Я знаю тебя (во сне)

«Забыть я не боюсь, а вспомню – ну и пусть»

Разглядывая знакомый до зубного скрежета узкий потолок, обвисший паутиной и пылью, Гарри до рези в глазах вглядывался в него. Сейчас был 1991 год, 24 июля. 00:15. Несколько дней до его дня рождения , его 11-летия, после которого за ним придёт Хагрид. И всё бы ничего, ему бы радоваться, ведь совсем скоро он сможет убежать из этой проклятой Тисовой улице, дома номер четыре, чуланом под лестницей. Вот только радоваться было нечему. Гарри каким-то невобразимым образом оказался в прошлом, ну или в коме, и сейчас его мозг воспроизводит самые отвратительные воспоминания. Ему очень хотелось верить второму варианту, и забыть про первый, но этого не получалось, как бы он этого не хотел. Он ярко чувствовал боль, ощущал кожей поверхности, слышал звуки, чуял запахи, и совершенно точно не находился в коме. Как он помнил, он умер. Умер в одиночестве, в скромном доме, в непримечательном городе в маггловском мире. Но после смерти не было рая или ада, не было пустоты, не было ничего. Просто он открыл глаза, словно только проснулся. Гарри повернулся на бок, забираясь под слишком тонкое одеяло, и поджимая ноги ближе. Он уже и забыл, каково это, лежать в этом чулане, пропахшим затхлостью. Он не сразу понял что он оказался в «прошлом», первые годы шли как обычно, и Гарри жил обычной жизнью “Мальчишки–на–побегушках“. Пока не случился случай со змеёй... На день рождения Дадли, когда они отправились в зоопарк, Гарри словно ударили в дых, когда он заглянул в глаза змее. В тот момент он вспомнил всё, и то, что это уже происходило, и что произойдет дальше. Сейчас он лежал на кровати, обдумывая ситуацию. Последние часы дня он провёл в каком-то трансе, совершенно позабыв обо всём. Но как бы ему не хотелось, ему все равно пришлось принять реальность, такой, какая она была. – ”В любом случае, наверняка это шанс. Исправить то, что я не смог сделать в прошлой жизни...“ – думал он, закрывая глаза. – ”Даже если это сон, или я нахожусь в коме.“ По его внутренним часам, сейчас был уже почти час ночи, и уже утром он получит свое первое письмо. Ему предстояло снова пережить этот этап жизни, но, на самом деле, не такой он и плохой. Воспоминания о Дадлином поросячем хвосте и первом торте вызывали у Гарри слабую улыбку. Уже давно уставшее за день сознание незаметно размылось и потемнело, после стук его сердца выравнил ритм, а тихое сопение подтвердили, что Гарри уснул. *** «Что может лучше быть душевной боли, Мой Друг?» Проснулся Гарри от едва слышных всхлипов рядом. Не успел он открыть глаза, как почувствовал холод по всему телу, заставлявший его дрожать. Привстав, и видимо задев что-то, Гарри огляделся. Тихие всхлипы прекратились, и он остался в полной темноте и тишине. Его передернуло от неприятных ощущений. Он явно находился ни то в пещере, ни то зимой на улице, иначе никак не передать тот холод и сырость, витавшую в воздухе. Помня о недавних всхлипах, он предположил что находится не один, да и когда он слышал их, то было понятно, что находятся они недалеко от друг друга. — Тут кто-то есть?.... – Спросил он, скрестив руки, что бы хотя бы немного согреться. Несколько долгих, словно вечность, секунд была тишина, но после Гарри уловил едва слышный вздох. — Ты кто? – Надломленный и хриплый голос. Гарри сразу понял, что с ним говорит ещё один ребенок, и звук исходил слева от него. Повернув голову, он разумеется ничего не увидел. Гарри хотелось спросить много, например: “Где мы?“, “Кто ты?“, “Почему тут так холодно и мокро?“, но он решил немного подумать, перед тем как расспрашивать незнакомца, пусть тот и был ребёнком. В прошлой жизни Гарри научился не доверять кому попало, и особенно в его мозг врезались жизненные уроки, когда необходимо сначала подумать, прежде чем действовать – как не по Гриффиндорски, – так что он решил ещё раз обследовать обстановку. Он точно помнил как заснул, сон у него был чутким, и разбудить его было легко, если только.... На него не наложили сонные чары. Но кому бы понадобилось делать это? Волан-де-Морт ещё не приобрел тело, Пожиратели смерти не стали бы действительно без приказа, а больше придентентов на его похищение не было. Тогда, вероятно, это сон. Но ощущение острого холода, онемевшей ноги, у которой даже чувство холодо притупилось, намекали на другое. — Я... Гарри. – Все же решился ответить он, когда тишина начала напрягать. Если он