(Не)верный выбор 3: Солнце, вспыхнувшее над Чернобылем.

Аня, вместе с Гошей и Настей, отправились отводить Лену домой, а заодно попытаться убедить отца девушки в том, что произойдет авария, и нужно срочно собирать вещи, ехать куда подальше, независимо ни от чего и ни от кого. В это же время вернулись и остальные. — Это что еще за покемон? — Сергей подошел к девочке, — Ты чего тут делаешь? — Он присел перед ней на корточки, — Чья будешь? — А… А вы кто? — Робко спросила Лена. — Муж вон той, — Мужчина соврал, и указал на Эвелин, — Девочки. Ты чего тут делаешь, еще раз спрашиваю. — Сереж! На секунду! — Позвала его Аня, и тот нехотя подошел к Антоновой, — Это… Ну, та сестра, о которой я рассказывала… — Максимально тихо прошептала девушка, — Только не говори ей, пожалуйста, это может испортить многие вещи! — Меня это мало как ебет. — Сухо ответил Костенко, — Делай с ней, что хочешь, но чтобы к моменту сбора ее тут не было. Мелкая там явно не к месту будет. — Никита сказал, чтобы мы отвели ее домой, и… Попытались поговорить с моими родителями… — Аня опустила взгляд в пол, — Хотя бы попробовать… — Ань, делайте, что хотите. Я не хочу влезать и помогать не буду. — Он уже собрался уходить, как девушка остановила мужчину, взяв его за локоть, — Отпусти, пожалуйста. — Сереж, мне правда нужна твоя помощь! — Взмолилась Антонова. — Послушай. Раз и навсегда запомни: я забочусь здесь лишь об Лине, понятно? — Сергей выдернул руку, — Я, может и неправильно поступаю сейчас, но, ты уж извини, ты мне никто, и я не обязан заботится о твоих проблемах. Ясно? А теперь, — Он выдрал руку из руки девушки, — Отпусти. И больше никогда, повторяю, никогда не прикасайся ко мне. Эвелин заметила всю эту картину. Внутри нее заиграла ревность, несмотря на то, что Аня была ее новой, но все же подругой. Девушке хотелось подойти, и решить проблему по-своему, но видя реакцию Костенко быстро успокоилась. В нем она была уверенна на все сто процентов, хотя иногда всё же ревновала, и могла предъявить ему за то, что считала "подкатом" к нему от других девушек. — Так, девки и Гоша, — Никита подозвал ребят к себе, — Ведите малую домой, и из жопы вон вылезете, но батю Аньки убедите. — Парень вдруг потянулся к сумке, открыл ее, и достал планшет, — Тут все документы и файлы. Покажите это ему, и, думаю, его это убедит. — Он передал планшет Гоше. — А мне идти обязательно? — Петрищев взял технику в руки, и осмотрел некоторые фотографии в галерее. — Господи, хватит ныть! — Мадышева выхватила аппарат из рук парня, — Пошлите уже, времени мало. — Девушка выключила планшет, и направилась к дороге ведущей в город. Пока они шли все вчетвером, Настя успела посмотреть и изучить нужные документы. Конечно не сама, а с помощью Гоши, который уже научился разбираться в данной технике. Планшет не был похож на те, что были в их времени. Он выглядел более технологичным, чем были у них: было всего лишь две рамки по бокам, и большой экран, который сверху и снизу не был защищен чем-либо. Сам аппарат был очень толстым, но, на удивление, фактически не тяжелым, и держать его даже в одной руке было очень легко и просто. За двадцать минут они дошли до дома родителей Ани. Лена помогла им найти дорогу к подъезду. Вдохнув и выдохнув, они зашли в подъезд, поднялись на этаж, и встали перед квартирой. Девочка уже было хотела позвонить в звонок, чтобы войти в дом, но Антонова попросила подождать минутку, чтобы собраться с мыслями и силами. Нужно было быть убедительными, и рассказать все в мельчайших деталях и подробностях, рассказать о каждом действии поминутно. В этом и была суть доверия. Лена нажала на дверной звонок несколько раз. Через примерно минуту, отец Ани открыл дверь. — Ой, Леночка, заходи, давай. — Он