Невермор

Дух праздника, вольный и неуловимый, витал в воздухе и оседал на всём, что попадалось по пути: светлых стенах, массивных расписных колоннах, огромной хрустальной люстре и прочих изумительных деталях интерьера. Но в первую очередь стоило отметить плечи присутствующих в роскошном помещении людей. Да и за его пределами, впрочем, тоже. Семья Луны Райт далеко не бедствовала, в честь дня рождения дочери её отец не поскупился снять целый дворец. Зоны празднования организовали и внутри, и снаружи, в великолепной придворной территории. Так, украшения вносили живость и в старинные залы, и в обширный сад под их окнами. Но никакие красоты не производили особого впечатления на Сенку. Он даже толком не думал, сколько денег было убито на искусную организацию грандиозного мероприятия, и не пытался сметать с фуршета дорогие угощения себе в карманы на запас. Его взгляд, с виду усталый и безразличный, своевольно бегал от одних источников шума к другим, попутно цепляясь за фигуры веселящихся людей. Фоновая музыка, очередная песня из программы всемирно известной Лиллиан, расплывалась по зданию, если не всему району сразу, и окутывала сердца гостей особой чувствительностью. Сам того не осознав, конечной точкой для расхаживания по блестящей белой плитке он выбрал место подле набитого закусками стола. Разного рода морепродукты, в том числе свежие устрицы, гребешки и корзинки с икрой, аппетита не вызывали от слова совсем. Но, благо, их запах хотя бы не раздражал — и на том спасибо. Ещё раз скользнув по сотне дорого одетых лиц, среди которых ни одно не казалось знакомым, Сенку глубоко вздохнул. В поджатых губах читалось откровенное разочарование, отчасти даже подавленность. В груди поселилась тяжесть. Он приехал ради кого-то особенного, а вокруг — лишь безликая толпа, неспособная утолить жажду желанной встречи. Таковая была единственная. Получив приглашение на праздник по почте, Сенку сразу едва не переместил его в корзину. Однако промелькнувшая мысль, а вскоре и её подтверждение, найденное в запрошенном ответным письмом полном перечне гостей, вмиг отбили желание так поступить. В следующую секунду, как до боли знакомое имя, указанное в списках приглашённых, засияло перед глазами, в одной из авиакомпаний был куплен билет на рейс Япония — США. И первый же попавшийся на случайном сайте мотель с более-менее приличными отзывами принял бронь сразу на несколько недель. Вот он — спусковой крючок, в котором Сенку нуждался. Луна подгадала хороший момент, чтобы двигатель, со сборкой которого юный учёный мучился не первый месяц, наконец-то оказался брошен. Точнее, оставлен на попечение Бьякуи, что от такого же предложения слетать на праздник отказался из-за работы. Он только недавно вернулся из штатов и не мог тратить слишком много времени на развлечения, когда исследовательский центр поручил несколько задач в родном городе. — Извините. Ишигами Сенку, это же Вы? Услышав собственное имя, слетевшее с чужих уст, Сенку вырвался из раздумий. Он обернулся и рефлекторно поправил пиджак, накинутый поверх совершенно не сочетаемой с ним клетчатой рубашки. Позади стоял молодой мужчина, темнокожий и облачённый в классический тёмный костюм. — Меня зовут Карлос, я работаю личным водителем мисс Луны и много слышал о Вас. По её рекомендациям многие профессора её университета прочли опубликованные Вами статьи по микроскопии с атомным разрешением. Они сожалеют, что эти работы пока не обрели популярность. Возможно, они просто опережают своё время. Сенку окинул собеседника изучающим взглядом. По приходе на торжество он со многими успел переговорить и задать один интересующий вопрос, но не с этим человеком. Отошёл ненадолго в попытке переварить тот факт, что никто до сих пор не обрадовал его хотя бы крупицей необходимой информации. «Тесно знаком с Луной. Вдобавок знает о некоторых научниках или людях, что крутятся в тех кругах». Самое то. О комплиментах касательно научных статей Сенку не задумался. Пропустил мимо ушей. В конце концов, у него на уме крутилась абсолютно другая тема. — Ага. Вы случаем не слышали такое имя, как Ксено Хьюстон Уингфилд? Блестящий учёный, он тоже был приглашён сюда. «Но я, сколько ни ищу, не