Я знаю тебя (во сне)

Тот август, что Гарри прожил у Дурслей перед тем, как уехать в Хогвартс, нельзя было назвать особенно веселым. Гарри почти не выходил из своей комнаты, – в свободное от работы по дому время, – тем более что теперь ему было с кем поговорить, с ним наконец-то снова была Букля. Его сова вновь находилась рядом с ним, живая и жизнерадостная. Гарри проводил дни, рассматривая свою подругу, балуя её, чувствуя ностальгию по прошлым временам. А ещё Гарри забавлялся тем, что издевался над Дадли. Его двоюродный брат и так боялся его, но после того, как Гарри обещал наколдовать Дадли кроме хвоста ещё и свинные уши и пяточек, вообще перестал попадаться на глаза. Это его хоть немного, но утешало от вечной скуки и приказов Дяди и Тети. Он так скучал по своим друзьям, так хотелось сейчас обнять Рона и Гермиону, хотелось поговорить с ними, но увы, они ещё не были знакомы. Гарри с нетерпением ждал их встречи. В последние дни августа Гарри вспомнил, что он должен поговорить с дядей по поводу того, что завтра ему надо быть в Лондоне. Сейчас, со знаниями о прошлом, он знал как добраться туда и одному, но он ведь поклялся себе провести эту жизнь так же, как и прошлую. Ночью, лёжа на кровати, Гарри рассматривал пустую клетку с Буклей. Он отпустил полетать сову ночью, помня о том, что потом ему будут запрещать это делать. Пусть она сейчас вдоволь насладиться этим.

***

«В твоих глаза – такой знакомый блеск.»

Открывая глаза, собираясь вновь увидеть свою комнатушку, Гарри едва вздрагивает, когда видет совершенно незнакомый пейзаж. Как и в тот самый раз, когда ему приснился мальчик по имени Том, Гарри смог чувствовать холод, но он точно осознавал, что находится во сне. Он буквально секунду назад засыпал у себя в чулане. Перед глазами предстал, вероятно, боковой фасад какого-то большого здания. Он стоял прямо рядом с углом, из-за чего он смог рассмотреть обшарпанные стены. Рядом были совершенно пустые клумбы вдоль стены, и лишь несколько больших, лысых деревьев между ними. А ещё там сидел ребенок, прямо перед Гарри. Мальчик, упиревшись спиной на стену, сидел на мощеной дорожке. Одна его нога безвольно лежала на земле, а вторую он прижимал рукой к груди. Может быть, Гарри и показалось, но, кажется, там была кровь? Черноволосая голова опущена вниз, не давая разглядеть лица. Пару секунд просто простояв, смотря на ребёнка – очередного, – Гриффиндорец все же сделал шаг вперёд, привлекая этим внимания. Гарри замер, когда посмотрел на лицо мальчика. Тот тоже в свою очередь замер, когда поднял свою голову, поджимая разбитую губу и сверля его взглядом. Когда он видел его в последний раз, Том выглядил по другому. То 11-летнее воспоминания из Омута памяти было одето с иголочки, с высокомерным взглядом и излучающие напыщенность. Но сейчас он видел все того же Тома Реддла, только избитого, напуганного и злого. Яркая на бледной коже гематома, находившейся на щеке; разбитые в кровь губы; опухшая, теперь Гарри разглядел, нога. Молодой Волан-де-морт, появившиеся в его сне, явно был тоже удивлен увидев Поттера. Его черные брови поднялись, а темные глаза распахнулись, разглядывая незнакомца. Гриффиндорец, осматривая его, сглотнул. Он обратил внимание на раны, удивляясь про себя. – «Где ребенок мог так пораниться? Или кто смог бы так его избить?» Ещё тогда, когда Дамблдор рассказывал Гарри о детстве Тома, он подумал, что наверняка над мальчиком издевались в приюте. Потому что сам знал, каково расти в издевках. Потому что человек не мог стать плохим просто так. Но он и представить не мог, что юного Тома будут избивать так зверски. Кроме разбитых губ и синяка на лице, были ещё странные ожоги, подозрительно похожие на следы от сигарет. На подбородке обнаружился ещё синяк, переходивший на шею. Реддл был худ, а бледность кожи напоминало