Скованные Мы

Тишина. Давящая, густая, как туман, заполняющий всё вокруг. Она словно держала его в своих холодных объятиях, не позволяя вдохнуть. Всё плыло перед глазами, размывалось в бесформенных пятнах, из которых иногда выныривали странные, хаотичные детали. Мгновение темноты, за которой следовало шуршание ткани. Что-то качается в воздухе. Неясный силуэт — он, кажется, человеческий, но неестественный, неправильный. Силуэт дышит неподвижностью, неподъёмным грузом чего-то непонятного. Вдалеке послышался звук — мягкий скрип, словно где-то открывалась дверь. Этот звук был знакомым, почти уютным. Но он отозвался холодом, который пробежал по коже, заставив сердце пропустить удар. Затем голос. Приглушённый, низкий, похожий на шёпот. Неразборчивые слова, тягучие, как смола, растекались в пространстве, создавая ощущение, что вот-вот услышишь что-то важное. Но они ускользали. Образы сменялись быстро. Ощущение, словно он плыл сквозь них, как в ледяной воде. Чёрный туфель,, галстук, лежащий рядом и выбивающийся из общей серости темным пятном. А затем... руки. Висящие вниз, неподвижные. Они слегка покачивались в такт чему-то невидимому. Почему сердце начало колотиться с такой силой, что это почти оглушало? Хотелось закричать, но звука не было. Губы шевелились, но они не издавали ни звука. И тут его пронзил новый звук — странный, вибрирующий, словно кто-то дергал струну, задевая её ногтём. Это был тихий, слабый крик, в котором угадывалось что-то... детское. Вдруг пришло ощущение пола под ногами. Холодного, ледяного, как будто он только что ступил на промёрзшую землю. Стены комнаты внезапно будто стали ближе, нависая над ним. Влажный воздух окутывал горло, заставляя кашлять. Ткань. Он видел ткань. Плотная, сероватая, слишком знакомая, слишком пугающая. Она была на теле, висящем перед ним. Он хотел отвести взгляд, но что-то заставляло смотреть. Всё внутри кричало, разрывалось от напряжения, но взгляд не отпускал. И затем... глаза. Глаза отца, открытые, стеклянные, мёртвые. Глаза смотрели в никуда. Они были тусклыми, словно пустыми, и это отчаянно пугало. Он инстинктивно отшатнулся, но не мог двинуться дальше. Его ноги приросли к полу, холод проникал всё глубже в тело. Он хотел закрыть глаза, отвернуться, но не мог. Перед ним медленно всплывал чёткий фрагмент — лицо отца, хоть и искажённое, мрачное, с полуразмытыми чертами, но всё же узнаваемое. Звук скрипа усилился, становясь всё громче, отчётливее. Теперь это был не только звук двери — что-то другое. Что-то качающееся, ритмичное, вызывающее чувство неминуемой угрозы. Хотелось понять, откуда оно идёт, но взгляд снова и снова возвращался к висящей фигуре, словно не отпуская. Вдруг рядом послышался ещё один звук — глухой удар. Где-то вдалеке, за пределами этого странного пространства, будто что-то упало. Затем шёпот. Невнятный, едва различимый, словно слова произносились за толстым слоем стекла. «Почему... Это... ты.. Из-за тебя....» Чувство ужаса сковало его полностью. Эти слова резанули по ушам, как тонкий нож. Это был голос матери. Он хотел ответить, но язык словно не слушался, а голос оказался захвачен чем-то тёмным, плотным, как воздух вокруг. Он пытался шагнуть назад, но ноги предательски подкосились, и он упал на холодный пол. Теперь он чувствовал влагу, липкость. Его ладони упирались во что-то тёплое и мокрое. Сердце бешено колотилось, всё внутри кричало от паники, но он не мог даже осознать, что именно происходит. Шёпот становился всё громче. Слова сливались в какофонию, обрывки фраз кружились вокруг, не давая покоя. Везде звучало только одно: «Ты виноват… Почему.. Это ты… Ты...» Свет начал меркнуть. Окружающее пространство стало превращаться в мрак, оставляя только один яркий фокус: силуэт отца. Он был полностью виден, но при этом ещё больше искажен. В какой-то момент он будто начал приближаться, хотя на самом деле просто становился всё отчётливее. Это было мучительно. Затем... рыдания. Громкие, горькие, пронзающие. Они звучали так близко, как будто кто-то вцепился в его душу, разрывая её на части. И всё оборвалось. Мгновенно. Только тишина и темнота. Лололошка распахнул глаза, резко поднимаясь на кровати, будто выныривая из глубинного кошмара. Он судорожно втянул воздух, хватаясь рукой за свитер в районе груди, где сердце колотилось так яростно, что казалось — сейчас прорвёт кожу. Каждое биение отзывалось гулкими ударами в ушах, словно внутри головы звучал барабан. Тяжёлое дыхание вырывалось из горла рваными, громкими всхлипами. Он чувствовал, как холодный пот липкой плёнкой покрывал кожу, а грудь сдавливала невидимая тяжесть, словно кто-то всем весом навалился на него, лишая возможности вдохнуть как следует. Паника росла, заполняя собой всё пространство, как густой, удушливый дым. Что это? Что это, блять, было? Обрывки сна ещё пульсировали в памяти, как ядовитые вспышки света, но каждый раз, когда он пытался ухватить их, они растворялись, ускользали. Ло чувствовал тревогу, чужую и свою, безотчётный страх, который раздирал его изнутри, не оставляя места для разума. Лололошка не помнит такого. Не помнит. «Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт…»,- мысли скакали в хаотичном ритме, как и его дыхание. Он зажмурил глаза, но темнота не спасала. В ней скрывалась угроза, слишком реальная, слишком близко. Всё внутри кричало: «Успокойся! Дыши!» Но дышать было невозможно. Воздуха не хватало, грудь судорожно вздымалась, а лёгкие отказывались слушаться. Хватит, хватит, нужно что-то сделать. Нужно что-то сделать сейчас же. Лололошка попытался подняться, но ноги тут же дрогнули, и он чуть не упал обратно на кровать. Пол под ним казался зыбучим, словно песок, и каждый шаг давался с трудом. Парень чувствовал, как по телу растекается странная слабость, а руки мелко дрожат. Грудь разрывалась от острого ощущения невыносимости. Воздуха не хватало. Словно в комнате вдруг стало слишком мало кислорода, или его дыхательные пути просто отказывались работать. «Где нож?» Эта пугающая мысль пульсировала в голове, давя на сознание. Она становилась громче с каждым биением сердца. Рука вцепилась в край стола, как утопающий хватается за соломинку. Его взгляд отчаянно метался по столешнице, пока он одной рукой тянул на себя ящик. Звук, с которым тот открылся, прозвучал оглушительно в тишине. «Должен быть здесь… где-то здесь…» Но ножа не было. Только груда бесполезных вещей: карандаши, бумага, ручки. Он с силой выдернул всё это наружу, заставив их разлететься по полу. Вскоре его пальцы нащупали что-то холодное, металлическое. Канцелярский нож. Он вытащил его, и в этот момент ноги окончательно не выдержали. Лололошка опустился на пол, прижавшись спиной к столу. В темноте холод металла казался особенно острым, особенно