сразу же бросил взгляд на трех ребят, — А вы кто? К кому пришли? — А… Мы… — Замялась девушка, словно потеряв дар речи. — Мы к вам. — Ответила за нее Настя. — А зачем? — Удивился мужчина, — Что-то случилось? — Мы можем зайти? — Мадышева уже стояла фактически в дверях. — Это правда важно. — Ну, заходите, раз важно. — С небольшими нотками сомнения, он впустил ребят к себе домой. Настя направилась на кухню, где сидела Ирина — мама Лены и Ани. Девушка села за стол, и попыталась успокоить взволнованную женщину, которая не переставала расспрашивать ее о том, кто они, зачем пришли, и задавая один и тот же вопрос: "Что случилось? Это связанно с Леной?". Настя не очень хотела отвечать на эти вопросы, так как объяснить то, кто они и что здесь делают, было бы тяжело, и Ирина вряд ли бы поверила в происходящее. Войдя в гостиную, Петрищев достал планшет, и стал искать видео-репортаж, которое сняли на следующий день после аварии с вертолета. Это была та же запись, одна из самых знаменитых: из вертолета велась съемка горящего и голого реактора. Из центра поднимался столб радиоактивного дыма. Дышать оператору было очень тяжело, однако выбора не было. — Что это? — Антонов посмотрел на технику в руках парня. — Это… Компьютер. Только карманный. — Максимально понятно попытался ответить Гоша. — Компьютер? Я видел их, и они больше, чем этот! — Сергей Гордеевич сначала не поверил ему, но когда Петрищев показал клавиатуру и провел рукой по экрану так, чтобы пролистать вправо-влево. — Ну, хорошо… — Такие будут через двадцать лет даже у школьников. — Аня робко улыбнулась уголками губ. — Смотрите, — Парень запустил то самое видео, — Это станция. На экране высветился момент, в процессе которого в самом сердце АЭС зияла огромная черная дыра. — Что… Что здесь происходит?! — Завтра ночью произойдет страшная авария, взрыв на четвертом блоке. Последствия будут катастрофическими: город эвакуируют из-за радиации, выброшенной в воздух и атмосферу. Причиной станет человеческий фактор. — Попытался понятно объяснить Гоша, надеясь на понимание. — Взрыв? — Переспросил мужчина, — Это невозможно! — Он пытался все отрицать. — Так и случится. Погибнет много людей. А Припять станет заброшенным городом… — Проговорила Аня, присев на кресло. — Вот еще несколько фотографий… — Петрищев пролистал галерею, и показал фотографии АЭС после катастрофы. Он дал Антонову посмотреть на них, и даже пролистать их. На лице мужчины можно было заметить удивление и непонимания происходящего. — Кто вы такие? — Он сел на диван, держась за голову. — Я… Я дочь твоего друга. — Соврала Антонова. — Какого? — Ты… Ты еще пока не знаешь… — В каком смысле "Пока не знаю?". — Пройдет время, и ты узнаешь его. — Снова ложь. Кое-как, с большими усилиями, им удалось доказать Антонову о таком будущем. Девушка так же поведала ему о плане по спасению станции и предотвращению аварии. Помощи она не попросила. Попросила лишь забрать Леночку, жену, и уехать так далеко, насколько это возможно. Глава семьи распорядился, чтобы те уехали к родственникам Ирины, живущим в Москве. На момент аварии, это было одно из самых безопасных мест в странах Советского Союза. *** В это время, Сергей вместе с Кудияновой успел сходить в ближайшую аптеку за тестом на беременность. Самым точным на тот момент оказался обычный, для их времени тест. Электронных в то время еще не было. По пути им встретился магазин с одеждой, и девушка все-таки уговорила его зайти за леггинсами и майкой, желательно из мужского отдела, и желательно просто белую. Того типа одежды, которую она носила, а точнее стиля, еще не было, а гонять с надписью "Сочи" Лине не очень хотелось. — Ну твою ж мать! Тут есть вообще что-нибудь