(Не)верный выбор 3: Солнце, вспыхнувшее над Чернобылем.

— Сереж, — Лина открыла окно и села на подоконник, — А ты… Ну… — Девушка немного замялась, — У нас же будет ребенок, да? — Она опустила глаза в пол, — Ты не думаешь о чем-то большем?  — В смысле "о чем-то большем"? — Костенко подошел к ней, и положил ладони ей на колени, — Куда уж больше-то? — Он усмехнулся, но поймав на себе серьезный взгляд Эвелин, сразу же успокоился.  — Я… Я про это… — Кудиянова сжала ладонь в кулак, но сразу же выставила безымянный палец.  — Лин, я не знаю… Ты готова к этому?  Эвелин на секунду задумалась. Она повернулась к окну лицом и провела по нему пальцем, делая сердечко. На улице вдруг пошел дождь, и окно немного запотело, поэтому контур сердца было хорошо видно. Сергей на это лишь улыбнулся, и потянул девушку к себе, чтобы обнять. Лина почему-то отстранилась от него, что для нее было странно.  — Линусик, ты чего? —Мужчина убрал прядь ее волос за ухо, — Вы обиделись? — Легонько коснулся животика девушки. — Мы? Кто мы? — Кудиянова вдруг резко сменилась в лице. — Ну как это? Вас же сейчас двое тут передо мной. Ты и Данька.  Глаза Эвелин блеснули. Этот блеск было видно даже в темноте. Она смущено улыбнулась уголками губ, и опустила лицо вниз. В уголках глаз появились слезки. Сергей заметил их, и аккуратно вытер с лица девушки. Он снова попытался ее обнять, но теперь Лина была не против, и прижалась к нему.  — Лин… — Он вдруг сам прервал объятия, — Ты… Действие, которое он сделает вот-вот было долгожданным, но Лина пока что не понимала этого. Сергей встал перед ней на одно колено. Тут же у девушки чуть ли не истерика началась. Из своей сумки он достал маленькую коробочку. В темноте Кудиянова сразу же увидела блеск. Из глаз рекой полились слёзы.  Он хотел. Он действительно хотел. Он хотел сам. Никто его не заставлял. Он сам пришел к этому. Это было его желание. Его собственное желание. Он готовился. Он специально купил это кольцо для нее, тогда, в тот день, когда они узнали о своей сильной связи друг с другом. Сергей сразу после этого понял, что сейчас связь между ним и Линой стала нерушимой. Он понял это благодаря тому, что их камни начали чувствовать друг друга, эмоции и чувства. Их собственные. Сейчас камень на его руке был очень горячим, но символ на нем был другим. Сейчас Лина была счастлива. Счастлива именно с ним. Не с кем-то еще. Лина его маленькая девочка, которую он обязан защищать, беречь, заботится, и никому никогда не отдавать. А уже скоро появится в его жизни и другая женщина - его дочка. Его маленькая Данияра.  — Эвелин, хотя нет, — Костенко сделал паузу, — Кудиянова Румина Михайловна, — Он все еще помнил, — А так же… Костенко Данияра Сергеевна, — Эвелин издала тихий смешок, — Согласны ли вы обе стать семьей? А в особенности Румина Михайловна, согласны ли вы стать моей женой?  Эвелин спрыгнула с подоконника, прошлась по комнате туда-сюда, специально сделав серьезное выражение лица. Лина остановилась перед ним, взяла кольцо в руки, надела на безымянный палец, и покрутила рукой из стороны в сторону, присматриваясь к нему.  — А мне идет. — Сказала Кудиянова и села обратно на подоконник.  — И что же это значит? — Сергей заранее знал ответ, но решил поиграть в игру, которую Эвелин начала.  — Это значит, что я согласна.  Костенко не удержался, и резко встал, поднял Лину с балкона и взял ее на руки, целуя в губы.  Девушка спрыгнула, взяла мужчину за руку, подвела к кровати и толкнула на нее. На лице Сергея сразу появилась пошлая ухмылка. Она села на него сверху, но как только он потянул к ней руки, чтобы взять за талию, Эвелин завела их за его голову.  — Маленькая хочет поиграть? — Он посмотрел ей в глаза, которые выглядели уставшими. — Маленькая хочет спать рядом с Сережей. — Она съела с Костенко и легла на другую сторону кровати, — Маленькая очень устала, и хочет обнимашки и спатки.  — Эх, ну ладно. Слово маленькой - закон. — Хоть он немного и расстроился, но заставлять Кудиянову что-либо делать в плане секса, он не хотел. Он ведь прекрасно помнил, что с ней сделал Артем и его "друзья" тогда, в ту ночь, когда девушка сбежала из дома.  Сергей лёг рядом с Линой, но так как спать не хотелось, то решил посидеть в телефоне. А точнее - в телефонах. В старом в очередной раз он пересматривал их фотографии и видео. Любимым было видео, где Эвелин снимала его на свой телефон, пока они были в Нью-Йорке на этот Новый год. На записи, Лина снимала то, как пыталась учить его кататься на коньках на катке, но ничего не получалось, и она лишь смеялась, пока тот себе чуть ли не ноги с руками ломал, пытаясь повторить за Кудияновой, которая ездила назад по кругу, как бы дразня мужчину тем, как умеет. Под конец записи, Лина уже заливалась смехом, а телефон выпал из рук.  Костенко улыбнулся, пересматривая после и фото с их поездки. Конечно, фотографии Эвелин было раз в десять больше, чем даже их совместных, но тут удивительного не было: девочка все-таки. Самой красивой фотографией девушки была та, на которой Лина держала его за вытянутую руку, мило улыбалась, а снег падал на ее темные на тот момент волосы, подчеркивая серые глаза. Хоть на телефоне качество было одним из лучших, но красоту Кудияновой передать по полной не могли.  — Линусик, спишь? — Сергей потыкал девушку, летающую у него на груди в плечо, но та ничего не ответила, — Спишь. — Констатация факта. Он погладил Лину по голове, прижимая к себе, а она, все еще находясь в состоянии сна, обняла его.  — Серег? — Дверь вдруг открылась. — Чего тебе? — Максимально тихо спросил мужчина, смотря на стоящего в дверях Никиту, — Иди давай отсюда!  — Серег, это срочно… — Из-за двери высунулся еще и Паша, — Это быстро, пять минут. — Показал все пять пальцев.  Костенко нехотя, но все же встал с кровати, аккуратно перекладывала Эвелин на подушку так, чтобы не разбудить, и пошел к парням. Те повели его на улицу, закрыв дверь дома.  — Ты же понимаешь, что… — Вершинин отнял у Никиты пачку сигарет, — Что…  — Да что "что"? Говори быстрее! — Сергей начинал злиться, так как не хотел, чтобы Лина проснулась одна, и опять нервничала, чего ей сейчас категорически было нельзя.  — Я слышал, что ты сделал ей предложение. — Нервно делая затяжку проговорил Никита. — Сделал. И? Тебя это каким хером касается?  — Да он завидует. — Шутка Паши была не к месту, так что смеялся над ней он один. Смеялся первые две минуты, пока Сергей не закончил смотреть на него, как на сумасшедшего, — Извините. — Парень неловко кашлянул, начиная курить. — Серег, пойми, я хочу для вас лишь лучшего.  — Ты чего мне тут чешешь? К сути давай. — Костенко тоже закурил.  — Ты же понимаешь, что не всегда сможешь быть рядом? Что не всегда сможешь укладывать ее спать рядом? Что не сможешь каждое утро кормить ее тем, что ей нравится? Ходить за нее в магазин за сигаретами? Ты это понимаешь? — Никита попытался сказать всё максимально понятно и коротко.  — Послушай, я разъебусь, но я буду оберегать ее. Любой ценой. Если и надо - ценой своей жизни.  — Ты настолько сильно любишь ее? — Этот вопрос Никиты не ставил мужчину в тупик: он знал точный ответ на этот вопрос. И знал его уже давно.  — После того, что ты видел за все это время, у тебя есть сомнения? — Сергей выдохнул горький дым, — Или что?  — Нет-нет, но… А вдруг что-то случится? — Вершинин наконец заговорил, — Ты не сможешь быть рядом вечно.  — Смогу. — Костенко даже не докурил, и кинул оставшуюся часть сигареты на землю, и пошел обратно в дом. — Ты не сможешь ее от всего защитить.  Слова Никиты заставили на минуту задуматься. А вдруг правда что-то случиться? Что тогда будет с Линой? А с Даней? Жизнь не вечная. Но Лина… Она просто не выживет без него. Ее некому будет защитить, некому о ней заботится, некому обнимать ее по ночам, укладывать спать, готовить завтраки, обеды и ужины, покупать любимый кофе в "Starbucks", любимые крылышки в "KFC"… Не каждый мужчина будет готов взять на себя все эти, казалось, обыденные обязанности. Но та любовь, с которой Сергей делал каждое действие, была несравнимой ни с чем на этой земле. Не каждый мужчина будет готов взять на себя воспитание ребенка и защиту девушки. Он должен быть рядом всегда. Как бы страшно не было, не показывать этого. Как бы больно не было - не показывать этого. Как бы тяжело не было - не показывать этого. Лина не должна видеть боль и страх. Она, итак, натерпелась всего этого в детстве, пусть теперь будет окружена любовью и заботой, которую она на самом деле заслужила. Да, Эвелин не была идеальным ребенком и подростком, но она, как и все, заслуживает простой человеческой жизни и простого человеческого отношения.  — Смогу. — Костенко хлопнул входной дверью.  " — У меня нет выхода, кроме как быть рядом до конца. Это моя обязанность. Я должен. Она - всё, что у меня есть. Самый близкий и родной человек. Моя единственная и первая любовь за всю мою жизнь. Именно Лина. Не Румина. Моя Лина, которая носит под сердцем нашу Данияру, которую я тоже обязан защищать и любить. Они - моя семья."  Сергей сел на край кровати. Он погладил Лину по ноге, но та дернулась, и закуталась в одеяло. Мужчина понимал, что теперь он - отец и муж. И единственный близкий человек Лины. Они - семья.  *** Всю ночь он не мог уснуть. Слова Никиты заставили задуматься. Даже нет. Они заставили провалиться в думы с головой: продумывать варианты развития событий на случай, если с ним что-то случится, думать о том, что Кудиянова будет делать в этом случае, думать о том, как она сможет оберегать себя и Данияру… Ответ на то, как она все это сделает - не было. Она беззащитна перед этим миром, какой бы бесстрашной не пыталась казаться.  — Сереженька… — Сонный голос девушки, лежащей к нему спиной, вернул мужчину из мыслей, — Проснулся уже? — Эвелин повернулась к нему.  — А? Линусик, проснулся, — Нежно поцеловал Кудиянову в лоб, — Да я не спал.  — Чего так?  — Да… Думал о многом… — Тут-то Лина испугалась. Она испугалась того, что Сергей передумал насчет предложения, но это оказалось неправдой, — Не, не волнуйся! Я все так же хочу на тебе женится! — Заметив на сонном лице девушки испуг, Костенко прижал ее к себе, — Ну чего глазки у нас намокли, а? — Он заметил то, как глаза Лины стали намокать, — Ну Линусик…  — Я… Я испугалась, что ты… Ты…  Сергей не дал Лине договорить, заткнув девушку поцелуем. Эвелин почувствовала, как тепло начало разливаться по всему телу, захватывая каждую клеточку, каждый орган, каждый миллиметр внутри нее. Кровь разносила это тепло по всему телу, от чего температура подскочила до невозможной. Кудиянова поняла, что сейчас она хочет этого.  На секунду разорвав поцелуй, Эвелин села на коленки Сергею, и посмотрела ему в глаза. В них читалось явное "и чего ты остановилась?". Он хотел быть главным сейчас, и запустил руки под футболку девушки. Мужчина ухмыльнулся, когда залез под майку, и обнаружил, что она была без лифчика. Он провел большим пальцем по за секунду затвердевшему соску, на что Лина запрокинула голову назад и тихо застонала. В момент опомнившись, Кудиянова вдруг убрала руки Костенко из-под майки, на что он посмотрел на нее вопросительным взглядом.  — Нет, Сереженька, сегодня главное буду я. — Лина завела его руки за его голову, и стала расстегивать сначала ремень, а потом и ширинку джинс, — Закрой глаза. Тебе понравится. — Шепнула она на ухо мужчине, и прикупила мочку уха. Она знала, как ему нравится. Знала каждое движение, каждую манипуляцию с его телом, знала то, как ему нравится. Она знала все.  Сергей послушно закрыл глаза, хотя ему не очень хотелось этого делать. Через пару мгновений он понял, почему Лина хотела этого… Он тихо застонал, когда почувствовал, что девушка села на него сверху, и сделала медленное движение одновременно вперед и вниз, чтобы получить как можно больше ощущений.  — Твою мать… — Костенко положил руки на ягодицы Эвелин и сжал их.  Ожидания большего причиняло мучения. Но эти мучения были приятными. Особенно приятными, когда Кудиянова сняла эту проклятую майку, и дала ему возможность дотронуться до одного из самых любимых мест. Сергей убрал правую руку с ягодицы, переместив его на правое полушарие, и аккуратно надавил на горошинку соска. Лина медленно двигалась на нем, растягивая удовольствие. Мужчине это начало надоедать, но эта игра нравилась. Грудь девушки медленно вздымалась, а стоны хоть и были тихими, но все равно заводили.  — А теперь ты закрой глаза. — С этими словами, Сергей снял Лину с себя, затем снял джинсы вместе с трусами. Он приставил головку члена к лону, и Эвелин, которой было невтерпеж, взяла орган в руку и направила в правильную сторону. Костенко даже не успел ни о чем даже подумать, как поддался чувствам, и вошел до середины. Кудиянова впилась руками в простынь и сжала ее так, что ногтями порвала ткань, и коснулась ими ладони. Громкий стон разнесся по комнате, как только мужчина вставил член до конца.  — С… Сере… Сережа… Сережа! — Эти выкрики между стонами сводили с ума, — Сережа… Да… Еще… — Лина даже не пыталась сдерживаться, и уже почти что умоляла Сергея.  — Хо… Хочу слышать твои… Про…Сьбы… — Он стал двигаться быстрее, — Хочу слышать их громче.  Через секунду Костенко подключил к действию и пальцы, положив большой палец на клитор, а двумя соседними вошел внутрь. В прошлый такой раз он довел Кудиянову до фееричного оргазма, который ранее она не испытывала даже с ним. Мужчина положил вторую руку на грудь Лины, сжал, а после - прильнул губами, нежно покусывая за кожу.  — Сережа… Сережа, еще… — Эвелин уже задыхалась, но ей хотелось больше. Руки девушки проникли под футболку Сергея, и царапали спину. Так как половина уже обломалась, то царапины были сильными и глубокими, а из некоторых даже выступили маленькие кровяные точечки, но ему было плевать, и смотря правде в глаза, даже было приятно. Это была приятная боль.  Костенко вдруг остановился, чувствуя, что вот-вот кончит, но близится к завершению не хотелось от слова "вообще". Поэтому он перевернул Кудиянову спиной к себе, звонко шлёпнул по ягодице, и провел рукой по позвоночнику.  — Прогнись. — Скомандовал мужчина, надавливая на спину девушки, которая послушно выполнила то, что он сказал, и выгнулась на максимум своих возможностей. Сергей положил руку на горло Лины, и слегка сжал его. Он подвел член ко входу в вагину, и резко вошел по самое основание.  — Сережа! Блять! — Он еле как смог разобрать эти два слова сквозь стоны, — Господи… Сережа…  Он снова издевательски медленно двигался, сжимая горло Эвелин. Костенко стало мало этих ощущений, и открыв рот Кудияновой, засунул в него два пальца, и стал двигать ими, имитируя другое, не менее приятное действие. Мужчина совал пальцы все глубже, до тех пор, пока в горло не проникли пальцы на всю их длину.  