Ребенок, в чьих руках горело пламя

      Когда Гарри зашёл в Большой зал, он на мгновение застыл, увидев черные гобелены и пустые тарелки.       — Дорогие студенты, — Альбус Дамблдор поднялся со своего места, — произошло ужасное событие, подобный исход мы предвидеть не могли, — веселый, жизнерадостный старик посерел на глазах. Было видно, что слова давались ему безумно сложно. — Девочка, совсем юная волшебница, покинула нас.

***

      Разойдясь по гостиным факультетов, студенты сохраняли молчание. И только тогда, когда дверь закрылась, впустив всех, дети позволили себе поднять шум.       Даже «самые большие» слизеринцы не смогли выдавить из себя положительные возгласы, когда услышали о смерти грязнокровки.       Смерть была беспощадна ко всем, а дети в Магическом Мире всегда ценились на вес золота.       Гриффиндорцы оплакивали свою девочку. Умную, слегка заносчивую обладательницу пышной непослушной гривы. Не выдержав молчания, одна из первокурсниц вскочила и указала тонким пальцем в сторону самого младшего Уизли:       — Это он! Он довел Гермиону до слез! Из-за него она убежала в туалет и не услышала о тролле! Он даже не пытался извиниться!       Рон застыл, словно проглотив язык.       Гарри было плевать.        Возможно, ему было жаль, но только самую малость. Анку перелетел к нему на колени и уткнулся головой в подставленную ладошку. Он чувствовал смятение в душе своего человека и хотел помочь. Неожиданно ворон каркнул и слетел в рук Гарри. Когда вернулся, бросил на колени мальчика блестящую побрякушку, подобранную за растяпой-пуффендуйкой.       Гарри правда съедало смятение, только вызвано чувство было не смертью незнакомой девочки.        Его беспокоил он сам.        Он боялся и не понимал, почему организм стал его подводить. Решение пришло внезапно. На зимних каникулах он сходит в больницу. Гарри был готов мириться с рушащимся зрением, но не внутренностями.       Он лег удобнее и завернулся в слой теплого одеяла. Хорошо, что занятия сегодня отменили. Учителя с детьми смогли вдоволь нагореваться, а Поттер спокойно полежать, не думая о планах на будущее.

***

      Следующую неделю Хогвартс был окрашен в темные цвета, но ребята постепенно начали приходить в себя. Как в приюте. Вскоре все забудут о Гермионе Грейнджер.       Гарри давно заметил за собой, что непроизвольно сравнивает магическую школу с местом, в котором ему пришлось вырасти. Правда, здесь студенты держались уверенно и выглядели так, как это было продиктовано обществом. В приюте Вула существовало одно понятие:       «Или ты, или тебя».       В приюте не было иерархии. Каждый боролся за свою жизнь, и то, что дети умирали, не шокировало.       Здесь же жили лицемеры. Каждый первокурсник наигранно жалел Гермиону, плакал о смерти, пусть даже пару недель назад поливал ее грязью за поднятую руку.       Наблюдать за грязью общества довольно весело, когда знаешь, на что смотреть: на трагически рыдающих без слез гриффиндорцев; на сожалеюще поджимающих губы рейвенкловцев, которые плохо скрывали в глазах довольство, ведь всезнайки, которая опережала большинство из них, больше нет.       Пожалуй, в своих эмоциях были честны только пуффендуйцы, которым было искренне жаль девочку, чья жизнь, не успев вспыхнуть, моментально сгорела, и слизеринцы, которым было по большому счету все равно.       Когда мрачное настроение покинуло коридоры школы, директор решился провести собрание учителей, которое и так перенесли на две недели.       В кабинете Альбуса Дамблдора еще никогда не было так шумно. Учителя обсуждали лишь одного ребенка. Первой слово взяла Минерва, которая, наконец, оживилась, и больше не напоминала привидение:       — Это невероятно! Мальчик на первой практике превратил спичку в иголку, не используя волшебную палочку.       Её перебил Флитвик, который так же, как и все остальные, пытался забыться в уроках:       — О, Вы правы, дорогая. Гарри сразу же поднял перо в воздух. При этом он беспрекословно вежлив, всегда помогает остальным. Практически все справились с заданием с его помощью.       Продолжил тот, кто говорил только тогда, когда обсуждали наказания близнецов Уизли:       — Мальчишка никогда не бегает по коридорам, он не так уж и плох.       Хагрид довольно похлопал по карманам:       — Ох, он весь в отца, если не лучше. Принес мне торбочку чаю.       Мадам Пинс — библиотекарь, которая никогда не интересовалась учениками — так же высказалась:       — Хороший мальчик. Видно, что бережет книги.       Последним взял слово декан Гарри Поттера:       — Он пошел в Лили.       Дамблдора настораживало, что никто не сказал про Поттера ни единого плохого слова.       — Северус, а как он влился в Слизерин?       — Прекрасно. Мои змейки приняли его, как своего.       Профессор зельеварения никогда бы не признался, что был так же удивлен успехами щенка Поттера в такой тонкой науке, как зельеварение, но нет, ему приходилось ставить «Превосходно», как бы от этого ни скрипели зубы.       Учителя еще долго обсуждали учеников. На время они забыли о своем промахе и рыдающих мистера и миссис Грейнджер.