Скованные Мы

Дилан ушёл. Сам не знал почему. Может, из-за очередной волны раздражения. Может, от ощущения, что всё это начинает вызывать какое-то странное послевкусие. Парень ускорил шаг, стараясь не оглядываться назад. Гулкие удары ботинок по асфальту заглушали слабые голоса совести, шепчущие что-то невнятное. Его лицо было сосредоточенным, но где-то в глубине сознания прокралось неприятное чувство. Не жалость — нет, он не способен на жалость к такому, как Лололошка. Скорее... лёгкий укол неловкости. «Слишком слабый»,- подумал он, сжав зубы. Отвращение снова поднялось к горлу. Этот парень — просто воплощение всего, что раздражает его больше всего. Он не способен постоять за себя, даже словесно, лишь молчит и сносит всё. И эти его странные очки, этот дурацкий шарф, который он таскает за собой, будто это талисман. Разве так себя ведут нормальные люди? Издеваться начали, кажется, из-за его 'детского' поведения. Насколько Дилан помнит, Лололошка всегда был немного странным. Слишком застенчивым, слишком... не от мира сего. Люди не любили таких, особенно в их среде. А потом это стало привычкой. Каждый раз, когда нужно было сорвать злость или показать себя перед компанией, крайним неизменно оказывался он. И знаете что? Дилан уже даже не уверен, кто начал это первым. Но вот что точно вызывает отвращение — эти слухи. Чёртовы слухи, которые Лололошка и не пытается опровергнуть. Гей, да? Только подумать, как такое вообще возможно.. Дилан скривился. Ему хотелось верить, что это всё враньё, потому что само по себе такое явление вызывает у него отторжение. Он презирает это. Да и вообще, это ведь его никак не касается. У него есть девушка, Брайана. Разве не это доказывает, что его жизнь правильная? Нормальная. Верно, доказывает. «Вот и всё»,- подумал он, пересекающий студенческий двор. Он решительно направился в аудиторию, где его ждала Брай. Он сядет рядом с ней, сосредоточится на учебе, на ней, на чём угодно, только бы выбросить Лололошку из головы. Плевать. Он сделал выбор. Его жизнь никак не связана с этим жалким, слабым 'существом'. И никогда не будет. Дилан вошёл в аудиторию, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из группы. Он опустил голову, устало провёл рукой по затылку и направился к своему месту рядом со своей девушкой. Она уже сидела там, облокотившись на парту, и что-то с интересом листала в телефоне, не обращая внимания на болтовню преподователя. Увидев Ди, она тут же отвлеклась, улыбнулась, чуть склонив голову набок. — Где ты пропадал?, - спросила она, отложив телефон и внимательно глядя на него. — Пропустил почти всю лекцию, между прочим. — Да так, ничего важного,- пробурчал Дилан, усаживаясь на своё место и доставая из сумки тетрадь. Он старался выглядеть расслабленным, но внутри всё ещё чувствовал лёгкую напряжённость. — Размялся, проветрился. — Правда?, - Брай слегка прищурилась, будто видела его насквозь. — Ты какой-то... мрачный. — Мрачный?,- Дилан слабо усмехнулся, откинулся на спинку стула и повернул голову к ней. — Просто устал. Учеба достала. Брайана скептически хмыкнула, но больше ничего не сказала. Она привыкла, что Дилан не любит обсуждать свои мысли, особенно если они касаются чего-то серьёзного. — Знаешь, что я тут слышала?, - начала она, чуть понизив голос. — Снова ходят слухи про того странного парня... Ну, ты понял. Дилан резко напрягся, но постарался не выдать этого. Он кивнул, делая вид, что ему это неинтересно. Хотя.. Ему действительно неинтересно. Везде он. Задолбало. — И?, - бросил программист как можно небрежнее. — Да просто смешно, как все на нём зациклены,- продолжила Брай, закатив глаза. — Он же, ну... странный, но чтобы столько внимания? По-моему, всем просто скучно. Дилан почувствовал, как внутри его что-то неприятно кольнуло. Он молчал, разглядывая тетрадь перед собой, но слова Брай всё равно вертелись у него в голове. — Слушай, не бери в голову,- сказала она, касаясь его руки. — У нас есть дела поважнее, чем думать об этом. — Конечно,- кивнул он, убирая руку и делая вид, что начинает записывать слова преподавателя, но ничего дельного не выходит. Девушка улыбнулась, удовлетворённая его ответом, и снова уткнулась в телефон. Дилан, напротив, смотрел в текст, но слова не складывались в предложения. Его мысли снова возвращались к Лололошке. К его безмолвному лицу, когда те издевались над ним. К своим собственным ощущениям, которые он до сих пор не мог понять, что раздражало его. Но он отмахнулся от всего этого, сделал глубокий вдох и заставил себя сосредоточиться на учёбе. Ведь это было единственное, что он мог контролировать.

