Ребенок, в чьих руках горело пламя

      Поиски длились целую неделю, но так и не дали никакого результата. Авроры вынуждены были признать поражение.       Джиневру Уизли объявили пропавшей без вести, Альбуса Дамблдора вызвали на ковер в Визенгамот, потому что ежегодные смерти детей уничтожали хорошую репутацию учебного заведения и доверие родителей к директору.       Заседание проводилось в полном составе суда. Дамблдора оправдали, впрочем, временно отстранив от обязанностей директора Хогвартса. На его место посадили Минерву Макгонагалл, которая теперь походила на призрака — на ней не было лица, а глаза изо дня в день были опухшими и покрасневшими от слез.       До конца учебного года оставался всего месяц, и со временем студенты оставили серьезную тему пропавшей девочки. Все мысли были забиты учебой, предстоящими экзаменами и оценками. Только братьям Уизли оставалось горевать о потере сестры, которая, будучи маленьким цветком, сломалась, осыпавшись нежными лепестками слез.       Гарри засел за руны и нумерологию, попутно помогая готовиться Драко. Анку радовался вниманию, которое ему вновь начали уделять, и усердно помогал, топая по столешнице и утыкаясь клювом в щёку хозяина.       Один раз, когда слизеринцы сидели в столовой, Анку внимательно посмотрел на предложенную ему еду и хрипло пророкотал*, напугав всех до чертиков:       — Дай! Дай! — крикнул ворон и потоптался на плече Гарри, указывая головой на тарелку с ветчиной.       Удивленному мальчику только и оставалось протянуть мясо своему питомцу. Когда довольный Анку нахохлился на своем месте, Поттер прошептал:       — С каких пор ты начал говорить?       Птица, бросив на Гарри взгляд, спрятала голову под крылом, вызвав пару смешков от Малфоя, который сидел рядом.

***

      Библиотека Слизерина была прекрасна в своем величии, и Гарри Поттер стал там частым гостем. Королю Змей время от времени приходилось прерывать сеансы чтения, отправляя мальчика поесть, но тот всегда быстро возвращался. Гарри нравились каменные стены и полы, толстая медвежья шкура возле кресла, факелы и свечи, заколдованные так, что открытый огонь, согревающий комнату, не наносил вред хрупким книгам.       Гарри давно перенес свой плед из гостиной Слизерина в это место. Забираясь на большое кресло с ногами и заседая за очередной фолиант, он чувствовал себя защищенным. Сейчас мальчик читал книгу под названием «Величественность, что сохранится на века». Автор был неизвестен, как и дата написания. Некоторые слова Гарри едва мог прочесть — всё-таки тысячелетняя разница между культурой прошлого и настоящего сильно сказывалась, но Василиск по просьбе объяснял то, что трудно было понять.       В книге, которую Гарри читал, рассказывалось о роде Слизерин: о подвигах Основателя и его предков, чьей традицией было изучать как можно больше всего. Неизвестный говорил о том, что библиотека насчитывала собой всего несколько рядов, когда он принес дополнение на одну из ее полок. Рассказывал о том, почему никто больше не увидит портрета Салазара:       «Величайший из рода запретил рисовать его посмертную картину. Велел лишь нанести мертвую фреску в главном доме. Средь нас ходит слух, что дочь, прекрасная Мигарда, ослушалась его, написав портрет и спрятав…».       — Как считаете, портрет Слизерина сохранился?       Змей поднял свою голову и сонно зашипел:       — Возможно, но ты, маленький Говорящ-щ-щий, не узнаеш-ш-шь о мес-с-сте его хранения как минимум лет дес-с-ять.       Гарри удивленно посмотрел на змея и, наклонив голову в сторону, спросил:       — Почему?       — Хозяин не для того впал в сос-с-стояния с-с-сна, чтобы по пробуждению увидеть маленького кобрыш-ш-шонка. С-с-скинь парочку ш-ш-шкур, а тогда мы поговорим об этом.       Поттер на мгновение застыл, и тут в его голову вспышкой ударила мысль:       — Стойте, пятьдесят лет назад Тайную комнату открывали. Кто это был?       — Такой же змееныш-ш-ш, как и ты, разве что был немного старше.       — А ему вы показали библиотеку и портрет? ― Гарри сузил глаза.       — Нет уж, хозяин расстроился бы, увидев последнего из их рода, да и тот ребенок мне не очень понравился, а библиотека не видела человека уже много столетий, так что нет. Радуйс-с-ся, Говорящ-щ-щий, ты приглянулс-с-ся Королю змей. Рас-с-скажеш-ш-шь своему выводку об этом.

