(Не)верный выбор 3: Солнце, вспыхнувшее над Чернобылем.

Кто не понял своего прошлого, вынужден пережить его снова» Сиддхартха Гаутама. *** — И чему тут любоваться? — Гоша нехотя вышел из машины, — Старые дома, куча травы, да мутанты бегают. — Он припомнил собаку, — А, и еще, — Парень достал небольшой счетчик Гейгера, — Радиация. И мы ей д… — Он не успел договорить, как Лёша ударил его по руке, — Дышим! — А мне тут нравится. — Аня посмотрела вокруг. Ее взгляд остановился на огромном колесе обозрения. Она, конечно, видела такое и в Москве, но атмосфера этого места придавала каждому уголку, каждому деревцу, и каждому метру города особый шарм, и даже в каком-то смысле завораживала. Он пугал и восхищал одновременно, но больше, скорее всего, все таки пугал. — Серег, Паш, — Никита жестом показал, что им надо подойти, — Идите сюда. Разговор есть. Сергею не хотелось оставлять Лину одну в этом месте и именно сейчас, так как очень волновался. За тот момент, что он отвернулся, буквально на секунду, чтобы подойти к Никите, девушка успела отбежать к колесу вместе с Настей и Лёшей. Эвелин попыталась залезть в кабинку на колесе обозрения, но из-за дождя, который прошел несколькими часами ранее, ее нога соскользнула, и она упала с высоты около метра. — Блять! — Лина посмотрела на коленки, — Ну, говорил же Сережа, что говнище за двести рублей купила! — Кудиянова заметила, что колготки порвались, и на коленке была небольшая ранка, — Пиздец мне… — Ни хера она полетела, конечно… — Никита обратил внимание, глядя сквозь темноту, на Лину, которая сидела на земле. — Ну твою мать! Лина! — Костенко хотел к ней подойти, но Паша взял его за руку, показывая, что сейчас не надо никуда отходить. — Шило в жопе у нее. — На эту фразу Никиты, Вершинин тихо усмехнулся, — Нормально посидеть не может. — Давай, чеши быстрее, что хотел, пока она там не убилась. — Сергей достал пачку сигарет. В это же время, Эвелин вместе с Мадышевой все таки залезла в кабинку на этом колесе. Алексей же стал толкать эту кабинку, и довольно сильно раскачал ее. — А они не свалятся? — Аня следила за всеми этими действиями, — Старое же тут всё, мало ли… — Да не должны. — У Гоши уже начала кружится голова от такого зрелища, — Даже если и упадут, то… Ну, не сильно поранятся. — Он скрыл внутренне волнение. "Покатавшись" еще пару минут, Лёша кое-как смог остановить кабинку, которая была очень тяжелой, несмотря на то, что Эвелин просила еще, а Мадышева уже молила о том, чтобы, наконец, выйти отсюда. Вылезти для Кудияновой было немного тяжело из-за раны, однако от помощи отказалась. *** — Вот такой дальнейший план действий. — Спустя почти двадцать минут, Никита закончил объяснения. — Почему других не позвал? — Паша сел на бетон. — Потому что только вы четверо, включая Лину, знаете правду. — А ее почему не позвал? — Вершинин смотрел в пол. Его руки сильно тряслись после услышанного, и принять это за правду было тяжело. Вновь тяжело было отправляться туда снова. Они два раза пытались поменять все, но ничего не получилось. Страх того, что снова все повторится оковал, словно цепи, руки и ноги так, что пошевелится было невозможно. Больше всего Паша боялся снова потерять друзей, как тогда. Он боялся, что что-то пойдет не так. Доверять Никите, а точнее его плану, было сложно. Ведь услышанное просто привело его в шок: такого будущего никому не пожелаешь, даже злейшему врагу. — Линусь, иди ко мне. — Сергей подошел к ней сзади, и обнял ее за шею, — Ты чего? Замерзла? — Спросил мужчина, слегка коснувшись плеч девушки. — Сережа! — Лина обернулась, — Ну нахрена пугать-то! — Кудиянова несильно ударила мужчину по руке, — Дубина! — Лина попыталась вырваться, — Пусти! — Не-а. — Костенко прижал Эвелин к себе и поцеловал, — Эти сижки лучше, чем те, с яблоком. — Он прикусил нижнюю губу девушки. — Чем лучше? — Она облизнулась. — Сладкие. — Да вы задрали сосаться! — Крикнул им Никита, и подошел к машине, достал из нее какую-то большую сумку, — Как мелкие, господи… — Че пизданул? — Лина пыталась сказать это максимально серьезным тоном, но Сергей поцеловал ее в шею, от чего девушка тихо усмехнулась от того, что стало немного щекотно, — Сережа! Перестань уже! — Так! Сюда идите! — Никита позвал ребят к нему, доставая прибор из сумки, которую повесил на руку. — О, дрочильня. — Кудиянова посмотрела на прибор, — Стой, это не наша дрочильня! — Девушка обратила внимание на номер, написанный на машине. — Дрочильня, хах. — Лёша тихо засмеялся, — Что за дрочильня-то? — Горелов хотел взять прибор в руки, чтобы посмотреть, но Никита ударил его по руке, — Вот реально чмырь! — Заебанный, Лёш. — Добавила Мадышева, — Заебанный. — Никита на такое прозвище лишь закатил глаза. — Все готовы? — Никита медленно хотел нажать кнопку включения. — Тихо! — Гоша услышал звук приближающихся машин. Сколько их было - он точно лишь