реальным. Он держал нож так крепко, что пальцы побелели, но это не приносило покоя. Сердце продолжало биться слишком быстро, почти невыносимо. Студент сглотнул, чувствуя, как нож, холодный и бездушный, будто издевается над ним. Закатил правый рукав, а затем, словно замедленно, провёл кончиком лезвия по запястью, не разрезая кожу, просто оставляя на ней едва заметный след. Его дыхание всё ещё сбивалось, словно он никак не мог найти нужный ритм. Сердце болело оттого, что билось слишком быстро, слишком громко. Каждое биение отзывалось вибрацией в висках, будто чересчур громкая музыка. В этот момент ничего, кроме ножа в руке и гулкой тишины, прерываемой его всхлипами, не существовало. «Просто сделай это. Ты же знаешь, как станет легче» Эта мысль становилась всë настойчивее, будто заполняла всë сознание. Лололошка хотел бы еë игнорировать, но она звучала слишком убедительно, слишком правдиво. Снова поднёс нож ближе, почти касаясь кожи, но вдруг что-то внутри дрогнуло. Мгновенное осознание того, что это уже не избавление, не решение проблемы, а просто отчаянная попытка спрятаться от боли. Нож застыл в руке. Рука дрожала сильнее, будто сопротивляясь собственным намерениям. Гул в ушах сменился навязчивыми мыслями. «Это поможет лишь ненадолго. Снова начнётся. Снова придётся резать. Снова всё пойдёт по кругу» Парень сдавленно всхлипнул. Грудь всё ещё казалась железным прессом, давившим изнутри, а слёзы уже текли по щекам, капая на пол. Он больше не мог сдерживать их. — Зачем…, - сорвался с губ хриплый шёпот, едва слышный в тишине комнаты. Ло закрыл глаза, стиснув зубы. Лезвие чуть дрогнуло, отодвигаясь от кожи, но парень не убрал его полностью. Голова кружилась, ноги всё ещё казались ватными, а тело вибрировало от напряжения. Каждая секунда растягивалась, как вечность. Желание сдаться боролось с едва ощутимой искрой сопротивления. Он должен был сделать выбор. Сейчас, в эту самую секунду. И он сделал выбор. Лололошка открыл глаза, задержав дыхание, и посмотрел на своё запястье. В темноте бледная кожа казалась почти прозрачной, лишь розоватая полоска порочила эту чистоту. Он поднял нож, и пальцы, крепко сжавшие холодный металл, на мгновение замерли. Внутри всё сжалось, но он уже знал, что делать. Знал, что это принесёт облегчение. Он отвернул голову в сторону, зажмурив глаза, как будто это могло скрыть от него самого происходящее. Резкое движение. Лезвие прорезало кожу, оставив за собой острый, обжигающий след боли. Парень вздрогнул, его тело рефлекторно сжалось, а из горла вырвался приглушённый всхлип. Голова закружилась. Пространство вокруг стало зыбким, но… дышать стало легче. Да, дыхание всё ещё было рваным, неровным, но это уже не походило на отчаянное хватание воздуха, как минуту назад. Он открыл глаза, глядя на предплечье. Сквозь мутный взгляд различал неровный, длинный порез, из которого тонкой струйкой начала сочиться кровь. Едва заметный блеск на коже казался чем-то гипнотическим, как будто это зрелище могло отвлечь его от внутреннего хаоса. Больно? Конечно. Но в этой боли было что-то… правильное. Настоящее. Именно то, что казалось правильным в данный момент. Будет жалеть? Будет. Снова. Его рука дрогнула, но он вновь поднял нож. Без колебаний провёл лезвием ещё раз, чуть глубже. Боль усилилась, но это уже не имело значения. Капли крови становились крупнее, они начали собираться в ручейки, скатываясь по пальцам, падая на пол с едва слышным звуком. — Так надо,- прошептал он себе, почти беззвучно, будто пытался убедить самого себя. Движение ножа стало плавным, почти механическим. Разрез. Ещё один. Он уже не смотрел на порезы, не замечал, как тёплая жидкость пачкает его свитер и стекая, оставляет тёмные пятна на полу. Мысли, которые ещё недавно бурлили, превратились в белый шум. Тишина в голове была странно притягательной. Ни тревоги, ни паники, ни рваного, давящего чувства безысходности. Только этот момент, только боль, чёткая и физически осязаемая. Всё остальное отступило куда-то далеко, за грань сознания. Лололошка провёл ножом снова, и снова, неосознанно усиливая нажим. Боль становилась сильнее, но теперь это казалось чем-то необходимым. Она возвращала его в реальность, якорила в этом мире, где всё остальное перестало иметь значение. Но... Он перестарался. Рука словно налита свинцом, тяжёлая и онемевшая. Пальцы еле слушаются, а в глубине подсознания уже стучится тревожная мысль: «Нужно обработать. Забинтовать. Немедленно.» парень сглатывает, невольно глядя на багровые полосы, пересекающие его запястье. Что он вообще делает? Почему он снова до этого дошёл? С трудом поднявшись на ноги, он почти шатается, как пьяный. Кровь тут же приливает к руке, вызывая резкую, неприятную боль, от которой он жмурится. Дыхание сбивается, а ноги подкашиваются. Он опирается на край стола, чтобы не упасть. «Чёрт. Соберись. Просто обработай рану и забудь об этом.» Лололошка соврëт сам себе, если скажет, что не начал жалеть. Снова. Шаг. Ещё один. Он доходит до двери, но останавливается, опëршись на неё лбом. Рука дрожит, боль разливается волнами, затмевая мысли. «А если мать не спит? Или один из её дружков? Что, если они увидят?» Эта мысль висит в воздухе, давит, но боль в запястье становится сильнее страха. Левой рукой он тянется к дверной ручке, с трудом сжимает её и медленно опускает вниз. Замок щёлкает, дверь приоткрывается, выпуская в комнату слабый свет из коридора. Лололошка с трудом делает шаг, ноги подкашиваются, и он вынужден опереться на стену, чтобы не упасть. Тёмные капли крови скатываются с кончиков пальцев, лениво падают на пол, оставляя за ним крошечный след. Он замечает их, но тут же отворачивается. «Какая разница? Маме плевать, она даже не заметит.» Он идёт дальше, шаг за шагом, опираясь на стену, чувствуя, как мокрая ткань его свитера липнет к руке ― слишком плохо закатил рукав. Каждый шаг отдаётся болью в руке, и он сжимает зубы, чтобы не застонать. Комната словно растянулась, будто расстояние до цели увеличилось вдвое. Но останавливаться нельзя. Нельзя. Хочется помочь себе, никто другой этого не сделает. Лололошка наконец добирается до ванной. Дверь приоткрыта, и это спасает его от лишних усилий. Он толкает её плечом, спотыкаясь на пороге, и буквально падает на раковину, опираясь на её край. Сердце стучит так громко, что кажется, будто эхом разносится по комнате. Нет, ему только стало легче, пожалуйста. «Всё нормально. Всё нормально. Просто дыши.» Но ноги не держат. Силы покидают его окончательно, и он медленно опускается на колени. Глухой удар об плитку отдаётся болью, даже через ткань штанов. Боль в руке тоже нарастает, но она уже кажется частью его существа, чем-то, что просто есть. Аптечка. Его взгляд падает на ящики под раковиной. Аптечка точно