***

Холодная вода стекала по его лицу, смывая следы пыли и усталости. Лололошка с усилием смотрел на своё отражение в зеркале над раковиной. Красные пятна на щеках, мелкие царапины, а волосы растрёпаны так, будто он пережил ураган. Он выдохнул и плеснул на лицо ещё немного воды, надеясь, что хотя бы внешне сможет выглядеть нормально. «Мог бы что-то сказать. Хотя бы попытаться»,- мелькнула мысль, пока он промокал лицо бумажным полотенцем. Но это было бессмысленно. Каждый раз, когда он пытался возразить или дать словесный отпор, его просто перекрикивали. А иногда за слова приходилось платить ещё сильнее. Тяжёлые шаги по плитке заставили его поднять голову. В туалет вошёл какой-то парень, незнакомый, но явно старше. Он остановился, увидев Лололошку, и несколько секунд разглядывал его с лёгким удивлением. — Эй, ты в порядке?, - спросил он, подойдя ближе. Ло едва заметно кивнул, избегая взгляда. — Нормально. Просто привожу себя в порядок. Парень нахмурился, осмотрев его покрасневшее лицо. — Тебя что, побили?,- голос его стал чуть строже. Ло замешкался, потирая руку, будто хотел стереть с неё грязь, которой не было. — Ну... Неважно. Это не твоё дело,- тихо сказал он, отвернувшись к зеркалу. — Не моё?, - парень усмехнулся, но в его голосе слышалось раздражение. — Слушай, ты понимаешь, что это ненормально? Ты не должен это терпеть. Лололошка фыркнул и слегка тряхнул головой. — А что я могу сделать?,- он наконец посмотрел на парня, его голос звучал глухо. — Если я скажу что-то в ответ, станет только хуже. Студент на мгновение замолчал, будто обдумывая его слова. — Ты просто даёшь им повод. Чем больше терпишь, тем сильнее они будут давить,- сказал он, скрестив руки на груди. ― Легко говорить, когда это не ты,- Лололошка нервно усмехнулся и пожал плечами. — Может быть, - незнакомец посмотрел на него с лёгкой досадой. — Но это не значит, что ты должен продолжать так жить. Он ещё раз оглядел Лололошку, будто пытаясь понять, есть ли смысл продолжать разговор, но затем просто развернулся и направился к выходу. — Ладно, как знаешь,- бросил парень на прощание. Дверь хлопнула, оставив Лололошку одного в пустом туалете. Он опёрся руками на раковину, глядя в своё отражение, и горько вздохнул. «Да, действительно легко говорить, когда это не ты...» Возвращение в аудиторию не принесло ничего нового. Те же взгляды, те же шёпоты, которые, как ему казалось, раздавались громче, чем звук мела, царапающего доску. В воздухе витало знакомое напряжение — липкое, тягучее, оседающие на плечах тяжестью. Его как будто меньше затрагивали напрямую, но ощущение было странным. «Пожалели?», - Лололошка хмыкнул про себя. Да нет, конечно. Просто сделали передышку, для него или самих себя ― непонятно. Глупо, но он даже не пытался обманывать себя надеждой, что это может кончиться. Он сел на своё место, стараясь не привлекать внимания, но казалось, что любое его движение, даже простое перекладывание тетради, тут же приковывало чьи-то взгляды. Он не слышал смеха или оскорблений в свой адрес открыто, но, черт возьми, он чувствовал их. Чувствовал, как кто-то позади перешёптывается, как кто-то косится, сдерживая усмешку, как чьи-то глаза следят за ним, словно ждут, когда он оступится, когда сделает что-то неловкое, что можно будет высмеять. Паранойя? Не то чтобы Ло был склонен к этому. Но когда тебя долгое время делают объектом насмешек, ты начинаешь видеть, или, по крайней мере, искать унижение в каждом взгляде, в каждом жесте, даже если его там нет. А потом начались мелкие неприятности. Сначала это были бумажки — комки скомканных листов, летящие в его сторону. Легкие удары по плечу или по спине, которые он делал вид, что не замечает. Один раз что-то приземлилось прямо в его тетрадь — записка, исписанная кривыми буквами: "Сидишь как мышь. Может, скажешь что-то, а, голубок?" Лололошка тут же сжал её в кулаке, так и не развернув до конца, и бросил в сумку. Ему не нужно было читать дальше, чтобы догадаться, что там. Он слышал приглушённые смешки где-то сбоку. Позже, в середине пары, кто-то, проходя мимо, толкнул его стул, заставив качнуться назад. Он резко схватился за край парты, удерживая равновесие, а в ответ снова услышал смех. Преподаватель, конечно же, не заметил. Они никогда ничего не замечают. Или игнорируют. И это лишь мелкие пакости. День подходил к концу, оставляя после себя только усталость, вязкую, неприятную, оседающую в груди. Мысль о возвращении домой давила на плечи, словно тяжёлый груз — и Лололошка прекрасно знал, что там его ничто хорошее не ждёт. Скорее всего, как и всегда, мать уже напилась, и их ждёт очередной виток бессмысленных обвинений и криков. Потому он решил задержаться. Университетская библиотека была одним из немногих мест, где он чувствовал себя относительно спокойно. Почти никто сюда не заходил без крайней необходимости, особенно под конец учебного дня, когда большинство студентов уже разбегалось по домам. Здесь было тихо, спокойно, можно было на время отключиться от всего, спрятаться в мире книг, где никто не будет цепляться к нему, тыкать пальцем или кидать под ноги комки бумаги с издёвками. Лололошка скользнул между полками, выискивая что-то подходящее — неважно, что именно, лишь бы занять себя, лишь бы дать себе повод отсрочить возвращение. Всё равно же придётся ещё идти на подработку, так смысл возвращаться домой сейчас? И вдруг взгляд зацепился за знакомую фигуру. Он не сразу осознал, кого увидел. Дилан сидел за столом, склонившись над какой-то учебной книгой, водя пальцем по строчкам. Студент застыл, не сразу понимая, что ему делать. Ему не следовало бы обращать внимание. Дилан… Он же один из них. Один из тех, кто участвовал в этом круговороте насмешек и унижений. Ло знал это, помнил каждое колкое слово, каждый пренебрежительный взгляд. Лололошка непроизвольно крепче сжал в руках том, который только что достал с полки. Ему стоило просто развернуться и уйти, сделать вид, что он его не видел. И всё же он не двигался. Странно. С одной стороны, он понимал, что Дилан — один из тех, кого ему следовало бы избегать. Он был рядом, когда его били, когда смеялись над ним, когда унижали. Пусть и не всегда участвовал напрямую, но никогда и не останавливал других. Но с другой… Почему-то внутри было это дурацкое желание заговорить с ним. Узнать, чем он сейчас занят, что читает. Попробовать хоть раз поговорить нормально, без колких взглядов, без подтекста, без всего этого дерьма, что окружает их в стенах университета. Хочется нормального, человеческого разговора. Глупо. Лололошка быстро спрятался за книжной полкой, стараясь не шуметь. Неизвестно, заметил его Дилан или нет, но он не хотел проверять. Просто лучше подождать, пока тот уйдёт, и тогда уже спокойно устроиться где-то в углу с книгой. Но, конечно, всё не могло пройти так гладко. Когда он осторожно подвинулся, рука задела одну из книг, и та с глухим грохотом упала на пол. Лололошка вздрогнул, замер, будто это могло помочь ему стать невидимым. Где-то вдалеке недовольно вздохнул библиотекарь. Несколько человек, что были в помещении, обернулись, а вместе с ними и Дилан. Чёрт. Ну всё, теперь точно заметил.