для меня или нет? — Эвелин мерила уже третью пару штанов, но все были ей велики и длинные по росту, — В пизду, я в детский отдел. — Она быстро натянула шорты, и вышла из примерочной. — Да может хер с ним? — Сереж, не хер. — Девушка стала искать одежду для своего роста, — Меня уже все, кто мог покусали! — Она показала на ноги, на которых красовались красные пятна от укусов комаров, — А если аллергия начнется? — Господи, Лин, выбирай уже и пошли отсюда! Стой-ка… — Костенко заметил белую футболку, — Короче, забираешь мою, а я это, пойдет? — На этой фразе, глаза Кудияновой загорелись, и она кинула мужчине черные леггинсы без примерки, — Господи, за что мне это? — Он направился к кассе. Лина же увидела сапоги на шнурках по колено. Черные. Кожаные. А когда она подошла ближе и потрогала их, то оказалось, что в начале и в конце были железные вставки, вшитые под кожу, которая казалась натуральной. Найти свой размер было тяжело, но все же удалось это сделать, и девушка побежала на кассу, где выложила сапоги. На кассе она заметила небольшой стенд с серебряными и золотыми украшениями: подвесками, кольцами, браслетами и сережками. Помимо сапогов, леггинсов и майки, к покупкам добавилось три кольца самого маленького размера и серебряная подвеска на шею с такой же серебряной, железной палочкой в середине. — Ли.на. — Сергей закатил глаза, — Куда столько? — Ну Сереженька, пожалуйста, родной мой, — Девушка сделала глаза кота из "Шрека", — Пожалуйста-пожалуйста! — Ц, ладно! — Мужчина не смог вновь устоять перед взглядом Эвелин, и согласился на покупку. — С вас… Двадцать рублей и сорок копеек. — Кассирша приготовила пакет, и сложила все туда. Костенко же дал ей наличные, взятые у Никиты, и вместе с довольной Линой вышел из магазина. — Сереж, а давай зайдем в магазин еще? Купим мне эту хрень для волос, чтобы рожки сделать. — Кудиянова стала искать глазами ближайший магазин, но не продуктовый, или парикмахерскую. — На кой хер тебе рога сейчас? — Свободной рукой Сергей взял девушку за руку, — Ты ж вроде не на район вышла. — Блять! — Эвелин дернула рукой. Оказалось, что он случайно взял ее за больную руку, и даже сжал ее, чем причинил сильную боль, — Сережа! Больно, блять! — В уголках глаз блеснули капли слез. От сильной боли Лина присела прямо на месте на корточки, прижимая раненую руку к себе. — Господи, маленькая, прости! — Мужчина присел напротив нее, и положил руки на плечи, — Линусь, прости, я забыл, я не заметил… — Он нежно поцеловал девушку в лоб, — Тише-тише, все, успокойся, — Костенко аккуратно обнял Эвелин. Он услышал тихие всхлипы, — Ну маленькая, все, я с тобой. Просидев так пару минут, боль начала утихать, и они продолжили путь к заброшенной стройке, где ждали Лёша, Паша и Никита. — Я тебе отвечаю, — Горелов крутил в руке зажигалку, — Она беременная уже! На косарь спорим? — Лёха, отстань. — Вершинин копался в планшете вместе с Никитой, — Никит, — Он нашел фотографии какой-то станции в, как парню показалось, какой-то пустыне, — Что это? — Я не могу пока что тебе рассказать об этом. Слишком рано. — Никита взял планшет обратно, и сложил в сумку, — Позже все узнаешь. — Твои загадки задрали! — Лёша случайно открыл зажигалку, и та вспыхнула, — Ебана в рот! — Рефлекторно парень бросил зажигалку в сторону. — Ты дурак что ли? — Паша вскочил с места, и ногой откинул зажигалку подальше, — Давай, еще пожар тут устрой! Сгорим на хер! — Да что ты нервный такой? — Горелов встал, чтобы забрать зажигалку, — Где эти? Я сдохну, если не узнаю, залетела она или нет. — А об остальных не волнуешься? — Никита согнул ноги в колени. — Да зачем? Они ж не на войну ушли! — Он поднял зажигалку с пола, — Разве что за Настю. У Лёши в голове вдруг всплыл