Солнечный цитрус

Панси пристально смотрит на то, как я ем, и я стараюсь делать это медленнее, но запеченное куриное филе с грибами и сыром просто восхитительно… А овощной салат с оливками до невозможности прекрасен. Панси взяла мне обед по своей карте сотрудника, а свой купила за наличные деньги. — Драко, может, ещё? — тактично спрашивает она. — Не буду наглеть. Спасибо за обед, — благодарю я, с вожделением оглядывая её почти полную тарелку. Паркинсон вздыхает и перекидывает мне половину еды. — Ешь. Я не могу отказаться и ем, попутно замечая, что Панси кокетливо расстёгивает свою мантию. — У вас отобрали всех домовиков? — уточняет она. Я хмурюсь и рассказываю про Прикли и то, как мы все от него мучаемся. Панси качает головой и обещает помочь всем, чем сможет. Так приятно, когда о тебе заботятся.

***

— Северус, — констатирую я. — Северус! — вторит за мной мать и приветственно кивает моему крёстному. — Прошу к столу. Отдай мантию домовику. Северус Снейп кивает в ответ и неспешно проходит в обеденную комнату. Мать постаралась, и на нашей жаккардовой белой скатерти с вышивкой стоит пышущее жаром блюдо с мясом по-французски и салат с пармезаном. В хрустальных бокалах карминово-бордовым переливается вино Шато Шеваль Блан (матери удалось сберечь несколько бутылок коллекции отца). Салфетки в тон вину и обивки на стульях насыщенного багряного цвета. Неужели, всё это съедобно? Неужели, мне может повезти с едой второй раз за день? — Драко, как твои успехи? — осведомляется крёстный, слишком смело накладывая себе на тарелку весьма подгоревшее при ближайшем рассмотрении мясо. — Всё хорошо, крёстный, — киваю я. — Вот как? А я слышал, что ты работаешь под начальством Поттера сейчас, — невозмутимо говорит Северус и с усилием режет мясо, после чего я делаю вывод, что оно резиновое. Я какое-то время слежу за ним и, убедившись, что ужин съедобен и что Северус не загнулся в конвульсиях на полу, слегка с вызовом отвечаю: — Скорее, делаю одолжение, предоставляя ценные сведения о пожирателях. — Всё ради Люциуса, — вмешивается в разговор Нарцисса, будто оправдывая меня. — Разумеется, — кивает Северус с кислой улыбкой. — А почему ты сотрудничаешь с Поттером? — с лёгкой издёвкой спрашиваю я. Северус дарит мне тяжёлый взгляд. — Лишние деньги не помешают, — решая переключиться на салат, пожимает плечами Северус. — Что у тебя с рукой, Нарцисса? — Мм… Порезалась, — уклончиво отвечает мать, пряча руки за салфетку. Всё ясно. Ужин готовила она.