***

Дилан заметил Лололошку практически изначально. Ну за что ему это всë? Можно, пожалуйста, его жизнь не будет превращаться в грёбаный фанфик для двенадцатилетних, где судьба по 'странному' стечению обстоятельств сталкивает двух персонажей на каждом шагу, лишь бы хоть как-то продвигать сюжет? Отстой. Почему даже здесь, в библиотеке, он не может спокойно посидеть, чтобы перед глазами снова не маячила эта голубая ходячая проблема? Ему вообще от него не спрятаться, что ли? Впрочем, он просто проигнорировал его. Тотально. Сделал вид, что не видел. В конце концов, Лололошка и сам явно не горел желанием лезть к нему. Он просто выбирал книгу, даже не смотрел в его сторону. И прекрасно. Прошло несколько минут, потом ещё немного — и, кажется, всё действительно складывалось удачно. Никто его не трогал. Лололошка, насколько он мог судить, сидел где-то в стороне. Ну и отлично. Но не всё могло пройти гладко. На периферии зрения вдруг возник знакомый силуэт. Дилан медленно поднял голову. Лололошка стоял рядом. Что ему надо? Программист раздражённо скривился, слегка приподняв бровь. — Что тебе надо? ,- холодно бросил он, наконец отвлекаясь от учебника и поворачиваясь к нежданному гостю. — Ээ... Ты же Дилан, верно?,- Лололошка выдал неловкую улыбку, явно собираясь с мыслями. — Можно к тебе сесть? Я мешать не буду. Дилан уставился на него, как на клинического идиота. У него что, чувство самосохранения отсутствует? Или он настолько отчаянно ищет проблемы на свою голову? Чисто технически, Лололошка прав — он не мешает. Просто раздражает уже одним фактом своего существования. — Боже..., - выдохнул Дилан, закатывая глаза и откидываясь на спинку стула. Ладонь потёрла лоб — как будто это могло помочь. Идея посидеть здесь спокойно, конечно, была обречена с самого начала. Он смотрел на Лололошку с таким видом, будто перед ним возникла неприятная ошибка — бесполезная, нелогичная и отнимающая драгоценное время. — Уйди.,- голос звучал сухо, безразлично, но сквозь него проскальзывало явное раздражение. — Мне противны такие, как ты. ,- парень махнул рукой, словно отгоняя его от себя, даже не утруждая себя дальнейшими объяснениями. Пусть делает выводы сам. — Ты про те слухи? Что я гей?, - не унимаясь, спокойно уточнил Лололошка, слегка склонив голову набок, словно изучая реакцию Дилана. — Это всё неправда. На то они и слухи. Дилан сжал челюсти. Нет, он сейчас кого-нибудь убьёт. Серьёзно. Как ещё доходчивее объяснить этому полудурку, что ему всё равно? Что он не хочет его видеть рядом с собой? Что у него нет ни малейшего желания обсуждать эту тему, как и любую другую? — Мне-то какое дело?,- процедил он, одарив собеседника самым равнодушным взглядом, на который был способен. — Проваливай. Давай-давай. Он уже было подумал, что на этот раз Лололошка действительно уйдёт. Что, возможно, у него хватит ума не нарываться. Но нет. Тот не только остался на месте, но ещё и спокойно отодвинул соседний стул и сел за стол напротив. Парень почувствовал, как нервно дёрнулся глаз. Он с силой сжал в пальцах учебник, который пытался читать, сделал глубокий вдох, выдох. Терпение, Дилан. Терпение.. Ему не хотелось устраивать сцену, не хотелось привлекать к себе внимания библиотекаря или пары студентов, что тихо сидели за другими столами. Если он сейчас начнёт прогонять Лололошку силой, то, скорее всего, их обоих попросят выйти. Но он не мог и нормально сидеть. Это просто невозможно! Лололошка даже не пытался заговорить, но его пристальный взгляд не давал Дилану сосредоточиться. Он чувствовал его буквально кожей, ощущал, как тот изучает его выражение лица, замечает каждое движение. Почему этот придурок так смотрит? Он не выдержал. Резко захлопнув учебник, Дилан молча встал и ушёл от стола, направляясь вглубь библиотеки. Прятаться за другими столами было бесполезно — кто знает, не пойдёт ли Лололошка за ним? Поэтому он просто свернул в один из рядов и прошёл подальше, туда, где полки были выше, где книгами давно никто не интересовался. Там он сел прямо на пол, привалившись спиной к книжному шкафу, и наконец-то смог спокойно выдохнуть. Так, где он там остановился..? Открыв учебник, он попытался вернуться к прочитанному, но мысли раз за разом перескакивали на него. Почему Лололошка вообще привязался? Почему не отстал, даже после того, как его отшили? Чёрт. Студент устало потёр лицо ладонями. Как же его бесит этот парень.