не скажет «Поттер», то и случиться ничего не должно, ведь имя Гарри не такое уж и редкое? — Что ты тут делаешь? Ты здесь не должен быть. – Холод в его голосе едва не заглушил тот, что витал в воздухе и был на земле, на которой они сидели. Немного промолчав, подумывая над ответом, Гарри сместился, отодвигаясь подальше от голоса мальчика. Сзади опять что-то грохнуло, и Гарри спиной почувствовал как что-то деревянное упиралось в него. Нахмурившись, Гриффиндорец стиснул руками прижавшиееся ноги к груди, склонив голову на колени. — Тебе не холодно? – Явно проигнорировав вопрос, Гарри прищурился. Без очков он мало что видел, особенно в такой тьме. — Какое тебе дело? – Незнакомый мальчик пошевелился, Гарри не понял, что тот сделал, но почувствовал это. Тут он задумался, а сколько времени этот ребенок провёл тут? Пусть они и находились, кажется, в каком-то помещении, но это место явно не обогревалось. Летом не могло быть так холодно, так что сейчас предположительно осень или зима. — Мне кажется, что если мы продолжим тут находиться, то заболеем. – Тихо выдохнул Гарри, покачав головой. Мальчик промолчал, вероятно, обидился на то, что Гарри игнорировал его вопросы. — Я все ещё жду ответа на заданный мной вопрос. – Спустя несколько минут тишины, все же произнёс мальчик. — Что я тут делаю? – Поттер усмехнулся себе в колени. – Не знаю. Думаю, это мой сон. – Сон? – В хриплом голосе проскульзнуло удивление. Гарри снова услышал шелест одежды в стороне от себя. — Надеюсь на это. Не мог же я из своей кровати каким то удивительным способом проснуться здесь? – Гарри саркастично хмыкнул, представляя свою "комнату". Сейчас он бы был очень рад оказаться в тесном помещении, полное пауков. — Ты... Ты не из детского дома? — Нет. А что за детский дом? — Гарри зябко поежился при словах мальчика. Ему вспомнились все те моменты, когда Дурсли обещали сдать его в один из таких домов. Не могли же они и вправду отправить его в детдом, пока он спал? Он собирался в точности повторить свою старую жизнь, во избежание, как говорится. Даже если он действительно оказался в прошлом, ему не хотелось что бы все пошло не так. Ещё со времён школы Гарри помнил, что со временем шутки плохи, и нельзя менять прошлое. Единственное, он бы попытался спасти всех... Седрика, Сириуса, Римуса... И других. Теперь то он знал будущее, и это ещё одно обстоятельство, из-за которого прошлое лучше не менять. Если делать все как в прошлом, то и будущее останется таким же, ему ведь не хотелось, что бы он сотворил что-то такое, из-за чего все его воспоминания окажутся бесполезными, и возможно, жертв будет ещё больше... Перед сном он решил посветить эту, возможную новую жизнь, тому, что бы как можно больше спасти людей. – Приют Вула. Мы находимся на его территории... – Хмуро прошептал мальчик. – И мы не находимся во сне. Гарри удивленно вскинул брови. Приют Вула... Ему почему то показалось это название каким-то отдалённо знакомым. Кажется, где-то вскользь в прошлом упоминалось о нём. — А как тебя зовут? — Устав сидеть, Гриффиндорец расслабил ноги, вытянув их. Голова облокотилась на груду непонятных вещей. Ему становилось все холоднее, судя по ощущениям, все его тело скоро онемеет. — ....Том. – В голосе явно скользило отвращение, но, по крайней мере, прежний пренебрежительный тон исчез. Гарри напрягся, хотя и знал, что это не может быть тем, о чём он подумал. Просто после войны и Волан-де-Морта, имя “Том“ отдавалось холодком в груди и небольшими мурашками. Вспоминался тот загнанный мальчик, с волчьим взглядом, которого он видел в Омуте памяти. А ещё вспоминался крестраж из дневника, попытавшийся убить его и Джинни. Одно слово “Том“ уже на закорке сознание придавало ему воспоминаний прошлого. Тем более, когда этот мальчик сказал ему, что он из приюта. Конечно, это не мог быть он, — возможно, — поэтому Гарри слегка выдохнул пар на морозном воздухе. — А что ты тут делаешь, Том? Что это за место? – Как можно более доброжелательнее спросил он, закусывая губу. От холода его потряхивало, а пальцы кочинели. Гарри абсолютно точно уверен, в скором времени они оба тут умрут от холода, если что-нибудь не предпримут. Хотелось магией создать хотя бы крошечный огонёк, но это было опасно... Без всякого сомнения, сейчас он находился вне своего дома, в неизвестном месте, и ещё непонятно, можно ли использовать магию в таком возрасте без палочки. Гарри знал несколько невербальных