момент, когда они шли в отель, и он заметил взгляд Петрищева на Эвелин. В голове созрел идеальный, по его мнению, план, как можно поиздеваться над парнем. Да так поиздеваться, чтоб на всю жизнь запомнил. Горелов не помнил, когда началась такая агрессия в сторону Гоши. Но знал, что началась она очень давно. А усилилась после того, как тот сломал велосипед парня, и, так сказать, с того момента, Петрищев находился "в рабстве" у Лёши. Он понимал, что накосячил, и был готов заплатить, но Горелову это было не особо выгодно: использовать слабого на психику парня было намного интереснее, чем получить десять — двенадцать тысяч за ремонт транспорта. Первыми вернулись Лина с Сергеем. Было странно то, что от сжатия руки не осталось ни одной капли крови, а защита она была один день назад. Следуя логике, должно было немного покровить, а не только заболеть. Он решил снять повязку, чтобы поменять, и обнаружил, что швы куда-то исчезли, а рана полностью затянулась, оставив лишь шрам. Шрам был похож на то, когда с момента раны прошло не менее года — двух лет. — Лин, что за херь? — Костенко покрутил руку девушки, — Тогда почему болело? — Он решил позвать Никиту, дабы тот осмотрел. — Чего там еще? — Нехотя подошел парень. Взгляд сразу же упал на рану, — Еб… Какого… — Он вдруг коснулся шрама, и Лина вскрикнула; — Почему болит? Я ничего не понимаю… — Это Зона… — Прошептала Кудиянова, — Собака, которая бросилась на Лену вчера. — А хули здесь собака делала? — Никита присел на корточки. — Я не знаю, но она почему-то каким-то образом узнала меня, и послушалась… — Лина открыла сумку, взяла пачку сигарет, и закурила. — Так! Пиздуй делать тест! — С нетерпением, Лёша бросился к ним. — Где я тут делать буду? При вас что ли? — Эвелин скрестила руки на груди. — Да отойдешь в другую комнату и сделаешь. Кстати, — Он заметит пакет, — Чего это вы тут купили? Для меня есть что-то? — Он заглянул в него, — Опа, майка! — Горелов вытащил белую футболку, за что сразу же получил удар по руке от Сергея, — За что?! — За то. Это мне. Я с Линкой поменяюсь. — Он взял девушку за руку, и повел в другую комнату, — И не смотри, а то яйца оторву, понятно? Лина на радостях показала парню язык, а тот - средний палец. Она быстро переоделась, и, отойдя в другую комнату, быстро сделала тест. Насколько он точный по их временам, было сложно сказать. Сколько надо было ждать - непонятно. Но самое страшное - что делать, если все таки вылезут две полоски? Скрыть не получится. Подменить тоже. Слава Богу, что тест проявился и… Там была одна полоска. Верить этому тесту было сомнительно, но Эвелин все же надеялась на то, что это правда. Она решила немного разыграть парней, и сделать вид, что там две полоски, а затем показать тест с одной. Лина тихо усмехнулась, и, еле как сдерживая улыбку и смех, попыталась сделать максимально удивленное лицо, Для правдоподобия, девушка даже попыталась выдавить пару слезинок, но у нее не получилось этого сделать.  — Сереж… Тут такое дело… — Она еле сдерживала смех и улыбку, — В общем… У нас, кажется, будет малыш…  Тут у Костенко загорелись глаза, и он подошел к Кудияновой, и вырвал из рук тест. Увидев одну полоску, он тут же слегка толкнул девушку, и та не смогла сдержать смеха.  — А я поверил!  — Ну, Серег, наебали тебя здорово конечно! — Лёша подошел к нему, и слегка ударил по плечу, — Ты рожу ее видел, когда она подошла? Она ж чуть не ржала!  — Закрыли хлебальники! — Никита прервал атмосферу веселья, — Вон, девки идут, — Он заметил Гошу и девочек, — Сейчас еще раз пройдемся по плану…  — Опа, Гошанчик! — Крикнул Лёша, — Ну, как там, на Линку уже передернул ночью? — Засмеялся он один. — Что?! Я… Я… Спал вообще-то! — Глаза Петрищева забегали из стороны в сторону, — Не неси чушь! — Лёш, отстань от него. — Аня решила заступиться. — Ага, а утром с довольной рожей вышел! — Тут-то тихо усмехнулся и Паша. — Или на нас с Настюхой? А, Настюх? — Тут же Горелов получил слабый удар в живот от Мадышевой, — Да за что?! Я врать не стану! — Я вот сейчас не понял вообще. — Сергей скрестил руки на груди, — Кто на кого дрочил, блять? — Так Гошанчик у нас по Линке сохнет! — Н… Ничего я не сохну! Не ври! — Гоша подошел ближе к парню, — Не говори чушь! — Завалились, я сказал! — Никита прошел чуть вперед, и уселся на бетонную плиту, — Слушаем, что делает каждый… План действий был следующим: Сергей, вместе с Эвелин и Пашей идут на станцию, дабы отключить ее, прервать все процессы. Лёша, Аня и Настя следят за тем, чтобы не было особых проблем, в их случае - милиции. А Гоша вместе с Никитой - взрывают часть здания, которая дальше всего находится от реактора. Зачем нужно было взрывать, если можно отключить? Взрывать нужно для того, чтобы блок закрыли. Хотя бы на время. Это могло помочь в будущем избежать другой катастрофы. *** До момента "Х" оставалось ровно два часа. Все уже начинали собираться. Никита выдал Лине и Паше по пистолету. Так, на всякий случай. В глазах Кудияновой мелькнула искра, и она спрятала пистолет сзади, закрепив его резинкой от леггинсов. Майка полностью прикрывала эту область, так что оружия было не видно. Она помнила и про нож в сумке, который Эвелин могла использовать, если пистолет вдруг не получится использовать. Насте Никита так же выдал пистолет, но более мощный чем тот, который был у Лины. Себе и Петрищеву он взял по "АК-47", так как знал, что без внимания они вдвоем точно не останутся, но парню он об этом не сказал ни слова.  Гоша боялся больше всех, ведь он не знал, на что идет, и что что-то может пойти не так. Он даже не представлял, что их может ждать. Страх умереть был сильнее, чем что-либо в данный момент, и ноги парня затряслись. Он боялся сделать даже шаг в сторону от Никиты, чуть ли не хватаясь за его руку. Они разошлись по своим место действиям, следуя плану. *** Эвелин поправила пистолет, который немного "сполз", неприятно царапая область крестца. У нее в сумке лежал план станции, а так же инструкция о том, как ее отключить. Нужно было пройти через, грубо говоря, "черный ход", и, максимально незаметно (что казалось фактически невозможным) пройти к пульту управления. На случай, если заметят, то Никита разрешил вырубить того, кто встретится на пути, но не более. — Так, и куда дальше? — Сергей попытался взглянуть сквозь слабый свет на план здания, — Ни хуя не вижу. — Он выхватил карту у Кудияновой. — Дай сюда! — Теперь Вершинин выхватил бумажку у Костенко, — Пень старый, слепой уже что ли? Налево! — Ты дебил? Мы, — Лина ткнула пальцем в маленький прямоугольник, — Тут, а надо сюда, — Она указала на поворот направо к коридору, который напрямик вел к пульту, — Два идиота! — Девушка закатила глаза, чего не было видно, и дала карту обратно Сергею. Ориентируясь на эту карту, они нашли ту самую дверь, ведущую к пульту. Идти они старались как можно тише, и главное - молча. Внезапно за дверью послышались разговоры, по голосам, не больше двух человек, и быстро приближающиеся шаги по направлению к ним. Прятаться было негде, разве что бежать назад, и выскакивать на улицу. Но времени не оставалось: действовать нужно было сейчас, и так, как сказал Никита… Дверь открылась. Лина с нереальной скоростью достала из сумки нож, и молниеносно воткнула его в живот одного из работников. Сергей прижал второго к стене, одной рукой крепко держа за оба запястья, сжимая их так, что казалось - кости сейчас треснут. Второй заткнул ему рот, чтобы тот не издал ни