Солнечный цитрус

Отдел слепит меня своим беспорядком и неожиданной пустотой. За главным столом как никогда сосредоточенный Поттер сверкает в лучах утреннего солнца дурацкими очками. На меня он бросает беглый взгляд и быстро кивает на пустой рабочий стол, стоящий недалеко от него. Так и хочется врезать ему. Ни капли удивления. Будто само собой разумеющееся то, что я здесь! Направляюсь к столу. Где-то в конце помещения я вижу взъерошенную макушку пыхтящего Лонгботтома — он возится с каким-то чудо-растением. Забыв про свой неряшливый вид, я гордо направляюсь к своему столу. На общем фоне бедлама и бардака он выглядит просто примером порядка. Кто-то постарался, освободил его от ненужного хлама. — А где все? — спрашиваю я Поттера, потому что обратиться особо не к кому. — Обычно подтягиваются к обеду, — не отрываясь от бумаг, сообщает он. — Я хочу, чтобы ты ознакомился с делами и поделился своими мыслями на летучке. Чего? Я вопросительно гляжу на нахала, но глава Отдела не удостаивает меня ответным взглядом, и я начинаю раздражаться. — Чего? — повторяю я, только вслух. — Дела. На твоём столе. Изучи их. Летучка в два. Я замечаю на своём столе папки из плотной коричневой бумаги и пододвигаю к себе. Читаю название: «Дело № 16 Рудольфус Лестрейндж» Остальные папки также содержат информацию о пожирателях. И чего он от меня хочет? Я без энтузиазма поддеваю пальцем край папки. В ней — колдографии, статьи, накопанная Отделом информация, краткая биография и список преступлений, совершенных Рудольфусом. Он хочет услышать мои мысли об этом? На летучке? О, Мерлин. Тем не менее, за неимением других вариантов, я провожу ближайшие пару часов за изучением информации о пожирателях. Ого, много чего я из этого не знал, а много чего не знают они. Особенно о моей тётке Беллатрикс. Вскоре дверь распахивается, и на пороге появляется представительница семейства Уизли. Она здоровается с Поттером и Лонгботтомом и, бросив на меня презрительный взгляд, следует в другой конец помещения. А ведь когда-то всё было наоборот… Но мне абсолютно плевать на этих гриффиндорских выскочек. Следом за Уизли приходят и остальные. Отдел стремительно наполняется, и вскоре он уже начинает напоминать муравейник. Поттер, кажется, абсолютно не замечает шума, сидит спокойно за своим столом и ковыряется в бумажках. А вот мне это жужжание самолётиков, переговоры, шелест бумаг, топот действуют на нервы. Может, позвать Прикли и аппарировать из Министерства? Хрен с ними, со всеми. Через некоторое время четырёхглазое чудище поднимается и тихо говорит: — Летучка. И наступает полнейшая тишина. Как, мантикора его побери, они его услышали сквозь этот шум?! Такой способностью обладает только мой крёстный. Неужели он дал ему парочку бесплатных уроков? Многие разом поднимаются и направляются в соседнее помещение, и мне приходится сделать то же самое. Оно продолговатое, посередине длинный стол, вокруг него стоят стулья, на стене висит белый экран, рядом развешаны чьи-то колдо, приклеены вырезки из газет. Я сажусь с краю, около двери, чтобы у меня были пути отступления, если что. — Итак, как я уже сказал, с сегодняшнего дня к нам присоединился Драко Малфой, чтобы помочь отловить оставшихся пожирателей смерти… Поттера прерывает нестройный хор возмущённых голосов. Восклицания, перешёптывания, недоброжелательные взгляды в мою сторону. Вот же паршивец, обязательно нужно было начинать летучку с меня? Я пронзаю виновника данной сумятицы злым взглядом, но Поттеру всё ни по чём. Он даёт возмущённым проговориться, любопытным — наглядеться, мне — перебеситься, после чего продолжает: — С помощью Малфоя, уверен, дело пойдёт быстрее. Давайте послушаем, что он нам скажет по поводу некоторых дел. Поттер садится на место, предоставляя мне слово. Мерлин, я хочу провалиться сквозь землю. Десятки глаз смотрят на меня в ожидании представления. Что я им могу сказать? Что в душе не знаю, где они все там прячутся? Возможно, они уже давно за пределами магической Британии. А, возможно, поменяли внешность и живут среди маглов, или даже работают в Министерстве? Молчание затягивается, слышится