Невермор

«Нет! Нет-нет-нет, только не это! Ксено! Ксено, пожалуйста… я не верю, что это произошло. Ты не мог, не мог так!..» От криков, истошных и отчаянных, Рюсуй проснулся. Голос Стэнли звучал далеко, доносился обрывками, но он определённо срывал горло в разгаре истерики. Это пугало. Рюсуй приподнялся с постели, не до конца соображая, что происходит, и встряхнул головой. Ему ведь не послышалось? Ксено — что-то случилось с ним?..

***

Стэнли не знал, сколько времени прошло. Может, несколько минут; может, час. Он стоял на балконе, одетый совсем не по-уличному, и чувствовал, как холод пронизывал тело до костей. Обзор закрывала метель, всё вокруг покрывалось крупными хлопьями снега, падающими быстро и непрерывно вперемешку с сильным ветром. Ещё день назад, когда впервые за зиму выпал снег, Стэнли радовался, как ребёнок: они с Ксено включили старые рождественские песни и сошлись в медленном танце, очарованные погодой. Но теперь белый покров не вызывал положительных чувств. Напротив, только вгонял Стэнли в тоску, когда он случайно замечал в отражающей поверхности себя. Своё лицо, бледное, с застывшим выражением пустоты. В гипнотическом состоянии, глубоком и пожирающем, он не замечал ничего вокруг. Тем более он не беспокоился о такой мелочи, как мороз, и не напрягся даже с осознанием, что больше не мог полностью контролировать онемевшие руки. Он потянулся в карман, и, едва шевеля ладонями, достал сигарету и зажигалку. Каждый нервный импульс в теле воспринимался как покалывание. С трудом он зажал сигарету между губами — они были будто из стекла: хрупкие и неподвижные, даже при малейших усилиях. Пальцы сводило, когда он стал чиркать колёсиком зажигалки. Первый щелчок — пустота. Второй — маленькая искра, тут же угасшая под натиском ветра и снега. Металл впивался в кожу, оставляя тупую, но пронзительную боль. Стэнли пробовал снова и снова, каждый раз сжимая зажигалку сильнее, вкладывая в движения всё оставшееся терпение. Он не выдержал. Психанул, бросил зажигалку и тут же разбил её ногой на мелкие части. Десятка вспышек огня хватило лишь на один краткий обжигающий вдох, прежде чем начавшая тлеть сигарета вновь потухла. Но табак не даровал и десятой части того спокойствия, что ранее приносило одно нежное касание руки Ксено. «Ксено». Ксено, Ксено, Ксено, Ксено… Он бы сейчас смог утешить Стэнли. Прижать к груди, погладить по волосам, да хоть просто улыбнуться. Но этого не происходило. Не могло произойти. Да если бы Ксено был рядом, то у Стэнли вовсе не было бы поводов для подавленности. Сгустки дыма рассеялись в воздухе. Ничтожное количество пепла осыпалось Стэнли на рубашку. Он задрал голову и устремил взгляд в небо, надеясь, что это поможет сдержать слёзы. Не помогло. Наоборот, режущий снег и дым попадали прямо на слизистую глаз, вызывая ещё больше раздражения. В тот день внутри него что-то погибло. «Ксено…»

***

Рюсую было не по себе. С тех самых пор, как он проснулся от криков Стэнли, прошло не больше пары часов. Всё это время он лежал в кровати, погруженный в мысли, и пытался вновь уснуть. Но максимум, на что его хватило — лёгкая дрёма. Он балансировал на грани сна и яви, вздрагивая от каждого звука, но при этом будучи неспособным мыслить трезво. Так как Стэнли ограничился лишь парой фраз, он никак не мешал. И продолжалась тихая-мирная фаза, пока он вдруг не завалился вниз, к Рюсую и Саю, в откровенно ужасном состоянии. От него, очевидно, очень пьяного, за несколько метров пасло спиртом и отвратительно сильным запахом курева. Весь макияж поплыл по измождённому лицу, омрачая щёки следами растёкшейся туши. В общем, Стэнли выглядел так, словно его только что убили, дрожащий и мрачный. Окончательно позабыв об идее дальше спать, Рюсуй сел на край матраса. Его голова кружилась и раскалывалась, но горящее в ней любопытство превосходило желание отдохнуть. Он хотел поздороваться с нотками игривости, чтобы немного разрядить обстановку, и спросить, что послужило причиной внезапного визита Стэнли посреди ночи. Но не успел. Ведь тот заговорил сам, сквозь хрипоту и резь: — Убей меня, Рюсуй. Рюсуй поначалу решил, что ему послышалось. О чём Стэнли говорил? Ещё прошлым вечером они виделись, и всё было настолько хорошо, насколько позволяло положение в целом. Стэнли принёс ужин на