там. Иронично, но кажется, она скоро переедет в его комнату. Парень горько усмехается: с какой вероятностью мать вообще ей пользуется? Скорее всего, она даже не вспомнит о её существовании. Но какая разница? Сейчас важнее другое. Судорожным движением он открывает аптечку и находит флакон перекиси. Не раздумывая, обильно заливает её на порезы. Жидкость шипит, а рана буквально взрывается болью. Лололошка прикусывает губу, так сильно, что чувствует солёный привкус крови. Тело содрогается, и он невольно прижимается к тумбе, ударяясь головой о холодную керамику раковины. Больно. Это не та приятная боль, обволакивающая тело. Дыхание сбивается, вновь становится рваным. Он закрывает глаза, пытаясь собрать остатки спокойствия, но это почти невозможно. Рука пульсирует огнём, каждый нерв кричит, но всё это нужно закончить. Бинт. Где бинт? Ло торопливо копается в ящике, переворачивая пузырьки и коробки с лекарствами. Его пальцы наталкиваются на края упаковки бинта, заброшенного на самое дно. «Как я додумался спрятать его так далеко?» Еле вытащив его, студент расправляет ткань. Стараясь быть осторожным, он начинает обматывать запястье. Но руки дрожат от стресса, бинт ложится неаккуратно, а иногда слишком туго. Он чертыхается, поправляет, переделывает. «Да что за хрень??» Каждое движение отдавалось болью, будто кожа горела под бинтами. Капли крови медленно проступали сквозь свежий слой ткани, окрашивая его в багровый, и Лололошка чувствовал, как каждый новый виток бинта тянет рану, заставляя тело сжиматься от боли. Но он продолжал. Упрямо, через стиснутые зубы, через накатывающее головокружение. Это нужно довести до конца. — Можно я уже просто спокойно закончу?,- прошептал он сам себе, голос дрогнул. Руки подрагивали, пытаясь закрепить бинт. Неловкое движение, слишком слабый узел — и всё расползлось бы, вернув его к началу. Но, несмотря на трясущиеся пальцы, он настойчиво продолжал. Снял остаток бинта, перекинул новый виток, чуть перетянул, пока наконец всё не оказалось на своём месте. Когда он закончил, напряжение внутри немного ослабло. Словно кто-то на мгновение отпустил тиски, сдавливающие грудь. Он тяжело выдохнул, с трудом удерживая себя в вертикальном положении. Студент осел на холодный кафель ванной комнаты, чувствуя, как силы покидают его, оставляя за собой лишь вымотанную пустоту. Его спина глухо ударилась о шкафчик под раковиной, но это даже не принесло дискомфорта. Боль постепенно отступала, превращаясь из острого, режущего ощущения в тупую, монотонную пульсацию. Всю оставшуюся ночь он провёл в постели, не находя сил уснуть. Сон был желанным спасением, но тело отказывалось подчиняться. Лежал в темноте, устремив взгляд в потолок, где едва угадывались трещины штукатурки. Сон был словно невидимый враг — рядом, но недосягаем. Каждое закрытие глаз приносило с собой те же вспышки образов: фрагменты сна, звуки, резкие, болезненные эмоции, от которых хотелось укрыться. После такого возвращаться в сон казалось невыносимым, даже если усталость давила, словно тяжёлый груз. Ему казалось, что в комнате стало холоднее, хотя это был просто привычный ночной сквозняк, пробивающийся через щели оконной рамы. Холод пробирал до костей, но двигаться не хотелось. Под одеялом было тихо, почти безопасно, но и здесь его не покидала навязчивая мысль: «Что это всё-таки было?» Он не помнил ничего подобного, но чувство... чувство, что это было чем-то настоящим, не оставляло. Его память — настоящая предательница. Что, если это — отголоски его детских воспоминаний? День смерти отца, о котором он знает только обрывки слов матери? Он стиснул зубы, словно этим можно было заглушить рой мыслей. Глупо отрицать такую возможность, особенно когда в памяти зияет дыра.

***

Свет утра начал прокрадываться в комнату, разрывая серую пелену ночи. Лучи пробивались через занавески, обрисовывая контуры мебели, книги на полках, старую, мятую одежду, сброшенную в углу. Мир казался чужим, как будто он оказался здесь случайно, а его настоящая жизнь осталась где-то за пределами этих стен. Лололошка лежал, обнимая подушку. Её прохладная наволочка прижималась к лицу, словно что-то, чему можно было доверить свои мысли. Но голова была пустой. Просто пустой. Руки чувствовали прохладный вес ткани, но больше — ничего. Не хотелось ни вставать, ни двигаться, ни начинать день. И слава богу, что сегодня выходной, ему не нужно ничего делать. Сколько сейчас времени? Ещё утро? Или уже день? Мысли о Ричарде всплыли сами собой. Что, если пойти? Что, если дать ему шанс? Студент закрыл глаза, представляя, как может сложиться день. Возможно, всё пройдёт хорошо. Возможно, они просто прогуляются, поговорят, и мир хоть на миг станет легче. Терять-то особо нечего. И, может быть, Ричард действительно искренен, а не скрывает за этим какой-то подвох. Хотелось в это верить. Но затем другая часть его сознания зашипела, как змея: «А что, если нет?» Что, если это ловушка? Что, если он что-то скрывает? Что, если... Парень замер. Он устал бояться. Устал думать о худшем, будто жизнь состояла только из опасностей и скрытых угроз. — Хватит..,- прошептал Лололошка, слегка хмурясь. Слишком долго он жил с мыслями, которые отравляли его дни. Всё должно наладиться. Не может же всегда быть так плохо. Ло осторожно перевернулся на бок, случайно задев руку. Резкая боль прокатилась от запястья вверх, заставив его скривиться. Забинтованные пальцы выглядели нелепо на фоне цветной простыни, словно чужие. Две руки, изуродованные порезами — напоминание о том, что ему самому не нравится. В какой-то степени боль успокаивала, да, но сейчас она вызывала только раздражение. Дёрнув рукав свитера повыше, он увидел бинты, окрашенные в слабый алый оттенок. Новый день, а кровь всё ещё не оставляет его в покое. — Господи,- выдохнул Ло, прикрыв глаза. Ладно. Он не собирается продолжать валяться в кровати, сколько бы его тело ни умоляло остаться. Постоянно прятаться под одеялом — это не решение, это бегство. Нужно заставить себя двигаться, искать хоть что-то, что вернёт ощущение жизни, да. С трудом приподнявшись, он сел, опираясь на руки, и провёл ладонями по лицу, пытаясь стереть остатки усталости. В голове шумело, словно после долгого сна, но ощущения покоя не было. Он дотянулся до телефона, лежавшего на прикроватной тумбе. Холодный пластик корпуса отозвался странным утешением ― хотя бы техника не предаëт. Разблокировав экран, он сразу взглянул на часы. Одиннадцать с чем-то утра. Полдня почти прошло, а он всё ещё тут, утопает в своих мыслях. Это заставило его тихо выдохнуть сквозь сжатые зубы — раздражение пронзило грудь, но не настолько, чтобы дать импульс. «Итак, что там в мире?» Открыв пейджер, он привычно пробежался взглядом по чатам. На мгновение его пальцы