по одному звуку не понял. Все тут же затихли, и стали прислушиваться. Автомобили ехали, как они поняли, по направлению к ним. Эвелин быстро схватила Костенко за руку, и прижалась к нему. Настя сделала то же самое, только прижалась к Лёше. Аня взяла руку того, кто стоял ближе всего — Лины. Ногтями она нечаянно, но несильно, оцарапала девушку, но Кудиянова даже не заметила этого. — Да нажимай ты, блядь! — Паша толкнул Никиту, и тот быстро что-то вбил на приборе, и нажал кнопку. В миг всё пространство исказилось на пару секунд. У Эвелин, как в прошлый разы, закружилась и заболела голова. Но внезапно под носом она почувствовала что-то мокрое и очень липкое… Как только каждый осознал, что они реально попали в прошлое, то принялись рассматривать каждый сантиметр. В некоторых окнах горел свет. Все происходящее казалось нереальным сном. Вокруг была аккуратно подстрижена трава, росли деревья, дома были целыми. Колесо сзади больше не выглядело таким страшим и "разбитым" и заброшенным, как несколько минут назад. Гоша, не выдержав обстоятельств, побежал вперед, крича что-то непонятное. Никита, сообразив, что сейчас лишнее внимание не нужно, быстро догнал Петрищева, схватил его за руку, и отвесил парню мощную, звонкую пощечину, дабы он успокоился, и взял себя в руки. Это не особо помогло, и Никите пришлось ненадолго вырубить Гошу. Лина, не выдержав напряжения, упала на колени. Из ее носа на асфальт капнула капля ярко-красной жидкости. Затем вторая, третья… — Лин, ты чего? — Сергей нагнулся к ней, и вытер рукавом куртки кровь, — Ну всё, иди ко мне маленькая. — Он прижал Кудиянову к себе, нежно поглаживая по голове. В глубине души, Костенко всё еще хотел ударить Никиту. Да так, чтоб он навсегда этот момент запомнил. — Мы… Мы уже тут? Ну, там? — Спросила Настя. Девушка потихоньку начала понимать и принимать, — В восемьдесят шестом? — Походу. — Ответил Лёша, снимая легкую кофту, — Пиздец тут жарко! Ночь же, вроде, не должно быть так! — Привыкай. — Сергей накинул свою куртку на Эвелин, чтобы она не замерзла сильнее, хотя она об этом и не просила, и ей было жарко, но она не сказала ни слова. — Сюда, быстро! — Крикнул Никита, и побежал к дому, прячась за угол. Он заметил полицейскую, а точнее по тем временам - милицейскую машину, которая ехала как раз таки по направлению в их сторону. Все тут же подбежали к нему, прижимаясь к стене здания. Сергей зажал рукой нос и рот Кудияновой. Нос - чтобы остановить кровотечение, а рот - чтобы не издавала ни звука. Сейчас им меньше всего нужно было, чтобы их взяли и увезли в отделение, ведь у них не было СССР’ровских документов, а верить то, что они из будущего вряд ли кто будет. — Пусти! — Эвелин пыталась вырваться, так как ей было тяжело, фактически невозможно дышать, — Сережа! Пусти! — Девушка начала задыхаться. — Да заткни ты ее! — Вершинин толкнул локтем Костенко, но тот лишь пнул его, взглядом давая понять, что сейчас заткнет его. — Она нам всех сейчас подставит! — Я твоё очко сейчас подставлю! — Шепнул Паше мужчина, все еще прижимая Лину к себе. Она уже начала терять сознание из-за нехватки воздуха, и Сергей все-таки отпустил ее. Кудиянова упала на колени, и стала откашливаться. Из носа вылетели пару капель крови, но кровотечение, вроде как остановилось. — Ты совсем дурак?! — Громко сказала Эвелин, встала с колен, и попятилась назад. В уголке ее глаз блеснули слезы, которые девушка быстро вытерла, чтобы никто не заметил, — Я из-за тебя чуть не задохнулась! — Линусь, прости, — Костенко хотел обнять Лину, но та лишь оттолкнула его, — Да что ты психуешь?! Пол года у нас все было нормально, а как этот чмырь появился - так сразу агрессировать начала! — Он посмотрел на Никиту. — Я?! Это я агрессирую? — Эвелин продолжала медленно отходить назад. — Нет, блядь, я! — И в чем же я агрессирую? Давай, пиздани что-нибудь! — Кудиянова еле сдерживала слезы. — Хорошо. Пиздану. Ты, — Сергей попытался снова подойти, — Бухаешь, как черт, канал свой этот ебучий ведешь, доебываешь меня каждый день "Ой, Сереж, сними со мной видосик", — Костенко процитировал ее слова, — "Сереженька, а сделай так, а теперь так, а скажи это". Твой канал, твои видосы — полная Х.У.Й.Н.