двоих, они немного поболтали ни о чём, как делали это периодически с момента игры в слова, и всё. Неужели с Ксено действительно случилось что-то серьёзное, и это побудило Стэнли докатиться до такого состояния в короткий срок? Тут же Рюсуй услышал, как за стеной Сай начал бормотать нечто несвязное. Он делал так порой прямо перед пробуждением; значит, тоже начинал ворочаться и реагировать на шум. — Сделать, прости меня, что? Нет, ему не послышалось. Стэнли выглядел очень хрупким, он упал на пол и прислонился к решётке. Казалось, если Рюсуй протянет руку и коснётся его лица, он треснет, как фарфор, и провалится внутрь. — Убить, убить меня. Вот. Выстрели, прошу. Запустив руку за пояс, он достал пистолет. И в следующую секунду в самом деле протянул его Рюсую. — Это плохая идея, — возразил Рюсуй, — я не буду стрелять в тебя. Но пистолет сквозь прутья решётки он принял, даже если не допускал ни единой мысли последовать просьбе. Уж в его руках на тот момент это оружие было куда менее опасно. — Значит, дело в стрельбе? Можешь придушить меня. Да хоть что, полагайся на свою фантазию. — Нет. Я вообще не хочу убивать тебя. С чего вдруг? Что случилось? Но вместо ответа Стэнли прижал колени к груди, согнулся и схватился за голову, крепко, чуть не начав выдёргивать взлохмаченные и спутанные волосы. Совсем рядом раздался тихий писк. Сай проснулся, и, очевидно, первой его реакцией стал лёгкий испуг. Похоже, он стал прислушиваться к разговору, но не пытался в него встревать. — «Что случилось»? Скажи, Рюсуй, ты веришь в Бога? — Плевал я на него, — хотя Рюсуя немного смутил резкий переход к религиозным темам, он не хотел напирать. — Понятно, — Стэнли горько усмехнулся. — А мой Бог… похоже, сегодня он меня оставил. Покачав головой, Стэнли достал из кармана помятый спичечный коробок и пачку сигарет. Последняя, когда он её открыл, оказалось пустой, и это заставило его тихо выругаться. «Только недавно брал», — прошептал он, а в следующую секунду полез в другой карман. Оттуда он уже взял отдельную сигарету, запасную или вроде того. — Знаешь, — он зажёг сигарету спичкой и крепко, протяжно затянулся, — а ты мне нравишься. Ты на всё готов ради брата, это похвально. Я бы… я бы тоже ради Ксено отдал всё. Даже свою жизнь. Но судьба… она берёт другое. Рюсуй склонил голову и слегка передвинулся, чтобы лучше видеть лицо Стэнли. Тот, мертвенно бледный, выглядел так, словно его вот-вот вырвет: дёргался, сжимая кулаки, и прерывисто дышал. С разговором Рюсуй импровизировал на ходу, то ли прощупывая почву, то ли по-настоящему интересуясь: — Этот Ксено… кто он для тебя? Если Стэнли не захочет — не ответит. Они знакомы не так долго, но Рюсуй успел изучить верхушку айсберга. — Тоже брат? Родной или, может, единокровный, как мы с Саем, — он добавил чуть больше конкретики, облегчая задачу собеседнику. — Нет. Он — моё всё. Рюсуй выдохнул. «Понятно», — сорвалось с его губ, и на несколько секунд повисла тишина. Он чувствовал, что, хотя Стэнли не звучал так, будто собирался продолжать, он просто должен был что-то добавить. Так и произошло. — Но, если тебя интересуют привычные понятия… семья. Это мой муж. Муж. Рюсуй ожидал чего-то подобного, но всё же позволил себе немного удивиться, услышав откровенное признание от обычно холодного Стэнли. — О, ничего себе. Честно говоря, я думал об этом, но сомневался. Ты не носишь кольцо. Стэнли повернулся к нему резко и очень быстро для пьяного человека. В слабом, почти отсутствующем ночном освещении его возмущённый взгляд полыхал, а он сам выглядел оскорблённым до глубины души. В следующую же секунду он запустил руку под одежду в области груди. Рюсуй быстро понял, зачем. На шее у него висела цепочка, а на ней — обручальное кольцо. Дорогое, изящное, из чистой платины, усыпанное мерцающими бриллиантами. — Ксено не мог носить его на пальце, как положено. Так что я последовал его примеру из солидарности. Рюсуй кивнул. Он призадумался, что могло послужить тому причиной, и сразу насчитал несколько убедительных вариантов. Работа в лаборатории с опасными химикатами, аллергия на металл, неподходящий размер — да что угодно. — Ха… а ведь раньше я строил столько мечт на наше будущее. Стэнли понесло. Эмоции поглотили его с головой. Рюсуй совсем не испытывал перед ним страха, вёл себя