замерли, когда он заприметил сообщение от Ричарда. "- привет, это, ты не против в 13:00 примерно прогуляться??" "- если ты не занят" Отправлено всего пару часов назад. Простые слова. Без скрытого подтекста, без намёков. Но даже от этого короткого текста в груди неприятно закололо. Он на миг замер, обдумывая, стоит ли отвечать. Вопрос, казалось, завис в воздухе, сквозь который тянулась призрачная нить недоверия. Что, если это... ловушка? Подставное любопытство? Но Лололошка тут же тряхнул головой, отгоняя паранойю. Слишком много времени он тратит на домыслы и самобичевание. Пальцы побежали по клавиатуре. "- Привет. Не против, я не занят!" Сообщение ушло, оставив на экране мягкий серый индикатор. Лололошка откинулся назад, слабо улыбаясь. Почти незаметная улыбка, будто он только что преодолел невидимую преграду. Теперь оставалось только ждать. «Пожалуйста, пусть это не будет чем-то плохим. Пусть это не окажется подставой.» Но оставаться в квартире с матерью и еë, вероятно, ещё не ушедшими собутыльниками, студент уж точно не собирается. Лучше уж пару лишних часов погуляет в одиночестве, чем будет продолжать тухнуть дома. Так и поступит. Но для начала нужно переодеться. В первую очередь, конечно, Лололошка натянул на руки длинные, чёрные митенки, перекрывающие бинты на предплечьях. Затем снял старый свитер, в котором обычно ходит по дому, если не лень переодеться. Обнажённую кожу обдало прохладным воздухом, заставляя мурашек пробежать по телу. Не очень приятно, так что, парень поторопился надеть другой свитер, в котором в основном ходит куда-то. Затем и сменил старые штаны на джинсы, немного поновее. Ну, так уже получше. Захватив немного наличных, которые остались от прошлых трат, Лололошка ещё раз проверил карманы: ключи, телефон — всё при нём. Он ощупал их механически, будто зацепиться за что-то физическое помогало ему держаться на плаву. Теперь оставалось только одно — выйти. Либо удача улыбнётся, и он сможет просто покинуть дом, никого не встретив, либо... лучше не думать, что будет в противном случае. Парень глубоко вдохнул, стараясь заглушить нарастающее напряжение, и подошёл к двери. Дёрнул за ручку, осторожно потянул её на себя. Скрип петель казался оглушительным в тишине. За дверью его встретила сцена, от которой захотелось тут же поморщиться. На потрёпанном диване лежала женщина, незнакомая и неопрятная. Её поза была странной, будто она потеряла сознание или просто вырубилась от усталости, а, может, и чего похуже. Рядом, прямо на полу, валялся мужчина в аналогичном состоянии. Матери не было видно. Он нахмурился, сердце сжалось неприятным узлом. С одной стороны, повезло. Если он будет тихим, то сможет уйти, избегнув скандала и тяжёлых разговоров. С другой стороны, вся эта картина будто кричала о чужеродности, о том, насколько чужим он стал в этом доме. Стараясь не издавать ни звука, студент скользнул к входной двери. Сердце гулко билось в груди, каждый его шаг звучал в ушах, как гром. Наконец, дойдя до двери, он позволил себе короткий, тихий выдох. Теперь предстояло одеться. Быстро, но без лишней суеты, чтобы не разбудить никого из «гостей». Парень потянулся за пальто, висевшим на крючке. Тёплая, чуть шероховатая ткань оказалась в руках — старое, но всё ещё любимое, купленное ещё пару лет назад. Оно было единственным более-менее подходящим для холодов, кофта уже не годится, так что, он накинул его на себя. Затем он взял из рукава другой старой кофты свой голубой клетчатый шарф. Взял осторожно, будто это не просто вещь, а что-то гораздо большее. Шарф был частью его, чем-то личным, что он носил с собой повсюду, за исключением дома. Здесь он становился объектом для маминых нападок — она пыталась выбросить его, однажды почти разорвала, а он чудом остановил её. Пришлось притвориться, что избавился от шарфа. Но за пределами этих стен он может снова быть собой, пусть даже и с такой мелочью, как просто шарф. Но он для него много значит. Завернув пушистый 'платок' вокруг шеи, Лололошка натянул голубые солнцезащитные очки с чёрными стёклами. Ещё один ассексуар, который он не может носить дома. Тут он никогда их не носил — реакция матери была слишком очевидной. «Ты выглядишь как больной»,- язвила она, отмахиваясь от любых объяснений. Но это не имело значения. Она не понимала. Ему и не нужно, чтобы она понимала. Она не сможет. Закончив собираться, он бросил последний взгляд через плечо. Вся сцена за его спиной казалась чем-то из другого мира, совершенно чуждым ему, но ставшим чем-то привычным. Он облизнул пересохшие губы, набрал побольше воздуха и, наконец, шагнул за порог. Выйдя из подъезда, Лололошка остановился на мгновение, чтобы вдохнуть свежий воздух. Морозный поток резко врезался в лёгкие, обжигая своей прохладой, и он чуть поморщился. Дышать было не так комфортно, но всё равно лучше, чем удушливый воздух их квартиры. Там царил вечный дух затхлости, густой и липкий, как пыльное одеяло. Мать не открывала окна — он это давно подметил. Единственные проблески свежести случались, когда он сам распахивал створки настежь, пытаясь вытеснить запах сырости и чужих сигарет. Лололошка поправил шарф, поднимая его повыше, чтобы прикрыть нос. До встречи с Ричардом оставалось ещё прилично времени, а сердце, хоть и чуть замедлило свой бег, всё ещё трепетало. Волнение. Он и не помнил, когда последний раз чувствовал что-то подобное в.. Хорошем смысле? Слишком много мыслей, слишком много вопросов, а ответов — ни одного. Точно ли это не подстава? А никто не скажет, пока сам не узнает. «Пока не буду думать об этом»,- решил он. Делать всё равно нечего, а значит, оставалось только одно: гулять. Прогулка не обязывает ни к чему, а может даже помочь. Он свернул к небольшому скверу, который находился неподалёку от центра города. Листва на деревьях уже заметно поредела, но яркие пятна багряного, жёлтого и оранжевого всё ещё цеплялись за ветки, создавая удивительный контраст с серым небом. Земля была устлана шуршащим ковром опавших листьев, и каждый его шаг сопровождался лёгким шуршанием. Городок был тихим, почти сонным. Лишь изредка встречались прохожие: кто-то в спешке пересекал дорожки сквера, кто-то выгуливал собаку. Парень шёл медленно, наслаждаясь этим редким моментом тишины, когда никто не дёргал, не требовал и не обвинял. Неподалёку он заметил мужчину, который пытался угомонить маленькую девочку лет пяти. Та стояла на мостике, протянув руки к утиным гнёздам, и громко возмущалась, что ей не дают потрогать 'птичек'. Мужчина явно не знал, что с ней делать, только тёр виски и пытался уговорить её уйти. Студент замедлил шаг, наблюдая за сценой. Было что-то одновременно смешное и грустное в этом несоответствии детской настойчивости и взрослой усталости. Когда девочка чуть