Невермор

Удивительное совпадение: место, где располагалась мастерская Броуди — того, чью визитку подсунул Ген, — уже было знакомо им с Сенку. Они приезжали туда пару дней назад, поговорили с неприветливым Леонардом Максвеллом и быстро вернулись в город, потому что чувствовали себя не лучшим образом. Теперь они снова направлялись в тот посёлок. Едва ли не в соседствующее здание с рестораном, куда захаживали есть. Перед визитом Сенку подготовился. Изучил всю информацию о Броуди, доступную в открытых источниках, и узнал некоторые интересные сведения. Оказывается, за долгие годы работы механиком этот человек успел обзавестись очень громким и светлым именем в своих кругах. Он славился честной работой, невероятными изобретениями и безусловным профессионализмом. Раньше. Ведь в какой-то момент он резко оставил престижную работу, всё, что с ней связано, и залёг на дно. Открыл небольшую мастерскую в глуши и занялся починкой автомобилей. Немного напоминало случай Ксено. Или даже не немного, если взять во внимание, что они оградились от мира в один период времени. — Если что, я подожду тебя снаружи. Не хочу пересекаться с дорогим Броуди. И скажешь, что доехал на такси. Если он узнает, что я тут — отчитает меня. Сенку отвлёкся от рассмотрения снегопада, разразившегося за окном. Он повернулся в сторону руля, к Гену, и завис на его сосредоточенном на вождении лице. — Как скажешь, — Сенку кивнул, — буду надеяться, что смогу вернуться живым. — Ты что, думаешь, я вывел тебя на головореза? Брось. Родители с детства рассказали мне по меньшей мере сотню необычных способов избавиться от человека. Так что, если бы я правда захотел убить тебя, то не стал бы прибегать к помощи посторонних. — Не думаю, — Сенку сделал вид, что не слышал ничего дальше первого предложения. — Но ты же не хочешь помогать мне, несмотря на то, сколько всего знаешь. — Дорогой Броуди знает столько же. Нет, даже больше. Потому что ещё он знает, что с тобой делать. А я — нет. Я запутался. Сенку нахмурился, но ничего не сказал. Во-первых, побоялся быть понятым неправильно. Во-вторых, они приехали. Ген припарковал машину в паре десятков метров от нужного здания, вышел на улицу подышать свежим воздухом, но к дверям мастерской не пошёл. В отличие от Сенку. Он на всякий случай постучался в большие металлические двери, и, не дожидаясь ответа, прошёл внутрь. — День добрый, — он сразу зацепился взглядом за единственного присутствующего человека, — ты Броуди? Мужчина обернулся. Он мельком осмотрел Сенку и отложил из рук инструменты, с которыми возился в капоте обшарпанного автомобиля. — И тебе привет. Я. Лёгкое удивление, написанное у него на лице, явно говорило о том, что гостей он не ждал. Броуди вытер руки, испачканные машинным маслом, о брюки, поправил маленькие круглые очки и вытер тыльной стороной ладони пот со лба и лысины на голове. «Надеюсь, он правда не головорез», — подумал Сенку, невольно отметив, насколько широким и высоким казался Броуди с расправленными плечами и спиной. — Тогда отлично. Мне тут птичка нашептала, что ты имеешь какое-то отношение к Ксено Хьюстону Уингфилду. Вы с ним знакомы? — Ксено? О-о, да, знакомы, ещё как. Скажу так, мы близкие друзья. Я очень много на него работал, очень. — Здорово! Значит, ты знаешь, где он находится? Адрес, ориентиры — всё сгодится. Броуди усмехнулся. Открытость и прямота Сенку производили сильное впечатление. — Смело, салага. Естественно, я знаю. Но вряд ли он захочет увидеться с тобой, уж извини. — Да-да, он меня к себе не подпускал, пропал после предложения увидеться и всё такое. — Вот видишь. Тогда ты тем более должен понимать, что он не хочет. — Нет. Думаю, это ты должен понимать, что он как раз очень хочет. Но не может. Удивление на лице Броуди сменилось откровенным замешательством. Он скрестил руки на груди и склонил голову. Наглость Сенку определённо восхищала, но в то же время и напрягала. Зато Сенку понял: он попал в точку. Наладив с Броуди идеальный зрительный контакт, они недолго прожигали друг друга взглядами. В тишине. Пока, наконец, Сенку не признал, что ошибки точно быть не могло. Он находился в шаге от цели с того момента, как встретил Гена. — Вижу, больше нет смысла ходить вокруг да около, — он вздохнул. — Давай начистоту. Ты знаешь наверняка, что с ним произошло? Похоже, уверенность в голосе Сенку, смешанная с небольшой усталостью, создавали вокруг него образ человека, не терпящего юмора, отговорок и прочей чепухи в ответ. — Знаю. Сенку не хотел прибегать к своему главному козырю раньше времени. Он должен был убедиться, что находился с надёжным, знающим человеком. Но теперь момент настал. — Хорошо. Тогда смотри внимательно. Он достал и расстегнул сумку.