уверенно, слушал вдумчиво. Возможно, он просто видел, насколько далеко Стэнли утащило отчаяние. — Всё представлял, как я буду утирать его слёзы на свадьбе нашего сына. Как буду держать за руки, успокаивать и благодарить за всё. Как мы состаримся вместе, умрём только в один день. Но теперь… теперь всё бессмысленно. — «Сына»?! — Хорошо. Рюсуй ожидал многого, но не этого. — У тебя есть сын, и ты, бесстыдный, пару минут назад просил меня прикончить тебя? — Да, мы воспитали чудесного сына. Он уже взрослый. Почти как ты, может, немного младше. На этот раз Стэнли вдохнул слишком много дыма. Он закашлялся. — Но ты, думаю, тоже чудесный, — добавил он внезапно, заставив Рюсуя чуть не свалиться от удивления. — Уж извини, что так получается. На самом деле я никогда не хотел вам зла. — Тогда зачем это всё? Глупо было бы не воспользоваться ситуацией и не разговорить Стэнли ещё сильнее. — Просто скажи мне, в чём дело, Стэнли. Как можешь заметить, я тоже не хочу тебе зла. Я могу помочь. Видишь ли, сидеть за решёткой в полном недоумении — не лучшая перспектива. Да и вообще, для начала, скажи честно: где мы и для чего эти решётки? Часто промышляешь похищением людей? — Возрадуйся, вы первые. Это подвал нашего с Ксено дома. Решётки не задумывались, как какие-то камеры. Он проводил тут свои опыты с оптикой, теплофизикой и ещё всяким, до тех пор… Что же, это объясняло, про какие устройства в камере говорил Сай. Должно быть, Стэнли не стал выносить их из подвала, а просто свалил в кучу. И минимум мебели принёс уже после того, как приволочил братьев Нанами под снотворным. — До каких? — А? — Стэнли, замолчавший и ушедший в себя, не закончив, будто позабыл, о чём шла речь. И что она шла — тоже. — Ты сейчас сказал: «до тех пор». До каких пор? Стэнли выдержал паузу; к счастью, недолгую. Упомянутая тема явно не приносила ему много радости, судя по тому, как он изменился в лице. — Долгая и сложная история. Уверен, что хочешь выслушать? — Спросил он, едва не доведя Рюсуя до истерического смеха одним вопросом. — Я с первой же нашей встречи только этого и хотел, как можешь вспомнить. Поговорить. Но ты, вместо того, чтобы прислушаться, предпочитал просто размахивать пистолетом и слать куда подальше. Так что да, уверен. Можешь говорить. — Тогда последствия от того, что тебе может не понравиться услышанное, пеняй на себя. — Меня это устраивает. Стэнли вздохнул. В нём читалась уверенность, что Рюсуй не до конца понимает своё положение. — Раньше… мы с Ксено жили счастливо. Работали в удовольствие, купили этот дом и столько красот в округе, завели ребёнка, начали много путешествовать. Но потом… в одной из таких семейных поездок всё изменилось. Южная Америка стала для нас открытием. Рюсуй не мог поверить своим ушам. Неужели Стэнли действительно решил ему открыться? По крайней мере, всё, что он начал говорить, звучало искренне и убедительно; не вызывало сомнений. — Там, на природе он нашёл что-то очень странное, не поддающееся типичным описаниям. Это устройство — или что оно там — превосходило все известные технологии нашего времени. Ксено не сдержал любопытства и забрал его, заметив сильные повреждения. Он собирался починить и изучить это. — Звучит, как начало чего-то страшного. — Так и есть. Поначалу Ксено, конечно, пытался разузнать что-то у коллег или найти информацию в архивах, он же учёный. Но нет, ничего. Разговор не давался Стэнли легко, но он всё равно продолжал, даже сквозь ломоту в голосе и ком в горле. — Люди, по его мнению, никогда не признавали истинную ценность науки. Ты наверняка сам прекрасно представляешь, что было бы, если бы, например, о его находке узнали в правительстве. Нам — куча проблем, им — уникальный экспонат, исследование которого наверняка будет происходить самым нелепым образом. Так что он решил действовать самостоятельно, а я его поддержал. На самом деле я бы поддержал любое его решение. Он опустил голову. Рюсуй на всякий случай пересел ещё ближе, чтобы Стэнли лучше чувствовал его присутствие, его поддержку, и не прекращал рассказ на самом главном. — Это оказалось плохой идеей. Ксено пришёл к выводу, что замена алмаза в центре устройства поможет его восстановить. Это правда, так и случилось. Но, как только он сделал это… Стэнли запнулся и поджал губы. — Его рука