не упала с мостика в небольшой прудик, парень инстинктивно рванулся вперёд, чтобы подстраховать её. Мужчина обернулся на звук шагов, и их взгляды встретились. — Спасибо,- неловко улыбнулся отец, отводя дочь за руку. Та, кажется, даже не заметила опасности, продолжая увлечённо болтать о том, как здорово было бы научить уток плавать в бассейне. Ло просто кивнул, чувствуя странное тепло от того, что хотя бы немного помог. Он снова вернулся к своей прогулке, но ощущение оставалось — лёгкая тень воспоминания о чём-то далёком, почти забытом. Непонятное чувство. Пару раз он свернул в переулки, где осень заполнила всё пространство: мокрые листья под ногами, крохотные капли на ветках, отражающие слабый свет солнца. Город дышал неспешно, казалось, что весь он застыл в этом промежутке между летом и зимой. Шагая по тихой улице, он поймал себя на мысли, что начал наслаждаться этой прогулкой. Ритмичные шаги, редкие голоса прохожих, шорох листьев — всё это наполняло его простым, но редким чувством спокойствия. Солнце чуть выглянуло из-за туч, бросая мягкий свет на его лицо. Лололошка поднял взгляд к небу, немного прищурившись. «Всё ещё может быть хорошо», -мелькнуло у него в голове. В какой-то момент Лололошка остановился. Его внимание привлёк старый клен, который, несмотря на время года, всё ещё удерживал несколько огненно-красных листьев. Они ярко выделялись на фоне серого неба, словно кусочки тлеющего угля. Ветер трепал их, заставляя слегка покачиваться, и это напоминало прощальный танец перед неизбежным падением. Он достал телефон из кармана. Не то чтобы он был заядлым фотографом, но эта сцена показалась ему достойной того, чтобы сохранить её. Включив камеру, он нашёл удачный ракурс, чтобы в кадре оказался не только клен, но и дорожка, уходящая вдаль, будто зовущая за собой. Щёлк. На экране отобразилось изображение, удивительно живое для столь холодного дня, да и качество не такое плохое. Парень посмотрел на фотографию ещё раз, удовлетворённо кивнул и спрятал телефон обратно в карман. Дальше он пошёл по более узкой тропинке, где деревья с обеих сторон смыкались кронами, создавая уютный зелёно-жёлтый коридор. Шаги звучали глухо, как будто листья под ногами поглощали весь звук. И вдруг Ло заметил движение в кустах у обочины. Повернув голову, студент увидел кошку. Она сидела, свернувшись в клубок, у самого края тропинки. Шерсть её была чёрно-белой, но грязной, спутанной, и местами казалась более серой. Глаза, изумрудные, смотрели на него с осторожным интересом. — Эй, малышка, ты чего тут одна?, - мягко проговорил он, присев на корточки. Кошка не двинулась с места, но насторожённо дёрнула ухом. Лололошка протянул руку, не приближая её слишком быстро, чтобы не испугать животное. Кошка осторожно поднялась и сделала пару шагов к нему. Её мордочка приблизилась к его руке, а затем она аккуратно ткнулась носом в пальцы. Парень осторожно провёл рукой по её шерсти. Она оказалась жёсткой, но под ней чувствовалось тепло маленького тела.Кошка замурлыкала, виляя хвостом, и облокотилась о его ногу, словно это был её хозяин. — Ты ведь знаешь, что я не могу тебя забрать, да?,- тихо произнёс он, поглаживая её. Его голос звучал мягко, но с оттенком грусти. Кошка подняла на него свои яркие глаза, будто понимала всё, что он сказал. Ло улыбнулся, немного натянуто, и поднялся на ноги. — Прости, но мне и себя-то дома спрятать некуда, не говоря уже о тебе,- добавил он, отступая на шаг. Кошка сделала попытку последовать за ним, но он мягко махнул рукой, мол, оставайся. Сердце защемило, но парень понимал: забрать её домой, к сожалению, было бы слишком рискованно. Дальше он шёл медленно, чувствуя тёплую тяжесть в груди. Звуки сквера становились всё более глухими, а шаги раздавались в ушах будто громче. Перед глазами стояли её светящиеся глаза, и это странное чувство ответственности за существо, которое он не мог спасти. Парень свернул на боковую тропинку, где меньше людей и шумов. Лёгкий ветер раскачивал верхушки деревьев, срывая последние листья, которые падали на землю мягкими тенями. Лололошка сел на ближайшую скамейку, уткнувшись лицом в ладони. Всё происходящее в последнее время словно перегружало его. Осенний воздух был прохладным, обжигающим, но всё равно помогал чувствовать себя немного живым. Иногда даже такие маленькие моменты могли напомнить о том, что жизнь продолжается.

***

Лололошка ещё немного побродил по городу, перебирая ногами, словно хотел продлить этот момент одиночества. Всё вокруг было до боли знакомым: серые дома с облупившейся штукатуркой, узкие тротуары, пересекающиеся линиями проводов, деревья, с которых ветер срывал последние листочки. Эти улицы, казалось, он мог пройти с закрытыми глазами, настолько они врезались в память. Он опустил взгляд на телефон и заметил время. До встречи оставались считанные минуты. Лёгкое волнение, как холодный комок, снова скользнуло к сердцу. Мысли завращались в голове, цепляясь одна за другую: а точно всё будет нормально? а вдруг что-то пойдёт не так? — Хватит. Всё будет нормально,- пробормотал он, выдыхая. Отбросив сомнения, Лололошка направился к месту встречи. Сквер в центре города оказался почти пустым, и это почему-то добавило ещё немного напряжения. Вдали он заметил фигуру в зелёной куртке. Да, это точно Ричард — он всегда ходил в чём-то зелёном. Когда одногруппник заметил его, он улыбнулся и энергично помахал рукой. Лололошка ответил неуверенной полуулыбкой, подойдя ближе. — Привет, э-эм… Рад, что ты всё-таки согласился погулять,- первым заговорил Ричард, неловко почёсывая затылок. — Если честно, я вообще не ожидал, что ты согласишься. Ну и… в общем, я даже не придумал, чем заняться. — Да, привет…,- тихо отозвался Лололошка, перебирая пальцы. — Я, если честно, тоже об этом не думал. Может… просто погуляем? Ну, на ходу что-нибудь придумаем. Он внимательно посмотрел на одногруппника. Пока что всё выглядело безобидно. Это действительно был Ричард, а не кто-то из тех, кто лез к нему в туалете универа. Однако внезапный выпал Ричарда всё же заставил напрячься: — Ой, чувак, слушай… Я тут, кажется, ключи где-то посеял. Чёрт, родители меня убьют, если я их не найду!, - Парень говорил быстро, его голос звучал слегка нервозно, но это можно было списать на стресс. — Кажется, я потерял их где-то возле универа. Поможешь поискать? Лололошка замялся. Не похоже было на какую-то хитрую подставу, но его настороженность всё ещё не давала покоя. — Эм… ну, ладно. В конце концов, ты тогда помог мне, а это как раз возможность отплатить.,- Он заставил себя улыбнуться, хоть внутри всё продолжало кричать о том, что надо быть осторожным. Скрыв лёгкое напряжение, он добавил: — Надеюсь, что мы найдём их быстро. — Спасибо! Правда, спасибо, чувак!, - Ричард