могу с ним свидеться» осталось недосказанным. И речь шла не только о том, что за первые несколько часов допроса гостей Сенку не встретил ни одного, видевшего Ксено или знавшего его. Всё началось задолго до праздника. — Нет, к сожалению. А что, рекомендуете к прочтению и его труды? Прошу, в таком случае запишите мне это имя. Мисс Луна будет рада любому Вашему совету, — Карлос потянулся в карманы брюк в поисках визитки или любого другого клочка бумаги, — я обязательно ей передам. — Нет. Забудьте. Просто знаю, что он есть среди приглашённых, но до сих пор нам здесь не довелось увидеться, — Сенку тут же отмахнулся, показав отсутствие необходимости выворачивать одежду наизнанку ради одной записи. Следующую фразу он повторил тихо, задумчиво, опустив голову, — не довелось… — Не беспокойтесь. Секретарь мистера Райта разослал приглашения по меньшей мере тысяче человек. Собрать всех до единого было бы тяжело. Например, Нанами Рюсуй — довольно громкая личность с Вашей родины — тоже ещё не приехал, хотя обещал. Неудивительно, что у некоторых на этот день возникли трудности с дорогой или оказались запланированы неотложные дела. Последние два слова, произнесённые с непоколебимой уверенностью, заставили Сенку содрогнуться в горестной усмешке. Неотложные дела, как же. Он сам думал об этом, но был не настолько наивен, чтобы верить в иллюзорную занятость на протяжении нескольких месяцев. С детства, с первых лет увлечения наукой ни одно изобретение Сенку не оставалось без внимания Ксено. Он благодарил судьбу за день, когда они начали обмениваться электронными письмами. В короткий срок двое учёных, профессионал и любитель, стали очень близки, несмотря на разделение возрастом и расстоянием. Никакие факторы не имели значения, если речь шла об их общении. Они понимали друг друга, как никто другой, насколько бы сложными ни казались разговоры о физике простым обывателям. И вскоре, благодаря помощи почтенного наставника, Сенку сумел не только разобраться в самых сложных аспектах ракетостроения, но и лично придумал немало методов выйти за рамки достигнутого человечеством. Он в подробностях расписывал каждую идею, внимательно читал все замечания Ксено и, не без его помощи, прикидывал, с чего стоило начинать и как приступать к реализации проектов. Статью об упомянутой микроскопии он писал перед началом работы над квантовыми сенсорами, способными повысить точность наведения, безопасность полётов и — это особенно важно — эффективность двигателей, не говоря уже об открытии ранее неведомых возможностей в разработке новых типов ракет. Но на этапе, когда он сел за работу над двигателем, наставник неожиданно пропал. Перестал выходить на связь, как под землю провалился. Не реагировал ни на сообщения по почте, ни на звонки, ни на прочие попытки связаться. И, чем дольше длилось гнетущее молчание, тем сильнее страшные предположения давили на сердце Сенку. Особенно ярко это ощущалось, когда что-то не получалось: технические характеристики определялись неверно, программы для компьютерного моделирования слетали, детали вырезались и спаивались криво, а ошибки в их сборке провоцировали опаснейшие взрывы. И Сенку не мог, как раньше, показать всё Ксено и наверняка узнать, в чём состояла проблема. Он считал их работу совместной и безмерно любил это, пока вдруг не остался один. — Действительно, — ещё раз прокрутив в мыслях несчастное «неотложные дела», Сенку дёрнулся. Ему срочно нужно отвлечься. Очень кстати под руку попался бокал с французским вином. Пожалуй, единственная подачка со всего стола, что по-настоящему не вызывала у него отвращения в нынешних реалиях. Предположение о событии, которое могло отобрать у него Ксено, ужасало. И аппетит заодно убивало напрочь. Неожиданно для себя Сенку заметил, что их разговор подслушивали. Неподалёку, под отбрасываемой колонной тенью, с прижатой в задумчивом жесте ладонью к подбородку стоял парень и прожигал его сощуренным взглядом. Это лицо, в отличие от большинства прочих, выглядело отчасти знакомым. Довольно быстро Сенку вспомнил, где именно сталкивался с ним — на обложке паршивой книги по психологии. Хотя, скорее, низкосортного журнала. Тот сборник нелепых тестов стыдно