звука. — Значит слушай сюда, — Мужчина смотрел прямо в глаза юного парня, — Если ты откроешь хлебальник, заорешь, скажешь хоть слово… Всю ночь оставшуюся жизнь будешь ссать кровью, понятно? — Мужчина сильно надавил коленом, подняв ногу, на пах парня. По его лицу потекли слезы. Тело задрожало. Он, можно считать, лишился всех способностей и дара речи. Желая остаться в живых, он кивнул, и Костенко отпустил его, но сразу же сильно ударил его ногой в живот. Лина нанесла в общей сумме за это время пять ударов ножом в область живота и груди, и казалось, попала в сердце, но это было не так на самом деле. Кровь потекла рекой, запачкав изначально белую рубашку, окрашивая ее в ярко-ало-красный цвет. Жгучая боль пронзила изначально место удара и вокруг, а через секунду - все тело. Из глаз слезы не полились, но сознание начало путаться через 3 минуты после нанесенных ударов. Перед глазами предстала темнота. И эта темнота, будто начинала сжирать, просачиваясь через раны, проникая в каждую клеточку тела. Он все еще был жив. И эта жизнь, прямо сейчас, приносила немыслимые страдания и боль. Вскоре парень отключился от болевого шока, и Кудиянова убрала нож. Второй работник лежал на полу, все еще корчась от невыносимой боли в ребрах, которые, оказалось, Костенко тоже задел, и животе. Не выдержав сильного удара, его вырвало комками крови на белую плитку этажа. В глазах все двоилось, а три голоса, слышанных до этого момента отчетливо, превратились в эхо, раздающееся в голове, словно галлюцинации после выпивки. — Ебанутые! — Паша подбежал к еще полуживому парню с ножевыми ранениями, — Эй, эй, не умирай! — Он заметил, как около его рта появились полоски крови, — Еб вашу мать! Вы что сделали? Психи ебаные! — Вершинин уже было хотел ударить Сергея, но тот слегка ударил его по животу, заставляя согнуться по полам. — И хули нам делать было? — Эвелин застегнула сумку, — Каравай с чаем накрывать? — Она зачем-то плюнула рядом с уже мертвым работником, — Или что? — Ну… Н… Не… — Паша пытался откашляться, — Не уби…Вать же! — Пахан, не доставай. — Костенко вдруг заметил ключи, привязанные к ремню того, кто лежал мертвым, — Опа, джекпот! — Он отстегнул их, — Погнали, друзья мои! — Переступив через труп, мужчина прицепил ключ к собачке на молнии, чтобы не потерять, — Лина, не отставай! — Психи… — Прошептал Паша, найдя в себе силы разогнуться и отправиться за остальными, — И какого хера я с ними связался? Они шли по коридору уже почти пять минут, и казалось, что он никогда не закончится. Тусклый свет лампочек на потолке слегка слепил глаза при каждом взгляде на источник света. Из-за какого-то поворота, которого почему-то не было на плане, вышло еще трое человек. — Вы кто… — Один из них не успел даже договорить, как Кудиянова машинально достала пистолет, и выстрелила куда-то в тело. Вскрик. Громкий. Двое остальных кинулись бежать, но пули оружия, которое девушка крепко держала в руках, оказались быстрее, чем их ноги. Четыре выстрела подряд разнеслись громким эхом, казалось, по всему зданию. — Ебанутая! — Паша кинулся к девушке в надежде выхватить пистолет, — Хватит! — Тут же последовал сильный удар по голове, — За что?! — Послушай сюда, Пахан, если бы не Лина, нас бы давно загребли к чертовой матери, и выебали бы в жопу каждого. — Сергей схватил парня за воротник куртки, и говорил так тихо, насколько мог, но так, чтобы Вершинин слышал его, — Поблагодари лучше, чем пиздеть налево-направо. — Сереж, бери Пахана и сваливаем! У нас есть минут десять на всё! — Эвелин променяла быстрый шаг на бег в сторону комнаты с пультом. Вбежав в помещение, раздалось несколько выстрелов. Жизнь там потихоньку начала угасать и покидать стены комнаты, оставляя сильную