Я! Тебя даже не смотрит никто! — Он плюнул под ноги девушки, — Дерьмо снимаешь, и Н-И-Х-У-Я, — Произнес мужчина по буквам, — За это не получаешь. Ни копейки! Из глаз Эвелин рекой потекли слезы. Она не смогла сдержаться, и закрыв рот рукой, убежала куда-то, не глядя, не разбирая дороги. Прозрачная пелена из-за слез накрыла ее глаза, да так, что она не видела ничего и никого вокруг. Из-за этой пелены, Кудиянова не заметила бордюра, и упала, сильно разбив обе коленки. В правой ладони началась резкая и острая боль. Посмотрев на руку, Лина увидела небольшой осколок стекла, торчащий из центра ладони. Девушка попыталась вытащить его, но боль была слишком сильной. Крови текло немного, ведь основная рана была зажата осколком. Эвелин решила сесть на этот проклятый бордюр, чтобы прийти в себя после услышанного, и после падения, и все таки понять, что можно сделать с рукой своими силами, не прибегая к помощи других. Кудиянова вновь решила вытащить осколок через пару минут, но сильная боль помешала сделать это. Слезы лились рекой, и от истерики она начала задыхаться. Было слишком больно сделать даже вдох: любая попытка сопровождалась сильным жжением в легких. Девушке казалось, что она сейчас выкашляет все органы дыхания. Внезапно сбоку от себя она услышала несколько мужских голосов. Изначально Лине показалось, что это Паша и Сергей, но посмотрев в сторону, откуда доносились голоса, Кудиянова увидела двух парней. Прислушавшись, она поняла, что они довольной пьяные, и это сильно напрягло. Страх тут же сковал все тело: Эвелин помнила, что с ней сделали тогда, после нового года, когда ей было четырнадцать, "друзья" Артема. — О, привет! — Один из них поздоровался, — Чего тут одна сидишь, скучаешь? — Он подсел к ней рядом. Лина полностью игнорировала слова пьяного парня, не отвечая ему ни на одно слово. Руки сильно тряслись, а по лицу все еще текли слезы. Услышав тихие всхлипы, которые девушка не смогла сдержать, к разговору подключился и второй. — Давай с нами пойдем, выпьем. — Второй тоже присел рядом, — Ого, плачешь? А чего? — Он никак не отставал, а игнор не помогал вообще, — Чего молчишь? Немая? — С усмешкой проговорил парень. — Да немая реально походу! — Первый положил руку на плечи Эвелин, обнимая, — В молчанку играем? — Из его рта невыносимо несло дешевым алкоголем каждый раз, когда он говорил. — Оставьте меня в покое. Пожалуйста. — Тихо, дрожащим голосом проговорила Лина. — Уйдите. — Все-таки умеешь говорить! — Воскликнул первый, — Степан, будем знакомы! — Он протянул девушке руку, чтобы пожать, но Кудиянова не сделала это, — Эй, Мишань, посмотри, с характером! Люблю таких. — Последнюю фразу парень прошептал Эвелин на ухо, прикусывая мочку. — Да уйди ты! У меня… У меня муж в "КГБ" работает! — Лина вскочила с места, и попятилась назад, — Я… Я сейчас его позову! — Теперь тряслись не только руки, а уже все тело. — И как ты его позовешь? — Степан хищно улыбнулся, тихо усмехнувшись. — О, люблю низеньких. — Михаил стал медленно приближаться к девушке, — Как раз подойдет мне. — Я сейчас мужа позову! — Кудиянова по привычке достала телефон, забыв о том, что связи тут нет, — Блять… — Бежать сил не было. Было странным то, что коленки не заживали, ведь сейчас они были в самом центре Зоны. На момент всего происходящего, Лина уже забыла о боли в руке и коленках. Все это сменилось диким страхом за свою жизнь, и боязнью того, что та ночь, две тысячи девятого года повториться вновь. — Иди сюда, малышка. — Степан протянул руки, чтобы взять девушку за руки, но Эвелин ударила его левой рукой со всей силы, да так, что звон было слышно на всю улицу, — Сука! Тварина! — Парень решил принять кардинальные меры, и ударил Лину по лицу, от чего она тихо вскрикнула, и не смогла удержаться на ногах. — Ну ты тряпка! Тебя баба бьет уже! — Громко засмеялся второй. Из-за сильного удара, который пришелся на правый глаз, на пару секунд она перестала им видеть. Упав, осколок, по ощущениям, вошел настолько глубоко, что вытаскивать будет очень больно. Лине казалось, что она ослепла. Открыть травмированный орган она не могла. Глаз опух мгновенно. Каждая попытка открыть, вызывала сильнейшую боль. Девушке казалось, что подобную она никогда не испытывала. Голова тоже начала вновь кружится и болеть. Эвелин была на грани того, чтобы потерять сознание, и фактически уже отключилась, как услышала знакомый голос. — Ты ничего не попутал? — Кудиянова видела одним глазом очень расплывчатый силуэт, — Девочку бить - мозгов и сил хватает, а меня попробуй! Давай, рискни! — Это был Никита. Впервые за все это время, что он был с ними, Лина действительно была ему рада, но и удивлена его появлению. Оказалось не только его. Парни поняли, что по-крупном влипли, увидев идущих сзади еще шестерых людей. В темноте они не разглядели, были ли все шестеро мужчинами, но не став испытывать судьбу, попытались сбежать. Первый удар от Никиты пришелся по Степану: парень со всей силы, которая у него была, ударил его по лицу. Из носа моментально хлынула кровь, а голова невыносимо заболела. — А ты далеко собрался? — Михаил уже пытался побежать, и у него почти получилось это сделать, но Сергей ударил его ногой в живот так, что парень согнулся по полам. Тут же ему прилетел удар в голову, и он свалился на асфальт, держась за живот, который адски заболел. Периодически оба парня пытались встать, но не могли, и сил хватало лишь на то, чтобы материть. — Живая? — Лёша подошел к Эвелин, и посвятил ей фонариком в лицо, от чего девушка зажмурила левый глаз. — Живая-живая. — Паша нагнулся к ней, — Пиздец… — Вершинин посмотрел на глаз Лины, — Серег, подойди на секунду! — Дура! Куда убежала? — Костенко прижал к себе Эвелин, которая еле-еле стояла на ногах, — А если б не успели? А если б они с тобой что-то сделали? — С… Сережа… — Кудиянова сильнее прижалась к мужчине, — Ножки больно… И глазик… — Он сразу же посмотрел на ноги Лины, — И… Вот… — Девушка показала Сергею правую руку, — Болит сильно… — Твою мать… — Сергей аккуратно взял в свою руку Эвелин и осмотрел, — Доставать будем. Садись. — Скомандовал он, и повел Лину в сторону близлежащей скамейки. — Тут не достанут нас. Если подойдут - пиздец им! — Доставать?