назвать полноценной книгой, даже скверной. А самого молодого человека, если Сенку не подводила память, звали Асагири Геном. Весьма популярная личность, неудивительно, что кто-то столь выдающийся тоже пришёл на празднование. И хорошо, что в качестве гостя, иначе пришлось бы наблюдать живьём очередной набор фокусов. Но выглядел он, стоило признать, симпатично. Хотя на нём был надет чёрный костюм, это не выглядело слишком официально, наоборот, вписывалось в рамки разумного. Особенно привлекал внимание акцент на тёмно-фиолетовой рубашке, перетянутой на талии широким ремнём, и глубокие вырезы на ней в области грудной клетки. Оголённая шея, не прикрытая подогнутым воротником, также заставила задержаться на себе взглядом. Но вот причины, по которой он стал объектом пристальной слежки во время разговора со случайным человеком, Сенку не знал. Правда, он не волновался по этому поводу. Несколько секунд глазел в ответ и, когда Ген опустил голову, со спокойной душой вернулся к прежнему занятию — безобидному и размеренному распитию вина под приглушённые разговоры гостей и трогательную музыку. «Ты не представляешь, Луночка, принцесса наша, как сильно мы тебя любим». В противоположном конце обширного зала располагалось большое круглое возвышение, обтянутое красным бархатным ковром, и в микрофон на нём все желающие, коих присутствовало много, по очереди поздравляли именинницу, дарили подарки и высказывали пожелания. Так, Сенку мог издалека слышать душещипательную речь двух пожилых людей, предположительно бабушки и дедушки Луны. Причём по мере разговора они всё чаще подносили к глазам друг друга платки и подтирали прозрачные слёзы. Девушка, в свою очередь, сдерживалась из последних сил, чтобы не испортить безупречный макияж, но сердобольные слова всё равно заставляли её руки предательски подрагивать от наплыва чувств. «Сегодня мы желаем тебе самого лучшего: крепкого здоровья, ярких и незабываемых моментов, верных друзей и, само собой, безграничного счастья. Знай, душенька, твоя семья всегда рядом». Не то чтобы Сенку вслушивался в каждое слово, но основные идеи улавливал без труда. Далее последовали самые важные слова — «с днём рождения» — и громкие аплодисменты размякшей публики. Как ни странно, именно в то мгновение, когда кругом всё сияло, но не имело для него ни малейшего значения, Сенку в голову выстрелила гениальная мысль. — Если тем профессорам очень приспичит обсудить мои статьи подробнее, буду ждать комментарии под ними. А сейчас мне срочно нужно отлучиться, уж извините, — не позабыв о наличии собеседника в лице Карлоса, Сенку кратко ему кивнул, допил оставшийся на дне алкоголь залпом и стремительно направился к противоположной части помещения. Какой толк носиться и расспрашивать поодиночке, если можно разом охватить всех людей, да ещё и организаторов вечера кверху? Вот и Сенку считал, что таковой отсутствовал, и с горящими решительностью глазами пошёл прямо к двум обнимающимся старикам, что так восхищались подросшей красавицей-внучкой. «Шанса лучше не подвернётся», — беззвучно прогнал он фразу. Отбирать слово у родственников виновницы торжества было бы слишком нагло, поэтому пришлось дождаться, когда они закончат плакать и обнимутся с ней, подарив слушателям чувство завершённости. Именно такие эпизоды вносили в праздники неповторимую атмосферу волшебства. И Сенку собирался окутать её своим шармом. Он взобрался на сцену по небольшим ступенькам, снял микрофон с подставки и бросил взгляд вперёд. Луна по итогу проронила несколько слезинок, но вовремя к ней подбежала личная визажистка, подправила стрелки с тенями и замаскировала следы недавнего всплеска эмоций. Она смотрела снизу вверх, замерев в предвкушении. Не секрет, что как минимум она симпатизировала Сенку. Им приходилось пару раз пересекаться на мероприятиях, куда Бьякуя притаскивал сына, и последовавшее от обворожительной девушки всего после двух разговоров предложение завязать отношения стало неожиданным. Разумеется, оно было отвергнуто, но вражды оттого между молодыми людьми не возникло. Для праздника Луна выбрала невероятной красоты платье; скорее всего, оно шилось под заказ на один вечер. Нежный полупрозрачный верх с мягким