широко улыбнулся, похлопав его по плечу. — Они точно должны быть где-то рядом с корпусом. Лололошка кивнул и последовал за одногруппником. Внутри него боролись тревога и желание поверить, что это просто потерянные ключи. Просто ключи, Ло. Ты слишком много думаешь. Они двинулись в сторону университета. Путь был относительно коротким, но напряжение словно тяготело в воздухе. Лололошка шёл чуть позади Ричарда, то и дело поправляя свой шарф и натягивая на лицо очки. Он пытался отвлечься, погрузившись в размышления, но что-то в голове продолжало настойчиво нашёптывать: Зачем он решил попросить именно тебя? Почему ключи 'случайно' потерялись? А точно ли он говорит правду? Ричард, казалось, теперь был абсолютно спокоен. Он разговаривал без умолку, но Лололошка ловил только обрывки фраз: — …и вообще, это моя любимая куртка. Купил её год назад, а она всё ещё как новая. А ты? Ты что-нибудь из вещей долго носишь? — Эм… ну, шарф., - Лололошка коротко усмехнулся, слегка дёрнув плечом. Ричард кивнул, посмотрев на него через плечо. — Классный шарф. Слушай, а ты сам часто что-то теряешь? Я вот, кажется, хронически не могу держать вещи при себе. Вот, ключи — отличный пример,- нервно засмеялся он, но быстро перевёл тему. Дойдя до университета, они свернули к главному корпусу. Здесь было тихо, как будто город вымер. Осенний ветер гулял по аллеям, трепал последние листья на деревьях и разбрасывал мусор у ступенек. — Они точно должны быть где-то здесь., - одногруппник огляделся, запуская руку в карман куртки. — Я обычно хожу этой дорожкой. Может, упали где-то рядом с лавкой? Лололошка кивнул, неохотно направляясь к ближайшей лавочке. Он осматривал землю, пытаясь убедить себя, что это действительно простое совпадение. — Слушай, давай так: ты тут поищи, а я проверю у ступеней, - предложил Ричард, быстро отходя в сторону. Лололошка медленно наклонился, разглядывая землю у лавки. Ничего, кроме окурков и треснувшего стаканчика из-под кофе. Он выпрямился и обвёл взглядом площадку. — Ты уверен, что они не выпали раньше?, - спросил он, не скрывая сомнений. Ричард обернулся, улыбнувшись: — Ну, я точно чувствовал, что они были со мной, когда подходил сюда. Давай ещё немного посмотрим, они ведь должны быть где-то неподалёку! Что-то здесь не так. Лололошка всё сильнее ощущал лёгкую неловкость в этой ситуации, но не мог точно понять, что именно его беспокоит. «Может, я просто паранойю?» Они продолжили обходить участок вокруг здания. Ричард тщательно изучал каждый уголок, заглядывая даже туда, где ключи вряд ли могли оказаться. Он явно старался выглядеть обеспокоенным, но Лололошка замечал, что его одногруппник слишком уж часто бросает на него короткие взгляды, как будто оценивает что-то. — Давай попробуем за корпусом?, - вдруг предложил одногруппник. — Там я тоже ходил. Лололошка молча пожал плечами, чувствуя, как внутри медленно растёт ощущение неестественности происходящего.

***

Они уже обошли большую часть территории, включая лавочки, ступени и тропинку за корпусом. Парень молча следовал за Ричардом, всё сильнее убеждаясь в какой-то нелепости происходящего. Одногруппник выглядел излишне напряжённым, словно слишком старательно пытался выглядеть виноватым. — Ладно, давай ещё посмотрим у той скамейки,- предложил он, указывая на дальний угол двора. Лололошка кивнул, но заметил, что парень в зелёной куртке начал обыскивать всё медленнее, да и голос звучал чуть менее уверенно. — Хочешь, я проверю там?,- предложил Ло, кивая в сторону кустов. — Э-э... да, конечно! Вдруг они туда закатились,- поспешно ответил Ричард. Пока Лололошка направился к кустам, Ричард возился с карманами своих брюк, будто что-то проверял. — Ох, чёрт...,- внезапно пробормотал он, голосом, полным замешательства. Лололошка обернулся: — Что такое? Одногруппник посмотрел на него с выражением глубокой неловкости, держа в руке металлическую связку ключей. — Ты не поверишь., - Он шумно выдохнул, нервно улыбнувшись. — Они были у меня в кармане всё это время. — Серьёзно?, - Ло невольно приподнял бровь. — Да!, - Ричард хлопнул себя по лбу, громко вздыхая. — Ну ты только представь, я всегда кладу их в карман куртки, а тут случайно сунул в карман брюк. Даже не додумался проверить! Лололошка задумчиво посмотрел на парня. — Правда, прости, что потащил тебя с собой по всему этому кругу,- продолжил Ричард с извиняющимся видом. — Я просто так заволновался, что сразу решил, что они выпали где-то здесь. — Ну, бывает..,- неуверенно ответил Лололошка, отводя взгляд. Всё ещё что-то не сходилось, но он решил не зацикливаться. — В любом случае, спасибо, что помог!,- Ричард улыбнулся и хлопнул его по плечу. — Теперь, раз уж мы тут, давай всё-таки пройдёмся куда-нибудь? Может, найдём какое-то интересное место. Лололошка пожал плечами, пряча руки в карманы пальто. — Ну, если ты уже всё нашёл... почему бы и нет? После всей суеты с поиском ключей Ричард, казалось, немного расслабился. Он предложил пройтись в сторону ближайшего парка, чтобы просто немного отвлечься. Лололошка молча согласился, пряча ладони в карманы и изредка бросая взгляд на одногруппника. Парк встретил их почти пустыми аллеями. Шуршащие под ногами листья создавали приятный ритм шагов, а слабый ветерок чуть трепал кроны деревьев, отправляя последние листья в лёгкий танец. — Знаешь, осенью здесь особенно красиво,- заговорил одногруппник, оглядываясь вокруг. — Иногда я прихожу сюда один, чтобы подумать. Ло кивнул, пытаясь поддержать разговор: — Да, тут действительно уютно. Особенно в такую погоду. Ричард ненавязчиво зашёл на одну из боковых тропинок, ведущих к небольшой смотровой площадке, откуда открывался вид на реку ― да, через их город идёт небольшая речка. Вода лениво струилась внизу, отражая серое небо. — Слушай, у тебя есть какое-то любимое место в городе?,- спросил Ричард, прислонившись к перилам. Ло задумался, чуть нахмурив лоб: — Даже не знаю. Наверное, нет. Я редко гуляю где-то специально... только если нужно куда-то дойти. Ну или просто хожу, не осматриваюсь особо. — Понятно,- протянул Ричард, чуть усмехнувшись. — Тогда нужно это исправить. Ты упускаешь столько интересного. Лололошка не ответил, опустив взгляд на воду. На какое-то время оба замолчали, наслаждаясь тихим шумом ветра и плеском воды. Вскоре Ричард предложил зайти в небольшую кофейню неподалёку, чтобы согреться. Заведение оказалось почти пустым: только одна пара за дальним столиком и бариста за стойкой. — Что будешь?,- спросил он, разглядывая меню на стене. — Эм... латте, наверное,- ответил Ло. Одногруппник кивнул, заказал два латте и шоколадный маффин, заявив, что это 'в знак извинения за ключи'. Они сели за столик у окна, где можно было наблюдать за улицей. Лололошка молчал, сосредоточенно