… — Вялым тоном спросила девушка, нехотя садясь на скамейку. Осознав, какие ощущения и какой уровень боли, которую она сейчас испытает, Кудиянова попыталась вырваться, но Костенко крепко держал ее за запястье, не давая даже пошевелить миллиметром этой руки. — Стой! — Никита подбежал к скамейке, которая находилась прямо под фонарем, — Подожди! Ты ей можешь повредить что-нибудь! — Парень аккуратно сел рядом с мужчиной, — Блять… — Он посмотрел на рану, — Больница! Точно! — Хорошая идея пришла в его голову, — Тут по-любому есть травма! — Что за "травма"? Одна, вон, — Она кивнула в сторону Эвелин, — Уже есть. Спросила Антонова и подошла ближе, — Твою ж мать… — Увидев весь масштаб бедствия, ей самой стало страшно даже смотреть на это. А представлять то, что Эвелин испытывает сейчас и испытает минутой позже - привело девушку в ужас. — Травмпункт. — Пояснил Лёша, — Бро, они попросят потом документы. А у нас их, как ты мог заметить, нет и не было! — Не разгребем, а огребем. Причем по полной. — Добавил Паша. — Слышь, — Сергей обратился к Никите, — А какого хера у нее коленки не заживают? А? Зона твоя что-то не работает! — Да завались ты! Давай, держи, другого варианта нету. — После этих слов Никиты, Лина начала сильно паниковать, и снова попыталась вырваться. Костенко решил действовать другим способом, и посадил девушку к себе на колени. — Пахан, держи руку, — Сказал он, отворачивая голову Кудияновой в сторону, — Линусик, тише, надо потерпеть, — Услышав тихие всхлипы, мужчина вытер слезы на лице Лины, — Ну-ну, давай вдох… Никита, давай! Аня, дабы Эвелин было немного легче, взяла девушку за свободную, не травмированную руку. Кудиянова сжала руку Антоновой так сильно, что пальцы девушки хрустнули. Она была готова потерпеть немного, лишь бы новой подруге было не так страшно. Тихо приговаривая, что надо чуть-чуть потерпеть, она гладила Лину по левой руке. Хотя, думаю, когда из руки вытаскивают кусок стекла - ощущения, конечно, не из приятных. Гоша не мог наблюдать за всем этим, и отвернулся. — Вытаскивай! — Скомандовал Сергей, крепко прижимая Лину к себе, не давая ей двинуть ни одной частью тела. К горлу девушки подступил ком. Казалось, что еще секунда - и ее вырвет прямо сейчас. С трудом она смогла сдержать этот позыв, несколько раз проглотив слюну. Секунда. Никита взял маленькую часть стекла, которая была снаружи, и выдернул осколок. Громкий вскрик. Дикая, нет, адская боль пронзила все тело начиная от руки, и разливаясь по каждой венке, по каждой клеточке в организме. Таких ощущений не было никогда в жизни. Такой боли невозможно было выдержать. Разве что пьяным. Кровь непрерывной струей хлынула из раны. Никита быстро сообразил что нужно срочно перевязать рану, и достал из своей большой сумки бинт и небольшой пузырек со спиртом. — Ты всегда бинты носишь с собой? — Лёша осмотрел сумку на наличие еще чего-нибудь, но ничего не нашел. Слышать дикий плач и крики девушки, Петрищеву было слишком тяжело. Он начал испытывать к ней сильную жалость, видя то, что ей приходится переживать. Но он слышал все то, что Костенко говорил ей, и в каком-то смысле понимал, почему она сбежала. То, что он сказал - ранило Эвелин слишком сильно. А сказал это человек, которого она любит. Сильно любит. Хоть и не особо показывает это. *** Сутки назад… Получив странное СМС, а позже и звонок от незнакомца со странным голосом, похожим на робота, да еще и с угрозами, Гоша довольно сильно испугался. Идти непонятно куда, непонятно зачем, непонятно к кому одному, без защиты и компании совершенно не хотелось. Бежать в полицию? А какие доказательства, кроме СМС? А про звонок он что скажет? И не факт, что возьмут заявление, могут и послать куда подальше. Собравшись со всеми силами, которые у него были, он вышел на улицу, и направился к месту, которое назвал незнакомец. Страх сковывал всё тело: он был безоружен, и в случае чего даже не знал, куда и к кому бежать, где просить помощи. Да и какой шанс, что ему вообще поможет кто-либо? Первое, что он увидел и на что обратил внимание - была молодая девушка, на вид низкого роста, сидящая на бордюре, и ища что-то в телефоне. Золотистые и кудрявые пряди ее коротких