вырезом на зоне декольте блистал от бессчётного количества страз, выложенных замысловатыми узорами. Тонкая ткань плотно прилегала к девичьему телу со всех сторон, за исключением обнажённой спины, и на бёдрах от белого цвета переходила в нежно-розовый. На коленях она расходилась в воздушные волны и стекала на пол, образуя изысканную драпировку; словно ватный туман обволакивал точёную фигуру. Блондинистые волосы Луны, сияющие под рассеянным по дворцу светом, сливались в крупные локоны и добавляли объём вокруг серебряного ободка бриллиантовой тиары, идеально сочетаемой с платьем. Вкратце: выглядела девушка восхитительно, под стать репутации и созданному годами образу модницы. — Добрый вечер. Сенку убедился, что громкость у микрофона достаточная. Но этот факт не помешал ему повысить её ещё немного нажатием кнопки, чтобы наверняка последующие слова дошли до каждого. Часть гостей стояла прямо под сценой и постоянно подтирала влагу в глазах, в то время как некоторые не обращали на поздравителей даже крупицы внимания. Именинница приложила ладони к груди и задержала дыхание в предвкушении пламенной и красноречивой тирады. Её брали в дрожь высокие ожидания выразительных речей и комплиментов, это читалось по напряжению в тонких пальцах и чуть приоткрытым от частых вздохов губам. Но Сенку строил иные планы. — Опустим вступление. Я знаю, что в списке приглашённых гостей был указан такой человек, как доктор Ксено Хьюстон Уингфилд. Прошу всех, кто имеет какую-либо информацию о причинах, по которым он сегодня не явился, или в целом его местонахождении в последнее время, дать мне знак. Спасибо за внимание. И всё. Высказавшись, Сенку собирался сразу поставить микрофон на место, но вдруг опомнился. Он столкнулся взглядом с Луной, удивлённой несоответствию представлений с реальностью, и не менее поражённым Асагири Геном в углу. Едва они разошлись, и он вновь устремился к Сенку, что последнего по-хорошему озадачивало, но в то же время интриговало. Может, напрямую спросить, чего пялится? Ещё и так странно, что сложно не заметить: будто призрака увидел, в одно мгновение разрушившего его жизнь. И вряд ли их с Луной причины выглядеть такими изумлёнными сходились, но это в любом случае привело к одному. Сенку решил дополнить свои слова: — А, да. Ку-ку-ку, Луна, с днём рождения. Теперь точно всё. Он поспешно удалился со сцены, пока в спину бились различные перешёптывания, и подхватил с первого попавшегося стола новый бокал. На этот раз с обычной газировкой, ведь цели напиться до беспамятства перед ним не стояло. «Прошу дать мне знак». Любой сгодится. Обрывок старых фраз Ксено, размытая фотография, да хоть отголосок аромата его любимого парфюма. Лишь бы получить подтверждение, что он сидел не только в мыслях подопечного; что есть точка, с которой проще начать поиски. Сенку задумался, как же грустно звучал. В глубине души он давно подозревал, что случилось на самом деле. И, чем больше находил причин тому верить, тем лучше понимал: он должен помочь.

***

Просторный полукруглый балкон встретил живительной прохладой. Свежий воздух быстро заполнил лёгкие и отрезвил задушенный противоречивыми суждениями разум Сенку. Хотелось ненадолго взять перерыв от давящих стен, и желание это в исполнении оказалось тривиальным. Ощущение свободы, даримое скользящими по телу потоками стылого ветра, заполнило грудь. Полупустой бокал с газировкой Сенку временно поставил на высокие и широкие перила, после чего сложил рядом руки, чуть наклонился и опустил подбородок. По улице ходили люди, в том числе серьёзные предприниматели и бизнесмены, и по очереди предлагали друг другу окунуться в фонтане или собрать по территории все воздушные шары и попытаться улететь. Сенку не проявлял огромного интереса к подслушиванию подобных пьяных разговоров, поэтому лица тех людей запоминать не собирался. Куда привлекательнее ему казалась луна, сверкающая в прохладной ночи. Звёзд на смоляном небе, к великому сожалению, не наблюдалось. Разве что единицы, пробиваемые сквозь световой шум от города. И то они не светили так ярко, как жаждал увидеть Сенку. От зимнего мороза его ладони покрылись красными пятнами, а каждый выдох сопровождался облаками