мертвеца, нежели живого ребенка. Гарри, остановившийся на шаге, все же подошёл ближе, пересилив себя. — «Это точно Том Реддл, нет сомнений. Я узнаю его лицо из тысячи.» – присев перед ним, Гриффиндорец стиснул зубы. – «Но это ведь сон, да? Почему мне снится раненный убийца?» Черноволосый мальчик тем временем подобрался, садясь более удобно, и стал выглядеть ещё более холодным и недоступным. — Кто ты? Я не помню, что бы ты жил здесь. – Реддл поджал окровавленные губы сильнее. Гарри присел рядом, оглядывая унылую атмосферу приюта. Того самого, где рос Волан-де-морт. – А ты не помнишь меня? Мы встречались уже. – Бесцветно проговорил он, заитересовавшись серыми многоэтажками и хмурыми тучами. Том некоторое время молчал, и Гарри чувствовал его прожигающий взгляд на себе. — Гарри? – Том нахмурился, когда брюнет повернулся к нему. – Ты мне казался другим... Ты похож на попрошайку. От удивления Поттер даже не сразу нашелся что сказать в ответ. Он конечно не был одет дорого, Дадлина старая одежда и вправду выглядила так, что её уже было пора выбросить, да и постоянное взлохмаченные волосы не придавали ему вида, но «попрошайка»? Пару раз моргнув, он все же вздохнул, поворачиваясь к небу. — Я не попрошайка. Том не ответил, отводя наконец глаза. Они просидели так минуту, прежде чем Гарри нарушил тишину, когда ему снова стало не по себе от неловкости. – Почему ты такой... Раненный? Он снова повернулся к Реддлу, разглядывая его ногу. Длинные серые шорты не скрывали опухшей голени. Гарри даже сжалился над Томом из сна, он как никто понимал его. Однажды Дадли скинул его с лестницы. Тогда Гарри промучался с больной ногой почти две недели, и ему не передать той боли и неудобства, которые он испытал. Лицо Тома скривилось, когда он произнёс: – Упал. Гарри тихо хмыкнул. Ясно как день, что он врет. Хотя бы его выражение лица, по нему видно, что он не упал. Судя по воспоминаниям из прошлого, то, что Гарри узнал о Томе, так это то, что тот не хочет быть слабым. Ни показывать слабость другим, ни быть слабым для других и себя, явно в его духе. Дамблдор говорил Гарри, что Реддл никому не доверял и никого не любил, а значит и положиться ему не на кого. Ни родителей, ни друзей. Даже родственников, которые могли бы помочь ему, и тех нет. Семье Тома были плевать на него, и как сейчас можно понять, воспитателям тоже. Нет, он не посочувствовал ему. Он не мог сочувствовать убийце. Но... Всегда есть это "но." Гарри жалел, а не сочувствовал. Сочувствовать он мог только тем, кто этого достоин. И Волан-де-морт не был в их списке. Сейчас, в этом сне, молодой Реддл был жалок, беззащитен и ранен. Несмотря на всю свою ненависть и отвращение к монстру, который погубил всю его жизнь, Гарри не мог смотреть на детские травмы. «Да и ведь, это же сон, да?» – который раз подумал Гриффиндорец, нервно теребя пальцами растянутую майку Дадли. Он пытался оправдать свою жалость к убийце, повторяя про себя спасительное "сон". Во сне может случиться что угодно, так что это не будет считаться, ведь так? Гарри нахмурился и поджал губы. Он видел перед собой ребенка. Он знал, что этот ребенок маленький Волан-де-морт, он прекрасно это помнил. Но кое-что... Что-то, в самой его душе говорила об обратном. Сейчас это был ребенок. Это не Волан-де-морт в реальности, это не тот монстр. Сейчас это просто ребенок из сна. И Гарри, вероятно, понимал, почему ему сниться такой сон. Его жизнь была похожей. У Гарри тоже не было понимающих родителей, над ним тоже издевались, он тоже был "странным", и из-за этого с ним никто не общался, – не только из-за этого, конечно. Дадли шустро подговорил всех детей, или даже запугивал их, лишь бы не дать Гарри с кем то общаться нормально. – и, может быть, из-за воспоминаний из прошлого, его детской психики ему и сняться такие сны. Может Гарри