***

Лололошка медленно моргнул, глядя на пустое место за столом. Неудивительно. Конечно, он сбежал. Но всё равно... Парень отвёл взгляд, стиснув губы. Грустно. Он не знал, что именно надеялся получить от этой попытки заговорить. Теплоту? Взаимопонимание? Или просто признание своего существования. Хах, смешно. Дилан, как и все, смотрел на него с раздражением, говорил с ним, словно хотел стереть с лица земли. Но... Но ведь он не был таким, как все. Парень невольно задумался. Многие его игнорировали. И многие смеялись, издевались, но никто из них не чувствовался так, как Дилан. Тот не бил его. Не унижал. Не шептался с другими за спиной. Он был где-то между, он вроде бы и не хотел с ним иметь дела, но и не стремился причинить вред. И что-то в этом было.. Что-то особенное. Ло мог бы сказать, что ему просто хочется нормального общения, но... Это не так? Его тянуло именно к нему. Но как объяснить это самому себе? Он попросту не понимал. Может, дело в том, что его просто никто не учил социализации? Всё, что он знал о людях, он познавал сам. Родители... Они что-то рассказывали, что-то объясняли, но это было где-то до.. Шести лет?Потом всё изменилось, и пришлось учиться самому. Только вот, видимо, он так и не научился. Лололошка вздохнул, обхватив голову руками. Ну и что теперь? Притвориться, что этого разговора не было? Притвориться, что его не тянет к Дилану? Нет, это.. Слишком громкое слово. 'Тянет'. Словно он самостоятельно воплощает в жизнь слух, который минут так с десяток назад отрицал. В любом случае, так было бы проще. Наверное. Внезапная вибрация телефона выдернула Лололошку из мыслей, заставив его вздрогнуть. Он быстренько достал его из кармана и посмотрел на экран блокировки. Сообщение. От кого..? Разблокировав экран, он быстро пробежался глазами по тексту: "- привет. может, ещё как-нибудь потом погуляем?" Ричард. Странно. Лололошка медленно пролистал вверх их переписку — никаких особых намёков на то, что тот хотел бы повторить прогулку, не было. Значит, решил написать просто так? Логично было бы сразу согласиться — почему бы и нет? — но вместо этого он лишь задумчиво смотрел на экран, не зная, как реагировать. Ричард, Ричард, Ричард... Ему хочется доверять. Но можно ли? Лололошка с опаской относился к любой доброте, направленной в его сторону, особенно от кого-то, кто не так давно был для него просто одногруппником. Это не значит, что Ричард казался подозрительным — скорее, сама мысль о том, что кто-то хочет проводить с ним время, пугала. Вот Дилан... Смешно, но его Лололошка бы с радостью подпустил к себе. Как же это нелепо. Дилан относится к нему скорее негативно, и это, наверное, единственная причина, по которой Лололошка не боится его добрых жестов — потому что их попросту нет. С таким проще. Он понятен, он непредвзятый, пусть и в худшую сторону. А вот Ричард?.. Его доброжелательность настораживала. Близость пугала. Доброта казалась чем-то незаслуженным. С Престоном и Жаклин всё проще. Они просто коллеги. Никак не связаны со всей этой университетской мерзостью, не кидают в него бумажки, не смеются за спиной. Их Лололошка хотя бы не боится. Но Ричард... Лололошка задумался. Слишком много 'Ричард то, Ричард сë, не находите? Ло снова посмотрел на сообщение, перечитал. И в конце концов просто ответил: " ―Я подумаю" Телефон погас. Возвращение домой после смены в кофейне всегда вызывало у Лололошки странное, двойственное чувство. С одной стороны, он был уставшим— физически и морально, и всё, чего хотелось, это упасть на кровать и провалиться в сон. С другой… Возвращение в квартиру, где его никто не ждал, где стены пахли несвежим алкоголем и табаком, а атмосфера давила даже в пустоте, не приносило облегчения. Однако сегодня было легче, ведь матери не было дома. Лололошка даже не стал гадать, где она, в каком состоянии и с кем. Главное — её нет. Он быстро разулся, скинул куртку и направился в комнату, ощущая, как ноги буквально гудят от усталости. Желание нормально поесть или хотя бы умыться отодвигалось на второй план. Единственное, что сейчас имело хоть толику значения ― лечь. Рухнув на кровать прямо в одежде, он какое-то время просто смотрел в потолок, прислушиваясь к тишине в квартире. Такая редкость, а ведь в квартире живёт всего два человека. И она обычно была либо наполнена пьяными выкриками, либо угрожающей, настораживающей тишиной, когда мать молчала, но явно что-то замышляла. Сейчас же это было просто пустое спокойствие. Он лениво стянул шарф и солнцезащитные очки, которые привычно носил даже в помещении, затем кое-как стянул через голову свитер и бросил его куда-то на край кровати, не глядя, оставшись в одной футболке. Наверное, стоило бы принять душ.. Хотя нет. Лучше лечь пораньше. Если заснёт достаточно быстро, то, возможно, избежит момента, когда мать вернётся. Не лучший ли исход? Он потянулся к выключателю на стене, щёлкнул… и комната погрузилась в темноту. Затем, свернувшись под одеялом, Лололошка закрыл глаза. Спать. Просто спать.