***

Во вторник на летучке я особо никаких важных сведений не предоставил Золотому мальчику, кроме как перечислил места убежищ и штаб-квартир пожирателей смерти, известных мне. Оказалось, что Поттер и его группа осведомлены практически обо всех, кроме одной, которая находилась в горах. После летучки Поттер что-то скомандовал Уизли, и та в скором времени исчезла с несколькими сотрудниками Отдела. Вообще, за неделю, проведённую в Министерстве, я многое стал подмечать, не столько из любопытства, сколько из переизбытка свободного времени. Поттера оставлю на десерт, начну с Лонгботтома. Этот гриффиндорец с намёком на синдром Дауна в основном сидел в общем зале Отдела, где и все, ковыряясь с какими-то растениями и пыхтя, как паровоз, благо, что дым из ушей не валил. Иногда он исчезал, выходя через главную дверь, иногда осторожно подходил к столу Поттера, стараясь выбирать моменты, когда хозяина стола нет, и оставлял на нём какие-то записи или образцы своих подопечных растений. С ним всё понятно. Свихнутый на травологии. Только неясно, почему боится Поттера. А, вот ещё что. Когда в Отделе было мало сотрудников, он со мной здоровался. Далее — младшая Уизли. Эта выскочка ходила по Отделу, задрав нос, повсюду оставляя свои рыжие волосы. В прямом смысле. Один я как-то нашёл на своей мантии! Она была столь высокомерна, вероятно, потому, что занимала не последнюю должность тут. Поттер постоянно ей что-то поручал, и та с готовностью всё исполняла, командуя направо и налево большей частью сотрудников. Меня она принципиально не замечала, словно я был пылью, лишь иногда только бросала в мою сторону презрительные взгляды. Будь у меня возможность, поставил бы я эту дуру на место. В любом случае, я эту возможность обязательно найду. Хочется сказать отдельное слово про грязнокровку Грейнджер. Эта заучка занималась не пойми чем в Отделе. Я постоянно видел её с какими-то объёмными сумками, коробками, рюкзаками. Она то и дело посылала в воздух сиреневые самолётики, строчила письма, тихо вздыхала, издавала другие непонятные звуки, читая то или иное сообщение, и каждый день докладывала Поттеру о своих успехах. Она выглядела, как и в школе — лохматой, загруженной и невыспавшейся. Когда была возможность сумничать — умничала. В принципе, умников и без неё хватало здесь. Вот взять хотя бы Томаса, кажется, Дина. На всех летучках он выступал первым, сообщая о тех или иных нарушениях магического порядка в Британии. Поттер частенько поручал ему что-то узнать, уточнить, подготовить материал. Кажется, он работал кем-то наподобие информатора. Ну, и Мерлин с ним. Работает и никому особо не мешает. Уизел. Этого, слава Мерлину, не было практически всю неделю. Все его ждали и часто о нём спрашивали у Поттера. Но его не было, и я не знал, где он. Да я и не спрашивал, а мне не говорили. Нет и нет, мне же лучше. Видеть его рожу не очень-то приятно, то еще зрелище. Идём по списку дальше. Фанат Поттера. Я имею ввиду Криви, конечно же. Этот, походу, просто на побегушках у него. Когда появляется в Отделе, то становится кем-то вроде «принеси-подай». Все орут, заставляя Криви то принести им кофе, то сбегать куда-то что-то сделать, то спеть, то сплясать. Я утрирую, конечно. Но одно я понял точно — Криви в Отделе, как домовой эльф. Никаких прав, а он рад всем услужить. Перейдём к Лавгуд. Эта обкуренная появлялась в Отделе очень редко и выглядела, будто бы как минимум раз пятьдесят упала со сверхскоростной метлы. Волосы всклокочены, в них иногда торчали инородные предметы, белый халат весь в каких-то неизвестного происхождения пятнах, выражение лица — отстранёно-ненормальное. Она заходила и в основном сидела рядом с Лонгботтомом или перекидывалась парой-тройкой фраз с Грейнджер. Чем она занималась, я толком не понял. Но мне кажется, что Лонгботтом поставляет ей какие-то запрещённые травки, иначе как ещё объяснить её неадекватность? В Отделе находились не только те, кого я перечислил, но в основном только они присутствовали на собраниях. Ещё плюс Финниган, с которым постоянно бодался Поттер. Финниган вечно что-то не успевал, а Поттер требовал