нетерпеливое ёрзание на стульях, тихое перешёптывание. Я тяжело вздыхаю, готовый сказать хоть что-то, но внезапно дверь распахивается, и к нам влетает на всех парах выскочка Грейнджер. — Гарри, — запыхавшись, бормочет она, — в лесу около станции Хогсмида… Тут её безумный взгляд устремляется на меня, и она запинается. — Я хотела сказать, тревога четыреста пять в районе Хогсмида… Поттер реагирует быстро: — Джинни, приготовления на тебе. Десять минут. Задействуй отдел четыре. Летучка переносится. В помещении вмиг образуется шум, сквозь который слышен пронзительный голос Уизли. Мерлин, куда я попал? Дверь снова распахивается, и в помещение врывается Шизоглаз Грюм со всей присущей ему эксцентричностью. — Поттер, ты обязан послать нас на это задание! — рычит он и чуть не сносит рядом стоящую с очкариком Грейнджер. Та тихонечко охает и отлетает к стенке. — Это работа для нашей группы, Аластор, — невозмутимо отвечает Поттер. — Мать твою, Поттер! Это могут быть проделки пожирателей, ты обязан послать авроров на место происшествия! — размахивая тростью, орёт Грюм. — Я глава этого Отдела, Аластор… — Понабрали зелёных сопляков! Я переговорю с Кингсли! Безмозглые кретины сидят в Министерстве! В бешенстве он не замечает меня, чему я тайно радуюсь. После его хлопка дверью, громких сборов и шума, я наконец-то оказываюсь в просторном зале Отдела обеспечения магического правопорядка, и со мной из знакомых только Лонгботтом. Когда он проходит мимо меня с очередным уродливым растением в руках, я спрашиваю: — Они надолго? Мне-то, в принципе, без разницы. Даже лучше, если никого из них не будет, но внезапное любопытство гложет меня. Что за задание? Почему грязнокровка Грейнджер замялась при виде меня и почему Шизоглаз так нервничал? Впрочем, последний всегда был параноиком… Лонгботтом чуть не спотыкается на ровном месте, услышав мой голос. Видимо, не ожидал, что я обращусь к нему. Вспомнились годы насмешек над этим жирным неуклюжим гриффиндорцем. Хотя, сейчас он здорово похудел. Видать, Поттер гоняет их здесь. — Я тебя спросил. — Я не знаю. Всегда по-разному, — бормочет Лонгботтом и ускоряет шаг, чтобы скрыться из Отдела. Я вздыхаю и от нечего делать оглядываю помещение. Оно большое, здесь много рабочих мест. Дверь в продолговатый зал сейчас закрыта, а вот недалеко от неё другая дверь, открытая, через которую я наблюдаю мельтешащего Грюма и бегающую за ним кузину Тонкс. Стало быть, Поттер послал Грюма и его авроров куда подальше, а сам отправился на задание… Кстати, что это за группа? Они ведь не авроры?

***

Шесть часов вечера, и я с чистой совестью отправляюсь к каминам в Атриум, чтобы благополучно отправиться домой. Еле высидел. От безделья чуть не сошёл с ума. Лонгботтом больше не появлялся, иногда кто-то незнакомый входил в помещение и выходил из него, где-то в отдалении работали пара неизвестных мне ведьм. Появившись в камине библиотеки Малфой-мэнора злой и голодный, как мантикора, я застаю мать читающей в отцовском кресле из красного дерева, отливающем в закатном солнце алым и янтарным. — Драко, милый, как твой первый день? — интересуется Нарцисса. — Всё вроде бы не так уж скверно. Ужин есть, maman? При этом вопросе мать вздыхает и молча поднимается, отложив книгу. — Прикли весь день занимался трубами… — оправдывается за старого домовика она. — Я хочу выкинуть этого бездарного эльфа, — сквозь зубы жалуюсь я, выходя из библиотеки. На кухне только ярко-оранжевые апельсины и застывшая с утра яичница в противне. — Он издевается?! Трубы-то хоть починены? По несчастному выражению лица матери я понимаю, что нет. Я беру фамильный серебряный нож и начинаю с остервенением чистить оранжевый, как волосы Уизли, фрукт. Повсюду летят брызги, в том числе и на мою сорочку. — Милый, ты испачкал сорочку из королевского оксфорда, — тихо сокрушается Нарцисса, глядя на мои потуги приготовить себе ужин. Я вгрызаюсь в кислую мякоть фрукта, но мне не до вкусовых ощущений, я голоден, как сто дементоров. — Я прикажу Прикли приготовить завтра мясо по-французски, — говорит Нарцисса. Я давлюсь истеричным смешком. Мать такая выдумщица.