заклинаний, в том числе он смог бы создать небольшое пламя, ну или же согревающие чары. Но все же он беспокоился. Не дай бог, что бы этот Том оказался маглом, ему в последнюю очередь хотелось открывать людям то, что существует магия. Но кое-что пришло в голову Гриффиндорца. Как то раз, во времена войны, они с Гермионой и Роном разговаривали, и Рон вскользь сказал, что им повезло быть волшебниками, ведь были бы они людьми, то им бы пришлось тяжело, особенно ночью. Ночью было холодно, но, слава Мерлину, на их палатке были согревающие чары, так что спали они спокойно. Тогда Гермиона решила прочитать им лекцию, что делать во время холода. – Я расскажу вам, и вы обязаны послушать меня. Мало ли что может случиться. Палочки не всегда могут быть при себе, а магия не вечная. – Произнесла Гермиона, сжимая губы. Гарри видел, как тяжело было подруге. Все же они были беглецами, скрывавшимися преступниками, это не могло не отразиться на их личности. Так что он внимательно слушал о разных способах согреться, в тайне боясь, что такая ситуация может произойти. Конечно, сейчас он почти не помнит ничего, кроме как два способа, которые он смог сохранить в памяти. Первое - растирание тело, движение, что бы заставить кровь циркулировать по всему телу, не позволяя кочинеть конечностям. Второе - если вы не одни, – обьятия. Тепло человека может передаваться друг другу, особенно если тесно прижаться и как можно больше утеплиться, как и снаружи, как и самой одежды. Например, накинуть на себя что-то теплое, и, прижавшись к другому человеку, попытаться успокоить дыхание, пытаясь меньше вдыхать холодный воздух. Это единственное, что отпечаталось в мозгу. Возможно, потому что тогда Гарри представил их троих. Без палочек, без магии, в холодном осенним лесу ночью. Он тогда ещё подумал, что это может пригодиться на будущее. Но сейчас, конечно, он не станет стискивать в объятиях малознакомого ребёнка и растирать его тело. Ему в голову пришла немного другая идея. Если предложить ребенку объятия, сказав о том, что его учили как именно выживать в холоде, то ребёнок согласится, ведь верно? Гарри не думал, что мальчику нравится чувствовать холод. Гриффиндорец по себе уже вкусил опыт онимения ног, а ведь Том возможно здесь куда дольше находится, чем Гарри. — Это... Старый сарай. – Не очень доброжелательно поделился мальчик, заплетаясь в словах. Поттер оторвался от своих размышлений, переведя взгляд в темноту, откуда доносился голос. – Я здесь... Потому что сегодня мой день рождения. Я хотел немного побыть в одиночестве, но дверь не открывалась, она заклинила. Гарри, удивленный словоохотливостью мальчика, слегка замялся на его последних словах. День рождения мальчик проводил в одиночестве? Ладно, Гарри мог понять это. Иногда люди утомляли, особенно когда собирали чуть ли не всю страну на день рождения Героя, который не привык к такому. Гарри всегда справлял день рождения в одиночестве, но после победы над Тёмным Лордом, все изменилось кардинально. Но в сарае? И похоже, зимой, совсем один? И никто не сподхватился? Они находятся на территории приюта, значит, тут должны быть воспитатели, которые обязаны заметить пропажу именинника темной ночью. Это конечно не его дело, лезть в чужую жизнь было неправильно. Может быть, мальчик наврал, сказав что пошёл спать, а сам спрятался. Тогда ребенку стоит помочь, открыть дверь и дать ему дойти до приюта, где его наконец отогреют. Так бы и сделал Гарри, если бы только мог встать. Нога окончательно онемела, и покалывания уже переходили на вторую. Им точно сначало нужно согреться, хотя бы для того, что бы двигаться. — Мм. Не хочешь обняться? Это поможет согреться. – Прямолинейно спросил Гарри, немного тушуясь. Все же, он не привык так открыто говорить о обьятиях с незнакомцами. – Что? – Удивлённый вздох раздался спустя мгновение, и Том снова замолк, не продолжая. — Меня учили, что делать в критических ситуациях. У меня уже ноги не двигаются, я не хочу стать инвалидом. А обьятия, по крайней мере можно сделать сейчас. Иные варианты, конечно, есть, – Он хмыкнул. – Например, огонь, тёплые вещи. Они есть у тебя? Мальчик на другой стороне как-то задушенно пискнул, молча слушая Гарри. — Слушай, тебе ведь тоже холодно, да? Я бы хотел тебе помочь открыть дверь, но мои ноги и в правду не слушаются меня. – Немного прикусывая холодные, обветренные губы, Гриффиндорец продолжил тише, – Объятия с человеком