***

Когда Сенку освободился, Ген, как и обещал, всё ещё стоял возле машины и смотрел на падающие с неба снежинки. С возвращением напарника он потянулся и зевнул, особо не тревожась. — Ну как, дорогой Сенку? Убедился, сколько времени потратил зря? Видишь, тебе все говорят, что нельзя искать дорогого Ксе- — Идём. Сенку даже дослушивать не стал, перебил Гена на середине предложения. Всё равно теперь он точно знал и сам, что можно, а что — нельзя. И знал, что Ген ошибался. — Что? — За поворот и прямо по лесной дороге. Там же особняк Ксено. — Чего?! От былого равнодушия на лице Гена не осталось и следа. Он широко распахнул глаза, закашлялся и раскрыл рот в беззвучном крике. Его щёки побелели, а затем залились краской. Он замер на месте, словно статуя, поражённая молнией. — Получается, я был прав, когда привёз нас сюда. — Но как… да нет, быть не может, чтобы дядя Броуди тебе всё выдал! Я не верю. Он что, думает, будет лучше, если ты туда сунешься — и бац, всё? Да это же только больше проблем нам подкинет! Я сейчас пойду и разберусь с ним. — Не нужно, менталист. Идём со мной. Я сейчас тебе кое-что покажу, а ты поможешь мне, если что-то случится. — Никуда я с тобой не пойду! Думаешь, ты такой молодец и всё знаешь? — Рука Ксено в камне. Из-за устройства, над которым он сидел с давних пор. Я прав? Вопрос застал Гена врасплох. На его лице промелькнуло не просто удивление, а глубокий, пронзительный шок. Он пошатнулся, так, словно не мог больше держаться на ногах, и вцепился пальцами в волосы. — В принципе я так и думал. Броуди только подтвердил мою догадку. Ещё я склонялся к варианту, что Ксено окаменел полностью, но тогда оставался вопрос, с чего он продолжал отвечать мне с опечатками, а пропал только после слов о встрече. Да, всё сошлось: версия с рукой логична. Хотя… кроме одного. Интересно, почему он меня не послушал? Я же давал ему рекомендацию на данный случай. — Ты… ты всё это время знал про окаменитель? — Как и ты. И, насколько я понимаю, Ксено не в курсе, каким образом бороться с последствиями его работы. Так что давай не будем заставлять его ждать, а? — И… что ты теперь сделаешь? Сдашь его? — По-твоему, я проделал весь этот путь только для того, чтобы по итогу сдать Ксено? Вот даёшь, менталист. А ещё когда-то смел спрашивать, не болен ли я из-за якобы нелепых идей. — Но чего ты тогда хочешь? — Очевидно, помочь ему. А вот чего хочешь ты — я не понимаю от слова совсем. Может, объяснишь? Ген покачал головой. Сначала это были медленные, короткие движения, но с каждым повтором движения становились всё быстрее, отчаяннее. Голова заходила сильнее, превращая покачивание в судорожную тряску. Его плечи содрогались, шея напряглась, вытягиваясь, как струна. Губы задрожали, а дыхание стало прерывистым, хриплым. Казалось, вот-вот он потеряет сознание от нехватки воздуха. — Я не знаю. Не знаю! Я был рядом, чтобы следить за тобой. Отвлекать, мешать, потому что не хотел дать тебе найти дорогого Ксено. Ему бы стало только хуже, узнай обо всём посторонние. Но ты… я видел, что ты не хочешь ему навредить, и боялся в это верить. Вдруг это ошибка?! Сенку подошёл ближе. Он не знал, как лучше вести себя, но слушал Гена внимательно, вникал в каждое слово. — Потом… потом, когда мы танцевали… это так глупо! Я потерялся. То ли я возложил на тебя надежды, то ли захотел, чтобы для тебя всё закончилось в этом лесу, то ли знал, что дядя Броуди ничего не скажет. А теперь… ты хоть знаешь, как опасен этот окаменитель? Я не хочу! Не хочу, чтобы ты туда лез. И уже не потому что переживаю за дорогого Ксено, а потому что ты можешь пострадать. Нет, скорее, два в одном! Или только второе, раз ты не настроен враждебно? При том, как часто Ген цеплял на себя маски, Сенку не мог знать наверняка, был ли он искренен сейчас. Однако его это не заботило. Ведь его мысли забивало одно: навязчивое желание подойти, взять его за голову, развернуть к себе и убедить взглянуть в глаза. Так он и сделал. — Ген, — позвал он, надеясь, что это поможет менталисту привести дыхание в норму. — Ген, посмотри на меня. Прошу, просто поверь мне. Всё будет хорошо. Ген не выглядел убеждённым, но всё же выполнил просьбу. Он повернулся так, что их с Сенку лица были идеально напротив. И, Боже, Сенку не так представлял этот момент. Потому что, случайно взглянув на губы Гена, он забыл половину слов. Он хотел… чего он хотел? Эти губы. Нет, всё вообще не так! И кто из них теперь запутался? — Ты… уверен? — Зато на Гена он действительно смог повлиять. Вот, даже помог заговорить относительно спокойно. — Уверен ли я? А. А, — да, точно. Сенку очнулся. — Менталист. Я понимаю, что ты мне почти ничего не рассказал, как и я тебе. Мы друг другу не доверяли, и это понятно. Но сейчас настало время раскрыть карты. Давай ты скажешь мне всё, что известно об окаменителе, а я скажу тебе, что делать, если он нас затронет, и как собираюсь помочь Ксено. Договорились? Ген чуть ли не взвыл. То ли от отчаяния, то ли от того, как его раздражала эта спутанность в мыслях. — Родители меня прибьют, — простонал он, всё ещё держась за голову. — Но… но мы можем попробовать. Наверное. — Всё будет хорошо, — Сенку повторился. И без всяких «наверное».