***

К моему удивлению, на следующее утро Отдел кипит жизнью. Меня не замечают или делают вид, что не замечают. Поттер активно переругивается с Финниганом. — Гарри, я не смогу закончить то, что ты просишь, в срок! Все вопросы к Уимпилу… — К мистеру Уимпилу, — на автомате поправляет рядом стоящая Грейнджер, выкладывая на стол Поттера какие-то бутылочки. Финниган отмахивается. — Я сейчас работаю над усовершенствованием сигнальных чар… — Я поговорю с ним, — сердито вздыхает Поттер, и Финниган удаляется. — Пора нам обзавестись собственным экспериментатором, — говорит Грейнджер и суёт Поттеру под нос исписанный листок. — Или перетянуть Финнигана к нам. Но Бруствер пока не одобряет ещё одну вакансию в нашу группу… Что здесь? — Всё, что ты просил, кроме кроветворного. Профессор Снейп сказал, что мадам Помфри опустошила все его запасы после очередного матча по квиддичу… — Старый хитрец, как всегда, хочет, чтобы мы ему заплатили двойную цену за скорость, — бросает Поттер, подписывая бумагу. — Никакой он не старый, — почему-то обижается Грейнджер. Мерлин всемогущий! Северус сотрудничает с Поттером? Остановите землю… До чего опустился крёстный. Нужно будет ему высказать при встрече. Я сажусь за свой стол, наблюдая за всем этим цирком. — Гарри, я не знаю, что писать здесь! — словно рыжий ураган подлетает к нему младшая Уизли, откидывая свои волосы назад. От их цвета у меня начинают болеть глаза и живот, вспоминается вчерашний ужин… — Джинни, я в тебя верю, — отправляя сиреневый самолётик, отвечает Поттер и принимается ещё за один. Рыжая вздыхает и удаляется куда-то в конец помещения. — Гарри, Гарри, посмотри какие фото я сделал вчера! — Колин, я же просил тебя не делать снимков… — Гарри, это бомба! — не слыша его, восторгается своей работой Криви. — Спрячь и не смей отдавать эти снимки Лавгуд, Колин… Кажется, у Поттера утро не такое и доброе, как могло бы быть. Я мысленно злорадствую. Надеюсь, его завалят работой. — Гарри, тебя вызывает Министр, — появившись в дверях Отдела, сообщает Томас и быстро исчезает. Поттер потирает переносицу. Внезапно мне в руку утыкается сиреневый самолётик. Я удивлён. Кому понадобилось из Министерства мне писать? Разворачиваю его и читаю: «Малфой, ты засранец. Даже не сообщил мне, что в Министерстве. Жду тебя на шестом уровне в 63 кабинете. Паркинсон» Панс, о, Мерлин. Совсем забыл, что она сюда устроилась. Что ей от меня надо? Я встаю, на меня никто не обращает внимания. Покидаю Отдел и направляюсь на шестой уровень. Панси сидит в аккуратной чёрной мантии и активно строчит что-то на маленьком клочке бумажки. — Паркинсон, — приветствую я. — Драко, — улыбается она и вскакивает с места. — Мне сказала твоя мама о том, что ты здесь! Почему не зашёл вчера? — Давай без нравоучений. Я тоже рад тебя видеть. Девушка крепко обнимает меня. — Рада за тебя. Поможешь Министерству, и всё будет в шоколаде, — подмигивает бывшая однокурсница. Ага. Как же. — Ненавижу Поттера, — по старой привычке жалуюсь я. — Ну-ну, — ухмыляется Панси. — Поттер теперь шишка! Глава целого Отдела. — Золотой мальчик. Все и всюду вечно делали из него знаменитость. Сам он ничего из себя не представляет. А сейчас корчит начальника. Панси воровато оглядывается на свою коллегу, сидящую