энергетику смерти и… Зла? Нет. Тьмы? Вполне возможно. Это могли почувствовать те, кто войдет сюда после, и увидит несколько безжизненно лежащих в лужах крови и рвоты людей разного возраста: там были даже те, кому было слегка за двадцать пять, а так же те, кому было далеко за сорок. У них, почти у всех, были свои семьи, дети, жизнь. Но это все отняли в один миг, оставляя место лишь боли, страху, и невыносимым страданиям. Те, кому Лина попала не в жизненно важные органы, вряд ли выживут. Скорая за пять минут сюда не доедет. А если даже и выживут - то доказать то, что вина в этом лежит на Кудияновой, будет невозможно, ведь они просто вернуться, как она думала, в свое время. О том, как предотвращение аварии может повлиять на будущее, Эвелин не думала. Или может просто не хотела думать? Лина дрожащими руками достала инструкцию по отключению, и бегающими туда-сюда зрачками в глазных яблоках, сосуды которых стали кровить, образовывая красные тоненькие нити в глазах, стала искать нужные кнопки и рычаги, дабы выключить всё. В это же время, Настя и Аня заметили приближающиеся милицейские машины в сторону станции, не меньше трех, и тут же по рации сообщили остальным об этом. Мадышевой хватило смелости быстро достать пистолет, и она уже была готова выстрелить в первую машину, как… Три? Нет, пять. Пять громких выстрелов. Пули неслись по воздуху, казалось, со скоростью света, оглушая всех вокруг, и затмевая свистом какие-либо другие звуки. — Настя! Настя! — Лёша, которого ранило в ногу, попытался подползти к девушке, раненой в голову. Насмерть. Такая же участь постигла его, а вскоре и Аню. Три выстрела. Три трупа. — Четвертый блок! По словам одного из работников, трое! Двое имеют оружие! — Крикнул один из правоохранителей, пока бежал к входу блока, — Быстрее! — Он торопил остальных. Лина, наконец, смогла отключить всю станцию от энергии, заглушив полностью реактор, остановив в нем все возможные процессы, какие только можно было отключить. Она выдохнула, откинувшись назад по привычке, думая, что сзади стула есть спинка, но так как ее там не было, девушка просто упала на спину. — Отключили! — Кудиянова встала с пола, и выхватила у Сергея рацию, — Что дальше? — Связь вдруг прервалась, — Никит? Никита?! Блять! Связь! — Она несколько раз потрясла аппарат. Свет погас во всем здании. Темнота поглотила каждый сантиметр, так, что не было видно ничего. Даже на расстоянии вытянутой руки не было видно даже кистей рук. Громкие шаги нескольких полицейских становились ближе с каждой секундой. Костенко взял Эвелин за руку, и быстро потащил вниз по лестнице, думая, что там есть выход. Паша еле как поспевал за ними, но им не оставалось ничего, кроме как быстро уходить от туда не было. — У вас есть три минуты, чтобы выбежать от туда и отбежать метров на триста! — Скомандовал Никита. — Я выстрелю в трубу, но я не знаю, куда она упадет! Валите, быстро! — Три? Три блять? — Лина уже задыхалась, — Я ему что, спринтер ебаный?! — Завались и беги! — Паша смог их догнать. Гоша стоял на стрёме, и через бинокль увидел то, как трое его друзей погибли буквально за минуту. Паника взяла вверх, и он уже было хотел бежать, но… Выстрел сзади. Он не уследил за тем, как еще одна машина подъехала к ним. У Никиты не оставалось идей, кроме как выстрелить прямо сейчас. "Сейчас!" Двадцать секунд. Громкий звук, словно взрыв атомной бомбы раздался в радиусе километров десяти. Труба упала. Соприкоснувшись с землей, она развалилась на несколько частей, поднимая огромную стену пыли и мусора, собранного при ударе. — Ебаный в рот… — Лина плюхнулась на землю, — Я в ахуе, ребята… — Она не верила своим глазам, — Получилось… Получилось, бляха! — Девушка вскочила в ту же секунду, и