с него каких-то разработок (я толком не знаю). Заканчивались все эти споры одним и тем же: Финниган обещал успеть сделать, Поттер обещал поговорить с его и со своим начальством. Ещё был Грюм, который рвал и метал, когда разговаривал с Поттером. Грюм был главой штаб-квартиры авроров, и очень часто оставался недовольным тем, что Поттер редко обращается к нему за помощью и советом, и, вообще, действует не по инструкции, не слушая старших (то бишь, его). Грюм часто ходил жаловаться на Золотого мальчика к Брустверу, после чего Поттера обычно вызывали на ковёр к Министру, а я злорадствовал. Стоило сказать, что Отдел, в котором я сидел, представлял собой огромное помещение с рабочими столами для всех сотрудников обеспечения магического правопорядка. Но у авроров была отдельная комната. Ещё я видел комнату, где проходили летучки. На нашем же этаже где-то было помещение, отведенное под сектор борьбы с незаконным использованием изобретений маглов, где работал Уизли-старший. Мой отец в своё время говорил, что это маленькое помещение без окон. Рядом с этим сектором находился сектор борьбы с неправомерным использованием магии, главой которого, как мне рассказала Панси, назначили Муфалду Хмелкирк, потому как предыдущий глава разделял интересы красноглазого монстра. Также на втором уровне располагалось небольшое помещение для комиссии по экспериментальным чарам, откуда, как я понял, и захаживал к нам временами Финниган. Теперь подойдём к десерту. Поттер. О Поттере я могу говорить долго и не всегда цензурно. Этот самодовольный и самодостаточный кретин сидел у меня уже в печенках. Несмотря на то, что Поттера со всех сторон дёргали и наваливали на него свои проблемы, он всегда держался свеженьким и относительно бодрым. Одевался с некоторым вкусом (далеко от изысканности, конечно, но всяко лучше, чем было в школе), следил за своими когда-то взъерошенными патлами (нашёл, наконец-то, какое-то заклинание?), был спокоен (несмотря на весь ужас, творящийся в Отделе) и любил командовать. Мерлин, но кто бы знал, как он меня бесил! Наша Знаменитость часто ходил весь в своих мыслях, тем не менее был в курсе всего, что происходило в Отделе, кто о чём говорил и думал (порой мне стало так казаться). Большую часть времени он проводил с вышеперечисленными людьми (как я понял, большинство из них являлось сотрудниками Группы обеспечения магического правопорядка, которая занималась выявлением особого рода правонарушений). Об этом частенько любил напоминать Поттеру Грюм, что его, мол, группа должна только выявлять нарушения, а авроры непосредственно действовать и устранять их. Но Поттер зазвездился настолько, что считал себя намного круче Грюма, а порой и Бруствера, потому делал всегда всё так, как сам считал нужным, чем частенько злил обоих. Если говорить обо мне, то, по большей части, я не делал ничего, меланхолично наблюдая за суетой в Отделе. Но мне всё же по прихоти Поттера приходилось сидеть тут весь рабочий день. Он иногда что-то у меня спрашивал и давал выступать на летучках, которые сам же частенько и устраивал. В основном я высказывал своё мнение относительно логики пожирателей. Видимо, все считали, что если я имею у себя на левом предплечье уродливую татуировку, то должен думать, как настоящий приспешник Волдеморта. Пусть так думают, мне не жалко. Лишь бы поскорее схватили уже безмозглых идиотов, борющихся за своего повергнутого Лорда и устраивающих маленькие пакости по всей Британии, будто Пивз в Хогвартсе. — Малфой, — от раздумья меня отвлекает Поттер, и я, увидев близко возле своего лица его изумрудные глазищи, резко отстраняюсь. — Чего тебе? Поттер не считает нужным отвечать на моё хамство, а только говорит: — Пошли. Нужен совет. Мерлин! Мерлин! Опять он потащит меня в импровизированную курилку. Стоп, что он сказал? Совет? Ха-ха-ха. Поттеру понадобился мой совет! Я, кряхтя, словно древний старик, поднимаюсь из-за своего стола и лениво иду за Поттером, сохраняя аристократическую осанку, с ехидством подмечая, что край его твидового пиджака примялся. Поттер входит в туалет, небрежно закуривает и начинает смотреть в