волос, примерно по плечо, которые были у лица, развивались на слабом ветру, словно колоски в поле. Она курила какую-то сигарету, но запах был совсем немерзкий, каким он казался парню ранее. Сейчас запах отдавал каким-то фруктом (?), и даже был немного приятным, и, похоже, сладким (?). Хотелось попробовать его на вкус. Хотелось облизать. Хотелось… Много чего в данный момент. Однако стеснение и робость были сильнее, чем желание. Хватило одной улыбки девушки, чтобы Петрищеву начало сносить крышу. Острые зубы - клыки, что были очень заметными при улыбке, казались ему очень милыми, и даже красивыми. Они придавали ей… Изюминку что ли? Он уже собирался набираться смелости, и подойти к ней, как увидел мужчину, на вид сильно старше самой девушки, которой подошел к ней, дал желтый пакетик с конфетами, и погладил по голове, а она прижалась к его руке, мило улыбаясь. Всю дорогу, что они проделывали, на каждой остановке, он не мог отвести глаз от Лины. Ее завораживало в ней все, а больше всего - серые, словно туман, глаза. Взглядами, а особенно фразами, они фактически не пересекались, однако это не мешало ему любоваться ею каждый раз. Гоша понимал, что является не лучшим кандидатом для Эвелин, а вероятность того, что она бросит Сергея и уйдет к нему – равна нулю. Тот момент, когда она первый раз подошла к нему, чтобы спросить зарядку для телефона, запомнился надолго. На всю жизнь. И его уже ничто не затмит так сильно, как затмило сейчас. Только если он добьётся ее. Но это позже. Не сейчас. Сейчас страшно. *** Лина уткнулась лицом в плечо Сергея, пытаясь плакать тише, сдержать крик, но этого не получалось от слова "вообще". Громкий плач, казалось, было слышно на другом конце города, и его может слышать каждый. Им крупно повезло, что та машина не заметила их, и каждый молился, чтобы никто не прошел / проехал рядом или мимо них, и не остановился, чтобы узнать, в чем причина плача. Объяснений не будет уж точно. — Тихо, тихо, маленькая, все, почти все, терпи, — Мужчина гладил Эвелин по голове, пытаясь успокоить Кудиянову, но та лишь продолжала плакать, утыкаясь лицом в его майку, которая насквозь промокла от слез. Никита вылил пол бутылочки в центр, дабы обеззаразить, вызывая еще один вскрик, который был громче предыдущих. Поверх спирта, он быстро вылил уже почти пустую бутылку с зеленкой, чтобы прижечь рану. После этого, парень быстро замотал руку бинтом, обернув его несколько раз подряд вокруг раны, чтобы никакая инфекция не проникла в тело девушки. Эвелин почти потеряла сознание от боли: пред глазами резко потемнело, будто свет фонаря выключился. Плакать и кричать сил уже не осталось. Лина выдохлась. Она не спала почти сутки, и вся физическая и эмоциональная энергия была на полном нуле. Хотелось спать. — Не давай ей отключаться! — Настя тронула Кудиянову за руку, но та даже не шевельнулась. — Линусик, Линусь? — Сергей попытался позвать Лину, но та лишь помотала головой, и обняла его, робко прижимаясь. Она что-то невнятно прошептала. Этого хватило, чтобы все поняли, что самое страшное теперь позади, и останется лишь ждать, когда рана заживет. — Я бы тоже сейчас не отказался поспать немного. — Зевнув сказал Лёша. — Тут гостиница недалеко есть. У нас все равно впереди трое суток. — Никита стал доставать прибор, чтобы показать год, месяц и день, в котором они сейчас находятся, — Потом выкинемся обратно. — Стоп-стоп! — Сергей встал со скамейки, все еще держа Эвелин на руках, — "Выкинемся"? — Ну, да. Теперь мы можем сами выбирать время: куда и когда. — Ответил парень, убирая прибор обратно. — Я перенастроил его, ну, точнее, доработал немного. — Мы точно под наркотой… — Гоша все еще отказывался верить во все это, — Ты! — Он показал пальцем на Никиту, — Подсыпал нам всем что-то, и теперь… — Ты задрал уже, в натуре! — Горелов толкнул парня назад, не дав ему даже договорить, — Всю дорогу ныл как баба! — И сейчас ноешь, непонятно только зачем! Тут твои слезы не помогут! — Мадышева поддержала парня. — Это я задрал?! — Петрищев толкнул Лёшу в ответ, — Вы! А точнее ваш одноглазый - пиздоглазый друг накачал нас наркотой! — Он уже перешел на крик. — А вы этого не понимаете! И меня еще засираете! — Давай, ори громче, дебил! Чтоб нас весь город услышал, и вызвали ментов, чтобы нас забрали к херам собачьим! И будешь ты, как мужик, в дереве, и никто тебя не вытащит, и не станет даже пытаться вытащить из него! Так и сдохнешь - в дереве! — В голове Вершинина появился образ того мужчины, вросшего в дерево. Паша стукнул парня по голове, но несильно, — Еще проблем нам не хватало! — Завалились оба! Хватит сраться! Где твой отель? — Сергей почувствовал, как Лина обняла его за шею, — Не орать, или я тебе, — Он посмотрел на Гошу, — Этим же стеклом язык отрежу, понятно? Чтоб уж точно заткнулся! Истеричка! — Он держал девушку под ягодицами, так, как держат