***

Шаги. Лёгкие, быстрые, почти беззаботные. Входная дверь открылась, и в квартиру забежал маленький мальчик. Румяный после прогулки, с искренним огоньком в глазах — таким бывают дети, которые ещё не знают, что мир не всегда добр. ― Мам, я дома!, - звонкий голос разрезал тишину квартиры, пока он, раздеваясь на ходу, направлялся вглубь. На кухне стояла мама. Привычная сцена. Тёплый свет лампы, аромат чего-то готовящегося, её лёгкое напевание себе под нос… Обычный день. Обычная жизнь. Она заметила его, улыбнулась. ― О, ты уже вернулся. Как погулял?,- голос у неё был тёплый, мягкий, но буквально через секунду она отвлеклась, будто вспомнив что-то. ― Ой, подожди, слушай. Я тут готовлю, и не видела твоего отца уже несколько часов. Можешь проверить нашу с ним комнату? Посмотри, чем он там занят, пожалуйста. Мальчик в ответ кивнул. Обычная просьба, ничего странного. Он развернулся, прошёл сквозь гостиную и остановился перед закрытой дверью. Дверь их комнаты всегда чуть скрипела, если открыть её слишком резко. И этот звук, кажется, был самым громким во всём мире, и до боли знакомым, когда он дёрнул ручку и вошёл. Сначала — ничего. Просто комната. Тихая, пустая. Простенький стол, обычные вещи на нём, деревянный стул, а сбоку выход на балкон. Глаза мальчика скользнули дальше, привычным движением он повернул голову к остальной части помещения, и остановился. А..? Где-то под потолком… Высоко. Выше, чем он мог дотянуться. Выше, чем он мог понять. Папа? Да точно он. Тëмная фигура, неподвижная, как тень, которая вдруг приобрела вес. Секунды прошли в полном молчании. Мальчик моргнул, слегка нахмурился, не до конца понимая. ― Папа?, - его голос был детским, наивным, наполненным неосознанным ожиданием. Ещё секунда. Его отец не отвечает. Трупы не могут отвечать. ― Папа, почему ты молчишь? К горлу медленно подбиралось странное чувство. Тревога? Страх? Что-то неправильное. Но он не успел осознать, что именно. ― Ма-ам! Она пришла сразу, будто стояла за его спиной, ожидая. Проверяя, выполнил ли он её просьбу. Женщина прошла в комнату, и увидела. Увидела картину, которая развернулась перед её взором. И её крик разорвал тишину. Громкий, полный боли, он ударил по ушам так резко, что мальчик вздрогнул. Мать упала на колени, зарыдала, её плечи сотрясались, а пальцы вцепились в волосы. Сквозь слёзы, сквозь всхлипы, она повторяла одно и то же. «Это ты виноват.» Слова, похожие на лезвия. И они ощущаются.. По-странному знакомыми. Они врезались в сознание, но не оставляли ран — ещё нет, рано.В чём он виноват? Мальчик не может понять, это его детская наивность и недостаток понимания. Он просто стоит. Стоит, смотрит на отца, не может оторвать взгляд. Пока за его спиной мать кричит и бьётся в истерике. А затем всё исказилось. Мир накренился, как корабль перед затоплением, и, прежде чем мальчик успел осознать, что происходит, всё вокруг разрушилось. Лицо матери — её глаза, рот, всё начало кривиться, таять, словно воск под сильным жаром. Глаза заплывали, кожа сдвигалась, черты лица искажались в жуткую, безобразную маску, из которой всё ещё слышался её голос, полный рыданий и обвинений. «Это ты виноват. Это ты виноват. Это ты виноват!» Отца не было. Точнее… он был, но теперь его тело не висело в воздухе. Оно рухнуло вниз, с глухим ударом, таким тяжёлым и реальным, что у ребëнка будто замерло сердце.