крутя в руках ложку. Остаток дня прошёл в неспешной, почти умиротворённой атмосфере. Лололошка и Ричард провели ещё какое-то время за столиком в кофейне. Пар восходил от их чашек, лениво заворачиваясь в воздухе, а лёгкий аромат свежесваренного кофе смешивался с тихими звуками работающей кофемашины. — Ну что, готов к экскурсии?,- вдруг оживился одногруппник, едва допив свой кофе. Ло лишь кивнул, слегка смущённо улыбаясь. Он не знал, что именно Ричард считает 'интересными местами', но, пожалуй, был готов довериться его вкусу, лишь бы в итоге все не оказалось затяжной поставой. Они вышли из кофейни, и Ричард сразу повёл его в сторону старой части города. Узкие улочки, мощённые потрёпанной временем брусчаткой, будто скрывали в себе целую историю. Он с азартом рассказывал, что тут когда-то была старая аптека, а здесь — кондитерская, куда родители водили его в детстве. Лололошка слушал молча, иногда кивая или вставляя короткие фразы. — А вот это!, - Ричард резко остановился у заброшенного здания, указывая на его облупившуюся стену. — Знаешь, что это? Ло покачал головой. Действительно не знает. — Старый кинотеатр. Закрыли лет десять назад, но я помню, как ходил сюда в детстве. Там был этот... аппарат для попкорна, который постоянно ломался. Но всё равно было весело. Рассказ одногруппника звучал с каким-то тёплым, ностальгическим оттенком. Ло не смог сдержать лёгкую улыбку, разглядывая это полузабытое место. Они продолжили прогулку, направляясь к небольшому скверу, где в центре стоял старый фонтан. Листья, разноцветным ковром устилавшие землю, шуршали под ногами. Ричард предложил пройтись по аллеям, пока солнце не успело скрыться за горизонтом. — Удивительно, но иногда я забываю, как красив наш город,- задумчиво проговорил Ло, глядя на фонтан, вода в котором тихо струилась, отражая последние лучи солнца. Несмотря на забытость всеми, город выглядит.. Довольно уютно. Ричард усмехнулся: — Вот видишь. Хорошо, что ты вышел сегодня. Сумерки подкрались незаметно, и холодный воздух стал острее обжигать лицо. Наконец они остановились у перекрёстка, где их пути расходились. — Спасибо за день,- тихо сказал Лололошка, слегка потупив взгляд. — Тебе спасибо, что согласился. Надеюсь, мы ещё погуляем. Ричард неловко улыбнулся, развернулся и скрылся за углом. Лололошка остался стоять на месте ещё пару секунд, наблюдая за его уходящей фигурой. Потом глубоко вдохнул, засунул руки в карманы пальто и направился домой, чувствуя, как на сердце стало чуть теплее. День оказался не таким уж и плохим, как студент себе представлял. Городская прогулка с Ричардом, хоть и полная лёгкой неловкости и странного чувства, оставила после себя тёплое послевкусие. Однако мысль о возвращении домой тяжелым грузом давила на плечи. Улица с её прохладным осенним воздухом и уютной тишиной казалась убежищем. Но деваться было некуда — дом ждал, как всегда, с его вечными драмами и невыносимой атмосферой. Поднявшись на этаж, он медленно открыл дверь и, сняв с себя верхнюю одежду, тут же услышал раздражённый голос матери. — Где ты шатался весь день, а?!,- выкрикнула она с порога, едва заметив сына. Её голос был острым, как стекло, и в нём звучал нескрываемый упрёк. — Ты вообще домой приходить собираешься хоть когда-нибудь?! Она смотрела на него с таким осуждением, будто он совершил нечто ужасное. Лололошка устало потер виски, пытаясь не выдать своё раздражение. — Если ты по пьяни ничего не помнишь или не видишь, это не мои проблемы,- ответил он спокойно, хотя внутри всё кипело. Его голос звучал ровно, но с нотками сарказма, которые мать уловила мгновенно. — Я просто гулял. Ничего такого. Её глаза загорелись от гнева. — Ах вот как, значит? А работать кто будет?!, - выкрикнула она, сжимая в руках кухонную тряпку, будто готовилась бросить её в него. — Ты?,- коротко бросил Ло, приподняв одну бровь и равнодушно пожав плечами. Его спокойствие только подлило масла в огонь. — Ах ты…, - начала она, но осеклась, словно потеряла слова от ярости. Затем махнула рукой, отвернулась и злобно бросила через плечо: — Исчезни с глаз моих, только мешаешь! Лололошка не стал спорить. Слова её не имели для него значения, они давно утратили всякую ценность. Он прошёл в свою комнату, тихо закрыв за собой дверь, словно оставляя весь этот накал эмоций по ту сторону. Уже в своей комнате он медленно выдохнул, опустился на кровать и потер лицо руками. Ничего нового. Та же сцена, только с немного изменённым текстом. Но сегодня он не чувствовал прежней тяжести. Он вспомнил прогулку, ту чёрно-белую кошку, смех Ричарда над собственными шутками. На мгновение ему даже показалось, что, несмотря на всё это, он ещё может найти в жизни что-то хорошее. Что-ж.. Тогда стоит вспомнить об учëбе, а не о матери. Лололошка медленно поднялся с кровати, словно отрывая себя от гравитации собственного усталого тела, и подошёл к письменному столу. Его взгляд скользнул по стопке учебников, раскиданных конспектов и паре ручек, валявшихся там, где он их оставил несколько дней назад. Он вспомнил о задании, которое нужно было сдать через пару дней. Пожалуй, лучше начать сейчас, пока ещё есть время и настроение. Сев на стул, он открыл тетрадь, готовый погрузиться в работу. Однако стоило лишь поднять ручку, как телефон, лежащий неподалёку, тихо завибрировал, отвлекая его внимание. Сообщение от Престона. "-Привет. Ты в понедельник на работу придёшь же? Не нужно никого на смену ставить?" Он сразу же ответил: "-Привет, да" Пауза длилась всего несколько секунд, прежде чем пришёл ещё одно сообщение: "-О, вот и отлично! Буду ждать нашей встречи:D" Лололошка невольно вздохнул, откладывая телефон в сторону. Взгляд его упал на открытую страницу тетради, но мысли совсем не хотели сосредотачиваться на задачах и формулировках. Вместо этого в голове крутились странные, противоречивые чувства. Честно говоря, из-за таких моментов иногда казалось, будто у него в жизни всё более-менее нормально. Люди вокруг вроде бы относятся к нему с доброжелательностью, предлагают помощь, хотят общения. Словно он сам себе выдумывает эти мысли о плохом отношении, драматизирует. Но ведь это совсем не так. Разве можно забыть слова матери, её холодные взгляды? Разве можно не замечать, как одногруппники будто обходят его стороной, а редкие улыбки кажутся натянутыми, и адресованы ему лишь из жалости? Разве эти ощущения одиночества, неприкаянности, что жгут душу, можно придумать? Парень потёр переносицу, пытаясь стряхнуть навалившиеся сомнения. Не стоит сейчас об этом думать. Нужно просто сосредоточиться на задаче, отвлечься. Но даже осознавая это, он не мог избавиться от тихого, щемящего чувства, что его жизнь словно застыла в каком-то замкнутом круге — и разорвать его не так просто, как хотелось бы.