маленьких детей, чтобы она не упала. — Да я… Волнуюсь просто… — Он попытался оправдать свои действия, — За Линку… — Назвав ее имя, парень заметно покраснел. Лёша не мог этого не заметить, и решил немного поиздеваться над Гошей, и стал придумывать план, как это сделать. Ну, и опозорить его перед всей компанией. Никита шел первым, за ним Сергей, у которого на руках была Лина, тихо спящая на плече Костенко. Аня шла рядом с Пашей, робко взяв его за руку. Ей было немного страшно после увиденного, и Вершинин чувствовал это каждый раз, когда доносился шорох, и Антонова сжимала его руку сильнее. Парню это очень нравилось, но за Кудиянову он все равно волновался, несмотря на их отношения друг с другом и на то, что последнее время они не очень-то и ладили. Это не должно мешать тому, что сейчас девушке очень плохо, и ей нужна поддержка друзей и близких. Настя с Лёшей, как обычно, прикалывались друг над другом, и над Гошей, говоря ему достаточно обидные вещи, на которые он старался не обращаться внимание. Петрищев шел последним, очень медленно, еле передвигая ногами от усталости. Никто, кроме Никиты, не знал, как долго и куда идти. За эту ночь все устали, и очень хотели последовать примеру Лины: лечь и поспать. Желательно в тепле, и в кровати с одеялом, положив голову на мягкую подушку. Через минут пятнадцать, они, наконец, дошли до местной гостиницы "Полесье", которая находилась недалеко от центра Припяти. К счастью, она сейчас была открыта, и через стеклянную дверь было видно молодую девушку на ресепшене, которая перебирала какие-то бумажки. Обрадовавшись, что наконец дошли, никто, кроме Костенко не задавался вопросом о деньгах. Но это было явно же не бесплатно. — Так, еще раз, сколько вас всего? — Спросила девушка, листая журнал. — Восемь. Восемь человек. — Ответил Никита. Он заметил, что ее взгляд был прикован к его маске, закрывающей девяносто пять процентов его лица, держа открытым лишь левый глаз. Она уже в открытую пялилась на маску, не задумываясь о том, что парню не очень-то и приятно, — Девушка? Вы слышите меня? — А, ой, извините! Так, восемь… Восемь, восемь… — Девушка активнее листала журнал, — Могу предложить лишь три свободных номера есть: первый - на троих, второй - на двоих, и третий - тоже на троих. Пойдет вам? — С улыбкой спросила она. — Берем? — Это был глупый вопрос: уставшие глаза ребят говорили обо всем, — На трое суток, пожалуйста. Сколько с нас? — Так, трое суток… Три номера, восемь человек… С вас… — Она достала старый, советский калькулятор, и что-то посчитала на нем — Сорок рублей. Оплата сейчас. Никита откуда-то достал советские деньги, и расплатился. Делить, кто с кем живет, было тяжело. По итогу номер на двоих достался Лёше и Насте, а остальным придется выбирать. И выбор не очень большой. Паша решил остаться с Аней и Гошей, а Сергею с Линой достался Никита. Даже несмотря на то, что он в каком-то смысле спас Кудиянову, Костенко все равно не доверял ему. Он его совсем не знал. А те редкие моменты из общения, и услышанное по приезду в город-призрак вообще не вызывали ни капли доверия, и каких либо чувств, помимо ревности, злобы, и обиду непонятно на что. Если смотреть с психологической точки зрения, то он видел в Никите соперника. Сергей понимал, что он может "забрать" у него Лину - единственную, кого он вправду полюбил за всю свою жизнь. А потерять Лину - было равно смертной казни. Ведь эта девочка дала ему новую жизнь, показала, что не всё в этом мире дерьмо, что есть та, которая любит, и та, которая, надеялся Костенко, не придаст, и будет рядом до конца. В любой ситуации. В любой день. В любой час. Просто. Будет. Рядом. *** — Мама! — Эвелин услышала голос ребенка, и открыла глаза. Сейчас она находилась на детской площадке в каком-то жилом комплексе, окруженном двумя домами-книжками. "Где я? Что со мной? Почему я тут? Что… Что происходит? Что за девочка?" — Ч… Что?… — Девушка не понимала, что случилось, — Девочка, ты чья? — Спросила она, когда малышка, на вид лет четырех - пяти, подошла к ней, смотря обиженным и грустным, полным недопонимая взглядом. "Где я, блядь? Где сережа? Где остальные? Мы же были в Припяти! В восемьдесят шестом! Как я оказалась тут? Это… Сон? Видение? Но почему так часто? Второй раз за сутки… Этого не может быть!" — Мама, ты чего? Это же я! — Девочка положила руки на коленки Кудияновой, — Даня! Твоя булочка любимая! Ты опять пила плохую водичку, да?