пара, срываемыми с посиневших губ, но в масштабах ситуации это не имело значения. Прошло несколько десятков минут с тех пор, как он высказался на сцене, но всё ещё к нему не подошла ни единая душа. Только один из менеджеров Луны крикнул, что Ксено им ничего не писал. Он просто не пришёл, и ценная информация по поводу этого отсутствовала. Что же. Если так, работать придётся без зацепок. В одиночку. Спасибо и на том, что именины заставили Сенку сделать первый шаг в сторону поисков, о которых он думал не один день. Иначе чёрт знает, сколько времени могло утечь в банальных отговорках уровня «он вот-вот ответит». На мгновение Сенку прикрыл глаза и попытался в полной мере пропустить через себя хоть сколько-нибудь положительные чувства от навалившихся бед. Не получилось. Зато он знал, что могло в этом деле помочь, и быстро запустил руку во внутренний карман пиджака, прямо к сердцу. Оттуда он достал аккуратно сложенный листок бумаги, немного пожелтевший от старины и слегка надорванный по краям, и парой плавных движений развернул его. Утомлённому взгляду тут же предстали десятки безупречно выведенных тёмными чернилами цифр, и на каждой строчке — расписанные к ним витиеватым почерком пояснения. Записи представляли собой обычные расчёты инерциальных моментов для конфигураций сверхчувствительного гироскопа и изменения их под действием внешних факторов, но именно эту запись Сенку выучил наизусть. Она была одним из немногих воспоминаний с их с Ксено давней встречи, а среди сохранившихся в письменной форме — единственным. Тот день, первый и последний, когда они лично виделись, Сенку запомнил чуть ли не поминутно. И плевать, что с него прошёл десяток лет, а это больше половины его жизни. Он тогда сидел рядом с Ксено. Вслушивался во внимательные объяснения основных принципов повышения точности наведения ракет и болтал ногами, глядя, как тот водил ручкой по бумаге и периодически отвлекался на поедание разрезанных фруктов и потягивание кофе из кружки. Сенку магическим образом даже выпросил сделать глоток, но тут же скривился от горького вкуса. Зато на продуктивную работу настроился в полной мере, попутно воруя дольки яблок с керамической тарелки. И, спустя приличное количество часов, проведённых в той просторной комнате, он сам не заметил, как уснул на плече Ксено, в одной руке крепко-накрепко держа один из исписанных листов, в другой — свою сумку в виде ракеты. А проснулся в машине Бьякуи. Так прошли их дни первой совместной поездки в Америку, далёкие и счастливые. Возвращаясь к нынешним реалиям, Сенку старался продолжать думать, откуда же начать путь. Но, что естественно, из раза в раз возвращался к воспоминаниям, отдающим в сердце родным теплом. Он со всей нежностью и трепетом, на которые только способен, огладил оставленные на бумаге символы. Провёл по ним подушечкой большого пальца, попутно воспроизводя в голове, какими словами Ксено сопровождал каждый из них. И небольшую надбавку в конце, которая до сих пор оставляла пищу для раздумий. «Однажды я обязательно покажу тебе элегантный проект, над которым неутомимо работаю, Сенку. Поверь, это будет нечто феноменальное. Очень хочу поделиться с тобой». Однажды. Сенку сжал руки в кулаки и прикусил обветренную нижнюю губу. «Чтоб тебя, Ксено», — хотел крикнуть он осуждающе, но удержался. Быть может, по своей воле, а, может, из-за раздавшегося позади звука открывания двери. Тихого, но вполне различимого. Балкон мог приманить кого угодно: от заядлых курильщиков до тех, кто просто уставал от душного зала. Для некоторых открытые окна и система вентиляции казались недостаточным противоядием от тяжести спёртого воздуха, и это нормально. Но, оборачиваясь, Сенку никак не мог унять сумасшедшую надежду, что всё иначе; что сейчас наверняка пришли ради него и собирались помочь с объявленным во всеуслышание поиском. И не ошибся. Однако не смог сдержать удивления, когда переступившим порог человеком оказался Асагири Ген. Из всех людей, собравшихся этим вечером, именно он преследовал Сенку настороженным вниманием. Слишком подозрительно для простого совпадения. — Приветик, дорогой Сенку. Так тебя зовут, верно? — он махнул рукой и подошёл ближе. Теперь ничего