***

Сенку сам не заметил, как схватил Гена за руку и не отпускал по ходу всего разговора. Возможно, потому что так его сердце билось гораздо быстрее, с приливом бурлящих чувств на адреналине говорить было куда легче. А, возможно, по другой причине, которая тоже скрывалась в сердце. Но она оставалась до лучших времён. — Значит… говоришь, если я или ты обратимся в камень, мы должны облить друг друга этой жидкостью, — свободной рукой Ген потряс пробирку, которую ему дал Сенку, достав из сумки. — И тогда камень спадёт? Точно? — На десять миллиардов процентов точно. Ген вздохнул. — Родители будут ругаться, если узнают, что я суюсь туда. — Да ладно. С этой чудо-водой нам ничего не грозит, можешь не переживать. К тому же… Вдруг Сенку замолчал. Он свёл брови и сощурил глаза, как часто делали люди, задумываясь о чём-то. — М? Что-то не так, дорогой Сенку? Вернее, я понимаю, что всё не так, но ты как-то слишком неожиданно прервался, — Ген забеспокоился. — Да. Меня смущает многое. Я хотел сказать: «к тому же, когда ты уезжал от Ксено, с тобой ничего не случилось». Нам известно всего три случая окаменения: рука Ксено, нога какого-то парня, о котором ты слышал только по телефону, и тот, что рассказал я. Они такие редкие, что, скорее, исключения, чем правило, правда? Ген кивнул. Пока всё справедливо. — И все они произошли, когда окаменителю что-то угрожало. Ксено грубо обращался с ним после замены алмаза, мой случай — понятно, парень чуть не переехал его на дороге. Хотя с последним у меня есть сомнения. И, говоря об этом, что оно делало на дороге? Почему «машина, вышедшая из-под контроля», банально не выходит за территорию леса? Это странно. — Согласен. Но, если бы мы знали о нём так много, то вряд ли появилось бы столько проблем. — Тоже верно, — что же, Ген прав. Не всё в жизни так просто. — Надеюсь, разберёмся с этим, когда свидимся с Ксено. А, да, чуть не забыл. Когда ты был маленьким, окаменитель тебя пугал, потому что тебе казалось, что ты слышишь, как он разговаривает. Это последнее. — Именно! Жуть, эти фразы… как на последнем издыхании. Такие оборванные, страшные. — Понимаю. И Ксено об этом даже не узнал, потому что ты в те моменты приходил к нему в лабораторию тайно. Чтобы воровать конфеты из шкафчика. — Да-да. Он всегда прятал их именно там. Боже, я всегда думал, что это дух совести вселяется в устройство и ругает меня за то, что я беру конфеты! Такие страшные галлюци- эй, партнёр! Хватит надо мной смеяться. — Прости, — Сенку извинялся без искренности. И быстро взял себя в руки, потому что этого требовала ситуация. И он почти не заметил, как из напарников они окончательно превратились в партнёров. Не на пять минут ради танца, а по-настоящему. — Кхм. Ладно, всё. Нужно собраться с мыслями. Не то чтобы переварить это тяжело, но столько информации, и при этом звучит так нелепо. — Я до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной. А ещё Сенку почти не заметил, что с начала разговора до сих пор держал Гена за руку. И при этом не встречал никакого сопротивления. — Так что? Ты не против зайти к дорогому Леонарду на чай, отогреться, а потом сразу пойти к дорогому Ксено? — Обязательно к Леонарду? Чувствую, я ему не очень нравлюсь. — Брось! Ты же понимаешь, что тогда я потянул время и увёл тебя есть, чтобы написать ему сообщение? Я сам попросил его грубо тебя прогнать и ничего не говорить про дорогого Ксено, а так-то он замечательный! Дядя Броуди просто пока не знал и не знает, что я здесь. Лучше не шокировать ещё и его. — Хм. В этот раз скажешь, что выгонять меня не надо. И идея сразу превратится из плохой в хорошую. — Ха-ха, обязательно! Сенку не знал, что вызвало у него внезапный прилив интереса. Но вокруг личности Гена ему по-настоящему хотелось кружиться, акцентируя внимание на каждой мелочи. — А Броуди… правда твой дядя? — Ой, нет! Я просто привык так к нему обращаться. Вообще-то мы не родственники. А дорогой Леонард — мой крёстный. Он папин сослуживец, — на удивление ответ последовал честный. — И, конечно, они оба — очень хорошие друзья моей семьи. Ген беззаботно улыбнулся, глядя на Сенку. В его глазах плясали веселые искорки. На мгновение показалось, что он захотел добавить что-то еще, рассказать чуть больше о семье, о детстве, о людях, которые ему дороги. Но он прервался. Резкий крик вороны разорвал тишину. Ген застыл, словно поражённый невидимой стрелой. Его улыбка исчезла, глаза широко распахнулись, взгляд, полный непонятной тревоги, устремился к тёмному краю леса. На мгновение он потерялся, отключился от реальности, погрузившись в какой-то свой, внутренний мир. Потом, так же быстро, он обернулся к Сенку, и в синих глазах вспыхнул странный, почти лихорадочный блеск. Казалось, его голову только что посетила безумная, невероятная идея, которой он сам испугался. Еще несколько секунд он пробыл в этом странном состоянии прострации, балансируя на грани между реальностью и иррациональным, пугающим видением. А потом внезапно схватил Сенку за руку, не давая тому времени даже спросить, в чём дело, и заговорил голосом, хриплым от волнения. — Дорогой Сенку, я… выслушай, пожалуйста, моё предположение.