… — С отчаянием в голосе произнесла малышка, скрещивая руки на груди. "Даня? А это точно девочка? Если да, то странное имя. Хотя звучит прикольно. Стоп, подождите…" — Мама, папа идет! — Девочка побежала по асфальтированной дороге вперед, — Пошли встречать! — Заметив, что Эвелин не идет за ней, Даня вернулась, и потянула ее за рукав кофты, — Ну пошли! Пошли! Девушка шла за ребенком, которая сильно тянула ее за рукав шерстяной кофты, пытаясь понять, что происходит. Пелена перед глазами расплылась, и Лина увидела Сергея. Только с ним было что-то не так… Он выглядел немного старше, чем был, и это показалось очень странным. Ей хотелось так же, как обычно, побежать к нему и обнять, но Даня сделала это первой. Он взял девочку на руки и обнял, прижав к себе. — Линусь, гуляете? Или вышли просто встретить? — Спросил он, ставя девочку на асфальт. — Я вот подарки купил, — Костенко достал из кармана "kinder", и протянул его ребенку, от чего та очень обрадовалась. — Решил мелкой зайти купить, ты же не против? " Мелкой? Киндер? Он же ненавидит его, и в жизни не покупал сам!" — Сережа? — Кудиянова потянулась, чтобы коснуться мужчины, но силуэт тут же растворился прямо перед глазами. Резко все пространство и окружающий мир потемнели, словно выключили свет, или ослепили. Двор, из светлого, чистого, ухоженного и зеленого превратился в… В разруху. Одна из качелей отвалилась, горка на половину была разрушена, песочницы и вовсе больше не было — лишь горстка деревяшек. Дома были разрушены почти полностью: на первом, что стоял впереди - не было половины здания, он выглядел так, будто в него прилетела и разорвалась бомба. Обернувшись, второй дом горел прямо сейчас. Из него выбегали люди: кто-то нес тело родного человека, кто-то спасал животных, кто-то детей и стариков. Небо было темно-серым, а на горизонте будто бы горел огонь ярко-красным пламенем, словно что-то или кто-то поджег его. Солнце скрылось за облаком серой пыли, поднявшейся из-за обрушения другого дома. Под ногами девушки был автомат, который она быстро подобрала, и побежала прочь, чтобы где-то укрыться. Она не знала, куда бежать, но вдруг подъехала машина. — Садись, если хочешь жить! — Открыв дверь, Лина увидела Никиту за рулем, — Лина, блядь, быстрее! — Эвелин решила послушаться, и быстро села на заднее сидение. — Куда ты свалила?! — Костенко достал черную тканевую маску, и быстро надел ее на Кудиянову, — Нельзя ж, блядь, без маски! — Он отвесил девушке щелбан по лбу. — Ты забыла? — Сережа, что происходит? — Эвелин стала снимать маску, но мужчина снова натянул ее на лицо девушки, — Что тут вообще, мать твою, происходит?! — Нужно сваливать! Киняев готовит запуск ядерных ракет по всему миру! — Ответ последовал от Никиты, — У нас не остается времени! Нужно быстро собираться, и ехать. — Ч… Что… Какой Киняев? Какие ракеты? — Эвелин резко вспомнила про сумку. Ее на ней уже не было, — Ты что несешь?! Обнюхался что ли?! — Лина, ты не заболела? — Сергей прикоснулся ко лбу девушки, — Уже почти пять лет прошло с того момента, когда Киняев получил власть над всеми ядерными объектами СНГ, забыла? Теперь у него есть все шансы… Устроить ядерную зиму. И это уже не шутки, это, сука, реальность. Блядская реальность! "Что он несет? Что за хрень вообще происходит? Что за "ядерные объекты"? Какая "ядерная зима"? Причем тут я? Нет… Нет… Лина, успокойся, это лишь сон. Просто очередное дерьмовое видение, которое пройдет через пару минут. Спокойно…" — Эй? — Из мыслей, Кудиянову вырвал голос Никиты, — Ты в порядке? Рядом с ней, наверное, взорвалось что-то, вот и хероборит. — Набери Пахана, спроси как Даня. — Попросил Никиту Сергей, — Забираем ее и… Уезжаем к Бункеру. Он километров в ста от Москвы. Знаем про него только мы, и пара человек. Так что будет место всем. Никита послушно набрал через автомобиль контакт с названием "Пахан", и нажал на трубочку. Гудок, второй, третий… Вершинин наконец взял трубку. Первым, что он спросил, был вопрос: "где вы сейчас?". — Едем по "МКАД’у", час примерно. Собирайтесь сами, и собирайте Даньку, Серёга нашел место, где можно будет переждать. — Все кончено, да?… — На фоне был слышен голос Мадышевой, который Кудиянова сразу же узнала. — Мы…Мы проиграли эту войну? — Киняев победил. В течении следующих суток он запустит ракеты, которые пройдутся по каждому городу мира. И его уже никто и ничто не остановит. Останется лишь прятаться и ждать. Мне жаль, ребята… Мы не смогли… — Ответил Костенко, доставая телефон, — Слишком поздно. Мы не успели… — Сереж, что… — Не задавай вопросов. Мы сделали все, что могли. Осталось лишь спасти тех, кто дорог, и дочь. "Дочь? Какую дочь? У нас нет и не было никакой дочери! У него тоже, насколько я сейчас знаю. Стоп, это…" — Покажи фотки Д… Дани… — Робко спросила Эвелин, протягивая руки к телефону Костенко. — Месяц не виделись, а уже забыла собственную дочку, ну, Линка, даешь! — Пытаясь разрядить обстановку, Никита решил пошутить, но никто из присутствующих даже не улыбнулся, — Извини… Те… Не вовремя я как-то, да? — Ага. — Почти одновременно сказали Эвелин и Сергей. Он нашел в галерее фото, зашел в альбом с надписью "мелкая", и протянул телефон девушке. На первой картинке, которую она увидела, была изображена она сама, только немного старше, чем сейчас. А рядом - девочка. Маленькая. Года три-четыре, не больше. Малышка была точной копией Лины. Все, кроме глаз. Глаза были того же цвета, что и Сергея. "Не может быть… Это… Это невозможно! Это лишь сон! Просто сон! Сейчас проснусь, и…" Эвелин решила "разбудить" себя, и со всей силы укусила свою руку. Да так укусила, что кровь хлынула из раны. Но ничего не произошло. Все было так же, как и секунду назад. — Это сон! Это сон! Проснись! Проснись! — Кудиянова закрыла уши руками и зажмурила глаза. — Лин, да что с тобой сег… — Никита не успел договорить, как на полной скорости врезался в другой автомобиль. Адская боль пронзила все тело: Лина чувствовала, как осколки стекла из окон впились в тело, разрывая его на куски. Она чувствовала, как кость на правой ноге от удара прорвала кожу. Последним, что она почувствовала, был жар. Сильный жар. Горело все ее тело. " Слишком… Реально… Так… Не может быть…" Снова все потемнело. Открыв глаза, Кудиянова находилась в какой-то комнате, сидя на каком-то диване. Все казалось знакомым, до тех пор, пока в этой комнате девушка не узнала… Свой дом в Тюкалинске. Ту самую двушку, в которой были ободранные стены и пол, где не работал свет, и крайне редко шла горячая вода. На полу валялись пивные бутылки и пустые пачки от сигарет. — Мама? — Лина встала с дивана и направилась вперед по коридору. Потом нужно было завернуть налево - там была комната родителей, — Мама, ты тут? — Снова позвала она. Дверь в комнату была открыта, и девушка решила зайти туда. Войдя, Кудиянову чуть было не вырвало: на стене, в месте, где висел ковер, были вывешены кишки. Только чьи? Ответ нашел сам себя, когда она посмотрела на потолок: на люстре, на двух веревках свисали головы отца и матери, оторванные от всего тела. Посмотрев на пол, Лина увидела вырванный позвоночник, который был расколот на несколько частей. Рядом с ним лежала рука. Она была сломана так, что кость кисти насквозь пробила кожу. Пальцы были переломаны назад. На стене напротив была надпись, которую, судя логике, написали кровью: ТЫ НЕ ЗАЩИТИЛА НАС! Под надписью были прибиты на два ножа сердца матери и отца. — Нет… Нет… ХВАТИТ *** Эвелин наконец очнулась. Она вся была в ледяном поту, руки тряслись настолько, что казалось, что сейчас отвалятся. Лина вскочила с коленок Сергея, и прошлась взглядом по комнате. "Снова очередной сон? Что на этот раз?" — Проснулась? — Мужчина нехотя открыл глаза, и притянул Лину к себе, — Не болит рука? — Тут же девушка посмотрела на правую руку: она была в бинте. — Н… Нет… — Дрожащим голосом произнесла Кудиянова, — Это прекратится или нет?! — Последние три слова она крикнула так громко, что даже Никита вскочил и выбежал из соседней комнаты. — Что прекратится? Лин, ты чего? — Сергей попытался подойти к ней, — Иди сюда, иди ко мне, — Он попытался обнять ее, но Эвелин толкнула его. — Уйди! Это все сон! Тебя нет! Я сейчас проснусь, и тебя нет! — У нее началась истерика, — Это сон! Сон! — Девушка упала на колени, опираясь одной рукой об пол. — Что тут происходит?! — Никита вошел в комнату, и сразу же посмотрел на Эвелин, которая плакала, и что-то невнятно кричала, прижимая руки к себе. — Серег, держи ее! — Парень быстрым шагом вернулся в свою комнату, начал рыскать в сумке, достал от туда какие-то таблетки, и принес их. — Дай ей это выпить, срочно! — Он дал воды. Сергей кое-как засунул непонятные две таблетки в рот Лины, и пытался заставить ее глотать, но ничего не получилось, и ему пришлось влить еще и воды. Наконец, таблетки были выпиты. Прошла всего минута, как зрачки Кудияновой резко сузились, а истерика в миг закончилась, и она снова была спокойной. — Что это было? — Сергей обнял Лину, прижимая к себе, — Что за таблетки ты ей дал? — Она видела то, что нас ждет. Три реальности. Три мира, в которых она существует. И каждый мир - особенный. И одна из этих трех реальностей ждет нас. И какая - я уже знаю. — Никита поставил таблетки на стол, — Она видит их, так как они связанны между собой. Я не знаю как, но знаю одно: только она может сделать и изменить все. Ни ты, — Никита ткнул пальцем в Костенко, — Ни я, — ткнул пальцем в себя, — Только она, — Ткнул пальцем в Лину, — От нее зависит будущее всего мира. Всех нас. Каждого человека на этой планете. Каждого животного. Каждого растения. — Почему именно Лина?! — Сергей сел на кровать вместе с девушкой, — Почему, сука, именно она?! — Зона выбрала ее. Потому что Зона посчитала ее достойной того, чтобы изменить и прошлое, и настоящее, и будущее. А выбрала и посчитала ее потому что она пережила слишком много боли для ребенка, одарив возможностью видеть будущее. Это дар. — Никита постарался привести весомые доказательства в пользу того, что говорил, но Костенко отказывался верить каждому слову парня. — Это не дар, — Кудиянова наконец сказала первую фразу, — Это проклятие. Проклятие на всю оставшуюся жизнь.