не стоило пристально рассмотреть выразительные черты миловидного лица и полноценно пробежаться взглядом по изгибам тела, спрятанного под опрятной одеждой. — Верно, — Сенку кивнул. Он столкнулся с навязчивой мыслью, что образ нового собеседника находил необычайно привлекательным, но не счёл необходимым заостряться на данном наблюдении, — ты тоже можешь не представляться. Асагири Ген, что пишет паршивые книжки по психологии. — Жаль, что тебе не понравились мои книги! Можно просто Ген, — дважды повторять не пришлось. Ген — теперь Сенку имел полное право использовать это имя в уме — склонил голову и мягко улыбнулся. Похоже, шуточное оскорбление творчества совершенно его не задело, — или менталист. Люблю, когда меня так называют. Свободный говор лился непринуждённо, как ручей. Развязная и отчасти небрежная манера общения создавала вокруг этого человека особую располагающую атмосферу, но не свидетельствовала об ослабленной настороженности. Скорее, наоборот. — Ладно ещё фамилия. Но часть про паршивые книги опускать обязательно? — Сенку снова отшутился, на что в ответ получил всё ту же расплывчатую улыбку, чуть более широкую. — Забавно. Так бы и болтал с тобой, но, между прочим, я пришёл по делу! Ты ведь ищешь дорогого Ксено? Я так понимаю, да. Могу поинтересоваться, зачем тебе па-, — Ген, будучи по-прежнему расслабленным, вдруг вздрогнул. Он обнял себя руками, будто уличный холод на мгновение пробил чувствительную кожу и заставил покрыться мурашками, но быстро взял себя в руки. Зевнул и, вернувшись к былому тону, продолжил, — -риться по поводу него? Неужели. Сенку так сильно ждал этого момента и, как только преодолел невыносимые часы с железной выдержкой, не мог поверить своим ушам. «Дорогой Ксено». Настолько неформальное упоминание уважаемого имени говорило о базовой осведомлённости или возможном знакомстве этих двоих. — Тебе что-то известно? — Он тщательно старался скрыть потоки взволнованности, протянувшиеся по внутренностям, но пробегаемая по гландам дрожь всё равно выдавала сокрытое в голосе ликование. — Может, да. А может и нет, — отвертелся Ген, сдавленно хихикнув в кулак, — ты, вижу, сильно увлечён этим. Раньше я не слышал, чтобы кто-то ещё так стремился разнюхать информацию. Вы с ним близки? Здесь в целом подходили любые формулировки положительного ответа, в том числе неоднозначные. «Отчасти», «в какой-то степени», «определённым образом» — это прекрасно описывало правду, ведь их с Ксено «близость» выходила за рамки понимаемой обществом и очевидной. Но Сенку поступил проще. Он мог углубиться в прошлое, начать вещать об обмене письмами по почте, редких телефонных звонках, личной встрече. Описать, что их связывали отношения, основанные на тяге к науке, но не стал этого делать. Решил не лить воду, а лишь выдохнул правдивое: — Да. И тем самым заставил Гена просиять, будто от осознания чего-то важного. Простого в осмыслении, но полезного факта, способного с ног до головы перевернуть вселенную. Или для начала их с Сенку взаимоотношения. — Ах, я так и подумал с самого начала, — обрадовался Ген, хлопнув в ладоши. Тут же он перешёл на более приглушённый голос, разливающийся по воздуху мягкой мелодией, — или хотел подумать… и сразу нашёл подтверждение. — Конкретнее? — Сенку вполне обоснованно хотел получить объяснения, но столкнулся только с реакцией, искренне его шокировавшей. В мгновение ока Ген преодолел ничтожное расстояние — десяток жалких дюймов — между ними. Усмешка растянулась на бледных губах, когда он непринужденно закинул руку на плечи Сенку и бесстыдно обнял его. — Да так! Болтаю о своём. Дорогой Сенку, я понимаю твои стремления. И с этого момента объявляю нас напарниками по расследованию! Отныне я буду ходить за тобой везде и всюду. Учти: сбежать не получится. Отнекиваться тоже бесполезно. Немая сцена. Воцарилась неловкая тишина, пока Сенку боролся со ступором. Ладно, если бы они с Геном хотя бы находились в статусе друзей, но нет же. Впервые в жизни увиделись, пару раз пересеклись взглядами, поговорили и уже «напарники». — Чего? — Короткий вопрос, пожалуй, лучше любых слов описывал недоумевание, вызванное уверенным заявлением менталиста. Серьёзно, как вообще