рука легла ему на горло и стала медленно сжиматься. Она не перекрывала кислород — лишь ужасала своим присутствием.       — Так, о чем я говорил? — спросил Гарри, словно ожидая ответа — Ах, да. Знаете, сперва я хотел уйти просто так, но меня начинает злить ваше отношение к моей матери. Поэтому оставлю вам кое-что на память.       Гарри ехидно улыбнулся — это было последнее, что увидели Дурсли перед тем, как погрузиться в сон. Злоба моментально исчезла с лица. Гарри потер сухими ладонями щеки, приходя в себя. В чистой идеально обставленной гостиной ему не нравилось, очень хотелось вернуться в Хогвартс как можно скорее, так что решил поторопиться.       Гарри подошел к стене, присел на корточки и, приложив немного усилий, оторвал плинтус. Осмотрев «рабочую зону» и оставив свою магию убирать клей, пошел по дому на поиски подходящего инструмента. Вначале заглянул в чулан под лестницей: тот был ужасно мал и забит старыми вещами, метлами. Не найдя ничего нужного, Гарри решил попытать счастье на кухне и пошел по первому этажу. К счастью, кухня нашлась быстро. Немного порыскав по ящикам, Гарри нашел что искал. Узкий и очень острый нож как нельзя лучше подходил для маленького ритуала.       Гарри вернулся к стене, встал на колени и, опершись на локти, стал выводить рунные символы. Он никогда не работал над конкретно этой связкой, так что надеялся, что цепочка заработает и ему не придется снимать верхний слой пола, чтобы попытаться снова. Для активации нужно было несколько капель крови, так что Гарри пришлось снова идти на кухню за кофейными блюдечками. Нацедив у каждого члена семейки по десять капель, Гарри вернулся к стене и пролил содержимое тарелок на необходимые символы. Скрестив пальцы и мягко подпитывая руны магией, он вперился взглядом в ожидании.       — Слава Мерлину! — выдохнул Гарри и хлопнул в ладоши.       Получилось.       Гарри вскочил на ноги, Сила легко вернула плинтус. Сам он подкинул свой инвентарь в воздух, а Магия подхватила все и поставила на место, очистив от следов.       «Жаль, что не могу похвастаться профессору, что смог на ходу составить рабочую рунную цепочку. Ей бы это понравилось!»       В приподнятом настроении Поттер разбудил Дурслей и выпорхнул на улицу, оставив образцовое семейство на Тисовой улице медленно сходить с ума.       Возможно процесс займет год, а может и десять, но в конце концов это случится. Проклятие остановит свой ход, если Петуния раскается по отношению к нему. Но что-то подсказывало Гарри, что для этой четы подойдет другой способ снятия чар.       Смерть.