это и не признавал, но он догадывался, что его мышление было детским. Да, конечно, он помнил "прошлую жизнь", но это ведь случилось не с самой первой осознанной мыслей в младенчестве. Он был ребенок, словно бы увидивший долгий сон, после которого пришло осознание. Эти утешительные мысли не давали ему расклеется. Сны о враге – это последнее, чего бы он хотел. Жалость к монстру – это то, чего он вообще не хотел. Но расссматривая фарфоровую кожу, темные глаза, он представлял на его месте себя. Если бы тогда у Гарри был друг, который помогал ему и не шарахался от него, каким бы он в конечном счёте вырос? А если бы у Тома был друг, который помогал ему, поддерживал и не дал пойти по кривой дорожке? Махнув головой, Гарри занервничал больше. В последнее время он иногда проваливался в свои мысли, воображая разные сценарии. Если бы он помог Сириусу... Если бы он опередил Седрика, не дав ему прикоснуться к кубку. Если бы он умер ещё на первом курсе, когда спасал Гермиону от тролля... – Ты так и не сказал, как ты тут оказался. – Том холодно глянул на него, кривя губы. Поттер посмотрел на разбитую губу, и снова это чувство жалости подняло свою голову. – Нет, я сказал уже. – Гарри двинулся ближе к Тому, решив плюнуть на свои предрассудки. Он попытался вспомнить несколько легких заклинаний от ран, но на ум ему пришло совсем немногое. Обычно, для восстановления они пили зелья, а заклинаний, которые могли бы излечить, довольно мало. По крайней мере, он таким не интересовался. Было несколько раз, когда он слышал как мисс Помфри палочкой лечила довольно глубокие раны. Но Том пусть и был плох, но у него не наблюдалось сломанных костей и отрезанных конечностей. Гарри, силой мысли, – ну а чем же ещё, если палочки то нет? – наложил на Лицо Реддла заклинание от синяков. Он даже не столько помнил его название, как то, как его применять. В школьные года, из-за квиддича, он часто получал синяки, так что заклинание вошло в привычку. А вот нога... Реддл ахнул, видимо, почувствовал магию. Гематома, синяки и разбитая губа восстанавливали свой изначальный вид. Гарри загляделся на то, как медленно исчезает синяк со скулы мальчика. Бледная кожа словно впитывала в себя яркие краски, оставляя за собой чистое полотно. Встретившись глазами с Томом, Поттер поежился. Тот смотрел изучающе, словно только сейчас увидел что-то стоящее. А ещё было что-то странное, безумное в его взгляде. Отодвинувшись от лица мальчика, Гарри опустил голову вниз, смотря на распухшую ногу. Все ещё продолжая разглядывать его, Реддл неуверенно проговорил шёпотом: – Как ты это сделал? – но Гарри покачал головой, применяя слабые чары на ногу. Конечно, это не сильно помогло, нужно было что-то сильнее, но без палочки Гарри не мог этого сделать. – Ты такой же как и я, я прав? – Лихорадочно продолжил Том, видимо, не обратив внимание на жест Гарри. Мальчик схватил его за плечи, судорожно сжимая тонкие худые пальцы. – Ты тоже умеешь делать это. Гарри не успел ответить. Он только поднял голову, как услышал цокот каблуков позади себя, и женский голос с тихой яростью позвал Тома. В глазах мальчика Гарри увидел панику, но это не продлилось и нескольких секунд. Он снова моргнул, и снова оказался в своей постели. Он всё ещё ощущал неприятное ощущение на плечах от пальцев Реддла, но это скорее были фантомные ощущения. Сейчас было ранее утро, никто из дома ещё не проснулся, а ещё было прохладно, как это бывает с утра. Наверное, сейчас 4 или 5 часов. Поттер смотрел в одну точку несколько минут, про себя вспоминая все произошедшее во сне. Эти ощущения... Все было таким ярким. Он чувствовал боль от пальцев Тома, чувствовал прохладный ветер, запах пыли и пороха в воздухе. Он чувствовал каменный холод от дорожки, все это было как в реальности. Осознанный сон никогда не казался таким реальным.