Сергей почувствовал, как мышцы внутри Лины стали сокращаться, и она сейчас кончит. Те ощущения, когда он чувствовал сокращения, заставляли думать и мечтать о разрядке все это время. Сдерживаться сил не было, и темп, с которым он двигался, стал просто сумасшедшим, доводя Кудиянову до двойного оргазма. Несколько минут резких, рваных, и глубоких проникновений заставили чувствовать финал. — Я… Я боль… Ше… Не мо… — Костенко не выдержал, и кончил внутрь. Он быстро натянул нижнее белье дрожащими руками, и лёг рядом с Линой, которая зарылась в одеяло.  — Сереж… — Дыхание было рваным, — Я люблю тебя. — А я люблю тебя. — Сергей притянул Эвелин к себе, и поцеловал.  Девушка зевнула, кладя голову на плечо мужчины, а руки - на его грудь, обнимая. Он обнял Кудиянову, держа на свободную руку, и поглаживая ее. Вскоре она тихо засопела, мило улыбаясь сквозь сон.  Сергей решил, что пора бы наполнить новый телефон милыми фотографиями спящей Лины, и сделал несколько снимков девушки, лежащей на нем.  *** — Ну ты чего? Опять плачешь? — Лина услышала голос Сергея и резко затихла, — Иди сюда, пожалею.  — Нет! Уходи! — Почти крикнула она, забиваясь еще больше под стол, — Уходи! Уходи! Уходи! — Лицо девочки было уже красным от истерики, которая не заканчивалась уже несколько часов.  — Ты все еще скучаешь по маме, да? — Лина кивнула, — Лин, мама всегда с тобой, в твоем сердечке…  — Уйди! Уйди! — Она продолжала кричать, — Я тебя не люблю!  — Лин, тебе необязательно меня любить… Но сейчас я забочусь о тебе, и стараюсь быть рядом.  — Ты - плохой! — Крикнула она еще громче. — Лин, ты не можешь вечно прятаться как страус. — Он нагнулся к ней, и хотел протянуть руку, чтобы погладить по голове, но Кудиянова прижалась спиной к стене. — А кто такой страус? — Букву "р", несмотря на возраст, Лина почти не выговаривала, и слышала она как "л". — Страус - это животное такое, которое прячет голову в песок, когда ему страшно.  — А почему я страус? — Вытерев слезы, Эвелин встала на четвереньки.  — Потому что прячешься все время. Иди сюда давай. — Костенко взял ее за правую руку, и потянул из-под стола, как мешок с картошкой, от чего она засмеялась, — Маленький страусенок, да?  — Это ребеночек страуса? — Лина положила голову на колени мужчины, — Я - страусенок, а ты кто? — Девочка заметила в руке Сергея какой-то маленький брелочек, и потянула к нему руку.  — А я… Хм, — Он решил придумать игру, — А давай ты… Нарисуешь, кто я и придумаешь, хорошо? Держи. — Костенко положил в ее руку брелок в виде небольшого красного сердечка, — Хочешь налеплю его куда-нибудь?  — Не-а. — Кудиянова встала с колен мужчины, взяв брелочек в руку, — Краси-и-и-и-ивый! — Протянула она, осматривая новый подарок. — Спасибо! — Эвелин крепко обняла его, — А ты купил шоколадку? — Серые глаза блеснули на солнышке.  — Купил-купил. Иди смотри.  Лина, услышав заветные слова, побежала на кухню, распаковывать пакеты.  — Кá-фе! Дай! — Она каким-то образом достала пачку кофе, — И мороженку сделай!  — Так, я тебе кофе давал вчера с этой… Мороженкой, нельзя так много.  — А ты с кáфе все время… Нечестно… — Девочка надула губки.  — Так. Маленьким нельзя столько.  — А я не маленькая! Мне семь скоро! — Кудиянова вновь обняла Сергея, — А ты же помнишь, какой скоро день?  — Помню. Страусенку будет семь лет. — Костенко поднял девочку, и взял на руки, — Хочешь погулять пойдем? Там снега как раз много выпало, — Он подошел вместе с Линой к окну, чтобы показать заснеженную детскую площадку, — Смотри как много.  — В-а-а-ау! — Эвелин прикоснулась руками к стеклу, — Пошли! Пошли!  — Так, давай, я тебя сейчас одену, сам оденусь, и пойдем. — Сергей поставил девочку на пол. Снега сего действительно выпало очень много, даже слишком. Такое количество появилось лишь за одну ночь, когда начала страшная метель. Ветер завывал настолько, что это было слышно даже через окна. Эвелин, конечно же, испугалась таких громких и страшных звуков, и в очередной раз пришла спать к Сергею, чтобы он обнял ее. Он понимал, что девочка еще маленькая и боится многих вещей, так что даже если она приходила к нему в три-четыре утра, все равно брал к себе, гладил по голове до тех пор, пока не перестанет плакать и уснет. Даже утром мужчина не относил ее в ее комнату, оставляя спать на своей кровати, и давал ей кучу мягких игрушек, без которых Лина не могла спать.  Они, наконец, спустя долгое время вышли гулять. Костенко слишком сильно накутал девочку, и ей стало жарко после того, как она несколько раз скатилась с горки на картонке. А после - стал лепить с ней снеговика. Во время процесса, Лина закидала его всего снежками, а он - завалил Эвелин в снег.  *** — Серег! Серега! — Никита стал стучать в комнату, — Просыпайтесь, давайте!  — Никита, иди в пизду… — Сонным голосом проговорила мужчина, обнимая Кудиянову крепче. Эвелин, казалось, даже не дышала. Она лишь приживалась к руке Сергея, положив ее под свою голову. Он не хотел просыпаться. Хотелось вечно лежать рядом с ней, обнимать, прижимать к себе… Сны о детстве девушки иногда не давали покоя, ведь он допустил множество ошибок в воспитании, а точнее - позволял делать маленькой Лине все, что ей захочется, покупал все, что захочется. Ей иногда даже и просить не приходилось: Сергей знал, что ей нравится, и даже без спроса делал сюрпризы.  Кудиянова легла на спину, а Костенко положил голову на ее грудь, теперь обнимая в области живота, и даже во сне поглаживал его. Как и Лина, он любил плотно прижимать девушку к себе. И сейчас, сквозь он, мужчина слышал сердцебиение Эвелин. Такое медленное, спокойное, умиротворяюще.  Стуки снаружи все никак не прекращались, а становились лишь громче. Это начало раздражать обоих. — Сережа, скажи им, чтобы ушли на хуй. — Кудиянова положила голову под подушку.  — Да вы заебали! — Сергей кинул свободную подушку в дверь, — Дайте поспать, сволочи! — Крикнул он, кидая вторую подушку.  Стуки в дверь вскоре прекратились, и Костенко снова обнял Лину.  — Такая теплая… — Он положил голову на плечо девушки, — Моя маленькая, — Прошептал, немного улыбаясь.  Эти сутки показали многое в их отношениях. Не только близость, но и реальные чувства. Сергей знал, что готов к дальнейшим действиям в виде замужества и воспитания ребенка, а может и двух или даже трех, но это лишь покажет время. Внутри было так спокойно, так… Тихо, так умиротворенно. Впервые все было по-другому. Даже объятия Лины ощущались не так, как раньше. Они стали ближе, роднее к друг другу. Теперь их связывало не только интимная связь, но и реальная любовь. Эта поездка показала многое, а особенно то, что Костенко и вправду был готов разорвать любого, кто причинит его Лине боль. Любого, кто коснется даже миллиметра ее тела. Но в глубине души он понимал, что время идет, а их разница в возрасте явно не сокращается. Мужчина знал, что будет защищать девушку до конца. До своего конца. До последнего вздоха будет рядом с ней. Хотя нет. Если и умирать, то только не при его маленькой девочке. Она не должна видеть, что ему плохо и больно (как физически, так и морально). Сергей лишь хотел, чтобы Эвелин забыла эти чувства, этот негатив…  И кажется, что у него получается заменить все эти негативные эмоции, полученные в детстве. Он показал ей другую сторону жизни. Сторону, о которой Лина и мечтать не могла.