обратилась в камень. Ещё несколько секунд назад у Рюсуя в голове роились сотни предположений и слов, но теперь они исчезли. Он, глубоко потрясённый, мог только молча открывать и закрывать рот, каждый раз не выдавливая ни звука. — Да, с его рукой случилось то же самое, что с ногой Сая. Мы понятия не имели, что делать. Объяснить это не получилось бы ни врачам, ни полицейским. — Вы не избавились от устройства сразу, как это произошло? — Оно… я знаю, прозвучит странно, но оно… оно сбежало. Ускользнуло через окно, пока Ксено, ещё не успевший осознать, что случилось, пытался снова разбить его. С тех пор я каждый день гонялся за этой чертовщиной по всему лесу, а Ксено пытался решить проблему, найти способ восстановить руку. — Представляю, как тяжело разгребать всё это вдвоём. — Это было нашим решением. Прежде мы жили с сыном, к нам часто захаживали друзья. Но после этого, естественно, их всех пришлось отправить далеко и надолго. Здесь слишком опасно. Мы не хотели, чтобы они рисковали собой, находясь в близости с нами, и попросили их уйти. — Звучит печально. — Не печально, а дерьмово. Можешь не прибедняться, я не обижусь. — Радует, что у тебя ещё осталось чувство юмора после такого. Да уж, ситуация не из приятных. Зато теперь Рюсуя стало предельно понятно многое. — Значит, Сай тоже стал жертвой этого… изобретения? Прямо как Ксено? — Именно. Я не мог отпустить вас ни в больницу, ни куда-либо ещё после того, что случилось с его ногой. Это заставило бы все наши с Ксено чёрные дела вскрыться. Да и не думаю, что к Саю там бы отнеслись с теплом и стали стараться помочь ему. Скорее, сделали бы жертвой для экспериментов. — И поэтому ты решил затащить нас сюда. И просто ждать. — Да. Я рассчитывал, что наконец-то отловлю и сломаю устройство, а Ксено найдёт способ вернуть свою руку и ногу Сая в нормальное состояние. А потом я бы просто запугал вас, чтобы никому ничего не рассказывали, и отпустил. Но… мы не успели. И в этом «не успели», произнесённым сквозь одиночный всхлип, пожалуй, крылось больше тоски, чем можно было представить. — Сегодня ночью оно вернулось. Ксено был один, читал в спальне. Думаю, он увидел, как это устройство подлетело к окну, бросил в него книгу… и окаменел. Полностью. Это не одна рука, нога или что там ещё. Теперь всё его тело — сплошной камень. Стэнли не выдержал и спрятал лицо в ладонях. Причина его отвратительного настроения моментально прояснилась. Он потерял мужа. — Я не знаю, что делать. Ксено… без него всё так бессмысленно. — «Что делать»? Разве не очевидно? Закончить начатое. Но для Стэнли, поднявшего глаза, полные безысходности и отчаяния, определённо ничего не было «очевидно». — Если ты бросишь всё и захочешь уйти из жизни, жертв может стать ещё больше. А твой сын? Что он скажет, когда узнает, что потерял обоих родителей? — Думаешь, так просто поймать эту дрянь? Я за ней не одну неделю гоняюсь, ты сам видел. В день нашей первой встречи вся эта экипировка была предназначена только для одного. — И ты собираешься опустить руки? Слабо, Стэнли Снайдер, не находишь? Мог бы просто попросить меня помочь, раз уж мы с Саем глубоко встряли. Сначала сломаем устройство, обезопасив себя, а потом найдём способ вернуть ногу Саю и Ксено — тебе. — Я в науке мало смыслю. Раз уж Ксено не смог разобраться, я тем более не смогу. — Ему просто не хватило времени. Наверняка он оставил какие-нибудь записи или наводки, раз уж он учёный. Поверь, с моими связями, даже если ничего не получится у нас, я найду людей, которые смогут этим заняться и не проболтаться. Просто подумай. У Сая же не отвалилась нога, он всё ещё чувствует её под каменным слоем. Шансы есть. Стэнли молчал. Он даже перестал курить, хотя сигарета ещё не истлела до самого фильтра. То ли он окончательно выдохся, то ли прислушался к предложению всё обдумать. И в этом беспокойном молчании Рюсуй понял, что ничего не может уже быть так, как раньше. В конце концов, Стэнли прикрыл глаза и покачал головой. Но это не выглядело, как отказ; скорее, как неверие в правдоподобность происходящего. Так, он поднялся, крепко держась за решётку, и развернулся. Собрался уходить. Ему определённо стоило отдохнуть, поспать и протрезветь, и он это понимал. — Я вернусь завтра. Рюсуй кивнул. — Спасибо. И когда они успели дойти до этого?