Ребенок, в чьих руках горело пламя

      Когда профессор Снейп вызвал в свой кабинет «одну известную личность», Гарри удивился. Декан не слишком интересовался его жизнью, и вызов, к сожалению, был той самой внезапной вспышкой интереса.       — Поттер, где Вы провели каникулы? — строго спросил Снейп.       — В Лондоне, сэр.       Мальчик вежливо улыбнулся, сцепив руки за спиной. Северус едва сдержался, чтобы не зашипеть в ответ на наглость.       — Это не смешно, Поттер, — рявкнул профессор. — Я знаю, что ты не появлялся в приюте. Где ты жил эти две недели?       Улыбка сползла с лица Гарри, и он почувствовал, что в груди разливается раздражение.       — Вы как декан факультета несете ответственность за меня только в пределах Хогвартса. Где я провожу каникулы, не Вашего ума дело, сэр.       От Снейпа повеяло теплой волной раздраженной магии.       — Спокойной ночи, сэр, — бросил Гарри и вышел из кабинета. Шумно выдохнув, направился в заброшенный класс. Или он займется медитацией, или сила выйдет на прогулку без разрешения.

***

      Во время учебного семестра Гарри все так же засиживался в библиотеке, листая материалы следующих курсов. Большое количество информации он доставал из конспектов, одолженных у старшекурсников, которые были как колокольчики в бороде Альбуса Дамблдора: не мешают, но начинают раздражать, когда натыкаешься взглядом.       Иногда Поттер насмешливо хмыкал от простоты материала старших курсов, а иногда натыкался на информацию, для разъяснения которой приходилось вставать. Одним из таких предметов были руны и все, что с ними связано. Библиотека Хогвартса была огромной, но много интересного скрывалось за табличкой «Запретная секция».       Но, к сожалению, книги не могли объяснить то, для чего в школе имелись учителя.       Ждать третьего курса не хотелось, а просить помощи у и без того загруженного педагога было неправильно. Гарри часто встречал профессора Бабблинг бегающей по коридорам с охапкой пергаментов. Смотря на нее, мальчик словно на себе ощущал тяжесть занятости.       Но, не найдя другого выхода, мальчик все же окликнул ее:       — Профессор! — позвал Поттер. — Не уделите мне минутку?       Женщина резко затормозила, слегка заскользив по полу вперед. Из целой стопки выпали несколько пергаментов с домашними заданиями. Гарри виновато улыбнулся и наклонился, чтобы помочь все собрать.       — Конечно, — добродушно ответила профессор Бабблинг, словно хотела, чтобы кому-то еще понадобилась ее помощь. — Чего тебе, моя пташка?       — Вы не могли бы посоветовать мне литературу по рунам для начального изучения?       Женщина оторвала взгляд от пола.       — Напомни мне, кто ты и откуда?       — Гарри Поттер, первый курс, Слизерин, — отчеканил мальчик. — Позвольте Вам помочь.       Профессор хмыкнула и отдала половину пергаментов, после чего медленно двинулась вперед.       — Так-так, что-то я о тебе слышала, но… неважно, — отмахнулась она. — Если мы говорим о начальном изучении, стоит выучить «Словарь Рун». Я дам тебе экземпляр, маленький гений.       — А за ним? — не успокаивался Гарри. — Что следует взять дальше?       — Не спеши, Поттер, — снисходительно, но по-доброму ответила профессор Бабблинг. — Скорее всего ты забросишь это дело после десятой… ладно, пятнадцатой страницы, —женщина посмотрела на скептический взгляд ребенка. — Хорошо, уговорил, двадцатой. Студенты седьмого курса не все знают и понимают, а ты решился начать на первом. Отчитайся второго сентября, тогда дам тебе больше книг. Если нет — жди третьего курса.       Гарри и профессор остановились возле двери в кабинет Древних Рун. Не церемонясь, женщина скинула оставшиеся пергаменты в руки мальчишки, открыла дверь и пригласила внутрь. После сразу выхватила стопку, бросила на стол и даже не обратила внимания на то, что некоторые не долетели. На мгновение — словно переводя дыхание — замерла, а потом упорхнула к массивному шкафу, где взяла увесистый том и вручила в руки Поттеру.       — А теперь, моя пташка, пора идти по делам, — и выпорхнула из кабинета, возвращаясь в привычную спешку.

***

      Учить руны было тяжело. И от этого было весело. Нет, запоминать значения получалось просто, но по уровню сложности для восприятия руны опережали спички и летающие перья.       До конца учебного года оставалось меньше, чем три месяца, и цель, которую Гарри себе поставил, не казалась недостижимой.       Драко, привыкший за год к некоторым странностям Гарри, даже не пытался интересоваться, зачем это нужно.

***

      Весна вступила в свои права.       Март неожиданно сменился маем, и Гарри, не успев заметить, как прошел апрель, так же неожиданно осознал, что теперь в библиотеке засиживались не только они с Драко, а еще и Теодор Нотт вместе с Блейзом Забини. Те затесались в их компанию незаметно. В какой-то момент ребята просто сели рядом, но Гарри, в принципе, не был против.       Наступила неделя экзаменов. Даже близнецы Уизли, прочувствовав важность момента, сделали серьезные выражения лиц и спрятались за одним из стеллажей библиотеки. Это место приобрело популярность.       Всеобщего волнения Гарри не разделял. Он просто не понимал, зачем заморачиваться — знания прекрасно отложились в голове. Его больше интересовал изученный словарь рун и ступор, с каким столкнулся. Просто не знал, что делать дальше.       Профессор Бабблинг просто кивнула и напомнила, когда даст дополнительные материалы. Ничего по этому поводу слышать не желала. Учить такую сложную науку без четкого плана было глупо. Древние руны не тот предмет, где можно что-то пропустить, и это делало его одним из самых трудных.       На автомате сдав все нужные экзамены, Гарри тратил время на медитацию и контроль силы, что, наконец, спустя время стало получаться без удержания ее на месте. Азарт все так же чувствовался — правда, не так остро.       Когда староста вручила мальчику пергамент с оценками в Большом зале перед пиром в честь окончания года, он, не распечатывая, отдал его Драко.       — Превосходно, — улыбнулся Малфой.       — Я знаю, — Гарри ответил безразлично.       Директор Дамблдор произнес причудливую речь, с напускной строгостью сказав, что ребята должны выкинуть глупую чушь, выученную за год, и заняться более важными вещами.       Первый курс подошел к концу, оставив приятную грусть за собой.       Дети собирали сумки и чемоданы в то время, когда Гарри сидел на кровати, съедаемый своими домыслами. В какой-то момент он подорвался и практически выбежал из спальни, оставив ничего не понимающих сокурсников в ступоре.       Он зашел в совятню, где, наклонившись над чистым пергаментом, аккуратно вывел:       «Здравствуй, Том…»