***

      Экзамены взбудоражили всех учеников. Библиотека Хогвартса внезапно стала одним из самых популярных мест в школе среди студентов. Кто-то старался выучить всю программу за один вечер, не прерываясь даже на еду, а кто-то усердно строчил шпаргалки.       Первым экзаменом второкурсникам поставили зельеварение. Как только гриффиндорцы и слизеринцы расселись по своим местам, профессор наградил их раздраженным взглядом и тихо сказал:       — Сначала короткий устный опрос, потом письменный и практическое задание. Поттер, так как Вы перескакиваете через курс, у вас будет отдельное задание. Оно должно быть выполнено как минимум на «Превосходно», это понятно?       — Да, сэр.       Северус Снейп быстро задал каждому студенту по несколько вопросов (разумеется, остановившись на Поттере и устроив ему блиц от: «сколько унций желчи саламандры нужно использовать в большинстве ядов?» до «из чего состоит сыворотка правды?»), раздал тесты и написал список зелий на выбор для работы над практической частью.       Через пятнадцать минут Гарри отдал свернутый пергамент и спросил, что он должен сварить на экзамене. Получив ответ, мальчик зашагал к кладовке.       Когда Поттер, после выполнения задания, выходил из класса, Северус остановил его, дотронувшись до плеча, и очень тихо сказал:       — У тебя сейчас Защита. Только попробуй опозорить меня, и больше я не впущу тебя в кабинет для занятий.       — Разумеется, сэр. По-другому и быть не может.       Златопуст встретил Гарри крайне недовольным взглядом, пусть и старался держать улыбку. После той громкой победы мальчик не показывался в его кабинете до этого момента.       — Студенты, садитесь и пишите тест, который видите перед собой. Мистер Поттер, задержитесь. Для вас особое задание. Я задам вам вопросы по программе, а после мы перейдем к практике.       — Хорошо, сэр, — безразлично ответил Гарри, даже не взглянув на профессора.       — Все виды и свойства щитовых чар, — начал Локонс, чувствуя себя униженным оттого, что не смог даже словесно отыграться за зимнее поражение и напугать Поттера.       — Протего Диаболика — чары, окружающие заклинателя защитным огненным кольцом. Протего Дуо — усиленное Протего. Протего Максима — мощное защитное заклинание. Протего Тоталум — чары, окружающие заклинателя невидимым защитным барьером. Протего Хоррибилис — мощное защитное заклинание. Защищает от темной магии и от проникновения темных магов*. Но Протего не способно защитить от Непростительных: Круциатус, Империус и Авада Кедавра.       — Какие свойства Непростительных?       — Вы ведь знаете, что это вопросы не второго и даже не третьего курсов? ― Гарри ехидно усмехнулся на вопрос от преподавателя. Мальчик прекрасно понимал, почему сейчас отвечает ― Локонс хочет отыграться.       — Отвечайте, Поттер! ― рявкнул профессор и ступил на шаг ближе.       — Круциатус — заклинание боли; Империус — подчинение; Авада Кедавра — смерть.       Вопросы никак не прекращались, и даже студенты, занятые своим тестом, стали поднимать головы, чтобы посмотреть на противостояние.       — Хорошо, последний вопрос, мистер Поттер, — раздраженно прошипел Златопуст, — Конфундус?       — Чары, применяющиеся как для причинения беспорядка в мыслях человека, так и для нарушения работы различных магических предметов. Это все? Мне переходить к практике?       Локонс шумно выдохнул и сжал ладони в кулаки. Мальчишка раздражал его ― не заметить этого было невозможно. Гарри такое поведение казалось смешным и он, не скрывая ухмылки, поднял уверенный взгляд.       — Обездвижьте манекен и исчезните.       Гарри кивнул и невербально бросил в несчастный, медленно движущийся манекен «Остолбеней».

***

      После окончания экзаменов мальчик сидел в гостиной, когда к нему подошла маленькая Алисия с пергаментом. Мальчик поблагодарил первокурсницу и развернул письмо:       «Буду ждать на магловской части станции».       Гарри улыбнулся. Пожалуй, по Тому он скучал.