окно. Ну? Ну-у?! Может, скажешь что-нибудь? Или я вот так должен стоять и ждать, пока у тебя настроение появится, а у меня лёгкие испортятся? Видимо, услышав моё недовольное пыхтение, Поттер начинает говорить: — Я отправил разведку в горы. Пока безрезультатно. Мы нашли пустую штаб-квартиру в том месте, где ты сказал, — он затягивается и выразительно смотрит на меня. — Там, как я уже сказал, никого нет. — А я-то тут причём? — Возможно, что у них есть ещё место в тех местах? Уж больно оно пустое… — Я не знаю, — пожимаю плечами я. — Почему бы тебе не поинтересоваться у Северуса? — Уже интересовался, — вздыхает Поттер. — Но Волдеморт стал подозревать Снейпа незадолго до нападения на Хогвартс и перестал ему доверять. Например, ему ничего неизвестно про эту штаб-квартиру в горах. Я начинаю припоминать, что, действительно, помещение в горах образовалось незадолго до конца Второй магической войны, где устраивал часто сходки с Пожирателями Тёмный Лорд. — Я могу поинтересоваться у матери, — говорю я. — Хорошо, тогда воспользуйся моей совой. Мне нужно знать, отсылать группу назад или нет, — кивает он и покидает туалет, дыхнув напоследок на меня табачным дымом. Вот же придурок. Стало быть, мне сейчас нужно написать матери? Выйдя из туалета, я натыкаюсь на встревоженный взгляд Лонгботтома и насмешливый — Дина Томаса. Да что им нужно от меня? Прохожу к своему столу, а на нём сидит пёстрая сова с огромными глазищами, как у самого Поттера, только не зелёными. Сразу видно — его сова, наглая, как и её хозяин — заняла центр моего рабочего стола. Попытавшись сдвинуть птицу, я натыкаюсь на недовольный взгляд пернатого почтальона и оставляю это тщетное занятие. Беру кусок чистого пергамента и начинаю витиеватым почерком письмо матери. Спрашиваю её о местонахождение штаб-квартиры красноглазого упыря. Закончив письмо, я сворачиваю пергамент в трубочку, а птица в предвкушении работы начинает маниакально махать крыльями, сметая папки у меня со стола. Я почти чувствую на себе насмешливый взгляд Поттера, потому не поднимаю глаз. Хочу привязать к лапе совы письмо, но она бесцеремонно выхватывает у меня его клювом и отправляется восвояси, в дверях попутно сшибая два сиреневых самолётика. Противная невоспитанная птица! Ответ приходит практически под конец рабочего дня, когда многие уже покинули Отдел. Я разворачиваю пергамент и начинаю читать. Судя по почерку матери, она явно волновалась, выводя строчки. «Драко, здравствуй! Что касаемо твоего вопроса, я могу ответить, если это нужно и поможет выйти Люциусу на свободу. Штаб-квартира находится, как тебе известно, к востоку от Озёрного края в горе Кросс-Фелл. Первое помещение замаскировано под штаб-квартиру, но таковой не является. Это было устроено на всякий случай для отведения глаз. Второе помещение замкнуто на нашей крови (почерк матери становился всё более быстрым и неразборчивым), точнее, на крови Люциуса, так как после того, как Тёмный Лорд стал подозревать Северуса, он сделал правой рукой твоего отца. Открыть это помещение можно только с помощью вашей с ним крови на гравелитной стене, возле которой бьёт горный ручей. Надеюсь, что я помогла тебе сведениями, сын. Нарцисса Малфой» Мерлин! Я побыстрее свертываю пергамент и натыкаюсь на выжидающий взгляд Поттера. Что же ему ответить? Как бы он не выкачал из меня литра два моей голубой чистой крови для проведения своих мерзких экспериментов. Хотя, кровь у меня, конечно, как у всех — насыщенного красного цвета. — Знаешь, Поттер, можешь отсылать свою группу из гор, — беспечно говорю я. — Там нет пожирателей, можешь мне поверить. — Почему же ты так уверен в этом? — допытывается Поттер, подходя ближе ко мне. Я отодвигаю стул дальше, чтобы он не нарушил моего личного пространства. — Дело в том, что спрятанное помещение открывается, только если приложить кровь моего отца к одной из стен. Так что делай выводы сам, — победно ухмыляюсь я. Поттер на мгновение задумывается, но потом его лицо озаряется, очевидно, одной из его нескончаемых гениальных идей: — Мы обязательно должны попасть туда! Собирайся. К такому я точно не был готов.