неподалёку и явно подслушивающую. — Тс-с. Давай на обеде об этом. Я всё утро буду заниматься заявками на порталы, а потом я вся твоя. — Где у вас тут пообедать можно? — я выцепляю самое интересное из фразы Панси. — На восьмом уровне, где Атриум. Ты выглядишь бледнее обычного, — качает головой Паркинсон. — Всё дело в освещении, — отмахиваюсь я. На завтрак снова были яйца. От одного воспоминания о них меня передёргивает. — Что с тобой? — спрашивает Панси, но, не дождавшись ответа, продолжает: — В общем, в час в обеденном зале. Давай, не опаздывай. Я киваю и покидаю Отдел магического транспорта. Когда возвращаюсь в Отдел правопорядка, застаю Поттера, сидящего задницей на моём столе. Руки сложены на груди, взгляд сосредоточенный, рожа недовольная. — Чего? — осведомляюсь я, садясь на стул возле него. — Малфой, кто разрешал тебе покидать рабочее место? — решает поиграть в главного Поттер. — А кто запрещал? — Давай я обрисую тебе ситуацию. Ты всё ещё под домашним арестом. Тебе разрешили находиться здесь, и я за тебя в ответе. Давай не будем создавать друг другу проблемы. Обед с часу до двух. Туалет в конце этого помещения. Всё понял? Мерлин, как же хочется врезать ему… — М-м? — допытывается Поттер. В его зелени глаз никакой злобы и надменности, скорее… усталость и беспокойство? О чём он беспокоится? Что я сбегу к оставшимся пожирателям смерти? Или подговорю пол-Министерства содействовать мне? — Мы поняли друг друга? — вновь обращается ко мне он. — Во-первых, убери свою знаменитую задницу с моего стола. А, во-вторых, может быть, я в письменном виде изложу всё, что знаю о Пожирателях, и вы меня отпустите? Поттер устало вздыхает, но слезает со стола. — Идём. Он проходит через всё помещение, а я зачем-то иду за ним, ловя на себе любопытные взгляды всего Отдела. Мы входим в небольшое помещение возле туалетных кабинок, Поттер закуривает. Ни хрена себе. — Знаешь, Малфой, — начинает он, глядя в небольшое грязное окошко. Филча бы сюда с «Миссис Чистикс»… — Мне на самом деле всё равно. Это в твоих личных интересах содействовать нам. Не будешь содействовать, просидишь всю жизнь под домашним арестом, а твой отец — в Азкабане. Будешь содействовать, у тебя появится шанс вернуть семье свободу… — Вот именно, Поттер, — перебиваю я его. — Что это лично моё дело. Не нужно строить из себя тут умного. Я прекрасно осведомлён о том, что вы в полной заднице. И без моей помощи вам не обойтись. Я здесь, и это в ваших грёбаных интересах тоже. Поттер спокоен, как удав, что злит меня ещё больше. — Без сопливых разберусь, что мне делать, — огрызаюсь я, отмахиваясь от дыма. Внезапно раздаётся пыхтение, и из туалетной кабинки появляется полная женщина в годах с ведром в одной руке и тряпкой в другой. Она смотрит на нас несколько секунд и, покачав головой, уходит в другую кабинку, гремя посудиной. — В два летучка. Так что выбор за тобой, — бросает Поттер и возвращается в Отдел. Плюнуть бы на всё и уйти отсюда, послав Бруствера и Поттера лесом. Но какая-то неведомая сила не позволяет мне это сделать. Неведомая сила — это остатки совести, чувство ответственности за семью и… чувство голода. Нет, на обед я точно останусь. Неизвестно, когда ещё я смогу нормально поесть. А дальше видно будет.