кинулась на шею к Сергею. — Ебал я в рот. Психи. — Вершинин присел на камень. — Стоп, что за… — Человек десять с бешеной скоростью выбежали из здания, — Валим, валим! — Он уже хотел обернуться, но и там стояли люди в форме. — Руки за голову! Оружие на землю! — Скомандовал один из них, — Быстро, я сказал! И без лишних движений! Им ничего не оставалось, кроме как послушаться. Сердца забились бешено. Страх смерти обжог тело. Ноги подкосились. Наручники сковали руки. Лина не выдержала и потеряла сознание. *** — По отдельным камерам их! И к каждому по три охранника приставить! — Знакомый голос за дверью. — А девку - ко мне! — Сережа! Сережа! — Кудиянова кинулась к железной двери, — Сережа, забери меня! — Она начала плакать. Ей показалось, что мольбы были услышаны, и дверь открывается, и… — Эту ко мне веди! — Это был он. Только другой. Это был не ее Сережа, который бы бросил все, чтобы вытащить ее. Это был монстр. — Стойте! Не надо! Пожалуйста! — Девушка попыталась сопротивляться, но мужчины в форме были сильнее. — Отпустите! Ее привели в какую-то комнату, где стоял лишь стол и стул, к которому крепились толстые кожаные… Наручники? — Имя фамилия! Назвала быстро! — Не скажу! — Ремни на руках затянулись до боли, — Сережа, отпусти! — Завалила ебальник! — Удар по лицу. Вскрик. Слезы. Боль. — Думаешь, раз с пиздой родилась, то все прощается? Коли давай ей! — Это был не ее Сережа. Точнее, ее, только намного раньте, чем они узнали друг друга. Толстая игла больно вонзилась в область вен. Хотелось крикнуть, но силы вдруг покинули тело. — Кто заказал вас? ФРГ? — Ответа на вопрос Костенко не последовало, — Отвечай, сучка! — Снова удар. Боли почти что не было, лишь неприятное тепло, что разлилось по всему лицу. "Что… Что это… Кровь?… Мокро… Липко…" Так и не добившись ответа, Лину, которая превратилась в просто обмякшее тело, без каких либо признаков жизни, кинули обратно в камеру на бетонный пол. "Хочу… Домой…" Она снова отключилась. *** — Живая? — Из "сна" вырвал чей-то знакомый голос, — Ебать, ей всю харю разнесли! — Это был Никита. Казалось, что произошедшее было сном, но дотронувшись до носа, Кудиянова убедилась в том, что это был не сон, а суровая реальность. Боль пронзила лицо. Перед правым глазом стояла прозрачная белая пелена. — Лин, Линуся, — Сергей посмотрел ей в глаза, — Ну тихо, тихо, давай, пойдем отсюда. — Он попытался понять девушку так, чтобы она встала, но ноги не держали, — Что за хуйню ей вкололи?! — Какое-то мощное седативное. — Ответил Никита. — И когда ее отпустит? — Паша присел на корточки перед Эвелин. — Сейчас. — Никита резко засунул в рот Кудияновой два пальца и надавил на начало языка, от чего ее моментально вырвало, — Все, сейчас минут пять-десять и оживет. — За…С…Сранец… — Откашливаясь проговорила Лина, пытаясь встать. — Куда лезешь?! — Посиди минут пять, и пойдем. Эвелин сразу же, как пришла в себя, обратила внимание на то, что даже стены вокруг изменились. Все выглядело не таким… Обшарпанным, нежели до их перемещения в восемьдесят шестой. И двери… Железные двери были распахнуты. Почему-то вокруг никого, кроме Костенко, Никиты и Паши не было. — Лин, сейчас ты задашь кучу вопросов, — Сказал Никита. Они все вышли на улицу, и присели на лестницу, чтобы немного прийти в себя. Это, казалось, была не Припять, а какой-то другой город: новостройки, многоэтажки, дороги, парки, деревья, люди, машины… Все выглядело так, будто это была Москва, не иначе. Однако, было тут кое-что, что явно отличалось от Москвы. — Их уже до хуя, поверь. — Все еще слабым и тихим голосом промолвила Эвелин. — А он тебе сейчас так объяснит, что дар речи потеряешь! — Паша отнял у Костенко пачку сигарет прям из рук. — Никитос, херач!