***

Весь предыдущий день Лололошка провёл в квартире, словно прячась от всего мира за четырьмя стенами. Он почти не выходил из своей комнаты, разве что на кухню за очередной чашкой чая, который сам и купил. Выходной промелькнул как миг — стоило оглянуться, как снова наступила учебная неделя. С каждой минутой приближения к новому дню он всё сильнее чувствовал нарастающее напряжение, как будто готовился не к парам, а к очередной битве за выживание. Воспоминания о прогулке с Ричардом грели его сердце лишь какое-то время. Тогда он даже успел немного забыть о постоянном давлении, которое испытывал в университете. Но утро понедельника вернуло всё на свои места. Он снова окунулся в атмосферу недовольного шëпота, косых взглядов и едва сдерживаемой агрессии. Этот слух о его ориентации, ставший причиной всей травли, будто тенью следовал за ним. Ло не мог понять, почему это вообще кого-то касается. Какая разница, кто кого любит? Разве это повод превращать жизнь другого человека в ад? Но нет, для некоторых его одногруппников теперь это стало чем-то вроде развлечения. И смысл из этого разводить такую драму..? Ричард, который в тот день был с ним приветлив и дружелюбен, теперь напрочь избегал общения. На протяжении всей пары он словно нарочно отводил взгляд, когда их глаза случайно встречались. Его нервозность была почти осязаемой. Это лишь подтверждало худшие опасения Лололошки — никто не хочет связываться с тем, на кого указал общественный осуждающий перст. И как бы.. Он понимает его, но всё же это обидно, если человек способен общаться с ним лишь втихую. Но настоящий кошмар начался на перерыве. Лололошка собирался тихо пересидеть его где-нибудь в уголке аудитории, когда к нему подошли трое ребят из компании Дилана. Они, как обычно, вели себя вызывающе: громко смеялись, переглядывались, словно заранее радуясь тому, что собирались сделать. — На следующей паре выйди за здание, поговорим,- сказал один из них, Энтони, с улыбкой, в которой было больше угрозы, чем дружелюбия. Лололошка отлично понимал, что означает это «поговорить». Это вовсе не выяснение.. Эм. Отношений? Они просто хотят вывести его из вида других людей, где никто не сможет им помешать. Побить, унизить — стандартный сценарий для них. Ло долго колебался, прежде чем решился выйти за здание университета. Руки слегка дрожали, сердце билось быстрее обычного. Он чувствовал себя как человек, идущий на казнь. Разум кричал, что не стоит этого делать, что надо просто уйти, но ноги будто сами привели его к месту. Компания уже ждала его, расположившись в тени здания. Первой его заметила Кристи — высокая блондинка со всегда надменным выражением лица. Она облокотилась на стену, лениво крутя в руках телефон, но стоило ей увидеть Лололошку, как она тут же сложила руки на груди и усмехнулась. — Ну надо же, пришёл-таки,- произнесла она, привлекая внимание остальных. Дилан стоял чуть в стороне, явно скучая, а остальные, как по команде, повернулись к Ло. Мэтью и Энтони переглянулись, ухмыляясь, а Лиана недовольно закатила глаза, будто это был какой-то фарс, не стоящий её времени. — Слушай, мы тут долго думали,- начал Мэтью, делая шаг вперёд. Его голос звучал почти дружелюбно, но в глазах плескалась насмешка. — Вот правда, зачем тебе тут учиться? Тебе ведь не место в нормальном обществе. — Ну да,- подхватила Кристи, опираясь на его слова. — Ты ведь извращенец, верно?, - Она сделала акцент на предпоследнем слове, словно наслаждаясь им. — Вокруг тебя нормальные люди, понимаешь? А ты... кто? Лололошка стоял, опустив голову, пытаясь сохранить хоть какую-то стойкость. — Вы... серьёзно? — произнёс он тихо, но его голос прозвучал слишком слабо. ― Ничего лучше не придумали? — Ой, смотрите, он ещё что-то говорит!, - выкрикнула Лиана, её голос звенел как хлёсткий удар. — Ладно, ребята, я пас,- вдруг перебил Дилан, отрываясь от стены. Он выпрямился, достал из кармана телефон и сделал вид, что слишком занят. — Вы тут сами разберётесь, а я пойду. — Ну и вали, слабак,- бросил ему Энтони, не оборачиваясь. Дилан не ответил и, сунув руки в карманы, ушёл в сторону университетского корпуса. Оставшиеся продолжили свою "развлекательную программу". Они подходили ближе, окружая Ло, кто-то издевательски подталкивал его плечом, кто-то насмехался. — А что ты такой тихий? Ты ведь такой особенный, да?, - язвила Кристи. Мэтью схватил парня за шарф, притянув его ближе, и, усмехнувшись, проговорил: — Просто скажи, кто тебе нравится? Давай, удиви нас. Лололошка с трудом оттолкнул его, пытаясь отступить назад, но Энтони преградил ему путь. — Да оставьте вы его,- неожиданно вмешалась Лиана, но её слова прозвучали больше как издёвка, чем защита. — Он же просто жалкий. — А ну-ка, скажи, приятно тебе быть вот таким? Это ведь... ненормально, — голос Мэтью был на удивление спокойным, что только усиливало напряжение. Не дожидаясь ответа, он резко толкнул Лололошку в грудь. Тот пошатнулся, но устоял на ногах. — Слышь, ты чего встал, как истукан?,- Энтони подошёл с другой стороны и резко дёрнул его за ворот куртки. — У тебя вообще есть язык? И прежде чем Ло успел что-то сказать, Мэт ударил его кулаком в живот. Боль пронзила его, и он согнулся пополам, пытаясь отдышаться. — Ой, неужели больно? ,- засмеялась Крис. — Представляю, как ты ноешь дома. Следом удар прилетел в плечо, потом в бок. Энтони уже не сдерживался, словно наслаждаясь процессом. Девушки тоже не остались в стороне: Кристи схватила его за шарф и дёрнула, заставив потерять равновесие, а Лиана пнула по ноге, из-за чего он упал на землю. — Ну что, как тебе на земле? Привыкай, это твоё место,- сказала девушка, надменно улыбаясь. Они продолжали смеяться, подначивать и толкать его, но Лололошка уже почти не слышал их. Боль и унижение слились воедино, заглушив всё вокруг. Он лишь смотрел на грязный асфальт, чувствуя, как всё его существо разрывается от обиды и бессилия.

***

Прошло несколько минут, как все разошлись, оставив его одного. Их смех всё ещё звенел в ушах, как назойливое эхо. Лололошка медленно поднял взгляд, встречаясь с серым небом, которое, казалось, насмехалось над его состоянием. Одежда была вся в пыли, но, к счастью, ничего не порвали. Пальто, правда, жалко. Только оно и спасало одежду под ним. Он сидел на холодном асфальте, опираясь спиной на бетонную стену здания. Усталость навалилась на него грузом, тяжёлым и неподъёмным. Лололошка закрыл глаза, стараясь успокоиться, собраться с мыслями. Боль в теле постепенно утихала, но на душе оставалась заноза обиды. Медпункт? Да, можно было бы зайти туда, обработать мелкие царапины на лице, но... Эта медсестра.. Она наверняка опять начнёт говорить, что лучше идти домой. А он не хочет. Домой идти нет смысла, там всё только хуже. «Лучше уж отсидеть пары»,- подумал он. Оставшееся время дня можно провести в аудиториях, среди людей, которые если и презирают, то хотя бы не причиняют физической боли. Он посмотрел на пальто. Пыль и грязь въелись в ткань, оставив неопрятные пятна. Чёрт, денег на химчистку у него всё равно нет. Придётся мучиться дома в попытках отстирать вручную. Студент глубоко вздохнул и попробовал встать. Ноги дрожали, тело отзывалось ноющей болью. Поднявшись, он огляделся. Никого. Только он и безразличные стены, вместе с практически голыми деревьями вокруг. Переживëт, и не такое бывало.