***

— Уверен, что Леонард не разозлится? То, чем мы занимаемся, не то чтобы очень законно. Идея открыть входную дверь самостоятельно пришла к менталисту сразу, как только он понял, что хозяина нет дома. Леонард, вероятно, засел в ремонтной, и это вынудило Гена залезть под небольшой коврик на крыльце, достать оттуда ключ и пройти в здание самостоятельно. — Я тебя умоляю. Я так раньше делал чуть ли не каждый раз, когда приходил к дорогому Леонарду. Мне тут всегда очень рады. — Надеюсь, так и есть. Слова Гена немного успокоили Сенку. В конце концов, куда больше его в последние часы заботило совершенно другое. В доме он уселся на стул и просто терпеливо выживал, пока Ген хозяйничал на кухне. Он очень решительно орудовал посудой и явно знал, в каких шкафчиках хранятся нужные ему продукты, и это понимание уже полностью расслабило Сенку. Значит, ему не солгали. Тогда тем более не осталось ни одной причины думать о чём-либо, кроме… — О чём так задумался, дорогой Сенку? С этой фразой, произнесённой с откровенной заинтересованностью, Ген поставил перед Сенку чашку и высыпал горсть конфет в разноцветных фантиках. — Можешь, если что, не стесняться. Даже если я обчищу все шкафы со сладостями, дорогой Леонард будет только рад. Он их для меня и покупает. — Я задумался о том, что ты мне сказал двадцать минут назад, — Сенку невозмутимо взял одну конфету. — Как бы безумно это ни прозвучало… твоё предложение очень логично. — Я рад, что ты его не засмеял! — Ген сел рядом и точно так же принялся распивать чай, крепко вжимаясь промёрзшими ладонями в стенки кружки. — Дорогой Ксено почему-то не отвечает мне на звонки. Но, думаю, это уже неважно, раз мы так скоро увидимся. — Да. Да, пожалуй. Ку-ку-ку, жду с нетерпением. И, выдохнув, Сенку повернулся к окну. За ним слабо виднелась дорога, ведущая к лесу. «Мы почти у цели».