Он хотел бы закричать, но голос не слушался. Наступила темнота. Полная. Стены комнаты растворились, исчезли в пустоте. Свет сменился глухим, давящим мраком, из которого всё ещё доносился тихий, ломкий плач. Плач матери? Неа. Его собственный. И тут… резкий вдох. Лололошка проснулся, вырываясь из сна, словно из ледяной воды. Лёгкие жадно хватали воздух, грудь тяжело поднималась и опускалась. Сердце билось слишком быстро, и по спине пробежал холодок — не от холода, а от того липкого, жуткого чувства, что оставил после себя сон. Он знал этот день. Знал же, да? Это.. Тот день. День, когда его отец… Но… почему? Почему это всплыло сейчас? Он ведь… забыл. Забыл всë. Вытеснил это из памяти, как нечто ненужное, слишком страшное, чтобы помнить. Память выбросила это обратно в его сознание в виде кошмара, будто напоминая: не думай, что можешь просто забыть. Страшный сон, каким он, наверняка, представлял себе тот день в детстве, надеясь проснуться ― и всë было бы хорошо. Но даже сейчас это ощущалось… иначе. Не так жутко, как могло бы. Будто… на него передалась часть той самой детской наивности — когда ты ещё не до конца понимаешь, что такое смерть. Что она забирает навсегда, и с этим ничего нельзя поделать. Что ты больше никогда не почувствуешь тепло близкого человека. Его больше нет, и никогда не будет. Это конец человеческой жизни, который ждёт каждого. Лололошка глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться. Когда это кое-как получилось, он повернул голову и протянул руку к телефону на прикроватной тумбочке, тут же включив его. Пять утра. Он попробовал прислушаться. Тишина, ни шороха. Мать не слышно. Неужто ещё не вернулась? Или всё же пришла, но завалилась спать, как и он? Не так уж и важно. Что важно — это вопросы, которые теперь роились в его голове. Почему он не помнит, как умер его отец? Ему ведь было целых пять лет. Даже тогда он был в состоянии запомнить такое. И что ещё он мог забыть? Забавный вопрос, учитывая то, какая у студента память. Она.. Плоховата. И это мягко сказано. Парень задумался. А идти ли сегодня в университет? После такого то.. Но, пожалуй… да. Там, по крайней мере, не придётся снова оставаться в одиночестве наедине со своими мыслями. Да и… будет шанс увязаться за Диланом. Такими темпами он начнëт его ненавидеть. Лололошка взаправду не мог объяснить, по какой причине его так к нему манит. Страшно ли? Да, немного. Дилан, в отличие от других, никогда не вмешивался, но и не защищал его. Ло не может точно знать, чего от него ожидать. Терпение может закончиться в любой, неподходящий момент. Но, даже так, хотелось быть рядом. А ещё можно было бы поговорить с Ричардом Хотя… вряд ли. Кому захочется открыто общаться с изгоем? Кому захочется, чтобы его считали другом того, над кем все смеются? Скорее всего, даже если он и заговорит, то где-нибудь наедине. Как в тот единственный раз, помимо их прогулки, когда Ричард в открытую заступился за Лололошку, и перекинулся с ним парой слов вживую. А ещё… Мать, точно. Нужно будет вечером обязательно расспросить её о смерти отца. Даже если она будет злиться. Даже если это обернётся новой ссорой. Он хочет знать. Нет, он должен знать. Это его семья, и он имеет право наконец узнать у матери, что же произошло. Почему его отец сделал это с собой, если воспоминание правдиво? Он обязательно всё узнает.