при холоде могут помогать согреваться. Несколько секунд была тишина. Гарри уже мог представить, как слышит отказ от мальчика, и они вместе умирают от холода в непонятном сарае. У него теплилась надежда применить хотя бы слабые согревающие чары, так, что бы Том не заметил. Он будет думать что это от объятий, а Гарри наконец сможет согреться и не дать умереть приютскому ребёнку в его день рождения. Ребенок не поймет, что он применит магию, и Министерство не должно узнать, он ведь не пользовался палочкой? Он был ребенком, ему было разрешено использовать магию. Магические выбросы в детском возрасте никто не отменял. А сейчас ему снова было 11, и получит он письмо из Хогвартса только утром. Гарри снова услышал шелест одежды. Ребенок напротив подобрался, и судя по приближающимся звуку, подполз поближе. — Я это делаю, только потому что не хочу умереть. – По детски высокомерно заметил мальчик, нависая над сидевшим Гарри. Сухие губы болезненно, но непроизвольно изогнулись в слабой улыбке. Поттер сам не знал почему, но ему представилось что маленький львенок, которого Гарри хотелось погладить, позволил ему это сделать, злобно стреляя глазками в его сторону, готовый в любую секунду напасть на смелого человека. Эта ассоциации ребенка и зверька позабавила избранного. Гарри почувствовал неуверенные движения рук на своих плечах, застывший мальчик, видимо, не чувствовал себя достаточно комфортно для объятий с незнакомцем. На какую то секунду Гарри почувствовал себя педофилом. Конечно же он не думал о ребенке в таком ключе, но если посмотреть на ситуацию со стороны... Взрослый волшебник в теле ребенка просит другого ребенка обьять его, и знакомы они от силы пол часа. И пусть это был акт спасения их жизней, потому что кроме как небольших согревающий чар Гарри врятли бы смог что-либо ещё сделать, но неприятный осадок от этой мысли остался. Он никогда не чувствовал себя так... Хотя и подобных ситуаций раньше не было. Гарри ощутил как руки на плечах сжались, и мальчик придвинулся ближе, совершенно деревянный. Холодный и напряжённый, словно он не другого человека трогает, а ядовитую змею. Слегка наклонившись вперёд, Гриффиндорец обнял мальчика за тело, усаживая на себя, обнимая его крепче. Том напрягся ещё больше, буквально становясь мраморной статуей. — Для согревания нужно плотно прижаться к друг другу. Ты ведь не думал, что я могу излучать теплоту от своего тела на расстоянии? – Позабавился Гарри, вполне понимая Тома. Ему тоже было странно обнимать так кого-то, кого он близко не знал. Но именно так он сможет растянуть лёгкое заклинание на их обоих. Главное, что бы Том находился поближе, иначе Гарри не уверен, сможет ли детская магия согреть второго человека. Наконец, устроившись поудобнее, сжав в объятиях мальчика и положив на его макушку подбородок, Гарри начал невербально окутывать их чарами. Это было тяжело. Очень-очень тяжело. Детское тело не умело обращаться с магией, и ему пришлось приложить усилия что бы направить её. Это как дать ребенку меч, заставив до этого выучить теорию. Ты знаешь как правильно делать, держать, размахивать, но руки не слушаются, потому что меч тяжёлый и неповоротливый, и выученная теория не помогает. У Гарри даже закружилась голова, но он был доволен результатом. Обоих мальчиков мягко, почти незаметно окутало теплом. Напряжённое тело Тома понемногу расслабилось, и мальчик спрятал голову на маленькой детской груди Поттера. Гарри тоже расслабился, чувствуя как неторопливо теплота расслабляет холодные конечности. Всё это время оба молчали, млея от чар в этом холодном месте. Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем он заметил что Том заснул. Ребёнок, обнимая его в ответ, спокойно сопел. Мальчик явно был ослаблен, – конечно же, столько времени провести на холоде, – и Гарри достоверно думал, что возможно мальчик мог отморозить что-нибудь. Гарри вздохнул. Раз Том спал, то теперь можно усилить чары, аккуратно размораживая заледеневшие тела мальчиков. *** «Насечкой станет он, на теле на моем.» Проснулся мальчик у себя в кровати. Гарри заспано открыл глаза, разглядывая знакомые стены. Ну конечно. Это был просто сон. Поттер пошевелил ногами, но они были в полном порядке, и совершенно не чувствовалось недавнее покалывание от согретых чарами ног. Он выдохнул, облегченно закрывая усталые веки, пытаясь снова заснуть. Сейчас было утро, совсем скоро он получит письмо из Хогвартса.