правильно реагировать на подобное? Сенку повернулся, надеясь увидеть на лице собеседника намёки на шутливость или озорство, но схожего там не было и в помине. Напротив, лишь непоколебимая решимость и убеждённость в правильности брошенных слов. — Мне с этого вообще какая выгода? Это во-первых. Во-вторых, ты даже ничего не сказал. Вы знакомы с Ксено? Ты в курсе его пропажи? — По мере возникновения сотни вопросов Сенку всё отчетливее замечал, что открытые возмущения не производили на Гена особого эффекта. — Ну ты заладил — выгода! Чем очаровательный компаньон в придачу — не она? — С милейшим взглядом, который только можно представить, протянул Ген. Но на остальные вопросы, куда более важные, ответы давать не спешил. Вполне честным на этом этапе было счесть его обычным сумасшедшим и бросить, пожалев потраченного времени и обрушенных надежд, но Сенку поступил немного культурнее. — Понятно, — и, вздохнув, он скинул с себя чужую руку, тёплую и на удивление приятную, и вырвался из непрошеных объятий, — прости, конечно, но нелепые шутки не в моих интересах. Поищи лучше кого-нибудь другого, если хочешь просто подурачиться. И тут, на столь «радостной» ноте, следовало торопливо покинуть балкон. Однако Ген, вмиг считав, что ситуация обретала новые, абсолютно нежеланные им повороты, испуганно ойкнул и успел схватить Сенку за запястье. — Постой! Шучу, шучу. Я не должен был так издеваться, уж прости. Я на сто процентов уверен, что моя компания для тебя не станет лишней. Конечно, мы с дорогим Ксено знакомы. Тоже очень, о-очень близко, ещё с моего детства. Я могу доказать, расскажу тебе чего-нибудь! Например, как он любит давиться растворимым кофе. Или повторяет одно и то же слово — «элегантно». Эта информация не несла никакой ценности — раз. Два — Сенку и так её прекрасно знал. Но зато в бытовых привычках Ксено нашлось мнимое подтверждение тому, что они с Геном в самом деле могли являться знакомыми. — Я всякое знаю. Ну, веришь? Так что, ты согласен стать моим напарником? А, напарник? Причин соглашаться не было. Разве что надуманные или раздутые из пустоты. Сенку немного колебался, прежде чем ответить: — Нет. Однако Ген не унывал. Он твёрдо знал, чего хотел, и продолжил стоять на своём, ни на секунду не ослабляя хватки на тонком запястье. — Посмотри мне в глаза и повтори. Неужели тебе действительно не нужна помощь человека, который сам же её и предлагает? Не глупи, дорогой Сенку; бери, пока дают. Наверняка грустно расхаживать одному-одинёшеньки! А так под боком всегда буду я, интересующийся каждым шагом в сторону дорогого Ксено. Чем бы менталист ни пытался прикрыться, Сенку не мог верить ему до конца, пока не знал настоящей мотивации подмазываться к расследованию — хотя это громко сказано. Тем более последняя фраза прозвучала немного странно, словно Ген собирался только следить за чужими действиями, а не участвовать в них. Но, покорно обратившись к глубоким синим глазам, отчего-то Сенку в самом деле не смог повторить злосчастное «нет». Три буквы так и застряли на языке, не соскользнув. Возможно, ему впрямь стоило согласиться. В конце концов, он ничего не терял, а последняя реплика Гена несла в себе много давящей правды. А в случае чего возвращение к одиноким поискам никто не отменял. К тому же за один диалог он сам толком не объяснил свои намерения. Логично, что Гену также требовалось время для раскрытия. — Твоё молчание буду считать согласием на совместную работу! Пусть так и будет. Надолго или нет — неизвестно, но, вернув взгляд к полной луне, сияющей на небесах, Сенку понял: цель оправдывала средства. Не всегда, но сейчас — точно. И, вздохнув под тихий довольный смех под ухом, он легко обнял себя промёрзшими руками. «Я найду тебя, Ксено». Потому что Сенку хотел пройти долгий путь к давней мечте. А без наставника, единственного (помимо Бьякуи), кто своевременно понял его увлечение и мог консультировать в самых сложных вопросах, это едва реализуемо. Они обязаны вместе взглянуть на результат, так как и руки к нему прикладывали вдвоём. Он обещал это и ни под каким предлогом не собирался отказываться от слов. Никогда. И, даже если у Ксено крупные неприятности, Сенку поможет с ними разобраться.